«Еë слова о службе слаще мëда»
Хальреон довольно проглотил эту наживку. Сдался своим желаниям снова. Наверное, Аскелья заметила дрогнувшие руки, пальцы переставали слушаться. С трудом получалось держать клинок в руке. Хальреон полон внутренних противоречий, ему хочется, словно ребёнку, всего и сразу. И он надеется это всë и сразу получить. Колдун совершенно не волнуется о том, кого пустил в дом. Наверняка, все фамилиары безобидны для своих хозяев. Он завладел артефактом и получил безотказную слугу до смерти. Но, не очень ясно: чьей именно. Хальреон хотел невозможного. Хотел обмануть смерть, поэтому планировал прожить дольше тысячи лет. Правда, он не совсем понимал как именно это сделает, но определëнно попытается с помощью своей кровавой магии. А для понимания такого философского понятия как бессмертие нужен подопытный. Таковой и станет Аскелья, не боящаяся смерти, не чувствующая боли, не имеющая никаких привязанностей этого мира. Ей буквально и не нужен этот мир, она не знает его. Важнее, что знает еë хозяин. Хальреон, кровавый колдун, кажется, становится еë миром и никак иначе. В квартире кинжал остаëтся на барной стойке, рукоять стала горячей от его руки. — Чë встала, проходи. Дверь закрой, пока ты там, — шикнул колдун, удосужившись повернуть голову на тишину. — И избавься от этой обуви. Как будто за мной мешок с жестяной посудой идëт. Хоть и сквозняк закрыл за Ас дверь, но щеколда не зазвучала. Пришлось развернуться и дёрнуть за единственное, что можно повернуть, кроме как самой ручки. Приказывает, потому что может себе это позволить. Что взять с фамилиара? Судя по еë словам и действиям, она выступает в роли живого щита. Вот только сам Халь странный колдун, сражающийся в ближнем бою. Ему никогда не нужна была защита, он способен сам себя ею обеспечить. И, кажется, на защите функционал и закончился. Осталась лишь вторая часть — снять эти железные «оковы». Девушка знала единственное, что может сделать точно также, как с кистенью и щитом, но только с бронёй и парой вещами. Делая это, она концентрирует своё внимание на этих объектах, отгорождая от всех других мыслей, а те сами исчезают под ней, как в детских мультиках, когда супергерой перевоплощается, но только наоборот. Были бы в броне вставки чешуи драконоидов, то с вероятностью сто процентов здесь бы осталась пыль. Но так, осталась лишь сама железная дева с комплектом одежды, который находился под всем этим. Это была обычная тонкая не сильно открытая тёмно-серая майка, толстый тёмный ремень и старые добрые черные штаны с внушительным количеством карманов, где сейчас ничего не было. На ступнях же было абсолютно ничего, кроме как собственной кожи Аскельи. Она осталась в том виде, что редко предстаёт перед кем-то и даже себя намного реже видела без брони, полной экипировки. Она была полностью без шрамов, без родинок или веснушек на открытых участках. Настоящая кукла пусть и с военными замашками, строгим взглядом и излишними словами о преданности покровителю. Мужчина продолжал смотреть на Аскелью пристально, даже не моргая. Вот она закрывает дверь, вот избавляется от дебильных латных (Лис постоянно забывает различия доспехов) сапог и наступает, наконец, та тишина, которую он ждал. Хальреон осматривает Оружие с ног до головы, словно стараясь вычленить ещë одну лишнюю деталь, которую можно убрать. Такая только одна — постная рожа Аскельи, но от такой даже не получится избавиться. Она тощая и маленькая, хоть и немного выше, совсем не похожа на орудие для убийства. А ведь она для этого и создана. «Кожа слишком твëрдая, сама она слишком безэмоциональная, неизвестно, есть ли у артефактов вообще половые признаки. Нет, у Ас можно заметить грудь, но не факт, что она вообще является грудью, а не простой обманкой. Поэтому использовать в роли секс игрушки тоже не выходит. С другой стороны у неë есть кровь и по вкусу она таковой и является. Вполне возможно получится использовать и еë кровь, но сможет ли он контролировать еë? Ас не человек и неизвестно как поведëт себя эта кровь» Колдун в ванной скинул в корзину для белья рубашку и майку. Оставшись лишь в серых джинсах, он посмотрел на себя в зеркало и вышел. На островке с кухней он включил прохладную воду в раковине, помыл руки с помощью средства для мытья посуды и умылся. Хальреон с выдохом выпрямился и посмотрел на Аскелью. Тихая и незаметная, в отличие он всех прошлых партнëров. Находка для тех, кто раздражается из-за всяких пустяков. — Что умеешь? Словами, без демонстрации, — мужчина провëл по лицу ладонью, собирая капли воды. — И что твой сосуд делал на барахолке? Цербер был одним из самых обученных. Не только в плане учёбы, но и опыта жизни, которому она набралась за годы, проводённые в яви, обучаясь всему тому, что чуть ли не попадётся под руку. Приготовление еды, охота, дипломатия, математика и тому подобное, что можно продолжать долго, как длину волос девушки. — Всё, — кратко ответила та без конкретики, давно заметив, что её сосуд остался где-то на столе. Она брала этот кинжал в руки и казалось, что он немеренно тяжелый, а руки вот-вот оторвуться вместе с плечами, если не положить его на место. Это был побочный эффект печати или просто игра фантазии живого оружия? Хватило пары раз, чтобы это желание сразу отпало на несколько десятилетий вперёд, а воспоминания об этом остались свежими. — Без понятия, — она шагнула вперёд с выпрямленной ногой и руками по швам. — Последний раз, когда я видела кинжал, то он был в горах, — её неизаинтересованный взгляд продолжал смотреть на Хальреона, как на единственного, что есть в этом помещении и впринципе везде. Пусть он был ниже, но его власть делала ментально выше его на две головы, а тем самым во фантазиях уже приходилось поднимать голову Церберу, а не хозяину. Не смотря на живую оболочку, Аскелья довольно заторможена. Выполняет команды как того и требовалось от фамилиара, но каждый раз еë безучастное лицо и довольно плавные для воина движения колдуна подбешивали. Он сделал из этого вывод, с гиперактивными проще работать, потому что они реагировали на окружение и у них были эмоции. Чем сильнее страдает Ас, чем больше испытывает боли и ненависти по отношению к Хальреону, тем лучше. Тогда магия будет сильнее, долговечнее, позволит мужчине поглотить еë всю. Лис готов перегрызть глотку любому, кто помешает, а с живым оружием это сделать будет ещё проще. Всë. Такое простое слово. Вот только она совсем не понимает, что для Халя бесполезна. Не испытывая эмоций и не боящаяся боли она не сможет помочь кровавой магии, не говоря уже о еë прочной коже. Но девушка уверяет, что способна на всë и это можно принять во внимание. На всë, кроме магии колдуна. Что ж, это ведь тоже может быть полезным. Аскелья смотрит только на него и больше ни на что. Стоит почитать о фамилиарах, действительно стоит. Этот взгляд дохлой рыбины с одной стороны неимоверно бесит, но с другой колдун ощущает себя центром вселенной Аскельи. — Кто был твоим хозяином в последний раз? — он решил понять еë прошлую жизнь и отталкиваться уже от этого. — Имя, род деятельности. Чем занималась ты. Конечно, вряд ли он знал прошлого хозяина клинка. Более того, если бы и знал, то давно был в курсе существования фамилиара. Важно было понять, чем она занималась и чем занимался еë хозяин. Мужчина хотел узнать пределы Цербера и установить пределы с собой. Бесполезно использовать в магии крови, но полезно во всём остальном. Чем больше заказов, тем больше денег. Теперь нужно будет содержать и эту мадемуазель, не выставишь же еë на улицу. Точнее, выставишь, но она своим видом распугает всех собак в округе. — Тебе надо спать или есть? Другие физиологические потребности? — это тоже нужно было понять, потому что на ощупь еë кожа была вполне обычной. «Она могла потеть и мëрзнуть, как обычные люди, а если это действительно так, то стоило потратиться и на одежду для неë» — от старых партнёров не осталось совсем ничего, предусмотрительный Хальреон от всего избавился. — Мариам, — гадкое имя сразу вертелось на языке. — Маг по вызову, но был заказным киллером. Я выполняла его приказы грязной работы, если быть точнее, то всё, когда дело доходило дальше разговора с жертвой, — Аскелья отвела взгляд и прокрутила по дуге сверху-вниз, а после по окончанию дуги вернула взгляд на хозяина. — Я способна не спать четыре дня без трое суток потребления воды с едой, — железная дева была в полном обзоре хозяина. — У меня есть поры, поэтому мне нужен душ, — на этом моменте одна из ног была выставлена немного в сторону. Вытерев руки о кухонное полотенце, колдун прошëл в гостиную и сел на диван, закинув руку на спинку. Посмотрел на Аскелью и хмыкнул. — Хватит там стоять. Хоть немного сделай вид, что ты человек. После того, что произнёс маг, девушка сделала наиболее свободную позу, сложив руки за спиной, откидывая плечи назад, а голову поворачивая на бок, почти касаясь правого плеча. Из-за спины были видны бледные пальцы, в то время как ноги приняли положение буквы Л по наклону в право. — Похоже на человека? Он смотрел на неë и думал. Думал о том, какой она прекрасный инструмент. Еë в прямом смысле можно сравнить с ножом, отчасти именно им она и является. Хальреон прежде не встречал фамилиаров, но был уверен в том, что у него хватит сил и мозгов им управлять. Он считал себя тем кровавым колдуном, который оставался в трезвом уме и доброй памяти.Но так ли это?
Хальреон пожирал эту тонкую фигурку взглядом, уже зная, что будет делать. Он хотел еë использовать в своих целях и успех дальнейшего плана зависел от простого ответа. Убийца. Она была такой же убийцей, как и сам Хальреон. Только вот колдун делал это сам, добровольно, зарабатывая с помощью заказов деньги, а она — безвольная жертва обстоятельств. Колдун усмехается потом скалится и после внезапно разражается странным лающим смехом. Он не безумен, нет. Он просто нашëл того, кто будет безотказно помогать ему, делать всё, что прикажет, не задаст ни одного вопроса. Мужчина постарался как можно быстрее успокоиться, опустил голову и прижал кулак к сомкнутым губам, давя на зубы. Ему понадобилось время, чтобы окончательно успокоиться. Колдун вдохнул и откинулся на спинку дивана, возвращая взгляд на Аскелью. — М-да, Ас, — поза Хальреона стала слишком расслабленной. Он позволил себе съехать ниже, чтобы упираться спиной чуть выше поясницы на мягкий подлокотник дивана. В квартире, потому что лампочка соизволила за пару минут до этого перегореть, царил полумрак, но лишь благодаря фонарям, которые ложились на кожу и одежду Аскельи, он мог еë хорошо видеть. Сам же неосознанно занял место в тени, хотя и догадывался, что с Оружием это бесполезно. Она видит также хорошо, как и он еë. Закрой глаза и силуэт всё равно престанет пред глазами. Этот фокус теперь не требовал особых затрат энергии и сил, поэтому колдун мог поддерживать его постоянно и видеть ежедневно «помеченного», словно на том светоотражающая одежда. — Как тебе сказать. Твоя постная рожа делает из тебя куклу, а не человека, — он сделал взмах рукой, которая лежала на спинке дивана. — Люди эмоции имеют, но да ладно. Может, уловишь суть ещё. Сядь уже сюда. Второй рукой мужчина указал на диван. Он не занял и половины и теперь ждал, когда особа соизволит подойти и присесть. Девушка уже не как по приказу подошла к дивану, развернулась и села, стараясь не касаться обратной стороной коленки дивана, а осанку держать не идеально прямо, а скорее раслабленно, нежели сгорблено. Из-за того что Ас села напротив света, падающего на бордового мага, теперь лишь отдельные конечности вместе с глазами была лучше видны. Силуэт железной девы стал более отчетливым, а её до жути прямые волосы выделялись по отдельности. Образ лёгкой женской особи, чей взгляд скорее должен был быть внущающим доверие, а не полный контроль над ней с осознанием того, что та ни в чем не заинтересована. И всё это в первые две минуты встречного взгляда с Цербером. На самом деле особо не важно как выглядит Аскелья, главное, какие у неë навыки. Судя по тому что она говорит, делать грязную работу не впервой. Конечно, Халь и сам привык ею заниматься, но здесь понадобится подержка, которая не решит внезапно уйти. — У меня есть одна цель, — начал Халь, когда девушка села. — Но есть тот, кто мне мешает. Конечно, вся эта конфронтация похожа на надуманную, да и совпадений выше крыши. Но Хальреон каждый раз терял своих жертв, которые могли бы ему помочь в его исследовании вечной жизни. Но после… этих омерзительных подрывов они другие. Они меньше страшатся или вовсе оказываются мертвы. «И в своë время я потратил достаточно сил и времени, чтобы отыскать, кто производил этот ëбанный яд и распространял на чëрном рынке. И дальше началось интересное» — Знаешь ли ты, кто такой Энтони Эстес? — Он не входил в интерес моих хозяев, поэтому могу лишь предполагать, что слышала о нём, — кратко и ясно проговорила девушка, не отводя рыбьего взгляда с хозяина. Однако, раз этот человек располагался в той же сфере, что и Хальреон и прошлые хозяева, то она уже точно смело может сказать, что точно слышала о нём, но не видела последнего. Настоящая реальность, к которой Цербер не просто привык, а живёт лишь ею. Хозяин приказал — она сделала. Никогда её ещё не использовали в иных целях, стараясь пробудить в ней человечность или хотя бы дать свободу, пусть и неполную, но неформальную. Она такая деревянная, хоть и пытается таковой не быть. Ему не хватало плавности, а здесь словно натренированные солдатские движения. Золотые глаза с чёрными склерами в полумраке словно сияли. Яркий жёлтый, словно высветленное кислотой золото, наблюдал за движениями Аскельи. Его поза ненапряжна и спокойна, но если присмотреться, он постоянно напряжён. У него дёргаются пальцы время от времени, уголок губ, словно он сдерживает рвущуюся наружу ухмылку, на мгновение щурятся глаза, а под тёмной кожей играют желваки. Он словно чувствует агрессию от всего округ даже в собственной квартире. Она села и Хальреон вцепился взглядом в лицо, светлую кожу на скулах и челюсти, на губы и ниже, на шею и грудь, скрытую под одеждой. Сделать её более человечной, более живой и тогда никто не откажется от любого её предложения. Мягче голос, плавнее движения, оголённые плечи и декольте. Распущенные волосы и толика макияжа, чтобы подчеркнуть глаза, создать холодный взгляд дикой кошки из дохлой рыбы. Халь поднимает глаза и щурится, слишком сильно, так, что образ Аскельи даже смазывается на пару секунд. Колдун закрывает глаза и сгибает одну ногу в колене, упирая колено в спинку дивана. — И что же ты слышала о нём, ягодка? — спросил Хальреон и против воли в его голосе прозвучала слишком чёткая, рычащая буква «р». Конечно, чужие слова будут пустым звуком, потому что она конкретно биографию Энтони не изучала. В отличие от некоторых. Хальреон больной ублюдок, который не в силах себя контролировать. Он растерял весь свой здравый рассудок, похоронил его в магии крови, которую так старательно пытался возродить. Он уничтожил его как ненужный балласт, отвлекающий от настоящих знаний. Хальреон вообще проделал слишком большую работу, обозлившись на такого же карьериста из чёрного рынка. Выследить, узнать почти всю основную информацию об этом маге, изучить товар и, наконец, подтвердить свои приступы гнева. — Я хочу жить дольше своего срока, дольше, чем живут все остальные. Я хочу существовать вечно, — он медленно открыл глаза и его зрачки сузились настолько, что углядеть оказалось невозможным. — Для этого я изучаю магию крови, которой никто не может владеть. Никто, кроме меня. Запретная и давно мёртвая, она даёт мне надежду на исполнение моих планов. Для этого я должен находить идеальную жертву, которая сможет раскрыть мне новый потенциал моей магии. Но каждый раз, находя идеальное тело, оно либо подыхает, либо страдает. Страдает от орудия Энтони, сука, Эстеса. А пострадавшая или подохшая жертва мне нахуй не нужна. С каждым словом было видно, как заводится Хальреон. Он чаще скалился, чаще рычал, смотрел на Аскелью так, будто она виновата в существовании Энтони. Всё сильнее напрягался, его черты лица грубели, а взгляд становился тяжелее. — И каждый ёбаный раз как в первый, — он внезапно наклоняется в сторону Клинка и хватает её за запястье, дёргая на себя. — А я хочу избавиться от мешающей мне твари. Я хочу разорвать её на части и посмотреть, как она будет страдать и захлёбываться соплями от боли. Знаешь ли, Ас, чем сильнее страдает жертва, тем сильнее магия крови. Она такая: даёт тебе только тогда, когда ты дашь ей что-то взамен. Прямо как отношения. У него даже совсем безумный взгляд, а хватка его сильна, сильнее, чем у обычного человека, мага или колдуна. Он смотрит Аскелье в глаза, ему даже насрать, что она никак не меняется в этом своём мёртвом взгляде. Лис скалит свои зубы, острые, не как у других, потому что этими зубами он рвёт чужую, ещё живую плоть. — И мы с тобой его уничтожим. Выбросим как ненужный мусор, который мешается под Моими, — он выделяет это слово, — ногами… Они были слишком близки к лицам друг друга, что волосы Ас немного касались щёк колдуна, и голос Хальреона стал гораздо ниже, чем был. Рука отпустила запястье, поднялась выше, когтистые пальцы коснулись одной пряди волос. Все эти мысли слишком его завели. Мысли об убийстве своего невольного врага. — Тебе понравится, — и уже непонятно о чём он говорит именно. Вторая рука так же быстро касается второй пряди с другой стороны, ладони ведут по хрупким на вид плечам, на которые ниспадали светлые волосы. С локтей горячие ладони перескакивают на талию, которую оказалось так просто сжать в руках. — Не сопротивляйся, — говорит он, касаясь бёдер Аскельи. Мужчина берёт за руки девушку и сам откидывается назад, ложась спиной на диван и утягивая её за собой. — Иди сюда, — колдун снова скалится и хлопает себя по груди.