Юкио. Сын героя.

      Не так представлял себе свой день рождения Никита. Да только его желание, видимо, уже не сбудется.        Потревожить его спокойствие спешил каждый. А его собственный маленький страх пришёл к нему лично и даже принес подарок. Плюшевая игрушка Старателя забавно смотрелась в руках самого героя, выбравшего себе это имя.       Спасибо, что не принес геройский костюм, было бы еще страннее.       Все именно так. Старатель пришёл к нему на день рождения и принес подарок. А ещё привёл свою маленькую угрюмую копию по имени Шото Тодороки.       Периодическая тишина за столом стала уже закономерностью.       Пышущий своим жаром Старатель отпугивал детей, как прием у зубного. Многие, конечно, были в восторге, но его вид все равно заставлял держаться поодаль и не приближаться обычных детей.       Обычных, но не Кацуки Бакуго.       Стоило герою появиться на пороге, как беловолосая макушка тут же высунулась из-за косяка двери. Замечая пришедшего, глаза мальчика загорелись с неистовой силой.       — Старатель! — Раздался громкий крик. — Мать, — Кацуки подпрыгнул на месте и понесся к женщине, — доставай бумагу!       Миссис Бакуго полезла к себе в сумку, но скорость, с которой она это делала, не устроила пацана, и он вновь поторопил её.       — Мааам, он сейчас уйдёт!       Получив желаемое, он в два прыжка достиг героя и с счастливым видом сунул тому в руки помятую и в спешке вырванную из блокнота страничку.       — Эй, хулиган, — тут его окликнул голос Сотриголовы, — он не уйдёт, я позвал его на весь день.       Айзава подошёл к герою, взял из его рук плюшевую игрушку и фирменный пакет фан-клуба Старателя.       — Детям вроде такое нравится, — мужчина опустился на корточки и стал развязывать свои ботинки.       В это время его сын лишь угрюмо стоял в сторонке и ни слова не говорил.       Кацуки задумчиво посмотрел на его лицо, прошёлся взглядом по одежде и, что-то для себя решив, фыркнул под нос и снова удалился в комнату.       Про инцидент с Юкио он уже позабыл.       А Никита и рад. Ему еще разборок не хватало.       Но обиду, он все равно сохранил.       Праздник снова продолжился, но народ почему-то все норовил уйти. Мамочки с детьми в спешке дарили подарки и, вежливо поклонившись, удалялись.       Остались только Мидория с мамой, Кацуки, который каким-то чудом теперь у них с ночевкой, и Старатель с сыном.       Когда Юкио опустили на пол поиграть с игрушками, к нему присоединился Мидория, а за ним и Бакуго, но последний скорее сел задирать, чем играть.       Когда Никита строил башню из кубиков, тот ее сразу же ломал, когда именинник катал машинку, ее обязательно пинали, а пазлы, уже собранные в полноценную картину, безжалостно раскидывали, злорадно смеясь.       Выбесило это не только Никиту, но и молчавшего до этого момента Шото.       — Ты маленький ребёнок, так себя вести?       — Че вякнул? — Кацуки поднялся на ноги и упёр руки в бока, зло смотря на заговорившего мальчика       — Тебя никогда не возьмут в герои с таким-то характером, — Тодороки с невозмутимым видом собирал разбросанные пазлы.       — Не возьмууут, —Юкио пытался повторить то, что сказал Тодороки, но слова все равно как-то растягивались, и получалось какое-то завывание.       После сказанного он все равно поспешил спрятаться за спиной отца, наблюдавшего за этой картины со стороны.       Старатель тоже сидел неподалёку и потягивал зелёный чай, заваренный специально для него.       — Молчать, козявка!       Смотря на невозмутимый вид, Кацуки ещё больше злился. Он то тут пыжился изо всех сил из-за того, что его игнорируют, а эта ледышка, даже отреагировав, все равно ничего толкового не сделала.       — Я тебя победю…! — прозвучало не правильно, и он поспешил исправиться. —Побежу! — но слова снова резали слух. — Короче, выиграю, готовься!       — Зачем? — удивился Тодороки, даже на секунду перестав собирать разбросанные по полу фрагменты.        — Потому что ты слабак, и я, так уж и быть, дам тебе фору в два дня. Устроим матч!       Старатель, услышав, что его сына вызывают на поединок, улыбнулся и тут же согласился.       — Давай, Шото, я тебя потренирую! — мужчина поднялся со стула и подошёл к ребёнку, но тот на него даже не взглянул.       — Не буду я ни с кем тренироваться, сами с собой деритесь.        Он бросил кусочки пазлов и ушел в самый дальний угол комнаты, где и просидел до конца праздника.       Никите было его очень жаль, вид одиноко сидящей спины вызвал в нем чувство дежавю. Он также постоянно был один в детдоме и ни с кем не общался. И не из-за того, что он предпочитал одиночество, а потому что с ним никто не хотел общаться.       Когда Сотриголова стоял в прихожей и провожал последних гостей, а именно Старателя и Шото, Юкио подбежал к отцу и схватился за его штанину.       Поняв, что таким образом он просит поднять его на руки, Айзава подхватил сына, но какого было его разочарование, когда ребёнок не обнял его, а всем туловищем потянулся к стоящему мальчику.       Маленькие ладошки обхватили детские плечи, обнимая.       Шото замер.       — Иглать, — Никита сильнее сжал кофточку мальчика и продолжил, — плиходи.       Тодороки попытался поскорее отцепить от себя ребёнка, и под смех Сотриголовы, он все-таки смог это сделать, но только с второй попытки.       А потом Никита наблюдал только убегающую спину.