Становясь человеком

Все происходит постепенно. Сначала он слышит, как знакомый женский голос напевает глупую детскую песенку. Потом в нос забирается какой-то тяжелый аромат, от которого становится дурно. Сяо открывает глаза и сразу жмурится от яркого света. Вокруг открытое пространство. До самого горизонта тянутся облака. Окружение смутно напоминает пик горы Аоцан, но нигде нет знакомой растительности, столетних деревьев и горного озера. Все выглядит пустынным: только земля, небо и солнце. Он оборачивается на пение. В паре метрах от него до боли знакомая девушка. Стоит в окружении тлеющих благовоний перед свежевырытой ямой, по форме которой Сяо догадывается, что это могила. — Ху Тао, — зовет он, вспомнив ее имя. Она оборачивается и радостно улыбается ему. — О, ты очнулся. Как спалось? Что снилось? Но Сяо не в настроении отвечать на вопросы. Он не питал неприязни к девушке, но атмосфера и происходящее вокруг слишком нервировали его. Особенно чернеющая пустота позади нее. Стараясь сохранить равнодушие в голосе, он спросил напрямую: — Решила подготовиться заранее? — Ты же живее всех живых, — отвечает она, пряча улыбку в рукаве. — Тебе еще целую вечность нужно служить на этой земле. Вряд ли мне выпадет честь проводить тебя в мир мертвых. — Тогда к чему все это? — он кивком указывает на могилу. Ху Тао звонко усмехается и, обратившись в золотых бабочек, оказывается у Сяо за спиной. — Это не для тебя, — ловкие руки надавливают на плечи, заставляя подойти к самому краю, — а для него. Дымка от благовоний расступается, обнажая глубокое дно. Сяо вглядывается в полутьму и сразу узнает рыжие пряди и остекленевший пустой взгляд. Внутри все леденеет от увиденного. — Как? — единственное, что он может произнести. — Ты мне скажи. Это твоих рук дело. «Я не мог этого сделать», — бьется в голове мысль. «Не мог…». Сяо хочет отвернуться и в тоже время боится отвести взгляд. Словно Тарталья растворится в этой темноте, если он отвлечется. А он не готов его отпустить. Не хочет, чтобы Тарталья становился частью его прошлого. Руки Ху Тао сползают ему на лопатки. Она наклоняется ближе и шепчет ему на ухо: — Не расстраивайся. Я дам вам попрощаться. Следующее, что он чувствует — это толчок в спину. Сяо вздрагивает и просыпается. «Это сон. Просто сон», — повторяет про себя, пытаясь забыть образ мертвого тела. Вокруг темно, отчего он не осознает, где находится. Только успокоив пульс и собравшись с мыслями, понимает, что очнулся посреди ночи и лежит под каким-то деревом. Это все, что он может разглядеть в своем положении. Дышать полной грудью не удается, так как его грудь и плечи крепко затянуты повязками. Под ними, на правом плече видно слабое свечение печати Заточения. «Где мой верх?», — возникает мысль из-за ощущения прохладного воздуха на открытом животе и боках. Поворачивать голову тяжело, как и двигаться в принципе. И первые несколько минут он просто ворочается, пытаясь привыкнуть к постоянной ноющей боли. После успешной попытки перевернуться на живот он понимает, что лежит на какой-то знакомой одежде. «Точно. Его пиджак», — догадывается он и, приподнявшись на локтях, ищет его владельца. Тарталья привычно оказывается неподалеку: сидит, прислонившись о ствол дерева и наклонив голову. «Спит», — понимает Сяо по мирному дыханию. Судя по скрюченной позе, Тарталья спать не собирался, но его организм все решил за него. Облегченно выдохнув, Сяо улегся обратно на спину. Резко захотелось пить, но в этом не было и намека на действие проклятия. Обычная человеческая нужда, которую он решил игнорировать и чтобы немного отвлечься, начал рассматривать звезды. Постепенно он ушел в себя: «Что теперь делать?», — спросил он у небесных светил. После его неудачной попытки убить себя. После того, что он почувствовал, когда истекал кровью. «Продолжать идти до Драконьего Хребта», — отвечает на собственный вопрос. «Ничего ведь не изменилось». Нет, изменилось. Опять. Теперь ко всем неудобствам человеческого тела прибавился древнейший страх, который прежде Сяо был неведом. И если раньше он думал, что Фатуи может стать помехой его плану, то теперь сам представлял для него угрозу. Сможет ли он теперь бесстрашно отдать свою жизнь, после того, как познал страх смерти? Однозначно твердого ответа у Сяо не было. Но у него был другой, привычный, который появлялся всякий раз, когда он оказывался на распутье своих желаний и долга. «У меня нет выбора». Простая фраза, после которой Сяо всегда становилось немного проще. Словно она указывала ему на его место, на путь, с которого нельзя сходить. И неважно, что за ней пряталось многой личной боли. Сяо было намного привычнее жертвовать ради кого-то, чем выбирать себя. «Это ведь часть моего искупления за совершенные преступления». И в этом он не видел ничего несправедливого или унизительного. Это то, ради чего его спасли: чтобы он жертвовал собой ради других. Он делал это тысячи лет и сделает снова. В последний раз… «Последний раз», — эта мысль больно уколола, и он поспешил спрятать ее подальше. Сяо еще какое-то время рассматривал звезды, пока не понял, что терпеть жажду больше не может. Наблюдая за Тартальей, он беззвучно поднялся и сделал пару тихих шагов назад. Потом еще и еще. Если Тарталья проснется, то начнется очень долгий разговор, к которому Сяо не готов. Отойдя достаточно далеко, он огляделся. Местность не узнал, но логично предположил, что они недалеко от той злосчастной поляны. А еще по характерному звуку где-то рядом, за густыми зарослями конского хвоста, протекает река. Обходить не хотелось и Сяо решает пробираться сквозь пушистые колосья, терпя щекочущее чувство на открытой коже. Преодолев препятствие, он оказался на тонкой полоске берега. Около воды было еще прохладнее, отчего с Сяо окончательно сползла сонливость. Не слушающимися руками он медленно зачерпнул холодную воду в ладони, наблюдая за тем, как она стремительно стекает сквозь пальцы. «Это надолго», — понимает Сяо, раздраженно поджимая губы, и вновь погружает ладони в воду. Пить получается через раз и по чуть-чуть. Из-за шума воды он не слышит, как позади расступаются травы. Делает еще один маленький глоток, прежде чем чувствует, что на его плечо опустилась чужая ладонь. Грубая, тяжелая, холодная. «Это не он», — осознает Сяо и резко оборачивается. Над ним возвышается крупный мужчина с черным маслянистым взглядом. — Привет, — говорит он, нависая над Сяо. — Что такая красота тут делает одна так поздно ночью? Сяо даже не сразу понимает, что речь идет о нем. А тем временем мужчина рассматривает его беззастенчиво, с ног до головы. Его оценивающий взгляд липнет к телу. От поглаживающей руки захотелось отстраниться, что Сяо и попытался сделать, но ее хватка стала только сильнее. — Ты ведь ранен? Пойдем со мной. У меня есть лекарства. Предложение мужчины отрезвляет Сяо. Он поспешно поднимается на ноги. Хочет уйти, но мужчина перекрывает ему путь. — Исчезни с глаз моих, — предупреждает Сяо. Мужчина усмехается: — Как грубо. А я ведь хотел с тобой по-хорошему. Его ладонь, словно капкан, захлопывается на плече Сяо. От нажима на рану он шипит от боли, тянется к поясу за кинжалом и замирает, понимая, что у него его нет. Это секундное промедление стоит ему пощечины. От силы удара звенит в голове. Он на секунду теряется. Чувствует, как его перехватывают поперек тела, и дает обидчику коленом по челюсти. — Дрянь, — шипит мужчина снова замахивается и бьет в бедро, попадая по болевой точке. Сяо сдавлено вскрикивает. Стреляющая боль заменяется полным онемением конечности, и он, не удержав равновесия, валится на землю. — Остуди-ка свой пыл, — грубая рука хватает его за волосы и погружает по шею в реку. У Сяо нет кислорода. Он бьется, царапает руку, держащую его, но ничего не помогает. В момент, когда кажется, что он задохнется, его рывком вытягивают из воды. — Успокоился? — Тар…- пытается позвать на помощь, но захлебывается на полуслове, потому что его снова топят. Дергается из последних сил, но теряет лишь больше воздуха. А его мучитель не спешит заканчивать. Держит Сяо до тех пор, пока он безвольно не повисает в его хватке. — Успокоился? — снова вопрос и отрезвляюще удары по щеке. — Отвечай. От очередного шлепка по нежной коже в Сяо что-то ломается. — Да, — отвечает он. Все, что угодно, лишь бы это закончилось. — Вот так бы сразу, — хвалит его мучитель и также за волосы оттаскивает на берег. Боли Сяо не чувствует, так как кожа головы уже онемела в холодной воде. Он словно перестал соображать. Все на рефлексах: дыхание поверхностное, частое; дрожь неконтролируемая, болезненная; страх животный, отчаянный. Чувствует, как на лодыжках затягивается петля. Такая же появляется на запястьях. У Сяо даже нет сил сопротивляться, когда на затылке затягивают узел кляпа. Он немного приходит в себя, пока его несут на плече. Первое, что осознает, это то, что все больше отдаляется от Тартальи. Начинает вырываться, за что получает обжигающий удар по ягодице. — В следующий раз ударю выше, — угрожает мужчина. Сяо старается сохранять спокойствие, хотя чувствует, как внутри что-то предательски дрожит. Как только появится возможность, он вырвется и сбежит. Ему хватит сил. И неважно, что сейчас он связан, что руки сейчас бесполезны. Если ему кто-то попытается помешать, то он запинает того до смерти. В какой-то момент мужчина сходит с тропы, выходит на широкий песчаный берег реки, чему Сяо не мог не порадоваться. Ориентируясь по ней, он сможет найти дорогу обратно. — Смотрите, какую красоту я нашел! То, что похититель обращался к сообщникам, было очевидно, но из-за ограниченного обзора Сяо не мог понять, сколько именно там человек. Через несколько пройденных метров он увидел разрушенный корпус корабля, судя по всему, давно потерпевший крушение. На глаза начали попадаться ящики, сосуды, а также другие мужчины, которые с интересом рассматривали его в ответ. Сяо насчитал семь человек. Все увиденное доказывало то, что он оказался в логове похитителей сокровищ. — Я, кажется, доступно объяснил, что красть людей сейчас нельзя. Ближайшие деревни уже начали догадываться, что это наших рук дело, — голос взрослый, мужской и слегка раздраженный. «Наверное это главарь», — подумал Сяо. Его похититель поспешил оправдаться: — Я его на берегу нашел. Он один был. Да и вы посмотрите на него. Вообще на местного не похож. Сяо резко спустили с плеча на землю, разворачивая к главарю. — За такую мордашку нас озолотят, — в доказательство он схватил Сяо за челюсть, заставляя показать свое лицо. Стараясь не зарычать от злости, Сяо стерпел унижение. Если он сейчас начнет сопротивляться, то это не кончится ничем хорошим, и у него останется еще меньше шансов сбежать. Поэтому, собрав все терпение в кулак, он послушно поднял взгляд. Главарем оказался мужчина лет тридцати с невыразительной внешностью, который сидел на резном стуле и смотрел на него исключительно расчетливым взглядом. Словно перед ним был не связанный человек, а товар на прилавке. Быстро сделав какие-то выводы, он скучающе облокотился на спинку и заговорил: — Да, его быстро купят и даже на раны не посмотрят. Но мне не нравится метка на лбу. Я не хочу, чтобы у нас появились проблемы еще и со служителями храмов. Если его вдруг хватятся и найдут какие-то следы, ведущие к нам… Но раз ты уже его сюда притащил и даже не додумался глаза завязать, то отпустить его будет величайшей глупостью. Поэтому упакуй его как следует и отправь завтра с остальным грузом. Получишь свой процент, если все пройдет гладко. Если нет, то за все последствия отвечаешь головой. Все, свободен. Приказ был отдан. Сяо его больше не интересовал. Его снова перекинули через плечо и понесли в другую часть корабля. Одно движение и он снова на полу, а его похититель начинает рыться в большом деревянном ящике. Пока тот отвлекся, Сяо быстро огляделся по сторонам. Помимо тех семерых, он насчитал еще пятеро других человек, которые отдыхали в разных частях логова. Их слишком много. В его состоянии невозможно сбежать, оставшись незамеченным. Вдруг к ним подскочил какой-то худощавый парень. — Можно посмотреть на находку? — обратился он к мужчине. — Валяй. Перед Сяо сели на корточки. — Ты кто такой? Ну-ка, колись, — шутливо спросил парень. — Для служителя храма у тебя слишком злой взгляд, хотя стоит признать, что и очень красивый… Дай-ка рассмотреть получше. Сяо зажмурился и отвернулся. Но его снова схватили и развернули за челюсть, через силу раскрывая веки. — Осторожно. Он любит брыкаться, — отозвался его похититель. — Это хорошо. Сейчас на рынке чаще берут дикую экзотику, — насмотревшись на чужие глаза, он отпустил лицо и перешел к изучению татуировки на руке. — Надеюсь, в следующий раз ты по морде получишь вместо меня. Тогда я послушаю твои рассуждения. — Похищение людей — это не мой профиль, — ответил он, совершенно не обижаясь на слова мужчины. — А что это у него на плече? — интересуется, стягивая повязки там, где слабо просвечивала печать. — Вот эта, красная. — Ерунда какая-нибудь, — отмахивается мужчина. Его больше интересует содержимое ящика. — Да нет, это вроде печать. Может, он зомби? Я слышал, что если на мертвеца наклеить специальную печать, то он оживет. Есть же одна такая девочка… — Идиот, она на голове должна быть. Да и он слишком теплый и резвый для мертвеца, — закрыв массивную крышку, он раздражено выдохнул. — Тут не поместится. Парень отрывается от Сяо и, оглянувшись, показывает куда-то: — А ты его вон в тот положи. — Думаешь влезет? — сомневается мужчина, почесывая шею. — Конечно, он же миниатюрный, — юноша наконец отстает от Сяо, напоследок мазнув ладонью по его макушке, как обычно делают, когда гладят животных. Мужчина согласно кивает и скрывается из виду. Слышно, как он что-то тащит по деревянному настилу. — Давай ты за ноги, а я за руки. Сяо дружно поднимают над полом. Увидев ящик, в который его собираются запихнуть, он начал вырываться так, словно от этого зависела его жизнь. Но его протест был быстро подавлен еще одним рывком за волосы. — Либо ты сейчас послушно ложишься в него, либо я буду бить тебя под дых, пока ты не отключишься. Выбирай, — пригрозил мужчина. Сяо даже был готов согласиться на второй вариант, потому что от одной только мысли оказаться внутри в нем просыпался дикий страх. Но еще больше пугала перспектива лежать там без сознания. Поэтому, перебарывая все импульсы, побуждающие его к сопротивлению, он позволил положить себя в ящик. Поза, в которой он оказался, была кошмарной: лбом он утыкался в колени, руки ему завели за спину, заставляя ими обхватить ноги. И даже в такой позе места не хватало. Каждая грань ящика, словно тиски, давила на тело. — Советую тебе поберечь кислород, потому что лишних отверстий тут нет, — сказал мужчина и закрыл крышку, погружая Сяо в кромешную темноту. Послышался щелчок навесного замка. «Спокойно. Я в порядке», — повторял про себя Сяо, пытаясь не давать место волнению, но уже чувствовал, как с каждой секундой теряет над собой контроль. Не пошевелиться. Никак. Затылок плотно упирается в угол ящика, так, что даже голову не повернуть. Сердце так быстро колотится, что кажется, сейчас разорвется. Сяо пытается дышать спокойно, но очень скоро его дыхание срывается на какой-то дикий ритм, отчего он еще сильнее начинает паниковать. Ему хочется сделать глубокий вдох, но не может из-за позы. У него так мало воздуха. «Я не могу дышать», — бьется в голове мысль. В какой-то момент дрожь превращается в судорогу. И Сяо до боли упирается головой в угол ради точки опоры и из последних сил бьется, пытаясь выломать ногами выход из этого ада. — Прекрати скулить, — гремит голос рядом, а за ним следует удар по ящику. Сяо вздрагивает и замирает, словно ему опять дали пощечину. Только в этот раз его ударили не по лицу, а по чему-то уязвимому внутри. Чувствует, как по щекам начинают течь слезы. Дрожь не исчезает. Теперь его просто потряхивает при каждом рваном вздохе. Стенки все еще давят, но первичная паника отпускает его, и остается только отчаяние и страх: тяжелые и гнетущие чувства, усыпляющие яркую и неконтролируемую истерику. Даже какая-то мысль заводится в голове. Очень очевидная и простая для ситуации, в которой он оказался: «Вот бы переместиться отсюда». Просто и легко, как раньше он это делал. Но не куда-то далеко: не в яшмовые леса и не на постоялый двор, а туда, где сейчас Тарталья… А он, наверное, все еще спит там, под деревом. Наверное, утром будет его искать. Кричать его имя на всю округу. Сяо всхлипывает. Слезы не останавливаются, продолжают течь, раздражающе скатываясь к виску. «А вдруг нет? Вдруг он решит, что я сбежал?». Сяо ведь всегда так поступал: исчезал без предупреждения. Все знали эту черту его характера и поэтому не обижались, когда тот резко покидал их. И столько раз он показывал ее Фатуи, что, наверное, тот не будет его искать. Потому что уже знает, что охотник ненавидит, когда его пытаются догнать или остановить. Но сейчас Сяо желал всей своей сущностью, чтобы Тарталья не поверил, чтобы пришел за ним и вытащил из этого кошмара. — Доброй ночи, товарищи! Услышав его голос, Сяо не поверил. Это его воображение играет с ним. Попытавшись унять неожиданно громкое сердцебиение, он с надеждой прислушивается к звукам снаружи: кажется, в лагере повисла тишина. Но, видимо, Тарталью это не смутило, потому что он продолжил говорить: — Вы ведь похитители сокровищ? У меня глаз наметан на вашего брата, — голос у него веселый. Наверняка, он говорит это, дружелюбно улыбаясь. Слышится смазанный шепот похитителей сокровищ между собой. Наконец раздается голос главаря: — Что тебя сюда привело, Фатуи? Не знал, что среди вас есть ценители старинных сокровищ Ли Юэ. «За мной. Он пришел за мной». — Вы правы, меня мало интересуют древние побрякушки. Они холодные и безжизненные. А я ищу что-то живое, что может согреть меня этой ночью. Найдется у вас такая драгоценность? Ответ главарь дает сразу: — Боюсь, что тебе придется уйти с пустыми руками. Нам не нужны проблемы с твоей организацией, но ты должен понимать, что для таких серьезных покупок нужно заслужить определенное доверие. Но, кажется, его отказ для Тартальи не был неожиданностью. — Один мой знакомый говорит, что любое доверие укрепляет мора. Может она решит этот вопрос? Но главарь непреклонен: — И все же я вынужден отказать. Завтра все найденные сокровища отправятся в порт. Сколько бы моры у тебя с собой не было, там нам предложат намного больше. Наступает тишина. Сяо невольно напрягается. — Но это произойдет лишь завтра. Верно? Что, если заплачу только за ночь? — делает еще одну попытку Тарталья. Раздается хриплый смех главаря: — Ты мне нравишься, Фатуи. С таким пробивным характером ты далеко пойдешь. — Ну что, поможете мне утолить тягу к прекрасному? — Поможем, но сначала мора. Сяо еще минуту ничего не слышит. Догадывается, что они договариваются о цене. — Приведи товар, — звучит приказ. И грузное тело рядом поднимается, чтобы его выполнить. Щелкает замок и скрипят петли крышки. Одеревенелое тело Сяо вытаскивают наружу, и он виснет на держащем его похитителе. Первое, что делает, оказавшись на свободе, это жадно вдыхает полные легкие кислорода. Другой похититель оперативно подскакивает к ним и срезает веревку с ног Сяо, чтобы тот мог стоять самостоятельно. Но даже так его все равно приходится тащить к выходу из логова. Он сразу находит его среди собравшейся толпы. Смотрит на Тарталью, пытаясь найти в нем что-то поддерживающее, но сталкивается с совершенно пустым взглядом. Тот словно видит его впервые. Рассматривает с ног до головы, а затем щелкает шеей и прокручивает правое плечо: — Жаль, что не девушка, но сойдет, — высказывает недовольство главарю. «Это все часть маскировки», — Сяо старается не обращать внимание на задевающие его слова. Этот комментарий главарь тоже не оценил: — Бери, что предлагаю. И да, не перестарайся… — Знаю-знаю. Лицо не портить. Конечности не ломать. До асфиксии не доводить. — Тогда ты еще знаешь, что об уединении не может быть и речи. — Я не из стеснительных, — отвечает Тарталья, а потом бросает на Сяо еще один нечитаемый взгляд. — Знаете, будет же скучно, если вы все будете просто смотреть. Кто хочет присоединиться? «Он не притворяется», — пробегает осознание холодом по позвоночнику. Несколько человек оборачиваются к главарю и, получив положительный кивок, срываются с мест. Вокруг Сяо собирается человек пять. Кто-то сразу жадно тянет к нему руки, но их останавливает неожиданно громкий командный голос Фатуи: — Я первый. На правах того, кто платит. Подведите его. Сяо протаскивают еще пару метров, а потом грубо пихают в спину, и он врезается в грудь Тартальи. На мгновение кажется, что он поможет ему. Удержит за локоть, приобнимет за плечо, что сейчас успокоит его своим прикосновением. Но Тарталья ничего не делает, лишь смотрит на него сверху вниз, так, словно чего-то ждет. И спустя пару секунд ожидания холодно приказывает: — На колени. Сяо каменеет. Он не может в это поверить. Он не будет этого делать. Поняв, что Сяо не собирается шевелиться, Тарталья кладет ему руку на голову, там же, где ранее его держали за волосы, и заставляет опуститься. «Нет, только не ты», — последняя мысль полна боли от предательства. Под одобрительный свист наблюдающих Сяо падает на колени. Разгоряченные представлением похитители подначивают Тарталью выкриками, но он не торопится. С макушки его ладонь спускается ниже, гладит по щеке, собирая влагу с нее. Оказывается, Сяо опять заплакал. — Хватит с ним нежничать, — возмущается кто-то из ожидающих. А дальше все происходит слишком быстро и неожиданно. Сяо видит, как его слезы на чужих пальцах смешиваются с другими капельками воды. За секунду они формируются в знакомое элементальное копье, которое ловко ложится в руку Фатуи. Он делает им широкий замах, очерчивая круг в паре сантиметрах от его макушки, оставляя за собой водяной шлейф. Тут Сяо понимает: стой он сейчас на ногах, то тоже бы попал под удар. В следующее мгновение все собравшиеся вокруг них валятся на песок. Слышится бульканье вспоротых трахей. Но этот звук быстро заглушают вопли остальных похитителей, которые бросаются на Тарталью. — Убегай, — быстро приказывает ему Фатуи, прежде чем кинуться в бой. Сяо растерянно вскакивает на ноги и пятится назад, пытаясь не поймать случайный арбалетный болт или метательный нож. Но, кажется, все забыли о нем, потому что Тарталья не давал никому отвлечься от своих атак. Бил метко, быстро и смертоносно. Противники быстро редели. Даже тех, кто в страхе бросал свое оружие, Фатуи не щадил. Раздаются еще несколько истошных выкриков, прежде чем в логове наступает мертвая тишина. Сяо кажется, что все позади. Но вдруг кто-то резво разворачивает его и толкает, заставляя упасть на спину. На грудь встает тяжелый ботинок, припечатывая его к земле, а над шеей предупреждающе что-то замирает. Незнакомцем оказывается главарь, которому удалось скрыться незамеченным в этой бойне. Кажется, в этот момент на них обращает внимание Тарталья, потому что тот вдруг закричал: — Стоять! Тебе ведь он нужен живым и таким же смазливым? Так что опусти оружие. Будь уверен она хорошо заточена. Если еще раз двинешься, я отпущу лопату. В ответ Тарталья усмехается: — Ну так не отпускай. Слышится звон тетивы, хруст сухожилий, костей и дерева, подтверждающий то, что стрела прошла сквозь руку и черенок, скрепив их воедино. Но мужчина не успевает даже закричать. Сверкнув искрой, Тарталья оказывается перед ним и одним движением вгоняет в его грудь водяной клинок, тем самым спихивая его с Сяо. Главарь валится на землю. Сяо слышит его предсмертный хрип. Все кончено. Тарталья сразу помогает ему сесть. Тянется развязать узел кляпа и, видя заплаканное лицо, пытается объясниться, пока у него есть время: — Они так сильно тебя испугали? Или это из-за меня? Клянусь, я бы не стал ничего делать и им бы не позволил. Я лишь хотел, чтобы эти болваны поверили мне и потеряли бдительность, — в его голосе полно раскаяния. Кажется, он и сам был не рад этому представлению. Получив возможность говорить, Сяо замялся. Ему почему-то было стыдно сказать то, что он охотник на демонов, разрыдался, оказавшись в том ящике. Или что действительно поверил в то, что Тарталья собирался его изнасиловать. Поэтому, стараясь стереть остатки слез о плечо, он решил закрыть эту тему: — Я знаю. Просто развяжи меня. Окончательно освободившись, Сяо замечает, что даже дышать ему стало легче. Только легкая дрожь все еще не отпускала после всего произошедшего. И видимо, это состояние не укрылось от Тартальи. Потому что он потянул Сяо за талию, усаживая его к себе на колени. «Мне это не нужно», — хочет сказать, но вместо этого укладывает свою голову ему на плечо и облегченно вздыхает, ощущая себя так привычно, словно они часто так делали. — Сяо, я ведь успел? — аккуратно спрашивает он его куда-то в макушку. Тарталья старается бережно его обнимать, но то и дело прижимает ближе к себе. И есть в этих движениях что-то нервное. Видимо, он тоже все это время был на взводе. Тут в голову забирается мысль, в которую Сяо хочется наивно поверить. Возможно, этим объятием Тарталья успокаивал не только его, но и себя. — Да, я в порядке, — отвечает он, даже не пытаясь скрыть счастливую улыбку. Тарталья правда пришел за ним. Спас его. Такое для него делали лишь однажды. Но в отличие от того раза, сейчас он не чувствовал себя обязанным за спасение. Хотелось запомнить этот момент и спрятать его так глубоко внутри, насколько это возможно. Чтобы ни одно проклятье до него не добралось, чтобы не исказило скверной. Сяо довольно жмурится, представляя, как запирает его в сердце. «Если не сейчас, то никогда», — решается он. Пока опьянен этим чувством радости, пока способен на что-то безрассудное. Он сделает это. Развернувшись лицом к лицу, он смотрит на Тарталью, который не догадывается ни о чем. Подавив слабый укол совести, он тянется вверх и касается своими губами чужих, теплых и сухих. И сразу отстраняется, наблюдая за чужой реакцией. Тарталья рвано выдыхает, словно на секунду забыл, как дышать. Не отталкивает, но и на встречу не двигается, только смотрит своими бездонными глазами. Сяо вновь подается вперед, но на этот раз останавливается в нескольких сантиметрах от его губ. Готовый ко второму поцелую Тарталья растерялся. Сяо немного позабавила его реакция: — Боишься меня спугнуть? — Очень, — отвечает он, нервно облизывая губы. — Ранее ты был более смелым. Я бы даже сказал, наглым. Тут он почувствовал, как чужие руки со спины переместились к бокам и сразу напрягся. — Я не буду щекотать, — шепчет волнительно Тарталья, — только гладить. Наклоняется и сразу останавливается, словно и правда боится, что Сяо передумает, и, наконец, накрывает его губы своими. Оказалось, что они оба не умели нормально целоваться. Сяо покусывал губы чуть ли не до крови, а Тарталья постоянно разрывал поцелуй, потому что ему не хватало воздуха. Но, несмотря эти странности, было приятно. Настолько, что в какой-то момент Тарталья повалился на спину, утягивая Сяо за собой. В этот момент, когда они снова разорвали поцелуй, Тарталья неожиданно предложил: — А давай, — начал он, нетерпеливо сглатывая. — Давай как-нибудь это повторим. Только поменяемся ролями. Сяо на секунду теряется в его словах, не понимая, о чем идет речь. А потом, догадавшись, наклоняется к самому уху и спрашивает: — Хочешь, чтобы я поставил тебя на колени? — Хочу, — даже не думая, отвечает. Сяо целует его в висок, награждая за откровенность. Но вопросы на этом не заканчиваются: — Хочешь, чтобы смотрел на тебя сверху вниз и держал за волосы? — Да, — тихое, на выдохе. Сяо прикусывает алеющий хрящик: — Хочешь, чтобы я тебя укротил? В ответ Тарталья довольно мычит, но Сяо это не устраивает. Он несильно прихватывает рыжие пряди и с нажимом требует: — Отвечай. Из Тартальи вырывается стон: — Да, да, да, — повторяет он, от удовольствия закатывая глаза. «Как же его возбуждает такая болтовня», — подмечает Сяо, при этом понимая, что ему самому это нравится. Если бы не яркая реакция Тартальи, то он бы никогда такое вслух не сказал. Да он бы вообще ничего подобного для кого-то другого не сделал… Вся рефлексия остается на потом. Сейчас он спускается ниже: к шее, о которой с недавних пор мечтал, и, накрыв губами, несильно прикусывает нежную кожу. — Стой-стой, — вдруг просит Тарталья, и Сяо поднимает на него непонимающий взгляд. Он что-то сделал не так? Но Тарталья быстро опровергает его опасения: — Если мы продолжим, то просто поцелуями все не обойдется. А я не хочу здесь и не с твоими ранами, — сказал он, слизывая с губы проступившую кровь. Все-таки Сяо слишком увлекся. Но, судя по сытой улыбке, Тарталья был доволен его несдержанностью. Еще немного они просто лежат в обнимку, не желая двигаться. Сяо был бы рад проваляться так до утра, но Тарталья все-таки придумал им занятие: — Есть небольшая проблема. У меня закончился цинсинь. Придется искать для тебя лекарства у похитителей сокровищ. Наверняка в их ящиках есть все необходимое. Его слова приятным гулом вибрируют под щекой. Сяо нехотя поднимает голову с его груди, пытаясь вспомнить, что ему говорили: — Предлагаешь заняться мародерством? — Зачем добру пропадать? Тем более нам нужнее…- вдруг взгляд у Тартальи становится хитрым-хитрым. — Это же будет твой первый опыт. А хочешь, поучу тебя премудростям работы Фатуи в таких ситуациях? — Не думаю, что мне это пригодится. — Соглашайся, — и вновь этот лисий взгляд, — столько времени провести в компании Предвестника и ничему у него не научиться — это почти преступление. Тем более ты уже стал моим соучастником. Почему бы не пойти до конца? — Надеешься, что я втянусь и перейду на твою сторону? — Не теряю надежды. «Если ему так хочется, то пусть поиграет в учителя», — подумал Сяо, испытывая на себе его заискивающий взгляд. — Ладно. Убедил. — Отлично, — не скрывая своей радости, Тарталья мягко приподнял Сяо за талию, помогая ему встать. — Пойдем, посмотрим, что у них за сокровища. Направляясь в глубь корабля, они проходят через побоище. Заметив что-то, Тарталья останавливается, наклоняется над одним из трупов и забирает лом из хладной руки. Дальше идет, не обращая внимания на тела, перешагивая через лужи крови. А Сяо невольно замечает знакомое лицо юноши среди других сереющих лиц. Еще часом ранее он был полон жизни и каких-то странных идей, а сейчас лежит со вспоротым горлом среди своих товарищей. «Было ли ему страшно? Успел ли он вообще испугаться?», — подумал Сяо, отводя взгляд. Уже через день тело этого юноши, как и остальных, обратится в пыль. Земля Тейвата заберет его, не оставив ни следа, ни памяти. Отгоняя всплывшие образы недавнего кошмара, Сяо устремил взгляд на Тарталью, стараясь не думать ни о чем другом. Оказавшись в окружении ящиков с награбленным, Тарталья обернулся к нему: — Запомни, мародерство — это плохо. Поэтому я называю это изъятием ненужного имущества. Обязанности были разделены: Тарталья вскрывал ящики, а Сяо проверял их содержимое. Как и ожидалось, он оказался равнодушен к поиску ценных вещей, поэтому просто ходил от ящика к ящику, мельком заглядывая внутрь, и, не найдя лекарств, сразу терял к нему интерес. Так он сделал круг по помещению и уже собирался сказать Тарталье, что ничего не нашел, но тут ему на глаза попалась небольшая шкатулка. Замка на ней не было, поэтому он легко открыл металлическую витиеватую защелку и поднял крышку. Ее содержимым оказались маленькие пузырьки, красиво переливающиеся в свете факелов. Достав один и откупорив крышку, он почувствовал приятный запах стеклянных колокольчиков. «Ароматическое масло?», — подумал он, ища какую-нибудь поясняющую надпись. — Сяо, — вдруг позвал Тарталья, отвлекая его от разглядывания находки. — Какая тебе больше нравится? — спрашивает он. В его руках две легкие традиционные рубахи с коротким рукавом. Сяо они показались слишком вычурными. — А где моя одежда? — На тебе. Не узнал? — поняв, что вещи Сяо не понравились, Тарталья убрал их и продолжил поиски. — Бинтов у меня не было, как и времени. Пришлось использовать то, что было под рукой, — объяснил он и взломал очередной замок. — Вот это другой разговор, — довольный содержимым, он вновь обратился к Сяо. — Иди сюда, перевяжу тебя. Отправив пузырек с маслом в карман пояса, Сяо подошел к Тарталье. — Садись, — он похлопал по крышке уцелевшего ящика, — так удобнее будет. Он послушно сел. Рядом с ним на крышку поставили какую-то металлическую баночку и два рулона бинтов. Раздался треск ткани, и к набору присоединился кусок рукава отвергнутой рубахи. Помимо этих приготовлений, у Тартальи были еще собственные: он снял с себя пиджак и стянул перчатки, закатал рукава до локтей и, наконец, подошел к Сяо. Чтобы ему было проще подобраться к ранам, пришлось развести ноги, но Тарталью, кажется, не волновала эта поза. Он был полностью сосредоточен на снятии бинтов. А вот Сяо впервые ощутил необходимость в разговоре, чтобы немного отвлечься. Он долго думал из-за того, что мысли вечно ускользали от него, когда чужие пальцы касались кожи. В итоге смог собрать в голове цельное предложение, только когда Тарталья отодвинулся от него, чтобы что-то взять. — Я думал, что ты меня не найдешь, — честно признался он, наблюдая за тем, как ткань рубахи в руках Тартальи начала промокать. Отжав ее пару раз, он вновь наклонился к Сяо, обтирая его кожу от пыли и грязи. — И не такие пропажи находил. А тебя, если надо будет, из-под земли достану, — шутливо отвечает он, хотя Сяо чувствует, что это совсем не шутка. — Только я понять не могу, почему ты очнулся, если печать все еще на тебе? Такого быть не должно, — спрашивает он, рассматривая печать Заточения. Сяо задумывается ненадолго и приходит к заключению, которое кажется ему логичным: — Мое проклятье слишком древнее и в смертном теле с каждым часом только крепчает. Видимо, эта печать не может удержать его целиком, и мой разум остался вне ее действия. Пока он объяснял свою теорию, Тарталья закончил с одной раной, отжал тряпку и, снова намочив, перешел к промыванию второй. — Но меня радует, что сейчас я не слышу их голоса, — зачем-то решает поделиться Сяо. — Их голоса? — Тех, кого я убил. — И что они обычно говорят? — Ничего хорошего. Тарталья отрывается от своего занятия и смотрит ему в глаза. И по этому взгляду становится ясно, что сейчас начнется тот самый разговор. Сяо решительно смотрит в ответ. Хотя не хочет отвечать на вопросы. Не хочет объяснять причину своего поступка. Не хочет произносить в слух то, что Тарталья ему нравится, пусть это и очевидно. Не хочет не потому, что сомневается, а потому, что боится последствий: еще большая привязанность, еще больше лжи и сокрытия того факта, что он скоро умрет. А что, если он скажет правду? Нет, он не рассматривает этот вариант. Потому что есть опасность того, что Тарталья его бросит. Сяо не мог этого допустить. Не теперь, когда он узнал обо всех этих чудесных вещах и чувствах, которыми его так щедро одаривал Фатуи. Сяо внутренне скривился от собственной низости. Да, это подло, эгоистично и жалко. Но он слишком привязался к нему, стал зависим от него. «Еще пару дней рядом с ним, больше не прошу», — попытался он сторговаться с совестью, но лучше себя не почувствовал. Ведь речь шла не только о его чувствах, но и чувствах другого. И тут Сяо придумал себе слабое успокоение на этот счет: «Тарталья… он молод. У него впереди целая жизнь, на фоне которой наша встреча будет лишь мгновением. Он быстро меня забудет. Еще сотню таких, как я, найдет…». А вот самому Сяо теперь без Тартальи никак. Поэтому он будет врать до конца. Даже если ему придется переступать через себя раз за разом. Возможно, все эти переживания отразились на его лице, потому что Тарталья вдруг поджал губы и как-то натянуто ему улыбнулся: — Инфекции нет. Это очень хорошо, — сказал он, поглаживая большим пальцем здоровую кожу на плече так, словно ничего другого говорить не собирался. Сяо поспешил сменить тему: — Я слышал, как ты договаривался с главарем. Это ведь было не впервые? Тарталья открутил крышку с какой-то пахучей мазью, набирая себе на пальцы некоторое ее количество. — Да, иногда ценные свидетели оказывались у них в руках, и приходилось вести переговоры, чтобы они не продали их раньше времени. — Раньше времени? — Ну, мне же нужна его информация, а не он. Похитители сокровищ более охотно шли на встречу, зная, что я не буду препятствовать их заработку. Поэтому вот тебе еще один совет от Предвестника: не спасай того, кто в будущем тебе не пригодится. Сяо решил не углубляться и не искать в этом совете параллели с собой. Вместо этого он спросил: — Что это? — кивком указывая на мазь, которой намазали его плечи. — Контрабанда из Сумеру. Довольно сильная штука, благодаря которой почти все затягивается за часы. Поэтому, если есть какие-то новые раны, то сразу скажи: и их подлечим. — Нет, — отвечает Сяо. Но Тарталья еще уточняет: — Метки, штампы, клеймо. Они ничего на тебе не ставили? — Ничего, со мной вообще не хотели связываться. — Почему? — спрашивает, начав забинтовывать его. — Подумали, что я служитель храма. Тарталья высокомерно усмехается: — Дилетанты. Вот я, когда впервые тебя увидел, сразу понял, что нашел настоящее сокровище. — Беспричинная лесть — это тоже обязательный навык для Фатуи? — Конечно. И рядом с тобой мне хочется его развивать. Остальную часть перевязки Сяо сидит молча, чтобы не спровоцировать появление новых комплиментов, и просто наблюдает за действиями Тартальи. — Все готово. К вечеру уже будешь как новенький, — заключает тот, и еще раз проходится взглядом по бинтовым виткам, перепроверяя свою работу. — Спасибо, — говорит Сяо и спешит добавить, — за все. Тарталья в ответ ласково ему улыбается, тянется вперед и целует в щеку: — Не за что. Дальше были поиски одежды, итогом которых стала белая рубаха без рукавов на завязках. Сяо было немного непривычно в обновке, и он периодически ее поправлял на себе. Покинув корабль и отойдя от него немного, Тарталья вновь начал делиться своим опытом: — Теперь самое главное. После того, как сделал все, что хотел, нужно скрыть следы своего присутствия. И сделать это желательно быстро. В данном случае нам повезло, так как среди похитителей сокровищ почти не бывает владельцев элемента. Поэтому достаточно будет просто избавиться от физических следов. А именно смыть их. Тарталья призывает лук, прицеливается, набирая элемент, и выпускает стрелу. Пролетев голубой звездой, она падает где-то между побоищем и кораблем. В земле образуется водяная воронка, из которой выныривает элементальный нарвал. Сяо помнит, что будет дальше: — Он не выдержит, — говорит, уже представляя, как корабль разлетается в щепки. — Сомневаешься в моем опыте? — наигранное возмущение в голосе Тартальи заставляет усомниться в своих словах. Вынырнув, животное из воды оказывается на несколько мгновений в свободном падении. Невольно Сяо подмечает красоту этой атаки: в первый раз, когда он ее увидел, ему было не до этого. Сейчас же он наблюдал со стороны, как эта махина, ударяясь всей массой о корабль, затапливает логово, перемешивая между собой награбленное и мертвые тела. Бывшее судно жалобно заскрипело, но все же удержалось под напором стихии. — Вот и все, — говорит Тарталья, отряхивая руки от несуществующей грязи. — Теперь можно уходить со спокойной душой. — На этом уроки кончились? — спрашивает Сяо и, не скрывая ухмылки, добавляет. — Учитель. Тарталья смотрит в ответ, также хитро улыбаясь: — Да, пока можешь отдыхать, но позже я погоняю тебя по теме.