***
Гермиона, поплотнее закутываясь в кашемировое пальто, уже поворачивала на свою улицу, как перед ней возник знакомый силуэт. — Дэрвин? — его появление показалось Гермионе довольно странным. — Привет, что ты здесь делаешь? Обрамлённое тёмными, практически антрацитовыми кудрями, соприкасающимися с высоким воротником пальто, лицо парня осветилось широкой улыбкой, распространяя вокруг себя заразительное уютное тепло. — Гермиона, как я рад что встретил тебя. — Не похоже, что ты здесь случайно. — Вообще-то, да, ты права, я узнал твой адрес у Невилла, он тоже с финансового отдела в Министерстве, — Дэрвин оборвал фразу, бархатно рассмеявшись. — Хотя, о чём я, вы же друзья, и ты, наверное, и так в курсе, в каком отделе работает Невилл Долгопупс. Боже… — парень продолжал весело улыбаться, — как глупо… — Да, Дэрвин, ты прав, мы с Невиллом старые друзья. Гермиона, на контрасте с тёплым смехом парня, отвечала немного натянуто. Улыбка исчезла с её лица при упоминании друга. После непростого для неё разговора с Гарри, Гермиона избегала всех своих друзей. Игнорируя их письма, звонки и попытки встретиться с ней. На работе она ограничивалась секретарями. И благодарила Бруствера за потрясающую возможность делать это на текущей должности. Да, возможно, это было очень по-детски по отношению к друзьям. Но Гермионе нужно было время, чтобы попробовать понять, почему её друзья не сказали ей… Вернув своё внимание к Дэрвину из собственных мыслей, Гермиона очутилась в плену агатовых, затягивающих в глубокую, непроглядную тьму глаз. — Кхм-кхм, так зачем ты искал меня? — Не подумай ничего плохого, Гермиона, но не хотела бы ты сходить со мной на свидание? «Что?!» — Прости? Дэрвин, я… Ты… Внезапное заикание и отражение весьма сомнительных эмоций на лице Гермионы в мгновение забрали милую улыбку с лица Дэрвина. — Извини, я просто подумал, мне показалось… — парень заметно нервничал. — Я подумал, что ты была бы не против… Парень совсем стушевался, и в воздухе повисла тяжёлая атмосфера обоюдной неловкости. — Да, получилось весьма странно… — голос Гермионы был немного сдавлен. Парень поставил её в весьма неудобную ситуацию. — Ты меня извини, если я не так дала понять, — Гермиона мягко, почти одним кончиком уголка губ освободила улыбку, пытаясь снять напряжение. — Я не ищу отношений, Дэрвин, извини… Думаю, мы могли бы быть неплохими друзьями? Что скажешь? Годится ли тебе в друзья Гермиона Грейнджер? — улыбка, янтарные глаза и маленькие ямочки обезоруживали. — Думаю… — Дэрвин всё ещё чувствовал себя неловко, но всё же у него получилось ответить теплом: — Думаю, что это тоже неплохой вариант. И моё предложение о свидании… — Дэрвин запустил руку в карман пальто, доставая два небольших билета, — в данном контексте теперь уже дружеское, — он ухмыльнулся, и в его глазах промелькнул необъяснимый азарт, — и ещё в силе. Видишь ли, я счёл себя слишком смелым и купил билеты на выставку очень занимательных вещиц. «Забытые артефакты четырнадцатого века». Их буклет показался мне весьма интригующим, но я пойму, если откажешься. — Дружеская прогулка… Ещё и с интересной программой. Что же, я согласна сходить с тобой. Преодолев обоюдную неловкость и довольно быстро найдя увлекательную тему для разговора, двое волшебников покинули жилой квартал Лондона. Вечер для Гермионы принимал весьма странные, но интересные обороты.***
Антрацитовое древко нервно подрагивало, отсчитывая чёткий, ритмичный, известный только одному её обладателю ритм. Облачённый в тёмный изумруд мантии силуэт затаился на задней части крыши дома Грейнджер. Он, как вор, скрылся под маскирующими чарами, ожидая наступления полной темноты. Он выжидал. Терпеливо. Раз за разом повторяя про себя нужное заклинание. Грейнджер всё ещё не вернулась домой. Интересно, куда она отправилась после их сеанса? Драко нервничал. Нотт сказал, что Драко точно бессмертный, раз думает, что две аферы за день могут пройти бесследно, но всё же пожелал другу удачи, напоминая, что у него, у них троих, есть «Церцея». Драко обещал друзьям, что не подведёт их. Как много обещаний и надежд он дал себе и другим в последнее время… Драко, лёжа на холодной черепице, не используя согревающее заклинание, думал, что будет, если Грейнджер обнаружит его? Наверное, она сразу вызовет Поттера, поднимет панику, и его увезут в аврорат? Или же пустит, в конце концов, в него непростительное. В последнюю их встречу она сказала, чтобы он держался от неё подальше. — О, да-а, Драко, да ты, блять, мастер сдерживать обещания… Его тихий диалог самим с собой, и снова повторение заклинания, снимающего блок с воспоминаний. Отсчёт минут. Её до сих пор нет. Ему нужно действовать осторожно.***
Тёмные кудри, обрамляющие острые скулы, большие, пленяющие своим блеском и азартом глаза. Дэрвин бесспорно был красив. Но внутри у Гермионы скребли вязкие, как непроглядное болото, противоречия. Она, всё то время, пока они сидели с бывшим когтевранцем после выставки в ближайшей кофейне, проводила странные для себя параллели, между ним и — «о, Мерлин бы его побрал…» — Малфоем. Дэрвин был хорош собой, умён, остроумен, тактичен и обескураживал только одной своей улыбкой. Но тот ледяной взгляд, выжигающий и пробирающий до дрожи зарядами в двести двадцать. Даже если в нём и была ненависть. Воспоминания, ломающие разум девушки своими противоречиями. Их последняя встреча. Его взгляд… «Малфой, Малфой, что же ты со мной сделал…» Нет, Гермиона не воспылала вдруг любовью к Малфою, но её всю скребло изнутри. Эти дурацкие «против» и «за», «за» и «против». От некоторых воспоминаний пробирала особенная, запретная, сладострастная дрожь. Гермиона не чувствовала раньше такого с Роном или же сидящим напротив неё Дэрвином. В этот вечер он был галантен, но всё же она улавливала его расстроенный тон, её отказ явно убавил настроение Дэрвина. «Чёртов, чёртов, Малфой…»***
Челюсти Драко сжались до хруста, когда он услышал, как она прощалась с ним. «Готов с ней просто дружить, не переходя черту, говоришь?..» «Что же тебе нужно от неё, малыш Дэрвин…» Драко не доверял адвокату Гошольда и брату покойной ныне Анны. Помимо открытой ревности, Драко ощущал тревожное чувство, что-то нашёптывало ему, что нужно держать Грейнджер подальше от этого парня. Распрощавшись с адвокатом, Грейнджер зашла в дом. Драко облегчённо выдохнул. Ему осталось дождаться, пока она уснёт, чтобы проникнуть в дом. Он снял мантию, вдыхая больше нужного, отрезвляющего мысли воздуха. Ведь он и правда сошёл с ума, спрятавшись на крыше Грейнджер и собираясь этой ночью ворваться к ней в дом. Вторгнутся в её разум, разбивая собственный, когда-то поставленный им барьер. Он справится. В этом у него не было сомнений. Драко до сих пор скребло от её слов про непростительное, он бы никогда не посмел принуждать её. Возможно, ей будет больно… И он сделает всё, чтобы облегчить её боль. Будет рядом. Пора исправлять собственные ошибки.***
Гермиона, попрощавшись с Дэрвином, с облегчением и приятной усталостью закрыла за ним дверь. Получилось весьма неплохо провести этот вечер с «новым другом», но она так устала за длинный день на работе, от терапии, которая в этот раз создала напряжение, и ещё эти постоянные мысли, раскачивающиеся как смертельные качели. — Глотик, Глотик? Малыш, ты дома? Гермиона громко позвала своего любимца, но любимец так и не появился встретить хозяйку. Возможно, он снова ушёл на долгую прогулку. Кот часто уходил, иногда пропадая на несколько дней. Но всегда возвращался. Сбросив пальто на мягкий пуф, девушка сняла туфли с тяжёлым выдохом. Всё её тело говорило об усталости за прошедший день. Ноющее чувство в ступнях, голова гудела. Минуя прихожую и кухню, она направилась сразу на второй этаж, в спальню, попутно освобождая волосы от неудобных заколок. С каждой минутой истома всё больше разливалась волной по телу. Приняв душ, Гермиона облачилась в простую чёрную пижаму без рисунка, расчесала немного влажные от пара волосы и осмотрела себя в зеркале во весь рост, стоящем в ванной комнате. Из зеркала на неё смотрела измождённая девушка с непослушными волосами — даже во влажном состоянии Гермионе не удавалось справится с ними. Кожа отливала вместо привычного ей светло-розового оттенка бледно-серым, выдавая контрастные потемнения синевы под глазами. Днём это всё скрывалось лёгким макияжем, но вот уже две недели из-за постоянного стресса, из-за ссоры с друзьями и постоянного недосыпа из-за ярких видений Гермиона будто бы угасала. — Во что ты вляпалась, Гермиона Грейнджер? — девушка скептично и печально оглядывала отражение, задавая зеркальному двойнику вопрос. — Ты же всегда была осторожна, — она провела кончиками пальцев по влажной от пара поверхности. — Что с тобой произошло тогда?.. «Двойник» оставил её без ответов. Покинув ванную, Гермиона открыла окно в спальне, запуская в комнату свежий ночной воздух. На улице тоже стояла оглушительная тишина, что немного напрягало её, было неуютно. Обычно её район не был таким тихим, где-то да слышался шум; поздние подростки, проезжающие автомобили или же животные, гуляющие по пустым улицам. Этот же вечер был до странного тих. Гермиона не стала закрывать окно, но наложила защитные чары и оставила палочку рядом с собой, на прикроватной тумбочке. Она легла в постель и взяла с тумбочки маленький стеклянный пузырёк со знакомым успокаивающим зельем. Осушив пузырёк, Гермиона натянула на глаза немного нелепую, контрастирующую с её простым пижамным нарядом ночную маску в виде больших смешных плюшевых глаз единорога. Это был подарок для неё от Джинни на прошлое Рождество. Маска шла в комплекте с ухаживающими средствами за кожей. Баночки с косметикой закончились, а вот маска Гермионе нравилась, она всегда приятно прилегала к глазам, успокаивала нежную кожу и помогала быстро погрузиться в сон.***
Открытое настежь окно, совпадающее с задней частью дома, где таился весь этот вечер Малфой, было его благословением свыше. Драко проверил ещё раз поглощающее любой шум заклинание, наложенное сразу по его прибытию к дому Грейнджер, неспешно и аккуратно переместился по козырьку, затягивая себя в темноту комнаты. Грейнджер спала. Это было ясно по звукам размеренного дыхания, которое было единственным, что нарушало тишину спальни. Драко замер, глубоко втягивая воздух. Ему нужно собраться. Он снял скрывающие чары и подошёл к краю кровати, в которой беззаботно спала Грейнджер. — Люмос, — тихо произнёс он. Было опасно, вот так создавать источник света, но ему нужно было убедиться, что Грейнджер погружена в глубокий сон. С его губ слетел смешок. — Серьёзно, Грейнджер? Перед ним на односпальной кровати лежала спящая девушка, глаза которой скрывала весьма уродливая маска из фиолетовой плюшевой ткани с выпученными, нелепо торчащими глазищами, а посередине был вышит блестящей нитью разноцветный рог. Драко тихо и осторожно присел на её постель, обхватывая крепче древко. Протянув пальцы к уродливой маске, он медленно, стараясь не касаться бархатной кожи, потянул ткань вверх. Ему нужен был доступ к глазам Грейнджер. Он затаил дыхание, понимая, что сейчас, когда он уже здесь, отступать больше некуда. У него будет лишь одна попытка. Заклинание отчётливо и холодно сорвалось с его губ. Его затянуло. Апрель, 1997 г. Хогвартс. В коридорах по всей школе царил настоящий хаос, ученики сотнями разбегались по комнатам, уводя с собой первокурсников в относительно безопасные места, другие ученики сражались с проникнувшими в школу пожирателями. Гермиона проталкивалась сквозь толпу школьных мантий разных факультетов наверх, Рон сказал ей, что Гарри и директор Дамблдор на астрономической башне. Ей нужно было найти Драко. Она знала, что найдёт его там. В голове набатом крутилась только одна мысль: остановить его, не дать совершить непростительную ошибку. Он не сможет этого сделать. Не сможет ведь? По щекам Гермионы текли слёзы. Её трясло. Кольцо на её пальце оглушающе молчало, не было ощущения, привычно пронизывающего тело от его тепла. «Он жив… Он жив…» По пути она вновь встретила Рона и Полумну, оба доблестно отбивались от парочки пожирателей. Гермиона не знала, кто скрывался под этими масками. Но Драко среди чёрных мантий не было. Он был в другом месте. Там, куда ей нужно успеть. Гарри тоже нигде не было. «Возможно, у него есть хоть малейший шанс защитить директора… Может… Драко найдёт силы сдаться и не совершить убийство?» Гермиона уже преодолевала четвёртый этаж, как внезапно почувствовала на затылке обжигающую боль. Сознание помутнело. Наступила темнота.***
Глаза от тяжести чьей-то сковывающей магии и применённой к ней физической силы не хотели открываться. Приложив все силы, которые остались в ослабленном от нападения теле, она пыталась понять, где находится. — На твоём месте я бы не двигалась. Насмешливый, пропитанный самодовольством женский голос больно ударил по перепонкам. Кажется, у Гермионы сотрясение. Она попыталась поднять руку, чтобы нащупать затылок, но тело пронзило острой болью; казалось, что каждая клеточка кожи была повреждена бесчисленными ударами кулаков. — Я же сказала, Грейнджер, не двигайся. Гермиона, игнорируя слова едкого женского голоса, всё же через боль открыла глаза. Всё плыло мутной пеленой, но она смогла разглядеть смутные очертания пустого камина и мраморный, исписанный витиеватыми узорами холодный пол. Помещение, где она очутилась, не было похоже на школу. Больше походило на гостиную старого особняка, с некогда вычурной роскошью, лишенную былого уюта. — Г… е, — Во рту вязко, язык онемел и не хотел слушаться. — Г… де м… на…х…ся… Безуспешная попытка повернуть голову, чтобы лучше осмотреть помещение, обернулась невыносимой жгучей болью в районе затылка. Гермиона почувствовала, как тёплая пульсирующая струйка потекла по шейным позвонкам. — Прости, Грейнджер, я бы и рада рассказать, где мы, но тебе осталось недолго. Знаешь, — расплывчатый женский силуэт оказался вблизи лица Гермионы, — скоро совсем всё изменится, такие, как ты, больше не посмеют загрязнять наш мир, — язвительный голос перешёл на шёпот. — Зря ты с ним связалась, Грейнджер. Возможно, тогда ты была бы сейчас в более приятном месте? Гермиона не видела лица, но могла точно сказать, что девичье лицо искажала ядовитая улыбка. Голос был знаком, но она не могла вспомнить, кому он принадлежал. «Это была ученица? Или одна из проникнувших в школу пожирателей?» Хотя голос был достаточно юн, что наталкивало и задерживало на мысли о том, что её собеседница всё-таки училась с ней в одной школе. Послышался скрип открываемой двери, сопровождаемый холодным, знакомым, неприятным голосом. — Ты… — в голосе Малфоя-старшего сквозило презрение, смешанное с недовольством и осторожностью. — Я же сказал тебе вырубить грязнокровку. — Извините, мистер Малфой, но не вам диктовать сейчас правила, — девушка откровенно дерзила. — От того, чтобы поведать Тёмному Лорду о грязных отношениях вашего сына с этой, меня удерживает только наша сделка, — в голосе слышалась издёвка. — Сделайте уже это, Люциус, а я вынуждена оставить вас. Свою часть сделки я выполнила сполна, жду такой же щедрости и с вашей стороны. Послышался стук низких каблуков. Обувь была школьной. Значит, среди учеников, помимо Драко, тоже были пожиратели, но кто? Гермиона никак не могла сравнить или вспомнить голос девушки. — Ну здравствуйте, мисс Грейнджер, — Люциус выплюнул это приветствие, но не подходил близко к обессиленной девушке. Она видела его силуэт достаточно отдалённым. Лёжа на холодном мраморе, затылок и спина ощущались всё более отчётливо неприятно тёплыми и мокрыми. Сколько ещё она протянет в таком состоянии? — О, не переживайте об этом, мисс Грейнджер, вам осталось совсем недолго… — Вы мон… стр, Люциус, — эти слова оглушили хрипом гостиную. Гермиона тут же пожалела об этом, во рту почувствовался солёный ржавый привкус. Возможно, старший Малфой был прав. И ей осталось недолго. Гермиона заплакала. Это было сложно назвать обычными рыданиями, точнее, изнутри она разрывала через боль грудную клетку, но тело отказывалось показывать эти эмоции, удерживаемое чужим заклинанием. Ей было невыносимо больно, и она боялась, что, возможно, сегодня её друзья и любимый будут мертвы. Гермиона беззвучно плакала от бессилия и собственной глупости. Ещё тогда, в Рождество, ей нужно было бежать с Драко, рассказать обо всём директору и открыто помочь Гарри. Но она поступила иначе, она боялась за Драко, боялась, что его убьют в собственном доме. Она знала, что Министерство было на стороне пожирателей, и боялась, что ей не поверят. Так много было причин и страхов, которые теперь казались глупыми. Но теперь бояться и думать об этом было поздно. Скорей всего, если Орден не успел, то Дамблдор уже мёртв. Вряд ли Гарри было одному под силу защитить директора, если только Драко не поднимет свою палочку… Сможет ли Орден сегодня одержать победу? Или пожиратели будут праздновать свой триумф? Мысли, как кровь по её затылку, лились потоком. Гермиона совершила ошибку. И теперь за неё расплачивается. — Драко… — Гермиона всеми мыслями желала, чтобы он сдался Ордену. Она знала, что он на правильной стороне. Она надеялась, что он жив и сделает правильный ход. — Хватит, девчонка! — звонкий шум по перепонкам от сильной пощёчины вызвал новую порцию боли. — Мой сын никогда не предаст меня! Ваша непозволительная связь — ошибка! Ты мерзкая грязнокровка… Он не может любить такую, как ты. Никогда вам не быть вместе, — Люциус вдруг рассмеялся, зло, с превосходством. — Уж поверь, я об этом позабочусь. Круцио! Гермиону скрутило. Пронзительный визг наполнил помещение и смешался с больным смехом Малфоя. Она горела, каждую клеточку её тела пронзало выжимающей болью, бьющейся в конвульсиях. Ей не выбраться, Люциус её убьёт. Малфой-старший кидал заклинания остервенело с истинным наслаждением. Бессмысленно для их ситуации угрожая и говоря, что она опасна для его семьи. Гермиона ждала конца. Боль была невыносимой, она уже готова была молить о том, чтобы Малфой кинул в неё непростительное и покончил с этим. Терпеть огонь во всём теле, разрывающий вены, было невозможно. В комнате резко раздался громкий шум. На короткое мгновенье боль перестала быть столь невыносимой. Она почувствовала, как чьи-то руки обхватили её. Стало вдруг спокойно. Она провалилась во тьму.***
Драко спускался по беснующимся от движения лестницам, минуя толпу учеников. Направляясь в подземелье. На его руках висела еле живая Грейнджер, где-то следом за ним бежал обезумевший от ярости Поттер. Но Драко было всё равно, ему нужно добраться до слизеринской гостиной, там был бадьян, там были зелья, которые Блейз доставал для Драко, когда тот в течение года в очередной раз возвращался из менора с разными повреждениями. Он бежал что есть сил, держа бережно тело любимой крепко в своих руках, тихо шепча «ещё немного, потерпи ещё немного, Грейнджер, всё будет хорошо». По его щекам текли слёзы, Драко боялся. Директор был мёртв. Он сделал это. Блять… Он убил ёбаного Дамблдора. Старик стоял напротив него и просил одними лишь губами, пока Драко держал дрожащую палочку. Малфой уже хотел опустить древко, как рядом с ним раздалось произнесённое тихим, неживым голосом: «Драко, ты обязан это сделать». А следом — жест протянутой, неестественно чёрной прокажённой руки старика. И его тихий шёпот: «Драко, ты должен». Нихуя, блять, он не должен. Но зелёный сноп искр уже слетел с его древка из боярышника… Булькающие звуки из груди Грейнджер вернули Малфоя в реальность. Он уже практически дошёл до заветной двери. — Стой, Малфой! — Отъебись, Поттер. Драко даже не оборачивался, только прижимал к себе крепче тело Грейнджер. — Я убью тебя, Малфой, ты, сукин сын! Поттер был в ярости. Смерть старика была для него непомерной трагедией. Драко, да и все вокруг замечали их особую связь с директором. «Блять!» Драко едва успел увернуться от брошенного заклинания в его спину. — Ты совсем ебанулся, Поттер?! Если она умрёт из-за тебя, я пущу в твою шрамоголовую башку Авадой! Драко распирала злость, поглощал страх. «Ещё немного…» «Потерпи, пожалуйста, ещё немного, милая…» Поттер, кажется, услышал его и, убрав палочку, нагнал Малфоя. От того, что увидел на руках слизеринца, Поттер побледнел. — Кто… кто это сделал? — так тихо и холодно. — Кто, блять, это сделал, Малфой?! Куда ты её несёшь?! Это был ты?! Да?! Отвечай! Отдай сюда Гермиону, живо! — Поттер истерил, больно вцепляясь в плечо Драко. — Я сказал отьебись, Поттер, у меня в гостиной бадьян! Или помоги, или проваливай! Дважды уговаривать не пришлось. Ввалившись в гостиную, он бережно уложил Грейнджер на диван, командуя беснующемуся Поттеру: — Возьми бадьян на полке справа, и в спальне есть бинты чистые, она потеряла много крови. — Почему ты не отнёс её к Помфри? Поттер, похоже, был в шоке. Он понимал, что Грейнджер, ещё немного, и уйдёт вслед за директором. — Да? И как ты, блять, себе это представляешь?! — Ты убил его… — Быстрей, Поттер, сможешь расправиться со мной потом, прошу… Они действовали на удивление слаженно, останавливая кровь девушки и обрабатывая на её коже многочисленные раны. Поттер не мог иначе, Грейнджер была так же дорога для него. — Что с ней случилось? — Мой отец. Он решил избавиться от неё, — голос Драко отстранённый. — Ты должен будешь кое-что сделать, Поттер. — Где ты её нашёл? — В выручай-комнате, — к Драко подкатывало раздражение. — Это, блять, сейчас так важно? — Ты убил Дамблдора, но спасаешь ей жизнь. Почему? Почему, Малфой? — Старик сам попросил меня, он уже был полумёртв, ты видел его руку. Он был проклят, — Драко выплевывал эти слова. — Он бы умер и так, я лишь облегчил его страдания. Если бы я не убил его, Грейнджер уже была бы мертва, как и я. Вместо меня, Поттер, его бы убил Снейп. Он бы сам умер уже через сколько, неделю?! — Ложь! — Мне плевать, я ответил на твой вопрос. — Почему она здесь? — Потому что, Поттер! Какая разница, почему она здесь? Она не хотела, чтобы ты знал… Драко аккуратно обтирал бадьяном затылок Грейнджер. Прислушиваясь, есть ли дыхание. Она всё ещё была с ним, живая… Её грудная клетка еле заметно вздымалась, и этого сейчас было достаточно. У них с Поттером есть время. — Послушай меня, Поттер, когда зелье подействует, я сотру Грейнджер память о себе, потом сдамся. И я готов оказать вашему Ордену любую помощь. Взамен прошу защиту для своей семьи. Отца тоже. Я знаю, что ты скажешь. Но Люциус просто трус. Он хотел убить её лишь потому, что боится за мою мать. С каждой сказанной фразой Малфоя на лице Поттера отражалось недоумение. — Но для начала, Поттер, для начала я должен стереть ей все воспоминания. Это не безопасно для неё, понимаешь? Ты должен оберегать её, Поттер… Пока этот ублюдок жив. И ты никогда ей не расскажешь, что ей пришлось пережить. — О чём ты вообще говоришь?! Какая к чёрту безопасность? Я не дам ей стереть память! Ты понимаешь вообще, с кем говоришь? Ты понимаешь, что натворил? Поттер снова перешёл на разрывной крик. — Если ты продолжишь так громко орать, нас найдут и прикончат. Я знаю, что вы со стариком искали крестражи. Я помогу найти оставшиеся. Обещаю, Поттер. Моя просьба — лишь семья и защита для неё. Вы можете отправить меня в Азкабан, но я не так виновен в его смерти, сколько могу быть полезным. Поттер решал. Он давил своим взглядом. Взвешивая предложение своего врага. Грейнджер продолжала дышать. Бадьян начал действие, и некоторые раны покрылись плотной корочкой, останавливая кровь. Драко склонился к её лбу, оставляя нежный прощальный поцелуй. Он знал, что Поттер согласится на сделку. — Времени осталось не так много, Поттер. Вам нужно уходить. Её нужно перенести в безопасное место. — Почему она не должна помнить? Ведь если кто-то узнаёт о вашей связи, то пострадаешь ты, а не она. — Ты ошибаешься, пострадает именно она. Если лорд узнаёт, что Грейнджер моя родственная душа и про нашу с ней связь, то объявит на неё охоту, желая устроить целое представление из её казни. Наказывая меня её извращенной смертью. Я уже видел, как он это делает… Ты ведь видел, как он пытает, а, Поттер? — Да… Это было решающим. — Хорошо, — голос Гарри был до предела нервным. — Что нужно делать? — После того, как я проникну в её разум, ты дашь ей это зелье, — Малфой протянул маленький пузырёк с мутной, болотного цвета жидкостью. — У тебя будет ровно минута, Поттер. Не облажайся. — После уходи, Малфой. Я свяжусь с тобой через это, — Поттер протянул ему маленький засаленный кусок пергамента. — Никто не должен знать, что я ищу крестражи, даже Орден… Поэтому тебе нужно будет вернутся к пожирателям и никак себя не выдавать. — Хорошо, Поттер, меня устраивает. Драко забрал клочок, переложил тело девушки с колен на мягкие диванные подушки, в последний раз прикасаясь тёплым поцелуем к её лбу, и четко произнёс собственное заклинание. Белая плотная дымка растворяла, прятала в самую глубь подсознания воспоминания о жутких пытках его отцом и счастливых днях с Драко.