Юкио. Сын героя.

      Старатель.       Разве можно назвать плохого человека таким именем? Нет, мужчина однозначно был странным: угрюмым и с вечно сведенными на переносице бровями.       Но в глазах было столько силы воли и огня, что все эти факты никак не вязались со словами мелкого парнишки, который сейчас кричал где-то там, в конце коридора. И вот незадача: Никита никак не мог посмотреть, что же там происходит. Угол обзора у младенцев слишком мал, да и голова ещё не сильно поворачивалась.       Остаётся только напрячься и вслушиваться в дальнейшие реплики разговора.       — Веди себя прилично, — голос Старателя оказался таким же строгим, как и весь его вид.       — Ты злодей! Ты довёл маму! — детский крик стал ещё громче.       — Твоя мама всегда была странной, моей вины в этом нет.       — А Тойя? Тойя тоже был странным? — голос ребёнка дрожал, — А я? Я тоже буду, как ты?       — Ты должен быть ещё лучше, — твёрдо сказал Старатель, — если, конечно, престанешь строить из себя клоуна и будешь использовать мой огонь.       — Нет! Не буду. Я ненавижу твой огонь! — закричал мальчик.       И именно этот момент выбрала медсестра, чтобы выйти из кабинета со звенящими стекляшками в руках, не дав дослушать Никите семейную ссору.       Сплетница внутри него была недовольна таким раскладом.       Родитель, увидев потуги ребёнка, решил, что тому опять жарко. Поэтому он поднялся и стал расхаживать по коридору, в надежде создать сыну комфортную среду.       — Надеюсь, ты не будешь таким же пугающим ребёнком, как этот, — Айзава слегка улыбнулся, — что-то мне подсказывает, мой сын будет ещё той занозой, —мужчина отодвинул мешающую ткань одеяла с лица сына.       — В семье Тодороки недавно было горе, один из детей погиб, и поэтому сейчас их младшего сына водят на различные проверки к врачам, — серьезно сказал Шота, — Старателю сейчас, наверно, трудно…       Никита задумался.       Каково это — потерять своего ребёнка?       Будет ли грустно его «отцу», если его в один день попросту не станет?       А ему? Ему самому будет хоть капельку грустно?       Нет, этот мир плохо влияет на его психику. Он уже стал думать о всякой фигне, а ему надо о том, как справиться и не сойти с ума в этом детском теле.       Не о выдуманных проблемах.       — Айзава Шота и Айзава Юкио, ваши анализы готовы, пройдите в кабинет четыреста два.       Его «носильщик», как называл про себя своего отца Никита, пришёл в движение. Шёл он медленно и осторожно, как будто неся нечто настолько хрупкое, что может сломаться от одного только прикосновения.       Это тешило самолюбие Литова, и, если честно, немного смущало.       На стойке регистрации стояла молоденькая медсестричка, она не могла перестать восхищаться их тандемом, её всё умилял вид ребёнка на руках отца.       Никите не часто делали комплименты, поэтому он довольный собой развесил уши, но его тут же поторопились унести.       Вечно ему обламывают всё веселье!

***

      — Юкио, посмотри сюда, смотри, что у меня есть, — Сущий Мик потряс погремушкой, в надежде привлечь внимание ребенка, но пока получалось довольно-таки посредственно.       Юкио пока привлекали только его пальцы. Вопреки сомнениям, они оказались довольно-таки вкусными, и он мог часами лежать с ними во рту. Но, похоже, взрослых это немного напрягало. Его всё время пытались отвлечь от этого занятия.       Вот и сейчас заметив во рту ребёнка пальцы, Сущий Мик лишь с досадой сказал:       — Шотааа, он опять сосёт пальцы!       — Хм.       — Что ты хмыкаешь? Я читал, что это может быть из-за недостатка внимания, — возмущенно сказал герой.       — Ты где эти книжки откапываешь? — спросил Шота Айзава.       — Кхм… онлайн заказываю, — смущенный раскрытием своей тайны сказал Ямада.       — Я не могу стоять над ним часами и развлекать его, через несколько месяцев он станет немного осознанней, и тогда уже можно будет его как-то учить. Сейчас ему всего четыре месяца, — Айзава Шота поднялся со своего прогретого дивана и подошёл к кроватке сына, — и пока ему достаточно просто моего присутствия рядом.       Четыре месяца — именно столько он уже в этом странном, но удивительном мире, и столько же времени он находится рядом с этими чудиками и наблюдает за их перепалками.       Сперва две недели в одной больнице, потом еще одну в другой, и уже когда прошло время выписки, он снова вернулся в тот мрачный дом, к которому его подложили. Но, что удивительно, в нём стало чище и светлее, а ещё у него появилась собственная колыбельная.       В ней было так тепло и уютно, что Никита сам не замечал, как за несколько секунд просто вырубался в ней. И страшные сны ему больше не снились.       В больнице довольно часто по ночам он наблюдал страшные сны, он мог в любой момент проснуться от собственного плача, что заставляло его испугаться, он вспомнить никак не мог, но чувство страха ещё долго преследовало его даже после пробуждения.       В такие моменты его отец вскакивал с постели и летел к нему, ещё не успев открыть глаза, он машинально тянулся к бутылочке со смесью, хотя она мало помогала, и в конце концов приходилось брать ребёнка на руки. Только тогда Никите становилось лучше, и он снова возвращался в страну грёз.       Со временем его стало меньше клонить в сон, появилось больше времени на рассмотрение и анализ окружающего его мира.       По рассказам и разговорам отца и его друга, было понятно, что в этом мире существовали, так называемые герои.       Они бы ещё Мстителями назвались.       Цель у этих героев, как бы это не было банально — спасать всех и вся от злодеев. И не просто злодеев, а наделенных суперспособностями, или же, как говорят в простонародье — причудой.       Почти каждый человек обладал своей «причудой».       Но были и исключения, и, как парень понял, отношение к ним было слегка пренебрежительным.       Даже в таком развитом мире, нашлись свои изгои.       Нужно быть всегда начеку.       — Ой, у него такая сосредоточенная мордашка, надо подгузник проверить, — Сущий Мик подхватил его, проведя проверку памперса, а после вернул ребёнка на место, — сухой.       — Может, он думает, как ты его достал, вот и скорчил такое лицо, — Сотриголова сидел на полу и наблюдал за действиями своего друга.       — Я его любимый дядя!       — Очень сильно сомневаюсь.       Сущий Мик недовольно нахмурился и отвернулся от своего друга.       — Не слушай его, Юкио, этот балбес ничему хорошему тебя не научит. Надеюсь, характером ты пойдешь не в него.       Внешностью точно в него, Никите даже казалось, что у него точно такие же мешки под глазами, или у него уже начали развиваться визуальные галлюцинации.       В будущем точно буду красавчиком!       — Кстати, — Хизаши положил ребенка в кроватку и подошёл к своему другу, — ты уже нашел няню для Юкио?       — Ищу, — с тяжким вздохом поднялся Сотриголова.       — Тебе отпуск дали всего на три месяца, сейчас уже идет четвёртый.       — Ты, мистер очевидность, — с усмешкой сказал Шота, — будто я сам не заметил.       — У меня есть на примете одна женщина, — как бы невзначай начал Сущий Мик, — она одна воспитывает своего сына, и ей сейчас необходим дополнительный заработок.       Сотриголова никак не отреагировал на слова друга, но по нему было видно, что предложение звучало заманчиво.       — Договорюсь на завтра после обеда. Думаю, она сможет подойти, — сказал Хизаши.       — Как её зовут? И какая у неё причуда? — спросил своего друга Айзава.       — Инко Мидория, причуда — притяжение мелких объектов.

***

      Солнечные лучи потихоньку пробивались сквозь зазоры в шторах, в тишине комнаты слышалось лишь размеренное дыхание ребенка.       Инко Мидория вместе со своим сыном стояли над кроваткой малыша.       — Изуку, правда Юкио красивый? — женщина заботливо поправила непослушные волосы на голове своего сына.       — Да, но он такой маленький, мам, — сказал удивленно Изуку.       — Поэтому, — женщина посмотрела в глаза сына, — когда ты вырастешь, должен будешь защищать его и других малышей.       — Прям как Всемогущий?       — Да, прям как Всемогущий.