Следуя за алым маэстро

Прошло много времени, но Рыцарь всё равно не мог приневолить себя пойти в храм чёрного яйца и исполнить своё предначертание. Каждый раз его что-то останавливало. В один момент Рыцарь хотел уже было обречённо побрести в храм черного яйца, но находясь в землях упокоения в гробнице, которую он пробил опустошающем пике он нашёл секретный проход. Проходя в него, он не ожидал ничего особого, думал будет залежь с много гео, но оказалось там был дом с скамейкой. Войдя в дом, он встретил понурую длинную фигуру, которая такое ощущение будто посерела от тоски своей, хотя она действительно была серой и звалась плакальщицей. Просила же она лишь об одном отнести хрупкий как тончайшее стекло цветок, который был столь нежен что рассыпался от одного удара к могиле любви своей. Рыцарь не хотел было признавать что способен на сочувствие и жалость, но ему было искренне жаль её. Казалось плакальщица сошла с ума в горе своём и лишь один Рыцарь мог ей помочь, ибо Халлоунест давно завял и разумной жизни которая могла бы помочь ей более не было. Да и Рыцарь казалось был лишь рад заняться хоть чем-нибудь помимо исполнения своего предназначения, которого он боялся словно огня. Самому Призраку казалось забавным что он путешествует бок обок с тем, кто в буквальности полон огня, но ни его ни его огня не страшится, а скорее наоборот к нему стремится. И также Рыцарь не боялся столь трудной задачи для него, казалось что проще донести столь хрупкий дар, нежели бежать прямиком к источнику своего волнения, где бы он не увидел больше никого, ни Хорнет, ни старейшины, ни огня Мрачного дитя, никого кто остался жив в этом заросшем светом королевстве, тем светом что он должен был закрыть в себе. Поэтому Рыцарь согласился исполнить волю последнюю печальной серой девы. И вскоре ему предстояло пройти столь трудный путь от земель упокоенья до садов королевских кровей. Ступал он небрежно по началу, бывало и не раз что разрушался нежнейший цветок. И приходилось возвращаться за новым цветком, каждый раз видя грусть у несчастной. Конечно Рыцарь мог сделать вид, что оставил цветок, или же оставить уже увядший. Но каким бы Призрак не хотел быть бесчувственным, но чувства у него всё-таки были. Вина бы так просто не отпустила его, да и сосуд подумал, а если бы он сам оказался в той же ситуации. «Если бы моя возлюбленная или возлюбленный бы внезапно умерли, и я бы не смог доставить цветок на могилу самостоятельно, то мне было бы очень больно если бы мне соврали о том, что донесли цветок и даже если бы я и не узнал всё равно было бы не очень. Хотя будто бы у меня когда-нибудь будет кто-то кто меня полюбит. Что отец отверг, что другие отвергнут. Да и я всего лишь пустая оболочка, меня не за что любить. Так или иначе это не имеет значения, ведь не у меня умер кто-то любимый, а у неё и мне надо донести её прощальный дар.» - Собственные мысли Призрака принесли ему боль, но он просто отмахнулся от них, да и как никак сосуду не должно быть дело до того любим ли он, по крайней мере не дефектному. Именно поэтому Рыцарь и старался честно выполнить просьбу, хоть это и было сложно, и иногда даже казалось, что это неисполнимо. Но как оказалось это всё таки было возможно. Но самым трудным как оказалось было место у самой могилы возлюбленной плакальщицы. А всё из-за колючих шипов, в которые как казалось призрака, так и угораздило попасть. Сосуд очень осторожно перепрыгивал сквозь шипы, старался всеми возможными способами защитить цветок и на его удивление это получилось. Когда сосуд стоял перед могилой дочери предателя он сам сначала не понял, что этот ад с цветком окончен и всё что ему оставалось это положить цветок на могилу. Когда же он это сделал то над могилой появился призрак богомола, который поклонился ему в знак благодарности. Когда Призрак увидел это то будто засиял бледным светом от радости. На душе его было приятно, и он ощущал себя не таким бесполезным. Казалось ничто не может прервать его радость, но когда он впопыхах уже не особо аккуратно бежал обратно к плакальщице то вспомнил о случае с Белой леди. Казалось прошло время с того происшествия между ней и дитя, но Рыцарь всё равно чувствовал некую обиду за своего друга. Если бы сосуд мог говорить то защитил бы друга, но увы. Да и Рыцарь думал о том что бы как-то выразить своё отношение к словам своей собственной матери, но когда увидел что казалось мрачному созданию на это всё равно то успокоился. Но всё равно в этом его спокойствии что-то было неестественное, что-то фальшивое и при этом такое привычное для самого маэстро, который переживал новый цикл перерождения. К слову за то время что прошло дитя подросло и стало всё сильнее напоминать старого знакомого, что радовало и волновало Рыцаря одновременно. Но сейчас Рыцарь отложив переживания на дальнюю полку бежал к плакальщице что бы порадовать её. Но когда же он прибежал и увидел её уже не такой опечаленный лик то она просто исчезла, оставив осколок маски видимо в качестве награды. Рыцарь не ждал награды, но всё равно было приятно что-то получить взамен за труд. Но больше его волновала не награда на деле, а то куда пропала сама плакальщица. Чем-то её пропажа напомнила провидицу, которая пропала точно также. Да и на деле Рыцарь пришёл на эти опустошённые земли грёз, чтобы вновь увидеть знакомую моль. Но всё что он увидел это пустующее место, где будто никого нету уже веками. Рыцарь отчасти забыл про то что её больше не было там, да и вряд ли она была в любом другом месте. Но в нём теплилась какая-то надежда что она исчезла не навсегда и когда-нибудь вернётся, но её не было. И никогда больше не будет. Рыцарь понуро смотрел на пустое место на котором ещё недавно была плакальщица и что бы не оставаться наедине с тем что так напоминает о грустном вышел из её жилища. Рыцарь сел на лавочку, ибо что ему ещё оставалось? Да и к тому же пока он нёс цветок его крохотные ноги сильно устали и нужно было отдохнуть. Может физическая оболочка Призрака и отдыхала, но сам разум нисколько. Казалось плохие мысли преследовали его и сколько бы он не бежал в конечном итоге они его окутывали и обволакивали. Призрак был в ловушке собственного разума и плохих воспоминаний, что не могли выйти из его головы. Казалось, что бы он не делал всё было напрасно и всегда приводило к плохому исходу, даже если он кому-то помогал. Единственный раз когда его действие приводило к чему-то хорошему это лишь когда он не убил кузнеца гвоздей по его просьбе. Рыцарь был искренне рад что тот потом нашёл новое признание в рисовании и кажется обрёл семью и верного спутника жизни. Хотя отчасти Рыцарь даже завидовал ему, ибо он обычный жук, не обременённый на что-то одно, а Рыцарь сосуд чье единственное предназначение было прорубать себе путь сквозь явь и грёзы к цели. У кузнеца всё-таки был выбор чем заниматься и кем быть, а у сосуда не было. Или же возможно ему так лишь казалось. Даже воспоминания о чём-то приятном по итогу пробудили плохие мысли. Призрак действительно был в западне, но всё было не так обречённо, как ему самому казалось. На помощь ему пришло как и в прошлый раз мрачное дитя, казалось единственное близкое существо которое поможет в трудную минуту. Хотя сам Рыцарь понимал, что оно так и было, ибо кому ему помогать переживать трудные моменты как не ставшему постоянным компаньону, да и все остальные не видели, что бы Призрак страдал, да и возможно даже не догадывались об этом. Как никак Рыцарь в первую очередь сосуд, да и более никем он не являлся по-своему же мнению и для сосуда само собой разумеющееся что страданий и эмоций у сосудов нет. Хотя, судя по тому сколько сосудов были выброшено всё-таки для сосудов это было распространено, но несмотря на это всё равно те, кто испытывал хоть что-то были разочарованием не способным справиться с единственной своей задачей. Именно поэтому Призрак и боялся хоть кому-то показать свои эмоции и чувства, он боялся что его вновь отвергнут и выбросят как никому не нужный мусор, да и как будто он мог показать свои эмоции. Но казалось, что только его мрачный спутник видел все эмоции Рыцаря сквозь его маску, в которой он спрятался ото всех. Для самого Рыцаря это было загадкой как кто-то может вообще настолько хорошо будто бы чувствовать эмоции существа с одним выражением лица. Иногда думая о том, как это вообще возможно Рыцарь натыкался на мысль, что возможно для самого маэстро это не так чуждо и они в чем-то похожи из-за чего он и читает сосуда, как самого себя. Но Рыцарю казалась эта теория слишком надуманной и на это были свои причины. Причины же были таковы что Рыцарь просто видел в маэстро кого-то выше его и в буквальном и в переносном смысле. Рыцарь восхищался Гриммом и также ощущал к нему что-то такое что и сам не мог понять. Попросту Гримм был для него чем-то возвышенным и непостижимым возможно из-за собственных проблем с самооценкой. Рыцарь себя никогда не любил толком, как никак не спроста он ведь был отвергнут. Рыцарь иногда думал, а заметили ли его тогда вообще его брат с отцом, когда удалялись из бездны. Казалось будто его намеренно бросили в темень, но Призрак хотел надеяться, что это было не так, но из-за собственного мнения о себе ему был ближе первый вариант. Да и в целом на его мнение сильно повлияли также другие жуки, которые говорили, что он тля и прочие не лестные фразы, взять того же Зота или вечную Эмилитию и прочих. Когда происходит нечто травмирующее где ты не уверен намеренно ли тебя бросили или нет, а все вокруг тебе говорят тебе что ты недотёпа очевидно складывается не лучшее мнение о себе. Вот поэтому Рыцарю была чужда мысль о том что у него и его возвышенного маэстро была некая общая проблема. Да и в целом Рыцарю казался Гримм его противоположностью в некоем роде, Гримм был судя по всему бесстрастным, в то время как Рыцарь старался таким притворяться. Но на деле Рыцаря большую часть его пути переполняли эмоции в частности страх. А маэстро казалось ничего не боялся, хотя он бессмертен чему ему вообще бояться? Хотя сосуд всегда боялся даже не своей смерти, а скорее того что окажется бракованным. Но каждый раз думая об этом просто прятал все свои страхи и сомнения вглубь разума, чтобы не ломаться из-за таких дум. Хотя у идеального сосуда и мыслей быть не должно и Рыцарь это прекрасно понимал, но отрицал да и что ему ещё делать в этом бренном мире кроме как заменить треснутого собрата. Но видимо по тому что он находил чем заняться в этих местах ему вполне было что делать. К примеру тот же ритуал труппы или донесение цветка. «Интересно, а если бы другие жуки получили этот хрупкий дар, то как бы отреагировали?» - Думал про себя Рыцарь. И в итоге сошёлся на мысли что скорее всего им было бы приятно получить цветок. И тогда Призрака озарила идея разнести многим жукам эти цветки. Да и к тому же это было вполне осуществимо, ибо после того как цветок оказался на могиле растения вокруг неё расцвели и образовались такие же цветки. Именно этим он и занимался всё последующее время. Первому кого он донёс цветок помимо могилы ребёнка предателя был старейшина. Казалось он засветился от счастья, когда Призрак вручил ему этот утончённый подарок. Удивительно как можно было легко осчастливить старого жука, который казалось не видел в мире вокруг ничего хорошего, только одну лишь опасность. Хотя трудно назвать тот путь что Рыцарь проделал что бы донести цветок лёгким. Казалось, что донести его было куда сложнее в Грязьмут, нежели в сады королевы. Хотя, учитывая то что путь проходил через заражённое перепутье, где все его и так не дружелюбные обитатели стали лишь опаснее и могли запросто влететь в Рыцаря и взорвать его вместе с собой и цветком так оно и было, этот путь был куда сложнее и опасней. Хотя так как Рыцарь пронёс цветок лишь двоим то возможно ему ещё предстояло преодолеть самый трудный путь. Забавно, но по сути своей замена сосуда была куда легче чем то что делал Рыцарь как никак он чуть ли не всему Халлоунесту разносил эти цветы. Донести даже один цветок было достаточно весомой проблемой, а тут он доносит эти цветы многократно по всему королевству, казалось даже его алый компаньон, который был с ним всё это время и созерцал скольким жукам он доносил цветы из-за чего и опешил, осознавая, что подобные действия довольно сложны и отчаянны. Да и таковыми они и были, всё-таки в поступках Рыцаря ощущалась некая отчаянность и страх, даже если сосуд и прятал их далеко внутри себя. Казалось, что это отчаянье видно невооружённым взглядом, но видимо никто кроме растущего дитя его не видел. Рыцарь казалось потратил века на то что бы донести всем цветки, хотя прошло на деле хоть и много, но не настолько времени. Хотя иногда Рыцарь возвращался в Грязьмут ставший ему чуть ли не родным и видел старейшину всё ещё держащего подаренный цветок, но старейшина был уже другим – более старым. Забавно, ибо Рыцарь думал, что старейшина и так выглядит не молодо и что более старым выглядеть невозможно, но он ошибался. И помимо этого жука в целом многое менялось, казалось всё росло вокруг Рыцаря, вот только он сам никак не менялся. Хорнет по сравнению с ним выглядела всё сильнее похожей на его старшую сестру, хотя на деле Рыцарь был старше её и его внешность не соответствовала его возрасту, да и действия его едва можно было назвать прям уж взрослыми. Казалось всё время сосуд только и делал что убегал от ответственности и так оно и было. Он пытался настолько убежать, что у него даже получилось, вот только сама ответственность никуда не делась, а Рыцарь просто избегал её и не видел. В целом также он не видел и то что чума освобождалась всё сильнее, зелёная тропа зарастала, всё менялось и даже мрачное дитя, уже давно не было ребёнком. Оно было тем, кого сосуд хорошо помнил, тем с кем у сосуда были хорошие воспоминания о их совместном ритуале. Рыцарь казалось даже этого не особо заметил, ибо вся его жизнь превратилась в сплошные странствия и разнос цветов, но не смотря на то что он не заметил того что дитя совсем выросло, он всё равно почти всё своё время проводил рядом с ним. Вот только не долго играла музыка, недолго светили свечи их совместного странствия с маэстро. В один самый обычный день Рыцарь вылез из колодца, попав в старый добрый Грязьмут. В его руке был нежный цветок, который он и не знал кому отдать. Но пришёл он в Грязьмут по иной причине, не что бы отыскать того, кому не раздал цветок, а потому что бывшее мрачное дитя, ставшее вновь Гриммом куда-то пошло. И проследовав за ним Рыцарь и попал в увядший город. И какого же было его удивление, когда он увидел то что давно не видел и не ожидал увидеть, а именно знакомых мрачных скакунов, которых он видел у шатров труппы, но сейчас шатров не было, а сами скакуны были запряжены в карету. Подойдя поближе к ним, он также увидел участников труппы и главного из них – мрачного маэстро. Подойдя к нему он внял его хриплые слова. - Что ж друг мой вот и закончился визит труппы в это королевство и пора уж следовать нам далее по зову фонаря. Рад был встретить тебя, но к сожалению, мне уже давно пора. Прощай мой друг надеюсь ещё пересечёт наши пути воля фонаря. Гримм направился к карете, а его немой собеседник стоял на месте и не мог поверить в случившееся. Казалось, что у Рыцаря выбили под ногами пол и он вот-вот упадёт. Ноги ужасно дрожали, а по ощущениям сосуд будто задыхался. Почему-то столь резкий, но логичный исход создал дыру внутри сосуда и разбил его. Сам Рыцарь ощущал будто сейчас теряет нечто важное и дорогое и потом уже если и вновь приобретёт, то лишь через много лет, да и потом потеряет вновь. Да и всё вокруг после слов маэстро стало таким пустым и бессмысленным, будто единственное что имело смысл — это лишь тот, кто сейчас почти навечно уйдёт. Рыцарь неожиданно даже для себя сделал выпад и резким движением преодолел расстояние от него до маэстро и отчаянно вцепился в его мрачно алый плащ не желая отпускать ни плащ, ни маэстро. Оказалось что действия Рыцаря были внезапными не только для него самого, но и для Гримма тоже. Он удивлённо смотрел на сосуда, выжидая дальнейших его действий, но действий не последовало. Рыцарь был в панике и не понимал, что творит, чего он пытается добиться и что делать дальше. Увидев растерянность Рыцаря маэстро начал новый диалог. - Ты что-то забыл о маленькая тень? Коль что-то желаешь сделать перед моим уходом так действуй, мне нельзя слишком долго ждать. Кажется сосуд впал в панику ещё сильнее чем до этого. Он чувствовал, что позорится и просто тянет время как глупец и как бремя мешающее всем. От стыда Рыцарь посмотрел вниз и увидел в своей руке забытый нежный цветок, который не нашёл кому подарить. Хотя у него иногда всплывали мысли что бы подарить его маэстро, но он почему-то всегда боялся это сделать. Он вроде боялся, что в их странствиях цветок повредится и подарок будет напрасен, а вроде просто ему было невмоготу подойти к нему и сделать подарок. Возможно он боялся, а возможно и стеснялся, а может и всё вместе. Правда, чего стесняться и бояться сам Рыцарь не знал, но эти эмоции его всё равно не отпускали. А сейчас придётся переступить через свои страхи, а что ещё остаётся делать? Дальше стоять как идиот или всё таки сделать хоть что-то, да и к тому же то что было таким желанным долгое время. Хоть и неуверенно, но Рыцарь протянул Гримму цветок. Кажется Гримм выглядел поражённо. - Ах, так ты просто хотел оставить мне что-то на прощанье. Что ж весьма мило с твоей стороны, друг мой. Я ценю это и возьму твой дар, да и тем более зная, как трудно его было сюда пронести. Думаю, когда труппа покинет это королевство бледного черва я буду вспоминать тебя смотря на этот дар. После этих слов Гримм аккуратно взял цветок, стараясь его не повредить и не обесценить те трепетные старанья с которыми Рыцарь защищал этот цветок. Рыцарь испытывал какое-то странное теплое ощущение внутри, а также думал о том, чего он вообще так боялся. Однако его эмоции были не весны и вскоре душу вновь покрыла пустота. А произошло же это когда маэстро вновь решил уйти и вымолвить что-то напоследок. - Что ж думаю теперь мне пора идти. Спасибо за милый дар, а теперь прощай. Но Рыцарь не отпустил плащ маэстро, хоть и должен был. Казалось сосуд вот-вот покинет бренный мир от собственного стыда в ситуации сей. Но стыд его не был вечен. - Ох, кажись я понял чего ты хочешь, друг мой. Странно что я с самого начала не смог понять, что ты не хочешь, чтобы труппа покинула тебя, а хочешь ты сам присоединиться к моей труппе. Что ж мы будем рады видеть тебя в рядах своих. После этого Гримм протянул Рыцарю руку, а Рыцарь был поражён тем что его готовы были в труппу принять. Это не то что он планировал, однако он больше не мог стоять и заставлять других ждать. Поэтому без раздумий ему пришлось предложение принять. Смущённо протянув руку, он был потянут за собой в карету, которая везла труппу всю помимо Брумма, который был кучером и находился вне кареты, а рядом с запряженными скакунами. И вскоре труппа отправилась в путь в иное королевство. В то время как у Рыцаря в голове его творился ад и кавардак, ведь он пошёл вразрез первоначальному предназначенью своему.