Возят тоску И продают ее Подороже, Я тут как тут ©.
Небольшая рыночная площадь оживилась, стоило благородному заклинателю ступить на её территорию. Воздух наполнился гулом крикливых голосов: торговцы принялись наперебой предлагать свои товары, обещая лучшую цену. Самосовершенствующийся на это только насмешливо фыркнул. Он был богат и совершенно не ценил сие — разбрасывался серебром направо и налево, но не потратил бы на ушлых лавочников ни ляна. Сюэ Ян не любил рынки. В детстве его гнали с них взашей, не давая и шагу ступить между торговых рядов. Беспризорный грязный голодный мальчишка единодушно воспринимался всеми вором. Он тогда им и был, но менее обидно от этого маленькому Сюэ Яну не становилось. Не бери ребёнок чужого, теплее к нему бы не отнеслись, ведь денег у него не водилось. А для торгашей нищий всё равно что вор: крадёт тот товар, время или отпугивает возможных покупателей — не так уж важно. Мальчик вырос: ныне для сих глухих мест он силён как Небожитель и богат как Император. Но обязывало ли это Сюэ Яна быть щедрым и благочестивым? Точно нет. Он знал всю подноготную выгодных рыночных покупок: здешние доброжелательные зазывалы за милую душу обвешают невнимательного и подсунут подслеповатым старичкам порченный товар. Сюэ Ян рассеянным никогда не был и уж точно не являлся слепцом, поэтому жертвой мог стать исключительно по собственному желанию. — А ты смелая, раз решила обокрасть меня. Вон, даже у здоровенных мясников духа не хватило мне лежалое предложить, — обратился заклинатель к девушке, неловко передвигающейся с бамбуковым шестом. Та, резко развернувшись и явив Сюэ Яну свои подернутые белой пеленой глаза, тут же вскинулась: — Я ничего не крала! Совести у вас нет клеветать на слепую! — Пф, не такая уж ты и слепышка, раз разглядела, что я не обременён подобным чувством! — насмешливо произнёс юноша, принявшись заинтересованно скользить взглядом по неудачливой карманнице. — Не зови меня так! — рассерженно бросила дева, возмущённо стукнув шестом о землю. Сюэ Ян с лукавой улыбкой принялся рассуждать вслух, будто бы действительно пытался угодить своей собеседнице, подобрав ей достойное прозвище: — А как мне тебя звать? Говоришь, что не берешь чужого, значит, ты — не воровка, утверждаешь, что лишена зрения — выходит, слепышка и есть. Впрочем, капризная незнакомка в любом случае осталась бы недовольна, ибо, несмотря на своё полуголодное существование, была резка и горда: — Нечего знать моё имя кому попало! — Ох, как обидно! Все так радушно меня тут принимают, и лишь самой главной прелестнице я не по нраву! — картинно заломив брови и схватившись за сердце, распинался мнимый оскорбившийся. Кровь прилила к щекам девушки, выдав её растерянность, однако дара речи лишить ту оказалось не так-то просто: — Нахал! Поруганный заклинатель от нападок в свой адрес лишь ещё больше развеселился: — Я-то? Да ну? А кто первый руки распустил, ммм? Я не настолько одичал, чтобы мне начали мерещиться прикосновения нежных девичьих ладоней. Дева, в свою очередь, прибегла к грязному приёму, решив сыграть на чувствах окружающих. Набрав в грудь побольше воздуха, она огласила криком всю рыночную площадь: — Мерзавец! Люди добрые, над девушкой надругаться хотят! Эффекта сие не возымело, лишь заставило торговцев сердито нахмуриться и повысить голос, дабы перекрыть возмущённые женские вопли. Сюэ Ян не упустил возможности посмеяться над чужой наивностью: — Ахах, серьёзно? Где ты тут добрых людей, помимо меня, видела? Та, что так и не привлекла ничьё внимание и не дождалась помощи, заслышав столь громкое заявление, недоверчиво сузила глаза и сильнее вцепилась в свой бамбуковый шест. — Что, не веришь? Раз ты действительно ничего у меня не стащила, и мне всё только почудилось, получается, что ты осталась без добычи, — примирительно начал юноша, запустив руку за отворот своего ханьфу. Достав два цветастых кулёчка, он аккуратно, дабы их содержимое не выдало себя ни перестукиванием, ни звоном, разместил их на ладони, пояснив: — Вот два мешочка: в одном — конфеты, — Сюэ Ян указал пальцем свободной руки на названный предмет, после перейдя к следующему: — В другом — деньги. Какой выберешь? Взгляд девушки невольно обратился к тому мешочку, что служил юноше кошельком. Всего лишь мимолетное движение глаз, кое обычный человек и не заметил бы, но и его хватило, дабы Сюэ Ян подтвердил свою догадку. Не дожидаясь ответа, он бросил «слепой» оба, весело произнеся: — Можешь не терзаться, благородные заклинатели незрячих не обманывают. Как только эти слова отзвучали, лицо юноши озарила победная улыбка — дева чрезвычайно ловко поймала мешочки. Впрочем, ничего удивительного для Сюэ Яна в сем уже не было. Преисполненный довольства, он развернулся, дабы покинуть шумный рынок и оставить озадаченную девушку один на один со своим трофеем. — Странного же типа ты повстречала, А-Цин, — обратилась сама к себе обладательница самых удивительных глаз в Поднебесной. Для той, что так рьяно защищала свою честь и имя, выдать его подобным образом было весьма опрометчиво. Однако речь девушки прозвучала до интимного тихо. Никто из окружавших её не расслышал бы ни слова — для уха простого человека это являлось непосильной задачей. Вот только Сюэ Ян носил в своей груди золотое ядро не для того, чтобы считаться простолюдином. — А-Цин, знааачит… — заложив руки за голову, в предвкушении протянул заклинатель. Только что он совершил самую выгодную покупку из всех возможных.И до ушей Мне растянет улыбку Твой взгляд-наживка ©.
Город И — захолустье, где было не сыскать ни трапезной, ни постоялого двора. Сюда не заглядывали ни странники, ни бродячие заклинатели, так что местные жители не стали утруждаться созданием для них каких-либо удобств. Люди в этом краю зарабатывали на жизнь иным способом, путешественники и их деньги им без надобности. Живущих в Городе И кормили мёртвые. Заплутавшим же живым душам приходилось обедать, где нужда заставит. Вот пара самосовершенствующихся и расположилась под кроной дерева, дабы подкрепить силы. — Что ж, дорогой друг, видимо, придётся нам двигаться дальше, — обтерев платком руки после употребления промасленной лепёшки, обратился к попутчику заклинатель в белом. — Вот те на! Благороднейшие Даочжаны решили бросить людей в беде? — наглейшим образом влез в диалог своих давних знакомых явившийся будто бы из тени Сюэ Ян. Охотник, наслушавшись рыночных сплетен о забредших в город странствующих праведных заклинателях, намеренно искал с ними встречи, дабы поздороваться и позлорадствовать — в общем, хорошо провести время вместе. Уже по одним описаниям он узнал своих знакомцев и, доверившись чутью, без труда обнаружил их. Названные обернулись на голос. Встретившись взглядом с Сюэ Яном, Сяо Синчэнь приветливо улыбнулся. Сун Лань же, раздражённый тем, что его возможность ответить бессовестно украли, сурово свёл брови. — Сюэ Ян, какими судьбами? — поинтересовался Сяо Синчэнь. — Теми же, что и у вас! — бойко начал охотник, а после резко исправился: — Хотя нет, вы-то покидаете город, когда я только прибыл и намерен задержаться. — Что ты имел в виду, говоря о беде? Местные заверили нас, что им не требуется помощь, — Сун Лань без колебаний и сожалений повернул праздную беседу в иное русло. Сюэ Ян, приняв крайне насмешливый вид, издевательски улыбнулся, обнажив острые клыки, и молвил: — Ага, а вы, значит, действуете, только если вас умолять? Сами же наверняка почувствовали присутствие здесь тёмной энергии. То, что людям хорошо живётся с таким соседством, наоборот, должно настораживать, разве нет? — отметив, как при этих словах его знакомые молча переглянулись, охотник без стеснения попросил: — Ну-ка, на правах первооткрывателей, расскажите мне, что вы тут разузнали! Сяо Синчэнь радушно поделился собранными сведениями: — Мертвецы со здешних кладбищ вдруг стали подниматься, но ведёт их не затаённая злоба или незаконченное дело, а, скорее, тоска по родным. Они неагрессивны: ни на кого не нападают, ничего не крушат, а лишь навещают родственников, после чего возвращаются в могилы. — Надо же! И всё в городе, который зарабатывает тем, что продаёт похоронные принадлежности! У людей, знающих всё о ритуале захоронения, и вдруг усопшие без внимания остались? — картинно подивился услышанному охотник, а после, посерьёзнев, бросил: — И вы поверили? — Нам не жаловались… — растерянно пояснил Даочжан в белом. Сюэ Ян на такое оправдание только закатил глаза. Его умиляли и забавляли мягкосердечие и тактичность Сяо Синчэня, но сейчас, когда у них появилось одно общее дело, эти качества своей неуместностью слегка раздражали. Но юноша, в отличие от своего учителя тёмного искусства, не был вспыльчив и нетерпелив. Поэтому с радостью, хоть и не без издевки, принялся наставлять светлых заклинателей на «путь истинный»: — Ага, тёплые семейные встречи с разложившимися родственничками — мечта просто! Раз не плакались, значит те, к кому приходят, сами нечисты на руку, и им проще перетерпеть, чем признаться в своих грешках. — И что ты предлагаешь? — холодно поинтересовался Сун Лань. Охотник оживился, лицо его засветилось от радости. Правда, улыбка Сюэ Яна никогда не бывала солнечной, а глаза тёплыми, в них неизменно горел потусторонний огонь. Вот и пламенная речь, скорее, вышла пугающей, нежели вдохновляющей: — Проучить того, кто за этим стоит, конечно же! Некий поганец использует тёмные техники для своей выгоды. Ишь ты! Так только мне можно! — Но как? Нам так и не удалось ничего разузнать… — приняв несколько виноватый вид, спросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян вдруг почувствовал себя наимудрейшим учителем, окружённым нерадивыми несмышлёными учениками. Злорадствовать расхотелось, вместо этого потянуло потрепать сих «наивных детишек» по макушкам да научить уму-разуму. Раньше подобные благородные светлые заклинатели вызывали у него только отвращение, ныне Сюэ Ян был к ним снисходителен и даже мягок. Когда каждый день имеешь дело с настоящим злом, истинной тьмой и первородными людскими пороками, то волей-неволей перестаёшь сердиться по пустякам. Вот и вышло, что сейчас он добродушно поделился своей житейской мудростью, коя досталась ему с горьким и болезненным опытом: — И не удастся! Местные при виде меча и чистого личика сразу прикидываются невинными овечками. Даже передо мной лебезили, хотя я монашеским поведением не отличаюсь. Боюсь, одним нам не справиться. Сильные кичатся перед слабыми, интриганы сплетничают разве что при глухих, а злодеи показывают своё лицо лишь слепцам. Ярость, обида, ненависть ныне не терзали его сердце. Право слово, зачем мучаться из-за тех, кто сего недостоин? Сюэ Ян и перестал. Больше не являясь злодеем, он принялся на них охотится. А у каждого хорошего охотника имеются свои ищейки.Ты могла бы спасти меня, Только не сможешь ©.
— Эй, А-Цин! — окликнул девушку Сюэ Ян, с лёгкостью выхватив из рыночной толчеи знакомый силуэт. Названная от неожиданности аж подскочила на месте, словно вместо юношеского голоса ей в спину прилетел камень. Резко развернувшись, она сходу начала браниться: — Опять ты?! Я не разрешала звать себя по имени, так что не смей! Охотник деловито потёр подбородок, будто прицениваясь к понравившейся вещице, и деловито проговорил: — Однако, дорого же стоит твоя дружба! Сколько же мне ещё деньжат тебе подкинуть, чтобы ты стала ко мне ласкова? — оторвав руку от лица, он указал ей на себя и произнёс: — Меня вот Сюэ Ян зовут. Какова цена того, что ты назовешь меня по имени? — А-Ян, ты и правда грубишь, — с предельно возможной ласковостью сделал замечание Сяо Синчэнь, боясь своим высказыванием подлить масла в огонь. — Ой, с ней по-другому и нельзя! — не задумавшись над своим поведением ни на миг, бросил Сюэ Ян. — Ах ты, мерзкий гадёныш! — Я же говорил! За словом в карман не полезет. Так, ближе к сути. Подзаработать-то хочешь? — перешёл к делу охотник. Сяо Синчэнь от такой манеры вести переговоры смущённо улыбнулся, словно желая тут же провалиться сквозь землю. Сун Лань и бровью не повел, он, напротив, был бы только рад встрече девичьей ладони с проказливой физиономией Сюэ Яна. А-Цин смирила свой гнев и холодно ответила: — Слушаю. Заклинатель коварно улыбнулся и воодушевленно объяснил: — Нужно всего лишь посмотреть по сторонам, приглядеть кое за кем, понаблюдать, поразглядывать. В общем, мне нужна та картина происходящего, какой её видишь ты. Так сказать, новый взгляд на вещи и твоя личная точка зрения. — Издеваешься, я же слепая?! — возмущению девушки не было предела, от такой наглости даже её обычно ничего не выражающие пустые глаза злобно засверкали. Сюэ Ян расплылся в самой своей благостной не предвещающей ничего хорошего улыбке и с удовольствием произнёс: — Вот именно. На лице А-Цин отразилось понимание, и она с непоколебимой уверенностью протянула свою хрупкую ладошку, дабы скрепить сию сделку самым странным рукопожатием в жизни. В руку девушки лёг увесистый слиток серебра и она, ведомая торговыми обязательствами, направилась вглубь рынка, дабы их выполнить. Троица заклинателей же поспешила скрыться из вида, чтобы более не смущать скромный застенчивый люд своим присутствием.Я твой до корней, Только вряд ли поможет, Тебе нужно больше ©.
— Ох, слышала, ваш муж скончался, соболезную вашей утрате, — горестно качая головой, вымолвила женщина за прилавком с крупами. — Да уж… Утрата та ещё! С меня столько за похороны содрали — жить вечно и того дешевле! — возмутилась облачённая в траурные одежды старушка. А-Цин, коей ныне не было надобности в воровстве, вместо привычного шнырянья между торговыми рядами избрала другую тактику: надев самые потрёпанные свои одежды и измазавшись грязью, она притаилась в тени прилавков. Там девушка скромно сидела с протянутой ладонью, прося подаяния. Как и ожидалось, когда дело касается милости, люди предпочитают игнорировать нуждающегося. Таким образом, оставаясь на виду, А-Цин стала для всех невидимкой — её попросту намеренно не замечали. Ей оставалось лишь переходить с места на место, спокойно подслушивать и подсматривать. — Зато больше платить не придётся, а то вышло бы как в поговорке «скупой платит дважды». Явился бы к вам ваш ненаглядный, и пришлось бы заново хоронить, — бойко продолжила беседу торговка. — В корень зришь! Мне этот пройдоха-могильщик то же самое сказал… А-Цин приподняла голову и вся обратилась в слух в надежде услышать описание этого самого могильщика, но, к сожалению, женщины быстро позабыли о мёртвых и перешли к делам насущным. — Ну да ладно, ничего уже не поделаешь. Вам как обычно? — раскрыв мешок, уточнила лавочница. — Нет, в два раза меньше. Говорю же, денег нет… — молвила скорбящая. Мнимая незрячая поднялась с земли и наощупь двинулась дальше. — О, это же наш славный лекарь! Как ваши дела, как больные? — радушно поинтересовался мужчина, торгующий овощами и фруктами. — Замечательно! Даже не припомню, чтобы дела шли так хорошо. Лечу хвори, вместо рваных да укушенных ран после нечисти. Раньше мои подопечные чаще умирали, а теперь вот большинство на поправку идёт. Живые-то благодарнее мёртвых, так что и с финансами порядок. Всё-таки эти тёмные защитные талисманы — вещь! — охотно поделился своей радостью знахарь. Заслышав об улучшении материального положения покупателя, торговец в предвкушении улыбнулся, ответив: — Рад за вас! Да, смертность нынче не то, что прежде. У меня продаж тоже прибавилось, мертвым овощи без надобности! Сделав необходимые выводы из услышанного, А-Цин поспешила поделиться сведениями с заклинателями. Помимо сбора слухов, она также внимательно следила за покупателями и приобретаемыми ими товарами, надеясь разглядеть среди бытовых вещей что-то из ряда вон выходящее. Но, видимо, загадочный алчный могильщик закупался подобно обычным людям, ибо из толпы А-Цин так его и не выделила. — Хм, выходит, по твоим словам, у людей все хорошо? — выслушав доклад своей ищейки, подытожил прохлаждающийся на ветви дерева Сюэ Ян. А-Цин, едва ли не пнув ствол со злости, вскинулась: — Ты чем слушал? Говорю же, люди помирать меньше стали! — эмоционально размахивая руками, принялась втолковывать девушка. Совладав с бурей негодования, она грубо пояснила: — Забыл, что ли, чем Город И живёт? Ритуальные деньги, бумажные куклы и прочие похоронные атрибуты. Охотник, лучезарно улыбнувшись из-за своей удачной провокации, искренне похвалил шпионку: — Молодец, я в тебе не сомневался! С сими словами он ловко спрыгнул на землю прямо перед носами Сяо Синчэня, что чистил яблоко для сообразительной девушки, и Сун Ланя, который помешивал суп в походном котелке. Последний недовольно зыркнул на него, ибо от дрожи, прошедшейся по земле, вызванной прыжком Сюэ Яна, котел едва не свалился в костёр. — А то! — гордо заявила А-Цин. Охотник заинтересованно прищурился. Эта дева была действительно наблюдательна и умна, а ещё цинична. Последнее особенно понравилось Сюэ Яну, ведь сие роднило их. Поскитавшись по грязным улицам, волей-неволей поменяешь своё мировоззрение, и так вышло, что у них оно было одно на двоих. Но на этом похвалы закончились, и Сюэ Ян со свойственной себе дерзостью заявил: — Ты так не хорохорься, мужчинам нравятся скромные девушки. Никто ещё замуж не возьмёт! А-Цин ответила не менее грубо: — Ой, больно надо! Я и так не пропаду! Несмотря на подобные громкие слова, девушка тут же с радостью приняла в руки яблоко, кое протянул ей Сяо Синчэнь. Задиравший её юноша, наигранно тяжко вздохнув, надрывно молвил: — Да? Как жаль… А я вот хотел предложить тебе стать моей вдовой… — ЧЕГО? Этот вопрос задала А-Цин, но он отчётливо читался и на лице Сяо Синчэня, и Сун Ланя. Хорошо ещё, что она успела прожевать яблоко, а то неминуемо бы поперхнулась от неожиданности и шока. Сюэ Ян поспешил успокоить ту, по-свойски объяснив: — Да ты не переживай так! Я был паршивым мужем, ты только рада тому, что я помер. Оплакивать меня не придётся. Даочжаны от подобных заявлений и насмешек над самой смертью не знали, плакать им или смеяться. Однако Сяо Синчэнь из-за своего мягкого доброго нрава всё же невольно улыбнулся.Мой любимый паук, Я в твоей паутине… В ожидании мук ©.
Похоронный дом — донельзя печальное заведение. Обратись он театром, то в нём давали бы лишь трагедии: столько слёз изо дня в день проливалось в сих стенах. Но на этот раз спектакль должен был выйти крайне занимательным и жизнеутверждающим, ведь прямо сейчас собравшиеся здесь актёры ломали действительно божественную комедию. — Вы уверены, что не хотели бы приобрести гроб получше? Не моё дело, конечно, но, судя по всему, вы вполне могли бы себе такое позволить, — вкрадчиво произнёс мужчина, занимающийся захоронением усопших. Этот высокий худощавый человек, уверенный в своей безнаказанности, алчно скользил по А-Цин взглядом. Ту действительно невозможно было отличить от зажиточной девушки: белый платок, покрывавший её волосы, был приколот к ним роскошной золотой заколкой; в руке вместо бамбукового шеста она сжимала резной посох из ценной породы дерева; даже траурные одежды, призванные выражать скорбь и смирение, выглядели не к месту шикарными. Дева же, несмотря на устремлённый в пустоту отсутствующий взор, прекрасно видела, какое повышенное внимание вызывает её внешний вид. Стало до ужаса неловко, ведь память тут же услужливо подбросила воспоминания об её превращении в жестокую, но ослепительно прекрасную вдову. — Не чрезмерно ли эта одежда роскошна для такого события? — скептически отозвался Сун Лань о белом шёлковом ханьфу. Сюэ Ян презрительно закатил глаза, цинично высказавшись: — Я тебя умоляю! Похороны мужа — важнейшее событие в жизни женщины! Второй главный праздник после свадьбы! А если брак был так себе, то и первый! — а после, сменив тон на издевательски-насмешливый, добавил: — Или ты завидуешь? Я бы и тебе платье какое прикупил, да только твоего размера, увы, не шьют. — Ты! — праведный заклинатель в чёрном тут же закипел. — Смирение, Даочжан Сун Лань. Проявите уважение к усопшему, — приторно успокаивал его будущий покойник. — Я правильно его надела? — спросила А-Цин, показавшись из-за ширмы. Сюэ Ян, лениво скользнув по ней взглядом, заверил: — Ага, только тебе не идёт! Девушка скрестила руки на груди и недовольно поджала губы. Она уже уяснила, что при разговоре с этим типом лучше прикидываться не слепой, а немой. Так хотя бы у него не появится новых тем для шуток и обзывательств. Охотник же ничего плохого в своём замечании не видел, поэтому спокойно продолжил свою мысль: — Что? Не обижайся, просто, на мой взгляд, красный тебе бы пошёл больше. Между прочим, это мой любимый цвет. А-Цин в своём остроумии от негодника не отставала, быстро найдясь с колким ответом: — Конечно, это же цвет крови! Ничего удивительно, что он нравится такому зверёнышу. Сюэ Ян на подобное предположение лишь непринуждённо рассмеялся, а после объяснил причину своих предпочтений: — Ахах, вообще-то, глядя на него, я всегда представляю зацелованные губы! Девушка взорвалась: — ПОДОНОК! Возникший в голове эпизод потух, уступив место разгоревшемуся гневу, что было весьма кстати, ведь А-Цин именно его и необходимо сыграть. — Мой муженёк не заслуживает и ящика из гнилых досок! — с жаром ответила могильщику овдовевшая. — Зря вы так о почившем. Не боитесь, что, оскорблённый вашими словами, он преобразится и выберется из могилы? На вашем месте я бы, наоборот, как следует о нём позаботился. А то, по моему опыту, скупой действительно платит дважды, — елейно молвил хоронящий. — Да пошёл он к демонам! Вернётся, так я лично его палкой по голове отхожу! — с этими словами А-Цин действительно погрозила лежащему в гробу Сюэ Яну. — Как скажете. — А вот за что бы я заплатила, так это за возможность побыть с покойным подольше, — смирив свой гнев, вкрадчиво произнесла девушка, потянувшись к отвороту ханьфу в намерении достать мешочек с серебром. Мужчина в удивлении вскинул брови, однако голос его прозвучал твёрдо и холодно: — Ваше желание трогает до глубины души, но всё же вынужден отказать: ни один мастер не любит демонстрировать нюансы своей работы посторонним. «Несчастная» принялась упрашивать, помахивая мешочком и соблазняя перезвоном драгоценного металла: — Бросьте, разве слепая сможет узреть ваши секреты? Прошу, не лишайте бедную вдову удовольствия насладиться моментом. Обожаю, когда он молчит! Могильщик, заслушавшись мелодией серебра, внимательно всмотрелся в глубину блёклых глаз и выразил своё согласие: — Хорошо. Мужчина, забрав мешочек, перехватил А-Цин за руку и услужливо повёл её ближе к гробу. Далее он помог ей сесть на скамью, учтиво объясняя, что, как и как долго собирается делать. Его слова совпадали с описанием ритуалов, которые необходимо было провести для успокоения души усопшего. Но, как и ожидалось, этот жуткий долговязый тип принялся делать совсем иное. Вооружившись иголкой и большим мотком шёлковой нити, он склонился над Сюэ Яном. А-Цин не являлась трусихой, но даже ей стало жутко. Завидев, как игла окрасилась кровью, она судорожно сжала пальцами ткань ханьфу. Дабы угомонить расшалившееся сердце, девушка принялась вспоминать наставления Сюэ Яна: «Эта одежда пошита из лучшего материала, какой только можно достать в Ордене Гусу Лань. Она сплошь усеяна вязью защитных символов — вышито не меньше сотни! Так что низкосортная нежить тебя не тронет, будь спокойна.». На миг и правда стало легче, но стоило разглядеть, как в солнечном свете блеснуло множество полупрозрачных нитей, идущих от тела Сюэ Яна, и А-Цин вновь поплохело. Тёмный заклинатель штопал юношу будто тряпичную куклу! Даже знание того, что Сюэ Ян сейчас не чувствует боли, облегчения не приносило. Оставалось только безропотно ждать, когда мужчина закончит, дабы доложить об увиденном. — Можете проститься с супругом, — сия фраза ознаменовала конец пытки А-Цин. Напустив на себя надменный и ожесточённый вид, она гордо приняла руку помощи от самого чудовищного человека из всех, кого только встречала за всю свою жизнь, и позволила подвести её прямиком к гробу. Сюэ Ян был бледен, его грудь не вздымалась, ци и сердцебиение замедлили свой ток настолько, что различить его наличие стало практически невозможно. Даже состояние глубокой медитации не позволило бы достигнуть такого жуткого эффекта. Ради поимки тёмного заклинателя Сюэ Ян добровольно отравился трупным ядом. Бездыханный, бесчувственный и бессильный, он лишился возможности говорить и видеть. Но по-прежнему мог слышать и размышлять. Думы его, однако, были весьма специфичны: «Если бы у меня болели глаза, а во рту скопилась кровь, то я бы решил, что меня ослепили да вырвали язык». Сравнивая себя то со слепым котёнком, то с немощной девушкой, он развлекался таким образом до тех пор, пока не услышал знакомый голос у самого уха: — У него паутина между пальцев, это он покупал те нити на рынке, — произнеся эту фразу едва различимым шёпотом, А-Цин после резко перешла на повышенный тон: — И шуточки твои мерзкие ненавижу! — Всё-всё, полно мёртвого бранить, — ласково успокоив девушку, тёмный заклинатель вывел её из похоронного дома. Оставленный в гробу Сюэ Ян силился свести брови в недоумении: «Что, мать её, она имела в виду?». Лицо его осталось расслабленным, тело неподвижным и только мысли лихорадочно заскакали в голове. Впрочем, на поиск разгадки у него была стража-другая, ведь могильщику ещё предстояло опустить гроб под землю, а двум прославленным заклинателям его поднять.┈┈───╼⊳⊰🌕⊱⊲╾───┈┈
— А-Ян, ты как? Воздуха хватило? — обеспокоенно спросил Сяо Синчэнь, схватив охотника за запястье в намерении прослушать пульс. Тот с трудом выбрался из гроба и, ступив на кладбищенскую землю, с упоением вдохнул влажный и затхлый могильный воздух. Как бы отвратительна ни была обстановка в местах погребения усопших, дышать всё равно оказалось приятно. Буквально пару мгновений назад Сюэ Ян такой возможности не имел, чем и поделился: — Синчэнь, я же будто в трансе был, так что не дышал практически, бездыханные не задыхаются, — прислушавшись к своим ощущениям, охотник дополнил: — Тело слушается плохо — яд ещё действует, видимо, придётся тебе поить меня противоядием как маленького. Поймав на себе злобный взгляд вечно не понимающего юмора Сун Ланя, воскресший едко прокомментировал: — Чего волком смотришь? Ты хочешь? Ну давай, услужи, я не привередливый! Однако не успел Сюэ Ян весело улыбнуться своей шутке, как лицо его исказилось ужасом. Руки юноши мелко задрожали, а после резко метнулись к поясу Сяо Синчэня, на коем временно покоился Цзянкаоянь. Выдернув свой меч из ножен, Сюэ Ян застыл на месте, тело его при этом уподобилось вибрирующей от напряжения натянутой струне. — Что такое? — с сим вопросом Синчэнь потянулся к нему, желая помочь, но тут же был отброшен в сторону сильным ударом кулака в грудь. Сюэ Ян взревел: — БЕГИТЕ! — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ? — Сун Лань тут же набросился на него с обвинениями. Охотник принялся хаотично размахивать мечом, будто бы вознамерился порубить на куски не только заклинателей, но и мёртвых обитателей кладбища, при этом бранясь во всеуслышанье: — Это не я! Говнюк управляет мной словно своим мертвецом! — Как это возможно? — Сяо Синчэнь вскочил на ноги, одновременно вступив и в бой, и в диалог. — Яд! Пока не выветрится, держитесь от меня подальше! — остерёг заклинателей Сюэ Ян, нелепо пятясь назад. Не успел он увеличить дистанцию, как его рука против воли залезла под отворот одежды и грубо дернула ханьфу. Сим резким движением оторвав приличный кусок ткани и растрепав несколько мешочков. Их порошкообразное содержимое взвилось в воздух, образовав в нём удушливое ядовитое облако. — Проклятье! Не дышите! — тут же выкрикнул охотник, но было уже поздно. Сквозь едкую смертоносную завесу до него донёсся кашель обоих заклинателей. Те, отдышавшись, вскоре заключили его в кольцо. Сун Лань молниеносным движением полоснул метёлкой из конского хвоста по правой руке Сюэ Яна, выбив тем самым Цзянкаоянь из его поистине мёртвой хватки. На безоружного юношу тут же налетел Сяо Синчэнь, повалив того на землю. Пригвоздив его к месту обездвиживающим талисманом и для верности придавив собственным весом, он принялся рыскать в широком рукаве в поисках бутылька с противоядием. Откупорив тот, Сяо Синчэнь начал тыкать горлышком в рот Сюэ Яна, заполошно приговаривая: — Пей, давай, пей скорее… Охотник остался глух к его просьбе, вернее, он силился разомкнуть губы, но те упрямо продолжали смыкаться против воли, а челюсти и вовсе сжались с такой силой, что стало больно. Сяо Синчэнь, позабыв о всяком благонравии, развёл пальцами уста Сюэ Яна и влил содержимое бутылочки прямо сквозь зубы. Большая часть пролилась мимо, но всё же то, что угодило в рот, позволило охотнику взять под контроль взбунтовавшееся тело. — Ох, Даочжан, а ты бываешь напорист! А подобные тебе монашки с вашей горы ещё не спускались? — игриво подначил восседающего на нём Синчэня Сюэ Ян, затем с досадой проговорил: — Вот только ты перевёл на меня всё противоядие, сами-то вы как? — В носу и во рту жжётся… — смущённо ответил Синчэнь, встав на ноги, и протянув руку охотнику, дабы помочь тому подняться. — Дышать тяжело, — уведомил о своём самочувствии Сун Лань. — Эх… Этот яд гораздо сильнее: Ци его не переборет. Нужно быстрее ловить подонка и убираться отсюда, иначе я не успею изготовить противоядие, — разминая неподатливое тело, заключил охотник. Едва он почувствовал свободу в руках и ногах, как его физические упражнения были прерваны сдавленным рёвом, доносящимся из-под толщи земли. Вскоре на поверхности стали появляться костлявые скрученные пальцы и иссохшие руки, тянущиеся к источнику жизненной энергии в лице заклинателей. Сюэ Ян, не моргнув и глазом, запустил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Однако покрасоваться своей силой не удалось — мертвецы ему не подчинились. — Какого ху… — вырвалось было у охотника, как он взял себя в руки и заключил: — Не слушаются! У них уже есть хозяин! Сложив пальцы в ручную печать, Сюэ Ян призвал свой валяющийся на земле меч и встал в боевую стойку. Мгновение спустя тройку заклинателей окружило полчище нежити. Эти мертвецы были неповоротливы и скованны — их не вела затаённая злоба или чёткий приказ тёмного заклинателя. Со стороны выглядело так, будто тех дёргали за ниточки, управляя лично каждым. Но, несмотря на медлительность тварей, самосовершенствующимся пришлось нелегко: двое из них были отравлены быстродействующим ядом, что стремительно отнимал силы, а третий ещё не до конца оправился после «смерти». Не на такой исход рассчитывал Сюэ Ян, затевая всё это. Он думал, что вволю покичится своими возможностями властителя тьмы, пока светлые заклинатели сделают всю прочую работу. На деле же ему пришлось отбиваться от кучи смердящих трупов, судорожно ища разгадку о паучьем происхождении загадочного врага: «Нити, паутина, рынок… Вот что она имела в виду?! Я даже не придал особого значения её рассказу о странных покупках, сочтя его неважным. Да и про этого паукообразного уродца я думал расспросить у А-Цин в спокойной обстановке за пиалой-другой чая!». Самонадеянность и чувство собственного превосходства сыграли с беспечным юношей злую шутку, отчего на краткий миг подобное разочарование в своих способностях показалось ему смутно знакомым. Снеся голову очередному мертвецу, Сюэ Ян с неудовольствием отметил, что тот продолжает атаковать как ни в чём не бывало — неведомая сила продолжала вести и нечисть, и их отрубленные конечности. «Думай давай! Вэй Усянь же учил тебя подмечать детали и анализировать, а ты, что же? Перенял лишь его плохую память?» — костерил себя ученик Юньмэн Цзян. То ли ругань помогла, то ли кровь от движений наконец-то прилила к голове — Сюэ Ян вспомнил слова А-Цин: «Мужик там один худощавый покупал кучу ниток, будто всю Поднебесную решил обшить. Причём не абы каких, а очень тонких, как паутина, едва разглядишь! Вот и куда такие? Ни на вышивку, ни для ткацкого дела не годны. Подозрительно как-то». Охотник только уцепился за это воспоминание, как его причина возникла невесть откуда: округу огласил девичий визг. Приглядевшись, Сюэ Ян в самом деле обнаружил знакомый силуэт: А-Цин белым призраком мелькала то тут, то там, уворачиваясь от мертвецов и вопя на всё кладбище. — Ты что тут забыла? — рявкнул охотник нёсшейся к нему сломя голову девушке. — Сам сказал, что мне нечего бояться! — обвинительно выкрикнула А-Цин. — Это было до того, как могильщик поднял половину кладбища! Ты тут ещё со своим спектаклем… — Сюэ Ян осёкся — на него снизошло озарение: «Паук? Скорее, кукловод! Хотя откуда в этом захолустье взяться представлению с марионетками! Конечно, у неё даже таких ассоциаций не возникло…». Дойдя наконец до нужного умозаключения, охотник с размаху запустил свой меч в воздух. Тот, просвистев над головами мертвецов, срезал невидимые нити, связывающие их со своим хозяином. Нежить тряпичными куклами повалилась на землю. Точнее, большая её часть. С десяток мертвецов по-прежнему наступал на заклинателей. Оказавшись безоружным, Сюэ Ян уже был готов вступить в кулачный бой с подошедшей к нему вплотную тварью, как его опередила А-Цин. Запрыгнув на спину мертвецу, она обхватила того руками и ногами, плотно обмотав мерзостную полуразложившуюся голову широкими рукавами ханьфу. Белые одежды девушки тут же вспыхнули ослепительным светом, а после истлели вместе с нежитью. — Эффектно! — восторженно отозвался Сюэ Ян, без зазрения совести разглядывая А-Цин, оставшуюся в нижнем одеянии. — Ты должен мне новое ханьфу! — вскинулась дева, тщетно пытаясь прикрыться руками. — Несомненно! Красное подойдёт? — призвав меч, нахально поинтересовался юноша. А-Цин от таких намёков зарделась и хотела было разразиться бранью, да только Сюэ Ян, подобно благородному заклинателю, резво задвинул её за свою спину и продолжил отбиваться от оставшейся нечисти. Пару мгновений спустя на кладбище наконец воцарилась положенная ему тишина. Осталось только найти виновника сего кровавого побоища, но это уже проблемой не являлось: паук запутался в собственной паутине. Сюэ Ян на ощупь нашарил обрывки нитей, что еще недавно связывали марионеток и кукловода. Намотав их на кулак, он уверился в своей догадке — тёмный заклинатель всё ещё был привязан к ним. Запустив пальцы свободной руки в рот, охотник залихватски свистнул — на сей раз ему повиновались. Наиболее сохранившиеся мертвецы послушно схватились за нити и принялись тянуть их на себя, словно рыболовецкую сеть. И палочка благовоний не истлела, как заклинатели схватили волокущегося по земле приверженца тьмы. Дальше уже все пошло по плану: пленение злодея, противоядие, неспешная беседа, чай, новое любое-только-не-красное ханьфу. Разве что сцена прощания прошла не так, как себе представлял Сюэ Ян. Он ожидал похвалы, признания, да даже неловкие дружеские объятия нафантазировал, а вышло… — Даочжаны, я же вам помогла? — необычайно для себя скромно спросила А-Цин. — Конечно, — с мягкой улыбкой подтвердил Сяо Синчэнь. — Тогда можно, я отправлюсь странствовать с вами? Я буду полезной, обещаю! — в глазах, скрытых пеленой, явственно зажглась надежда. — Эй! А чего это с ними? Разве не я потакал всем твоим капризам? Неужели я недостаточно хорош? — в голосе Сюэ Яна проскользнула несвойственная ему ранимость. — Что ты! Только слепая не разглядит твои достоинства! — поспешила заверить его девушка, солнечно улыбнувшись. — Так, может, ты пойдёшь со мн… — не успел охотник высказать своё предложение, как оказался перебит наигранными причитаниями: — Ох, как жаль, что я от рождения незрячая! «Стерва… Ей точно пойдут красные одежды, но сначала я одену её в цвета Юньмэн Цзян», — только и подумал Сюэ Ян, обнажая клыки не то в самой добродушной своей улыбке, не то в коварнейшем оскале.Да и не надо мне Одолжений от стервы, Напишу на стене Кровью, когда сдают нервы ©.