Антология драбблов.

             Этот брак был выгодный для них обоих.       Для неё - местной стервы, чьи родители попытались облапошить целый город, а потерпев крах сбежали, бросив дочь на растерзание разъяренной толпы.       И для него – местного героя, ребенка вундеркинда, гения и чуть ли не мессии.       Она остаётся одна в, обманом полученном обратно, особняке с приличной суммой денег и подписанной бумагой о невыезде. Хорошо, что не так давно в Гравити Фолз инквизицию признали аморальной. В противном случае её бы сожгли на костре, прям возле памятника "великому" предку. Всё же стоит признать, что косые взгляды и гнилые помидоры в окна получше самосуда.       Он в двадцать четыре окончив школу и Оксфордский университет экстерном, возвращаться в мистический городок. Теперь навсегда. С охапкой исследований и экспериментов на бумагах и с двойняшкой под руку. Задействовав давнее связи, он быстро выясняет почему ФБРовцы по пятам ходят за старой знакомой и под напором сестры, наведывается в гости.       Особняк пустует. Лишь верный дворецкий пытается поддерживать какой никакой порядок, а новоиспечённая хозяйка несмотря ни на что всё так же высоко держит голову и смотрит пронзительным взглядом ледяных глаз.       — Влипла ты, Нортвест, — не церемонится, говорит как есть, — из этого дерьма тебе самой не выбраться.       Прозрачный намек на помощь, на что девушка лишь фыркает, пропуская его мимо ушей. Капитан очевидность. Приезжий герой с щетиной трёхдневной давности, колтунами в волосах, в дешёвой, растянутой рубашке не первой свежести и затёртых джинсах.       — Давай не будем? Лучше скажи зачем вернулся в эту дыру? Чем будешь заниматься? — резко и грубо меняет тему. За столько лет так и не научилась быть вежливой с людьми.        — Ничем, — он поник — планов куча - финансирования ноль.       — Видела тебя по телевизору. Такой важный... Юный гений, в окружении учёных, неужели они не согласились помощь?       — Никто не хочет вызываться в сверхъестественные дела, считая это антинаукой. Да и нам с дядей Фордом помощь не нужна, только спонсор, который не будет задавать лишних вопросов, а такого сложновато найти.       — А Стэнли? Мне казалось его бизнес довольно-таки прибыльный.       — Да, — тяжело вздыхает, — но этого недостаточно...       Нортвест кивает, не зная, что ответить. Дружеские посиделки у них не получаются. Все новости за десять лет рассказаны за пятнадцать минут, ностальгия по, не очень-то и хорошему, общему прошлому заняла примерно столько же, поэтому Пайнс на долго не задерживается и придумав какие-то срочные дела уходит, а девушка отправляется на встречу с адвокатом, чтобы подготовиться к очередному допросу.       Это выматывает, а нравоучения родителей "на удивление" не помогут. Она вспоминает о своем госте, только чтобы перевести тему, но папа и мама ни с того ни с сего видят в этом возможность, предлагая аморальный план. Пасифика долго отнекивается, но всё же не выдерживает давления и сдаётся, назначая Пайнсу встречу. Говорит прямо, ничего не скрывая, заведомо ожидая получить отказ, чтобы с чистой совестью сообщить об этом родителям.        Но почему всё идёт не по плану...       — Хорошо.       — Что? — недоверчиво скалится. — Серьезно?       — А что? — насупив густые щетинистые брови внимательно смотрит на неё. — Получить в жены богатого спонсора, знающего о всех моих делах - хорошая перспектива, которая в будущем приведёт к выгодным знакомствам и всё, что мне нужно для этого сделать - очистить твою репутацию, что как раз тебе и нужно. Все в плюсе, Нортвест.       Кажется, она забыла, что связалась с семейкой мошенников.       — Нужно, чтобы наш брак не выглядел фиктивным. Это важно.       — Как тебе угодно. Я даже знаю кто поможет нам реализовать это.       Он зовёт на помощь сестру и Нортвест ожидает услышать от нее несколько поучений или хотя бы коротенькую лекцию о моральных ценностях, но, опять же, этого не происходит. Мэйбл улыбается, придумывает неплохой план действий, а главное слушает и советуется.       — Если вы с бухты-барахты поженитесь это будет максимально странно... Для начала вам нужна легенда, чтобы объяснить почему вы так быстро сошлись... Кстати, хорошо, что Диппер расспрашивал о тебе, по городу уже разошлись слухи, но этого маловато... — она задумчиво крутит каштановую прядь на указательном пальце, расхаживая туда-сюда по залу, как будто стараясь уцепиться за что-то.       — Не преувеличивай, Пайнс, мы не герои дешёвого фильма с тропом «фиктивные отношения», — Пасифика отводит взгляд куда-то в сторону, цокая языком.       Мэйбл, остановившись возле огромного окна, отшучивается, мол: «пока вы по-настоящему не влюбились и отношения не перестали быть фикцией - да». Диппер не сдерживается и тяжело вздыхает. Сестра не меняется. Нортвест улавливает эту мысль в его взгляде.        — Призрак! — спустя несколько секунд молчания и взирания в вечернюю пустоту, громко и эмоционально выкрикивает Пайнс, заставляя собеседников вздрогнуть. — Ты скажешь, что влюбилась после того, как он спас тебя от призрака! — прежде чем брат сорвётся с места, чтобы разобраться с несуществующей опасностью, она подходит к Нортвест, хватая её за руки, радостно улыбаясь от гениальности собственной идеи.       Внезапная давящая, жгучая боль пронзает грудную клетку. Пасифика чувствует её чуть ли не физически, от чего ей хочется свернуться калачиком и обнять себя руками. Пайнс сама того не понимая ударила по больному месту. Резко и точно.       — Хорошо, — только и остаётся сказать ей, пытаясь сохранить привычный холодный тон.       Первые несколько дней они постоянно ходят вместе. Нортвест пытается отмыть свою репутацию, одевается попроще, больше улыбается и старается быть дружелюбной, игнорируя злые взгляды и перешептывания за спиной.       — Будь жертвой, а не сообщницей, потому что твоих родителей я вытащить из этого не смогу.       Она понимает это. Жертвует деньги на благотворительность, даёт интервью Шандре Хименес и устраивает светские мероприятия, на которых извиняется за махинации родителей и знакомит своего жениха с влиятельными людьми.       — Я не буду этого делать! Это мой дом по правы если не по закону!       — Эм, суд с тобой не согласиться. Судья признал договор недействительным, по закону и по праву это всё ещё дом Макгакета.       Пасифика чуть ли не впервые в жизни, протестует. Как маленькая девочка топает ногой, кричит, фальшиво плачет, размахивает руками и дует губы. Диппер к такому привык. Его сестра закатывала сцены и похуже, поэтому реагирует абсолютно спокойно, молча наблюдает и даёт время успокоиться.       — Ты же пытаешься стать лучше, а...       — Считай что миссия провалена!       — Неужели тебе действительно в кайф делить жилплощадь со всеми этими призраками? — она поднимает на него недоумевающий взгляд. — А-а ты думала, что он был один?... Этот дом буквально стоит на костях погибших здесь лесорубов, а их неупокоенные души скитаются вокруг.       Слова Пайнса кажутся очень убедительными. Снова. Пасифика молча собирает вещи и драгоценности, при этом размышляя, как правильно сообщить неприятные новости родителям, забирает документы и деньги с кабинета отца и неожиданно для себя заводит разговор с новым [старым] владельцем дома. Просто потому что тишина угнетает, даже пугает. Как-то не по себе от мыслей, что все скрипы, шорохи, скрежеты - не шум старинного особняка, гнилых досок или банально сквозняка, а проделки призраков.       Макгакет говорит, что понимает её гнев, что не держит зла и просто хочет получить свое обратно, чтобы хоть на старости лет обеспечить сыну и внуку достойную жизнь. Нортвест с уважением и интересном слушает его истории про ошибки прошлого, тяжёлое сегодняшнее и надежды на будущее.        По возвращению Диппер их не тревожит, не желая вылезать в это подобие идиллии, пусть и удивляется увиденной картине. Он расставляет в большом зале все необходимое, что забрал из Хижины, открывает дневник, несколько раз мысленно повторяет нужное заклинание, учитывая наставления дедушки Форда.       Предложение о помощи вылетает из уст Пасифики неожиданно. Она наряду с Макгакетом выманивает призраков из укрытий, бросается в них тем, что первым попадется под руку, даже собственными туфлями, играет в какое-то подобие догонялок и пряток. Адреналин кипит, в ушах гудит. Ей давно не было так весело.       Ужиться в Хижине оказалось проще чем она думала, но всё равно нелегко. Привыкшая к роскоши и не приученная к работе девушка, сразу же оказалась предметом для колких шуток Стэна и Зуса, но у Нортвест тоже язык подвешен, ещё и самолюбие на высоте. Она себя в обиду не даёт, чем заслуживает уважение и место на семейной фотографии.       Подготовка к свадьбе занимает от силы недели три, что на самом деле ничтожно мало, но так как брак фиктивный заморачиваться нечего. Диппер в процессе не участвует [даже свадебный костюм ему покупает сестра которая и так взяла на себя половину работы] все время пропадая в подвале вместе с Фордом. Они днями не выходят от туда, неожиданно срываются в лес или уезжают из города на неопределенное время.        Пасифика в это не лезет, лишь за несколько дней до свадьбы попросит Диппера отвлечься от исследований и хотя бы поспать нормально. Не хотелось, чтобы на фото и видео он выглядел, как зомби или, не дай боже, уснул прям за праздничным столом. Пайнс соглашается и не сдерживает обещание, увлекшись очередным "великим открытием". Не выдержав Нортвест врывается в подвал прям в свадебном платье, разбудив горе жениха с криками и пихнув в руки бритву, даёт пол часа на то, чтобы привести себя в порядок.       В первую брачную ночь они обсуждают план дальнейших действий, а медовый месяц проводят разъезжая по разного рода конгрессам и съездам.        Пасифика не удивляется когда, узнает, что у Стэнли есть связи в полиции и Калифорнийском суде, [где и ведут её дело.] Первые полгода замужества у неё ассоциируются с вечными разъездами, вторые с судебной тяготой и растягивая её дела. Спустя год его всё-таки закрывают и снимают все обвинения. Что будет с родителями она не знает, ведь они с каждым разом всё реже выходят на связь.       — Теперь можем развестись, — Диппер небрежно бросает папку с документами на стол и Нортвест [она взяла двойную фамилию] замечает его подпись внизу.       — А тебя что-то не устраивает? Лично мне не хотелось бы снова маяться с этими бумажками.       Он задумчиво потирает затылок и слабо улыбается.        — Мне всё равно, — и пожимает плечами.       Её сердце уходит в пятки.        Пасифика держится за это «мне всё равно» последующие пять лет, разъезжая с ним по научным конференциям радуясь за каждую полученную медаль или награду, пересматривая по несколько раз интервью и вместе смеясь с его неуверенности, сражаясь поруку с монстрами, ночуя в одной палатке в лесу, работая в Хижине, путешествуя по разным странам.       Они не муж и жена. Они - друзья, товарищи. Нортвест любезно переписывает его научные работы и заметки своим каллиграфическим почерком, расписывает страницы дневника номер 4, покупает жевательные накладки для ручек и карандашей, готовит ему крепкий кофе и приносит поднос с едой прямиком в подвал, чтобы он не испортил себя желудок чипсами и прочей ерундой. И пусть маленькая, влюбленная версия её кричит, что этого мало и нужно больше. Намного больше. Взрослая и любящая довольствуется и этим.       Но Венди Кордрой, что свалила из города, как только ей выполнилось восемнадцать и вернулась под тридцать, разрушает эту идиллию. Разведённая, с маленьким ребенком на руках, но всё ещё весёлая, уверенная в себе и, чёрт возьми, красивая. Невероятно красивая и притягательная. Пасифика сразу поняла, её возвращение - начало конца.       Диппер помог ей найти дом недалеко от Хижины, [ведь с семьёй она редко общалась и снова жить с ним не хотела,] хорошую работу на пол ставки но с приличной зарплатой и пристроил её сына в детский сад, но несмотря на это сам частенько брал на себя роль "няньки", если Кордрой куда-то уходила или просто уставала. Мэйбл частенько помогала ему в этом, из-за чего и получила статус "предательница".       — А кто его отец? — не выдерживает и невзначай спрашивает у Мэйбл.       — Я не помню, как его зовут, несколько раз видела его на фото и вовремя видеозвонков, но лично никогда не общалась. Да и разошлись они спустя несколько месяцев после рождения Джеймса, а что?       Нортвест наверное с ума сошла раз начала видеть в пятилетнем, кареглазом мальчишке черты своего мужа. Диппер не делал ничего такого, чтобы могло навести её на такие мысли. С Кордрой вёл себя довольно сдержанно, с мальчиком игрался в приставку, гулял в парке и с энтузиазмом учил элементарным вещам, таким, как чтение и письмо. Просто потому что они старые друзья, просто потому что Венди сама не справляется, и Пасифика наверное проверила, если бы не глаза. Они не врали. То с каким обожанием Пайнс смотрел на рыжеволосую бестию не описать словами, а самое страшное, она отвечала ему тем же.       — Подпиши, пожалуйста.       Пасифика не удивилась когда он снова перенес ей документы на развод. Последнее несколько месяцев она была как на иголках, в ожидании этого.        Нет, Диппер не изменял ей, [если такое понятие допустимо в их "отношениях"] не строил новую семью за спиной, не лгал, просто ходил последнее время сам не свой. Задумчивый и дёрганый. Всё ещё честный и верный своим принципам [даже если иногда приходилось закрывать на них глаза.]       — Хорошо, — говорит тихо, с отголосками ледяного тона.       Не отнекивается, ведь знает, что на этот раз ему не всё ровно. Он хочет семью, жаждет любви, нуждается в домашнем очаге и уюте. Все это Пасифика хотела и могла ему дать, но Дипперу от неё этого не нужно.         [И она готова смириться с этим.]       Они разводятся тихо и спокойно. На словах друзьями, на деле же, с её инициативы, обрубив все концы.        Пасифика съезжает сразу же. Уроки отца были не напрасны, она позаботилась о себе заранее, прикупив уютную квартиру в элитном районе Пьемонта. Там она учится жить по-новому, ни как дочка богатых родителей, ни как жена ученого, а простая, хорошо обеспечения женщина.        Привыкшая к писанине и "макулатуре" разбросанной повсюду Нортвест устраивается работать журналистом, [чисто для души, хоть какой-то социализации и самореализации] обустроившись заводит невероятно раздражающую, шумную, энергичную собаку, чтобы не чувствовать одиночества.       Но всё же в душе что-то щемит, сердце болит. Какая-то невероятная мистическая сила тянется её назад, ломит тело, выкручивает суставы. И Пасифика идёт на компромисс сама с собой, скупает все журналы с его упоминанием, [откуда и узнаёт что он женился на Венди спустя несколько недель и дал её сыну свою фамилию] даже заумные научные статьи в которых мало что смыслит и смотрит каждое интервью.       — Венди, своими открытиями Ваш муж переворачивает мир науки с ног на голову! — молоденький, веснушчатый репортёр улыбается и по оживлённости жестов можно сказать, что он действительно взволнован. — Скажите, каково это быть женой, не побоюсь этого слова, гения? Не сложно ли?       Кордрой [уже Пайнс, но Нортвест ещё не готова полностью принять это] улыбается, сидя поруку с Диппером, крепко сжимая его ладонь. На его коленях дремлет Джеймс. Пайнс с лёгкой, еле заметной полуулыбкой гладит мальчика по голове, умиляя гостей студии.        Пасифика фыркает. Не так давно её тоже спрашивали об этом. Она всегда с искренней улыбкой отвечала, что нет. И это была правда. Быть женой гения было увлекательно, интересно и даже познавательно, а быть нелюбимой женой больно.