Юкио. Сын героя.

      — Нужно ли нам открыть дверь? — Мать Изуку нервно сжала в руках кухонное полотенце.       Все присутствующие знали о характере Кацуки Бакуго не по наслышке. Он был слишком агрессивным, и немногие могли с ним сдружиться. Поэтому никто не проявлял инициативы в этом вопросе.       Как хозяин дома — Айзава Шота отошёл от сына, сидящего на стуле, и отправился открывать дверь нежданным гостям. Все его действия сопровождались шушуканьем доносящимся от детей. Можно было услышать и тихие шепотки родителей маленьких гостей, которые точно так же, как и хозяева дома совершенно ничего не понимали и не ждали того, что идиллию праздника разрушит мальчишка со взрывным характером, слухи о котором достигали каждого уголка их района. И от этого становилось невероятно смешно. Но мужчина подавлял в себе ухмылку и продолжал идти с невозмутимым лицом.       Свой авторитет нужно поддерживать. Не зря же он про герой?       Дверь с тихим пиликаньем отварилась, за ней, как и предполагалось, оказалось семейство Кацуки. В неполном составе. Отца видно не было, зато мать и сын, полностью копирующие внешность друг друга, различаясь разве что полом, стояли на пороге.       — Здравствуйте, а мы тут к малышу на день рождения пришли, — женщина выдавила из себя улыбку и притянула к себе сына, имитируя объятья, внимательно наблюдая за тем, чтобы ее дитя ничего не выкинуло и не взорвало нароком.       Но ребёнок не был рад этому. В попытке избавиться от рук матери, получил ещё один болезненный подзатыльник.       Сотриголова смотрел на все происходящее с невозмутимым лицом. Долго думать о том, что делать с новоприбывшими ему не пришлось. Мать Кацуки, увидев колебания мужчины, толкнула своего ребёнка вперед, заталкивая его в квартиру, не обращая внимания на попытки сопротивления как и от мальчишки, так и от взрослого мужчины.       Кацуки Бакуго возмущенно засопел, уже находясь в доме и слыша абсолютную тишину, которая ну никак не ассоциировалась с празднованием дня рождения, но не сказал и слова.       Воспоминания о тяжелой руке матери были все еще свежи в его памяти, поэтому сопение было единственным его ярко выраженным протестом.       Беловолосое семейство ввалилось в гостиную немного запыхавшимся, их ничуть не смущали ни гробовая тишина, ни удрученный вид Юкио, который точно о чем-то задумался и не был рад таким гостям.       Но многих поразил не столько сам приход Бакуго, сколько его вид.       Всегда непослушные волосы, торчащие ежиком на голове, теперь были прилизанны гелем, свободные шорты и футболку, которые, казалось, он вообще никогда не снимал, заменил костюм с бабочкой. И по тому, как он совершенно незаметно для матери пытался её стянуть, было понятно.       Одета она была не по его воле.       Неловкая тишина висела за столом, никто не пытался от неё избавиться. Все наблюдали…        Хулигана посадили рядом с Юкио. Весь стол был у них, как на ладони. Детишки боялись пошевелиться и сделать хоть что-нибудь, провоцирующее этого задиру, и лишь сильнее прижимаясь к родителям, стараясь слиться с родными фигурами.       Но Кацуки молчал, изредка посматривал на свою мать, которая уместилась рядом с мамой Изуку, начиная о чем-то тихо переговариваться, разрезая повисшую тишину, а заметив осторожные взгляды сына и попытки избавиться от удушающего предмета, показала кулак.       Теперь всем стало понятно, в кого у ребёнка такой взрывной характер.       Никита осторожно огляделся по сторонам и, не заметив улыбок на лицах гостей, решил успокоить задетую такими эмоциями людей гордость.       Нужно срочно расшевелить атмосферу!       Приподнявшись на стульчике, мальчик потянулся к фруктам, но его маленькие ручки были слишком коротки, и поэтому он никак не мог дотянуться до тары, в которой расположились спелые плоды. От приложенных усилий на щечках появился румянец, и выглядело это до того мило, что мамочки, пришедшие со своими детьми, умиленно смотрели на происходящее. Но никто не торопился помогать.       Никиту это бесило.       Он оглянулся вокруг себя, и самой близкорасположенной к его стулу жертвой был надутый от обиды Каччан. Он смотрел в свою тарелку, бухтя что-то под нос. Что именно, разобрать было трудно, но Никита мог поклясться, что ничего милого и хорошего там и в помине не было.       Но была не была. Руки дотягивались только до него.       Маленькая ладошка мигом поменяла свою траекторию и опустилась прямо на гладко причесанную макушку хулигана.       Повозюкав несколько раз по мальчишеской голове и добившись пораженных от такой наглости глаз жертвы, оторвавшейся от созерцания своей тарелки, Никита, в край обнаглев, указал своим пальчиком нужную траекторию и требовательно огласил на всю гостиную.       — А!       Кацуки проследил за направлением ручки ребёнка. Хрустальная ваза с фруктами сияла на солнце, как бриллиант.       Это еще больше бесило. Им помыкают, заставляют сидеть тут, притворяться милым и пушистым. И никто не заботиться о его ментальном состоянии!       Злость кипела внутри такого маленького, но очень крепкого тела.       Волосы, которые его мать с невероятным трудом уложила в прическу, соответствующую такому значимому мероприятию, вновь приняли привычное положение, взъерошено поднимаясь вверх.       Кацуки сорвал ненавистную бабочку и откинул ее в дальний угол комнаты. Так же он собираться поступить и со всеми вокруг. Раскидать всех как пешек, стереть эти ухмылки с их лиц!       Воздух в комнате накалился, и от этого шарики, прикрепленные к стульчику Юкио один за другим начали лопаться.       Никита в страхе прикрыл ладошками уши, зажмурив глаза.       И в этой суматохе, квартиру огласила трель дверного звонка.       Кто-то пришел…