Три категории

      — Ко мне придут друзья, мы будем отмечать начало нового учебного года. Предупреждаю заранее, чтобы ты успел смыться подальше от дебоша.        — Я останусь, — просто сказал ведьмак, даже не отрываясь от книги.        — Ты уверен? Сборище вчерашних студентов и студенток, вооруженных музыкальными инструментами до зубов. А как же "уволь"? Я все помню.        — У меня нет никаких дел.        — А ты не устал сидеть на месте? Не хочешь, не знаю, поехать, найти приключений на эту круглую передутую задницу?       — Большая часть моей жизни теперь — сидение на месте. Только этому твоему, — Геральт махнул рукой, не поднимая взгляда, — придурку из синей будки везет: монстры не кончаются. В реальной жизни все проще: если убил что-то, оно больше не возвращается.        — Тут бы я поспорил, — легкомысленно ответил Юлиан и приподнял бровь.       — Ты единственная такая тварь во вселенной, в статистику не беру.        Юлиан засмеялся и взъерошил волосы Геральта под тихое ворчание.       — Неужели боишься, что монстры скоро кончатся?        — Я не боюсь: они уже почти кончились.        — И грозному ведьмаку будет нечем заняться, кроме любви и чтения книг? Придется уйти на покой?       — Покой мне, блять, только снится, спасибо большое.        — О, не волнуйся, я придумаю тебе десять новых профессий. Уже придумал, итак, начнем с самых, наверное, тобой неодобряемых, к самым одобряемым: по личному топ-списку мастера Лютика. Во-первых, можно наняться личной стражей к высокопоставленным и богатым людям, они были бы в восторге от тебя. Во-вторых, ты мог бы стать киллером, как в фильме, знаешь, тебе приходит заказ на убийство главы мафии, или что-то такое, и ты идешь, а там засада, летят пули. И тут ты достаешь меч и начинаешь отбивать пули мечом! И они отлетают от него со звоно…       — Это невозможно физически, — вздохнул ведьмак и зажал переносицу.        — Не порть мой рассказ! Ладно, третий вариант: ты можешь преподавать, как я. Не смотри так! Цири научил ведьмачьему делу, даже меня, балбеса, научил драться, и вполне успешно. Набрал бы себе группу подростков, ты уже умеешь справляться с их адским характером, помнишь, какая была ласточка в тринадцать? Ухх, у меня до сих пор мороз по коже. И ты натаскивал бы их на самооборону, я уже вижу: секция рукопашного боя и фехтования "Ведьмак". Я бы записался и сам, да вот только у меня уже абонемент на частные уроки. Четвертый вариант мой любимый: Гер…       — Мне уже страшно, — кивнул ведьмак.       — Сарказм в сторону! — музыкант взмахнул руками и принялся жестикулировать в два раза активнее. — Четвертая идея: детектив. С твоим обонянием, интуицией и опытом ты стал бы самым известным сыщиком в истории. Частным или работающим в полиции — не важно. Боролся бы с монстрами среди людей, носил бы длинный черный плащ, ходил бы ночью под дождем, размышляя, почему отпечатки пальцев не сходятся, или почему не пахнет страхом на месте похищения. О, я уже вижу! Это было бы великолепно. И пятый вариант, последний.        — Слава богам, последний.        — Ты неблагодарная сволочь, Геральт. Пятый вариант скучный: можешь просто продолжать копаться в своем мотоцикле и однажды обрастешь кучей таких же зануд, копающихся в мотоциклах. О! Шестой вариант пришел мне в голову только что: разводи лошадей. Тогда от тебя снова станет пахнуть конским потом, но от тебя им пахло сорок лет, я привык. Ну что, какой вариант тебе понравился больше всех?       — Седьмой. Ничего не предпринимать.        — Зануда.        — Шило в жопе.        — В твоей, между прочим, — ответил Юлиан и легкой иронией, подошел к ведьмаку, забрал у того из рук книгу и упал ему на колени. — Что тут у нас? О, а эту я украл из библиотеки Оксфорда.        — Ты… что сделал?        Геральт подтянул его поближе, чтобы было удобнее и вес переместился с коленей на бедра. Эта манера Юлиана вторгаться в личное пространство неожиданно и нагло должна была раздражать, но на деле только забавляла. Ведьмак не понимал, как этот тяжелый взгляд и количество прожитых лет сочетаются с юношеской непосредственностью и энергией.        Или это игра?...       — Украл.        — Из библиотеки собственного университета?        — О, мне есть чем оправдаться. Я поссорился с библиотекарем. Пришел однажды за книгой, но не за этой, кстати, за другой, а его снова нет на рабочем месте — уже не в первый раз! Я ему высказал все, что думаю по этому поводу, а он знаешь что мне ответил? Ты можешь представить себе, что он мне ответил? Это возмутительно, что он мне ответил!       — Что он тебе ответил? — сдался ведьмак и забрал книгу обратно, открыл, полистал и попытался вспомнить, где остановился.        — Говорит мне: пацан, двадцать первый век, хватит каждый день сюда ходить, просто погугли то, что тебе нужно! Я, блять, чуть там же его не закопал. Но решил поступить умнее: знаю, что им прилетает за пропажи книг, учет же ведется, и стал аккуратно подворовывать. Его уволили — я перестал.        — И сколько ты успел своровать?       — Полное собрание сочинений Брэдбери, ветхий завет, теорию музыки для старших курсов и введение в высшую математику.        Геральт честно хотел спросить про ветхий завет, пока парень не договорил до конца.        — Нахуя тебе введение в высшую математику?       — Не знаю, прикольно, — ответил музыкант и положил голову ведьмаку на плечо.        — А тебя не отчислили бы, если узнали?       — Конечно отчислили, если бы я был студентом, но я в то время уже преподавал.        Геральт, наконец, нашел ту страницу, на которой остановился, прокрутил последние слова Юлиана в голове еще несколько раз и беззвучно засмеялся. Ведьмак честно силился вернуться мыслями к книге, но, блять…       Преподаватель музыки и истории ворует из библиотеки университета введение в вышмат и ветхий завет, потому что библиотекарь не был с ним вежлив и сказал загуглить книгу вместо того, чтобы постоянно таскаться в библиотеку.        Смех перерос в хохот, ведьмак захлопнул книгу и закрыл глаза ладонью.        Нет, серьезно? ***       — Какие лучше? — спросил Юлиан, крутясь перед зеркалом и примеряя очередные цветные очки.        Он заказал себе около десяти пар разноцветных и абсолютно идиотских очков со стеклами разной формы. Сейчас он стоял в розовых очках-сердечках и крутил в руках желтые очки-звездочки.        — Все — ужасные.        Музыкант надул губы и нахмурился.       — Ну да, спроси у ведьмака мнение и попробуй не получить пинок, — проворчал он и снова примерил желтые очки.  ***       В итоге Юлиан выбрал розовые очки со стеклами в форме сердец. Остальные пары он разложил на тумбочке в прихожей под большим зеркалом.        До Геральта наконец дошло, что тот пытается скрыть свой взгляд, хотя ведьмак и знал, что парень до сих пор не понимает, что с ним не так. Как будто сам себя в зеркале не видит.        Но он говорил, что должны прийти его друзья — причем несколько раз, видимо, ожидая, что Геральт все-таки смоется подальше от праздника.       Юлиан боялся, что его приятели будут озабочены переменами в его лице, и решил, что самое логичный на данный момент поступок — отвлечь их внимание.  ***       — Как мне представить тебя им?       — Моим именем.       — Да, но… Я имею в виду… "Знакомься, это Геральт, мой…"       Юлиан завис. "Мой" кто?       Друг? Любовник?        Мой ведьмак, с которым мы знакомы сорок лет, да, я помню, что мне двадцать шесть?        Охотник на монстров, которого я трахаю?        Мутный тип, которого я постоянно представляю своим мужем, потому что это смешно?       "Седой хуй в черном"?       Бродяга, который зачем-то решил пожить со мной, пока я страдаю от экзистенциального кризиса после смерти?        Мой мужчина? ***       — Знакомься, это Геральт, мой лучший друг и спутник в путешествиях!        — Понятно, мужика себе нашел, приятно познакомиться. Алек.        Алек (идиотское имя, по скромному мнению ведьмака) был невысоким парнем, увешанным цепями, в татуировках с головы до ног. Возраст невозможно было сразу понять из-за лысой головы и густой бороды, но, судя по всему, он был ровесником Юлиана.        — Знакомься, Сильвия, это Геральт, мой лучший друг и спутник в путешествиях.       — Твой новый парень, я поняла, Юль. Я думала, ты предпочитаешь доминировать в отношениях.        Сильвия была красивой девушкой с короткими рыжими волосами, и, видимо, обожала сокращать имена до придурковатых кличек. И она сразу решила, что ведьмак — самый доминантный доминант из живущих.       — На каждого топа найдется топ побольше, — уклончиво ответил парень и обменялся с девушкой короткими поцелуями в щеки.       Оказалось, что не только она любила сокращать имена.        Кажется, за недолгие полчаса знакомства с друзьями музыканта, Геральт услышал все вариации имени "Юлиан", которые только могут быть.        "Юлик", "Юлёк", "Юль", "Лю"...       У ведьмака бы действительно поползли брови на лоб, когда он услышал, как одна из подруг парня называет его "Юлианна", но до этого Геральт уже услышал, как его называют просто "Ю" и решил, что удивляться больше нечему.        — Профессор Леттенхоф, — сдерживая улыбку сказал высокий блондин в цветастых тряпках и поклонился.        — Сэр, — ответил Юлиан и выдал старомодный реверанс.       — Нихуя себе, — крякнул блондин. — Ладно, урыл.        — Это Геральт, — сказал музыкант, выпрямившись, — он мой лучший друг и спутник в путешествиях.        — У тебя каждый первый — лучший друг. Допустим, а чего на свадьбу не позвал?       — А?       — Кольцо, — блондин кивнул на руку ведьмака, а потом перевел взгляд на руку Юлиана.        Юлиан замер, посмотрел на свою руку, посмотрел на руку Геральта и понял, что с утра нацепил на себя кучу колец, даже не глядя. И как раз у них обоих на безымянных пальцах сейчас красовались подозрительно похожие полоски серебра.        — Ты неправильно понял. Я просто нацепил первое, что вывалилось из шкатулки, а Геральт никогда не задумывается, куда надевает кольца.        Геральт хмыкнул с интонацией "а вот оно что", потому что это Юлиан надел на него это кольцо еще давно, и ведьмак носил его, не снимая. И сам не знал, почему.       — Мне кажется, твой лучший друг не согласен.        — Ты его плохо знаешь еще, он просто ехидная тварь.        — Два сапога пара, — пробормотал блондин. — Я Джон, приятно познакомиться, — и протянул ладонь для рукопожатия.        Ведьмак его проигнорировал.  ***       Геральт решил, что Юлиан был прав, когда называл предстоящую посиделку с друзьями "дебошем". Иначе это никак нельзя было назвать: десять молодых людей еле помещались на кухне, кто-то сидел на кухонном столе, кто-то — на подоконнике, кто-то на полу, они постоянно переключали музыку в колонке, кидались в друг друга кусочками еды и бамбуковыми палочками, споря о чем-то. Шум был такой, что ведьмак в один момент не выдержал, взял пачку сигарет Юлиана со стола и ушел на балкон.        И понял, что следом за ним на балкон идет тот самый блондин.        — А я вообще удивлен, — начал он ни с того ни с сего. — Ты выглядишь как человек, который ценит личное пространство и спокойствие.        Ведьмак снова проигнорировал его. Почему-то этот хрен ему не нравился.        — Я имею в виду, — продолжил он, заходя за ним на балкон, — ты весь такой хмурый и задумчивый, излучаешь ауру "не подходи, а то бить буду больно", а Юль такой… Знаешь, ему палец в рот не клади — откусит по локоть.        Геральт, наконец, осознал, чем ему так не нравился этот Джон.        Болтливый прилипала, который считает, что его мнение — самое важное.       — Мхм, — согласился ведьмак, — поэтому я сразу положил локоть.        Джон захохотал и хотел похлопать его по плечу, но испугался и не стал.       — У вас даже чувство юмора одинаковое, что, вообще-то, жутковато.       — Что-то ты недостаточно испуган, — тихо и зло сказал ведьмак, бросив на блондина очень недобрый взгляд.        Джон поднял руки в примирительном жесте и ушел. Решил, что покурит где-нибудь в другом месте.        Геральт курил странные ментоловые сигареты, которые музыкант купил "на пробу", смотрел в окно и думал, почему каждый раз оказывается втянут в какой-то дебош с легкой подачи поэта. В этот раз он, допустим, согласился сам, и ведьмак даже смирился со всем происходящим. В конце концов, это немного развеет скуку, хотя и весьма своеобразно.        Но раньше? Жил нормально в одиночестве, ни о чем не думал, но стоило Лютику появиться в его жизни, так сразу вокруг начало что-то происходить, судьба закружила Геральта в вихре настолько адском, что невозможно даже было осознать события в полной мере.        — Июль, полегче! — донесся чей-то возглас с кухни, и ведьмак понял, что это очередная кличка Юлиана.        "Июль, блять."       Немудрено, что парень согласился с именем Лютик уже тогда, когда еще не начал вспоминать. Не самое странное прозвище, на которое ему доводилось отзываться. Геральт подумал, что если он зайдет сейчас и позовет его каким-то совершенно случайным словом, содержащим букву ю или слог ль, тот откликнется и глазом не моргнет.        Юла, ювелир, юнец.        Бемоль, ваниль, акварель.        Нет, Лютик подходит лучше всего. ***       Когда ведьмак вернулся к этому сборищу молодняка, там уже не на шутку разгорелся очередной горячий спор.        Конечно, он был о музыке.       — Ты что пишешь, что слушаешь попсу, а мог бы нормальную музыку делать, — ворчал Алек.        — Популярная музыка на то и популярная, что должна нравиться всем! — возмущался Юлиан и жестикулировал рукой, в которой были зажаты его дурацкие очки-сердечки.       Геральт скосил взгляд на его глаза и… увидел, что с ними всё в порядке.        Самый обычный взгляд.        Тот, которого ведьмак каждый раз добивался огромными усилиями.        Тем временем, препирания продолжались:       — Но она же совершенно пустая и бессмысленная!       — Как может быть что-то, волнующее сердца, быть пустым и бессмысленным?        — Никого оно не волнует. Под эти рыгающие биты народ любит трястись, потому что оно не несет смысловой нагрузки, а идиотам и нужно только одно: поменьше смысловой нагрузки.       — Ты ворчишь, как старик, не понимающий, почему его внуки слушают Билли Эйлиш.       — А я может действительно не понимаю, на кой черт вы все слушаете кого-то, кто умеет только шептать.        Юлиан подхватил со стола коробочку с соусом для картошки фри (благо, закрытую) и кинул в Алека под общий хохот. Тот не остался в долгу: кинул в своего друга палочку для еды, которая лежала рядом с ним на полу.        — Она, между прочим, взяла дюжину музыкальных наград в этом году. И ее "шепот" это вокальный прием, требующий очень серьезных усилий и большого опыта. Ты не видишь ничего дальше своего носа!       — Ты ничего в музыке не понимаешь, Ю.       — Ты, Алек, можешь слушать полуторачасовой шум и называть это музыкой только потому, что это андеграунд. Тебе не хочется, не знаю, хоть раз услышать мелодию?       — Как только ты напишешь хоть одну, я послушаю.        Геральт невольно присвистнул, когда увидел, что Юлиан подхватил пустую коробку от пиццы и швырнул ее так сильно, что его другу пришлось буквально уворачиваться в панике.        — Давай, подключайся к колонке, поставь какую-нибудь свою хорошую музыку, послушаем все вместе ебучий грохот, скрежет и звуки ада!        — Звуки ада — это твой Yellow. И колонка эта шлак полнейший.        — Ты буквально слушаешь звуки леса, записанные на долларовый микрофон сорок лет назад! И моя колонка для этого недостаточно хороша?        — Именно, — кивнул Алек и хотел продолжить говорить, когда Юлиан перебил его, воскликнув:       — Так, стоп! Ты… — парень неожиданно смягчился в лице, растянул губы в широкой и наглой улыбке и смешно сморщил нос, — ты демки мои слушаешь. Ты слушаешь мои демочки, демки мои, получается, каждую — слушаешь.        — Иногда пролистываю, — отмахнулся Алек.        — Не-е-ет, — запел Юлиан, — слушаешь, иначе откуда бы ты узнал, что она называется Yellow? Я стукнул, как всегда, по клавиатуре кулаком и нажал "сохранить", а ты послушал ее, и, судя по всему, очень внимательно, раз понял, как она называется. Ну такая ты принцесса жеманная, ну такая кокетка, ну я не могу. Распинаешься мне, как тебе не нравится то, что я пишу, а сам берешь эти свои наушники, которые стоят как гора золота, и включаешь каждую мою демку, одну за другой, и вслушиваешься в текст. У-у-у, ты раскрыт, мой дорогой, переигран и уничтожен. Я тебя теперь насквозь вижу. Сири, включи Тейлор Свифт!       К ночи праздник медленно, но неотвратимо перетек в джем. Юлиан наигрывал на укулеле, пока его рыжая подруга (ведьмак уже забыл ее имя) задумчиво выводила джазовые мелодии на рояле.        Геральт с ужасом осознал, что теперь может отличить джазовую гармонию от обычной.        "Я, блять, сейчас поеду и сам найду того хрена, который выращивал инсектоидов, и заставлю его настругать еще две сотни Бледных Вдов", — мрачно подумал Геральт.        Вокруг рояля, на стульях, приволоченных с кухни, на полу, на подушках, бывших когда-то украшением дивана (который уже со свалки кто-то унес), на подоконнике, сидели остальные. И у каждого в руках был какой-то инструмент, некоторые из них ведьмак просто не узнавал. Он, конечно, многое повидал за жизнь, но некоторые предметы в руках друзей Юлиана были скорее похожи на орудия пыток.        Геральт, вообще, ожидал худшего (как всегда). Оказалось, эта попойка даже не могла бы быть включена в третью категорию вещей. Первую категорию ведьмак бы ей, конечно, не присвоил, но вот вторую… Да, вполне. Обычная молодежная тусовка, наполненная смехом, криками, едой, алкоголем и отвратительными, пошлыми шутками. Всё то же самое, что и было всегда: что в том мире, что в этом.       В общем, Геральт сидел за кухонным столом, потягивал пиво, смотрел сквозь открытые двупольные двери кухни на Юлиана и не находил в себе желания убежать или сжечь все дотла. Вполне терпимо было находиться среди этих разношерстных юнцов, с некоторыми даже можно было перекинуться парой фраз.        А еще, каждый раз, когда ведьмак отвешивал какой-то саркастичный комментарий (сам себе и под нос, а не из желания быть услышанным, в самом деле), все хохотали так громко, что Геральт морщился от боли в чувствительных ушах. Удивительно, но факт: все друзья Юлиана были в восторге от чувства юмора Геральта.        Тем временем Юлиан что-то запел, но был быстро прерван его подругой за роялем.        — Сфальшивил. Чуть выше.        — Сфальшивил!?       — Где-то на одну восьмую тона.        Юлиан глупо и шокированно уставился на нее своими глазами-озёрами.        С которыми сегодня было всё в порядке.        — Меня пугает до чертиков твой абсолютно-абсолютный слух, Сильвия, — пролепетал парень.        — Раньше возбуждал, — Сильвия белозубо оскалилась, но сказала это совершенно беззлобно.        — Знаешь, — буркнул Юлиан, — я тут недавно понял, что одно другому не мешает.        — Не вздумай выпускать альбом, пока не отправишь мне партию голоса на проверку.        — Альбом? — вдруг подал голос Алек, отрываясь от экрана телефона.        — В процессе, — кивнул Юлиан, — уже слеплен полностью, осталось только записать и свести.        — И на какой студии будешь сводить?       — На своей собственной. Переоборудую кабинет в самодельную.       — Я думал, ты сдаешь этот ебучий замок на каникулы.       — Я тут решил, что нужно больше времени проводить дома, знаешь? Старею. В любом случае, ничего не мешает мне навесить на студию замок и запереть ее, и сдавать квартиру как… двухкомнатную, вместо трехкомнатной.        — Однокомнатную теперь, — он иронично кивнул на рояль, занимающий теперь почти всю гостиную.        — Ну да. Оно того стоило.        — Показывай, какое оборудование.       Юлиан отложил укулеле, ушел в спальню и через минуту вернулся с ноутбуком и плюхнулся прямо на пол рядом с Алеком.        — Вот, смотри, во вложениях ссылки.        — Так, — кивнул Алек и забрал ноутбук из его рук. Через минуту он очень тяжело вздохнул: — Говно. Хуйня. Это — нормально, но за те же деньги можно найти лучше. Эта ебанина тебе вообще не подойдет. Кринж. Устарело. Блять, ты бы еще коробки из-под яиц заказал для звукоизоляции…       — Отзывы хорошие, — жалобно перебил его Юлиан.       — Хуётзывы.       — И что мне делать? — вздохнул музыкант.       Алек помолчал, пожевал губу, просмотрел еще несколько вкладок и выдал:       — Бутылка пива и я соберу тебе нормальную студию за полчаса.        Юлиан в одно движение вскочил с пола и хлопнул в ладоши. Быстрыми шагами он зашел на кухню, достал из холодильника две бутылки, открыл, одну поставил перед Геральтом — и потрепал того по волосам, снова создавая на голове беспорядок — другую унес с собой и отдал другу, который ссутулился над ноутбуком и уже что-то упорно печатал там, глядя в экран.       — И да, тебе нужно будет купить нормальный ноутбук.        — Это хороший ноутбук, — нахмурился Юлиан.        — Эппл для пидорасов.  ***       — О, а эту я знаю! Это Saint Motel "Cold cold man" — воскликнул Юлиан и оживился, поднимаясь с пола.        Он уже минут десять внимательно наблюдал за тем, что его друг выбирает из музыкального оборудования, и был явно поражен количеством подробностей, о которых раньше не имел ни малейшего понятия. Вопросы сыпались с таким напором, что ведьмаку даже стало жалко этого бородатого любителя ебучего шума. Но поэт быстро переключил свое внимание, как только услышал, что Джон (который Геральту не нравился все больше и больше) сел за рояль, сдвинув Сильвию на край банкетки, и начал наигрывать быстро и уверенно.        — Конечно, ты ее знаешь, — проворчал Алек, — ты знаешь всю галимую попсу на этой земле.        — Я думала, у нас вечер импровизации, — протянула кудрявая девушка, сидящая на стуле у окна с инструментом, названия которого ведьмак не знал и знать не хотел.        Эту девушку звали Мария, у нее была темная кожа благородного оттенка и бархатной текстуры. Ухоженные кудрявые волосы собирались в аккуратные колечки вокруг головы, белки глаз и зубы имели такой идеальный цвет, что почти сверкали. Вся она напоминала невероятной красоты волшебную статуэтку, которая ожила по неизвестной причине и теперь находится среди людей. Слишком великолепная, чтобы быть настоящей.       Так бы ее, конечно, описал Юлиан.       Геральту же она понравилась потому, что она была как раз одной из тех, с кем можно было без раздражения перекинуться парой фраз. Девушка обожала исторические постановки, а поэтому немного разбиралась в мечах, а также испытывала большой интерес к лошадям и верховой езде.        "Дорогие друзья, мой вам совет, никогда не связывайтесь с теми, кто сходит с ума по лошадям. Это самые безумные люди на земле, психопаты чертовы", — заговорчески прошептал Юлиан, когда заметил их разговор. Геральт ткнул его за это в бок, в самое неприятное место между ребром и тазовой костью. Парень зло захохотал, шлепнул ведьмака по руке и воскликнул:       "Вот, видите? А это могла бы быть заточка, а не палец!"        — Ну можно одну и закаверить, ничего же страшного, — ответил Юлиан. Он подошел к девушке, забрал из ее рук инструмент и положил на подоконник. — Предлагаю вместо импровизированной игры на калимбе импровизированный танец! — и потянул ее за руки, заставляя подняться со стула.        — Я не умею танцевать, ты же знаешь, — с улыбкой сказала Мария, но встала и разрешила закрутить себя по гостиной под проигрыш песни.        Наконец, неприятный блондин за роялем запел. Его голос, сам по себе, был скрипучим и плоским, но он попадал в ноты и хорошо держал опору — поэтому звучало неплохо.        "Oh, my love       I know, I am a cold cold man       Quite slow to pay you compliments       Or public displayed affections"       (О, любовь моя,        Я знаю, я холодный человек,       Скуп на комплименты        Или выражение чувств на публике.)       “But baby, don't you go over analyze       No need to theorize       I can put your doubts to rest”       (Но, детка, не надо анализировать причины этого       Или выдвигать теории       Я могу развеять все твои сомнения.)       К припеву подключились почти все, но громче всех звучал голос Юлиана, который улыбался и кружил девушку, неловко переставляющую ноги по полу в попытках поспеть за движением. Он то ли пел, то ли кричал, но Геральт любил эту манеру крика в ноты больше всего.       В этом он никогда не признается.       "You're the only one worth seeing       The only place worth being       The only bed worth sleeping is the one right next to you"       (Ты единственный достойный взгляда.       А единственное достойное нахождения место       И единственная достойная сна кровать — это рядом с тобой.)       Мария оступилась и полетела на спину, но музыкант неловко подхватил ее и продолжил кружить.       Геральт был уверен, что они уже оттоптали друг другу ноги до боли. ***       Под утро квартира постепенно опустела, о прошедшем дебоше напоминали только пустые бутылки, коробки из-под еды и мусор, лежащий кучками в каждом углу.        В основном этот мусор состоял из тех предметов, которыми кидались друг в друга друзья Юлиана — сегодня самыми популярными были несчастные бамбуковые палочки для еды.        Тишина ощущалась даже какой-то неправильной после нескольких часов шума, но Геральт ей наслаждался,  допивая последнюю бутылку пива за вечер, пока Юлиан провожал гостей.         Он вернулся на кухню с красным следом от помады на лбу и сел напротив Геральта.        — Что скажешь? Ужас-кошмар? — спросил он улыбаясь.        Геральт взял пакетик со штучной влажной салфеткой и кинул в музыканта, ткнув пальцем в лоб. Тот кивнул и принялся оттирать след от поцелуя, даже не глядя в зеркало или любую другую отражающую поверхность.        — Нет, погоди, сейчас я сам догадаюсь. Итак, все твои бутылки стоят на полу рядом со стулом, потому что у тебя странная привычка ставить пустые бутылки на пол и сидеть на одном стуле весь вечер. Чем сильнее тебе не нравится праздник, тем больше ты пьешь, а значит, так, раз… два… — продолжая тереть лоб салфеткой, Юлиан начал пересчитывать бутылки.        — Шерлок Холмс недоделанный, — закатил глаза ведьмак.        — Судя по всему… — недоуменно сказал музыкант и перевел взгляд на лицо ведьмака, — тебе вполне понравился наш дебош.       "Мне понравился ты, Лютик. Мне понравились твои глаза, в которые вернулись молодость и озорство. Мне понравились твои глупые шутки. Мне было забавно и тепло смотреть, как ты неуклюже флиртуешь со всеми своими друзьями, потому что это твоя манера общения с миром. Я люблю то, как ты поешь-кричишь и готов слушать это вечно", — подумал Геральт и сказал:       — Было нормально.        Юлиан просиял, бросил на стол салфетку, которая приобрела розовый оттенок, и провел пальцами по лбу, оценивая, насколько помада смылась.        — Оттерлось? Я не пойду в душ, даже зубы чистить сил нет. Сниму джинсы да лягу, всё завтра, всё завтра…        — Оттерлось, — кивнул Геральт.       Юлиан поднялся из-за стола, тяжело вздохнул и поплелся в спальню, на ходу расстегивая рубашку.        Ведьмак подумал было убраться, но решил, что не станет, когда представил себе, как Юлиан начнет подтрунивать его за это утром. В воображении сразу же зазвучал голос поэта:       "О, мы еще не женаты, а ты уже выполняешь свои супружеские обязанности по уборке?"       "Ты ж моя хозяюшка любимая, а молока уже надоила?"       "Я надеюсь, за это можно расплатиться натурой, потому что денег у меня нет."       "Маньяк-клинер пробрался в мою квартиру ночью, где же был доблестный ведьмак, чтобы защитить мои покои?"       Геральт устало усмехнулся своим мыслям. ***       — Я так хорошо себя чувствую, — внезапно заговорил Юлиан.        Геральт сидел на кровати и раздевался, а Юлиан лежал под одеялом в одном нижнем белье и был так тих, что ведьмак уже решил, что тот спит.        — Я как будто снова стал собой, понимаешь? — продолжил музыкант и завозился на подушке, устраиваясь удобнее. — Так хорошо посидели… — пробормотал он.        Геральт обнаружил, что улыбается. В груди разливалось что-то теплое, было желание взять парня в охапку и сжать до хруста, до переломанных ребер, откусить голову или что-то такое. Странная любовная агрессия.        Ведьмак разделся, лег, залез к Юлиану под одеяло, и положил голову на его подушку.        — Эта твоя манера забывать, что у тебя есть своя подушка и свое одеяло…        — Что с ней? — спросил Геральт, просунул одну руку под подушку, другой обнял парня поперек груди.        — Ладно, раз я сегодня маленькая ложечка, то ворчать не буду, — прошептал Юлиан.       "Маленькая ложечка, блять. Какая, нахуй, маленькая ложечка", — подумал ведьмак и зарылся носом в волосы Юлиана.        Геральту хотелось сократить расстояние между ними максимально, прижаться всем телом, вплавить в себя что-ли.        — Спи, — прошептал он в волосы парня.        — В таких тисках поспишь, — прохрипел Юлиан и чуть раздвинул руки ведьмака сам до комфортной ему силы объятий.        Геральт усмехнулся и уже начал проваливаться в сон, когда Юлиан снова заговорил.        Нет, серьезно, он же сам ныл, что устал так, что даже умываться нет сил… А теперь опять не затыкается.        — Геральт, — начал он неуверенно, — а ты… м…       — Говори быстрее.        — Я… Скажи, а ты… уверен… точнее не так. Как думаешь, ты… нет. Ты любишь нас обоих?       "Кого нас-то, блять, тебя и меня? Себя терпеть не могу, тебя обожаю, что не понятно?" — проворчал ведьмак в мыслях и озвучил только первую часть:       — Блять, кого нас?       — Меня и… меня. То есть, и его. Их обоих. Лютика и… Лютика. И того, и этого. Двоих. Них. Нас, то есть, меня конечно, обоих.       Геральт открыл глаза и понял, что больше спать ему совсем не хочется. И не только сейчас, может быть, он вообще больше никогда, блять, не уснет.       — Чего?        — Все, забудь, что я спросил, спи.        — Ты продолжаешь этой хуйней заниматься? — простонал ведьмак. — Я тебе говорил прекращать.        — Мхм, — согласился он, — всё, он зря спросил. Я! Я зря спросил! Я оговорился.        — Лютик, блять! — гаркнул Геральт и сел на кровати, поворачивая парня к себе лицом за плечи. — Какого хуя ты творишь? Что у тебя в голове происходит?       — Ничего. Не хочу говорить об этом, — Юлиан смотрел куда-то в сторону, но ведьмак увидел, что у него снова этот взгляд мертвеца.       — Тебе придется, – рыкнул ведьмак.       — Да? — неожиданно вскинулся Юлиан и посмотрел на него, наконец. — И как ты заставишь меня?       "Тихо, Геральт, дыши", — начал ведьмак в мыслях и прикрыл глаза, с трудом разжимая хватку пальцев на плечах Юлиана.        "Он просто полудурок, за бестолковость не убивают."       "Раз, два, вдох. Раз, два, три, выдох. Раз, два, три, четыре, вдох. Раз, два, три, четыре, пять…"       "Дыши глубоко, контролируй эмоции."       "У него в голове черти пляшут, это не значит, что его надо за это бить. Просто тихий омут. С чертями. С несколькими сотнями чертей. С тысячами чертей. И омут не тихий, а самая настоящая адская карусель, но со сладкой ватой, лентами и цветочными гирляндами."       "Ладно, меня он не слушает патологически. Говорю: не ходи. Идет. Говорю: молчи. Поёт. Говорю: осторожнее. Бросается на рожон. У него нет функции слушать здравый смысл, что его теперь за это, задушить?"       "Но Йеннифэр-то, блять, можно было послушать!?"       "Это Лютик, напоминаю, это Лютик, у него нет опции послушать, у него есть только одна опция: натворить хуйни."       "И что мне теперь делать с идиотом, который мнит, что он два идиота?"       "Сказать, что идиотизма у него на десятерых, пусть не останавливается на двух личностях, а идет дальше!"       "Что-то успокаивающее, примирительное, нужен компромисс. Иначе я ему сейчас все кости переломаю. Сам, блять, на две половинки разорву. На правую и левую. Одну назову Июль, другую — Юлианна."       "Вдох, выдох, поехали."       — Лютик, — начал он тихо и вкрадчиво. Музыкант поднял на него боязливый, но злой взгляд. — Понятия не имею, сколько вас, и мне не интересно: для меня ты один. И я тебя, — ведьмак глубоко вдохнул, прикрыл глаза и поднял брови. "Прибью нахуй сейчас", — люблю.        Юлиан улыбнулся и упал Геральту на грудь, обнимая за шею. Он впервые слышал это признание не во время близости, полушепотом, на грани оргазма, а вот так — в полный голос, серьезно и чётко. Так, что слышна каждая буква и интонация.        "Сработало. Сегодня еще поживем", — проговорил Геральт в мыслях.        "Лютик, блять, ты так заебал со своей шизой."       "Меня так бесит, что я больше не злюсь на тебя, что я готов об стенку биться. Ты не человек, Лютик, ты тварь какая-то еще не изученная, голову мне на грудь положил — и все, я уже ни одной негативной эмоции к тебе не испытываю. Как ты меня заебал этим, как меня это бесит, как я тебя люблю, до крика обожаю, мудак синеглазый."