Три категории

      Геральт был зол.       Он был в ярости, он был в бешенстве и ему было больно.       Сначала он злился на все сразу, ни на что конкретное, просто — на жизнь. Чувство привычное.       Потом он, конечно, злился на Юлиана, на его бедовую голову, на его загоны, которые он не потрудился объяснить ведьмаку, на его страх, когда Геральт шагнул вперед, на его холодный взгляд и приказной тон. Быть в бешенстве от того, что вытворяет Лютик — тоже дело привычное.       Потом Геральт злился на себя. На то, что не понял ничего, сколько бы ни пытался, на то, что дал повод… На то, что Юлиан, в самом деле, имел право его прогнать, на то, что разум поэта всегда был для ведьмака темным лесом, чащей, болотами, где ни пройти, ни проехать. Ненавидеть себя — тоже, в принципе, "ничего нового".       Потом Геральт очень мелочно злился на то, что не отдохнул, что устал в дороге, и теперь снова должен был садиться за руль и ехать куда-то, вместо того, чтобы лечь и поспать, или хотя бы поужинать. Тихая ярость на неудобства прошла быстрее, чем Геральт успел толком ее осмыслить: ведьмак так привык за всю свою жизнь быть полуголодным и невыспавшимся, что эти ощущения были скорее родными.       В итоге Геральт заехал глубоко в лес, вскочил с мотоцикла и с задором разломал парочку деревьев одними только методичными ударами рук и ног. Стало полегче.       Уже под утро, то ли немного успокоившись, то ли просто обессилев до конца, он остановился в отеле в пригороде столицы. Единственное, что всплыло в его тяжелой голове за поздним ужином (ранним завтраком?), это мысль о том, что деревья, если честно, пострадали зазря. Никому не мешали, стояли, вырабатывали кислород и разбавляли пейзаж листвой — и тут, конечно, пришел ведьмак, чтобы разломать их в щепки. Ничего приятного.       Геральт не помнил толком, когда заснул, но проснулся он тогда, когда световой день подходил к концу. Ему ничего не снилось, видимо, мозг был слишком вымотан прошедшей неделей и ее веселым завершением. Только на краю сознания, между сном и явью, когда Геральт еще не открыл глаза, но уже чувствовал, что дрема ушла, ему пришло странное чувство: лохматая голова на его груди. В общем, растворилось оно так же быстро, как легкий дым.       Ведьмак открыл глаза и уперся взглядом в потолок.       — Вот именно поэтому, блять, я и не хотел ни к кому никогда привязываться, — прошептал он сам себе. — Каждый раз, блять, одно и то…       Геральт осекся и нахмурился. Он сел на кровати, бессмысленно посмотрел по сторонам, включил торшер и понял, что хочет покурить, но сигарет у него не было — он всегда курил те, которые покупал и таскал с собой Юлиан.       Геральт должен был признаться, что выкуривал пять, а то и семь сигарет за тот промежуток времени, что Юлиан выкуривал одну. Он действительно очень мало курил, а вот Геральт как-то… пристрастился. Также, как пристрастился к сладкому, к кофе, к еде из доставки, к свежим рубашкам и мягким подушкам. Мозг снова подкинул мерзкое, мелочное: "Лучше было и не привыкать к хорошему, если…". Геральт тут же задавил эту мысль, потому что сейчас она ощущалась неправильно.       Свет из окна постепенно синел, сумерки спускались на пригород, только теплый свет торшера разбавлял эти холодные цвета.       Геральт быстро оделся, даже не стал брать с собой оружие (кроме, может быть, десятка клинков и ножей в карманах, но это была привычка, от которой он не мог, не хотел и не планировал отказываться) и вышел из номера.       Магазин очень кстати оказался прямо в здании отеля на первом этаже. Продавец глядел на ведьмака предельно внимательно и явно что-то хотел сказать, но, видимо, не находил повода. Когда Геральт уже расплатился и сунул пачку сигарет в карман, продавец не выдержал:       — Простите, пожалуйста, а… это не вы приехали на байке?       — Я, — просто ответил ведьмак.       — Это, может быть, не мое дело…       — Это не ваше дело, — кивнул Геральт и уже повернулся к двери, как сотрудник магазина, совершенно не смущенный его неуважением, продолжил.       — Зимой на мотоцикле? Декабрь кончается, никто не ездит зимой на мотоцикле, это опасно и... всё такое.       "Не ездит?" — удивился ведьмак в мыслях.       Он даже приостановился и обернулся на продавца.       — Снег, да и дорога скользкая, я имею в виду, я не осуждаю, но просто интересно…       — Я хорошо вожу, — кинул Геральт и вышел из магазина.       "А зачем тогда нужна зимняя моторезина, если никто зимой на мотоциклах не ездит, нихуя не понимаю…" — думал ведьмак, пока шел.       Геральт, предчувствуя, что его мозг зашевелился, и, кажется, собирается выдать ему какую-то очень важную мысль, решил немного пройтись.       Через полчаса ведьмак остановился на каменном мосту через узкую, еле живую речку. В темноте и зимой, конечно, только ведьмачий глаз смог распознать, что это: вода заледенела по краям, покрылась инеем и снегом, и только в самом центре реки, под тонким льдом можно было разобрать еле заметный ручей, не замерзший только из-за своего движения. Геральт остановился, задумчиво ковырнул наледь на камнях моста сапогом и достал сигареты.       И тут же понял, что он идиот и забыл купить зажигалку.       "А впрочем… похуй", — подумал Геральт и даже не оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что он один, начертил в воздухе "игни" и дал легкий огненный заряд на кончик пальца. Как раз столько, чтобы поджечь сигарету.       Геральт посмотрел на часы, понял, что скоро вечерний час-пик на дорогах закончится и можно будет продолжить путь. На краю сознания всплыла деталь о том, что эти часы, вообще-то, тоже Юлиан подарил, как и шесть колец, два браслета и… кучу всего еще.       Всю жизнь Геральт считал, что побег от хорошего убережет его от плохого, и это начинало звучать глупо, только если вербализовать. Потому что когда привязываешься к кому-то на самом деле, можно уже начинать обратный отсчет до боли, разочарований и проблем. Но теперь ведьмак подумал, что, кажется… нет никакого смысла жить в настоящем с постоянной тревогой за будущее. Всему, конечно, приходит конец, и если на самом деле придерживаться подобной идеологии, то можно просто лечь и умереть без борьбы. Полумеры ведут к заблуждениям… да. Это так.       Избегание никогда не работало, на самом деле. Всегда жизнь приводила Геральта к тому, что как ни старайся, ошибок не избежать.       И сейчас, вместо того, чтобы анализировать, как можно было бы "сыграть партию" по-другому, ведьмак решил, что можно наконец, впервые в жизни, поблагодарить прошлое за все хорошее, не обесценивая это болью настоящего.       Всё, что ни есть, надо прожить.       "Поверить не могу, что мудрость пришла ко мне, когда мой возраст перевалил за полторы сотни лет… Не зря Йеннифэр всегда говорила, что я идиот?"       Геральт решил, что он… счастлив, что эти полтора года любви случились с ним. Как счастлив, что с ним случилась Цирилла. Как счастлив, что ему повстречалась Йеннифэр.       И Трисс. И, когда-то очень давно, бесконечное количество лет назад, ему повстречалась Ренфри — и за это он тоже благодарен.       За то, что он стал ведьмаком и обрел семью в виде Весемира, Ламберта, Эскеля и остальных — тоже.       "Для такого одиночки, которым я мнил себя всю жизнь, как-то слишком много тех, кого я готов назвать семьей. Не зря они посмеивались надо мной, когда я в очередной раз говорил, что "пойду один"? Никогда — никогда — я не был один. И сейчас тоже."       И если Юлиану нужно было именно сейчас, именно в это время буквально послать Геральта ко всем чертям — значит, такова жизнь. И нет никакого смысла фиксироваться на этом, потому что это просто… очередное событие в отвратительно-долгой жизни ведьмака.       Сколько раз Йеннифэр посылала его к чертям? Не счесть. И что же теперь?       Геральт почувствовал, будто разгадал, наконец, одну из главных загадок если не мироздания, то хотя бы одной жизни — своей.       Что было бы, если бы он не "совершал ошибки", не привязывался бы ни к кому, не воспользовался "правом неожиданности", не полюбил бы ни одного человека, которого встретил на пути? Многого плохого, может, можно было бы избежать. А еще многое плохое… можно было бы не предотвратить. И вообще, если бы да кабы…       И сейчас Геральт решил, что все повороты его судьбы того стоили (не в мировом масштабе, конечно, учитывая, что он был разрушен, а в масштабе одного единственного ведьмака). И тот поворот судьбы, на котором он находился сейчас, если его вообще можно назвать таковым, учитывая, что он уже, блять, попал в параллельный мир, в другое время, на другую землю… И этот поворот судьбы, на котором он находится сейчас, тоже всецело того стоил.       По крайней мере, часы действительно ничего — удобные, красивые, минималистичные, черные, явно выбраны со знанием вкусов ведьмака.       "Разве это — не жизнь?"       Геральту показалось, что он разбил стену, отделявшую его от познания самого себя. Что он свернул с пути, который вытоптал, но вместо того, чтобы упасть, только тверже встал на ноги. Геральт подумал, что настоящий поворот "сюжета" это то, что он… понял жизнь?       И принял ее со всеми негативными ее частями?       Он сам от себя этого не ожидал, но, видимо, он наконец повзрослел. И это, по его мнению, до хохота иронично — повзрослеть к такому возрасту; но лучше поздно, чем никогда?       "Полтора года любви… Да какие, черт возьми, полтора года? Больше сорока лет, почти полвека — разве дружба не любовь? Разве посиделки у костра — не любовь? Разве пререкания, ссоры, примирения; разве дрянной разбавленный эль в таверне севера и чистое туссентское красное вино в таверне юга; разве сотни песен, стихов и мелодий; разве десятки разбитых рож разъяренных рогатых мужей, которые гнались за ветреным менестрелем; разве километры зашитых ран — не любовь?"       Геральт усмехнулся и достал вторую сигарету.       На землю начали медленно опускаться мокрые, слипшиеся снежинки, хлопьями оседая на земле. Ведьмак подумал, что не отказался бы сейчас от музыки, если честно. Например, от Radiohead — тексты у них, по скромному мнению ведьмака, уж больно мрачные, но сама музыка… Или, например, Arctic Monkeys — мелодичный рок, приятный голос. Или, может быть, было бы неплохо послушать саундреки из этого ебучего "Доктора Кто", он думал, что они очень даже ничего.       Больше всего, конечно, хотелось послушать пение Юлиана, но… Неожиданно Геральт вспомнил, что музыкант говорил о том, что у него есть записанные и выложенные в интернет каверы — может найти их?       Несвойственные натуре ведьмака, но уже ставшие привычными рассуждения о музыке прервали звуки шагов и шелеста теплой зимней одежды. По привычке Геральт поднял голову и посмотрел туда, откуда шел звук: по парковой дорожке в сторону моста, где он стоял, шла девушка — то, что это была именно девушка, Геральт распознал только по походке, так плотно та была укутана в теплые вещи. Когда она поравнялась с ведьмаком и заметила у того сигарету в руке, девушка остановилась и буднично произнесла:       — Не найдется закурить?       "Я когда-нибудь привыкну до конца к тому, как просто ко мне обращаются люди?" — подумал Геральт и молча протянул девушке открытую пачку. Та ловко, но не с первого раза подхватила одну, сняв с рук перчатки, и, пошарив по карманам, обратилась во второй раз, но как будто немного растерянно:       — А огоньку..?       "Да похуй вообще," — решил ведьмак и нарисовал в воздухе "игни", чтобы потратить последнюю каплю хаоса для того, чтобы банально поджечь сигарету — и даже не себе.       "Я совсем размяк."       — Вау! — удивилась девушка и, вдохнув дым поглубже, не поспешила идти дальше, а продолжила говорить: — Это фокус такой, да? Ты фокусник? Я бы на твоем месте немного поработала над последним движением, когда ты вытягиваешь палец вперед, может, эффектнее было бы из ладони? Извини, если ты не принимаешь критику, просто мысли вслух, я не ожидала такого. О, у тебя и линзы под образ, да? Не воспринимай на своей счет, но тебе стоит поработать с цветами — фокусники обычно одеваются в синий или фиолетовый, а если в черный, то с белой рубашкой… Ладно, вижу, к разговору ты не расположен, как тебя зовут?       Ведьмак фыркнул на моменте с "фокусником" но ответил:       — Геральт.       — Гарольд? Хорошее имя для фокусника, сценическое такое, отдает…       — Геральт.       — Ладно, всё, я поняла, к разговору ты не расположен, Гэральд. Удачи тебе в твоих начинаниях! Подумай, может, стоит добавить в образ цвета… всё-всё, молчу!       Девушка покивала, выставила руки вперед в примирительном жесте и поспешно убралась с моста, правда, чуть не поскользнулась на пути, но, ловко удержав равновесие, засеменила в сторону большой дороги.       "Не побоялась ночью в парке болтать с каким-то мрачным хуем. Они тут все такие отбитые? А как же…"       Геральт запнулся о собственную мысль, потому что вспомнил статистику преступлений в этом мире. Конечно, и эти люди любили поорать о том, в какое неспокойное время им живется, но сам факт того, что какая-то молодая женщина без страха шла ночью через парк и не отказала себе в удовольствии дать мутному незнакомцу несколько карьерных советов… говорит о многом. Ведьмак усмехнулся, вздохнул, и, выкурив третью сигарету, пошел обратно к отелю. В принципе, можно было продолжать дорогу.       На душе было странным образом спокойно, почему-то ему казалось… что с Юлианом все в порядке. Это было так странно — полгода ведьмак боялся оставить этого шебутного придурка одного на больше, чем двенадцать часов, а сейчас ему, внезапно, совсем не было тревожно. Ведьмак не знал, почему, но своей интуиции предпочитал доверять — она много раз его спасала.       Еще Геральт был уверен, что музыкант перебесится через недельку. А если и не перебесится… то ведьмак справится.       В конце концов, ничто не вечно — правда? Что-то заканчивается, а что-то начинается.