Юкио. Сын героя.

      Клубы пара, исходящие от кружки с чаем, медленно испарялись в воздухе. Ночь была холодной; погода ещё не отошла от промозглых дней зимы и поэтому, несмотря на то что на улице во всю цвела сакура, ночами бывало прохладно. В маленькой семье Айзава существовала вечерняя традиция.       Отец и сын собирались на кухне и проводили немного времени за чашечкой чая. Заваривал напиток глава семейства, а Юкио расставлял стеклянные изделия на столе и доставал моти. Так и сидели. Сейчас тоже. Айзава был уже на кухне, когда Юкио пришел домой. Защелкнулся электронный замок, и в прихожей мальчик заговорил с выбежавшем к нему котом. Животное всегда бежало встречать своего хозяина первым, иногда даже путаясь в ногах Айзавы. Сам герой лишь смеялся над поведением животного, но не убирал и ни как не мешал ему. Улыбка его ребенка, берущего на руки кота, была очень яркой.       — Вернулся?       — Мм.       Юкио снял ветровку и аккуратно повесил на вешалку; кроссовки были все в пыли, их завтра нужно было помыть, поэтому и убирать их не стал, все равно доставать. Кот все не хотел отходить, а мальчик, настолько привыкнувший к его мельтешению, уже перестал обращать на это внимание.       — Аккуратнее, — Юкио убрал ногу от животного. В последнее время Шипучка любила бросаться на ноги и кусать за пальцы. Зубы у нее были немаленькие, и ощущения при встрече кожи с клыками были не из приятных.       Отец вернулся на кухню, по звукам стало понятно, что поставил чайник. Через несколько секунд загремела посуда; Юкио не ужинал, и, видимо, отец решил разогреть ему еду. Младший Айзава забежал в комнату и закинул туда свой прогулочный рюкзак. Сегодня он ходил с другими детьми из класса в парк. Они смотрели на сакуру, поэтому и задержались.       Настольная лампа мягко освещала спальню. На столе лежали забытые утром тетради, стопка книжек тоже была рядом, различные карточки и журналы выглядывали из-под тетрадок — все, как утром. Мальчик кивнул, так и лежало.       Даже то письмо, которое он прятал несколько дней, а в итоге оставил на столе, было на прежнем месте. Ему стоило давно понять, что отец не лез в его комнату в его отсутствие, но жизнь в детском доме все еще отголосками жила в нем и тихонько шептала: «прячь». И он прятал, даже неосознанно. У него даже была своя заначка в матрасе: несколько некрупных купюр и монет. Не сбежишь, но уедешь. Все это было скорее для его спокойствия: ему нужно было знать, что в случае чего, он сможет выбраться.       Юкио погладил корешки учебников и ещё раз осмотрел свой письменный стол. Больше так продолжаться не могло.       Мальчик схватил письмо и уверенно направился на кухню. Как только он подошел, герой, стоявший к нему спиной и, видимо, заваривающий ему чай, каким то шестым чувством или может геройским чутьем (он всегда знал, что пришел именно его сын) почувствовал и, даже не поворачиваясь, сказал:       — Я уже все приготовил, просто садись, — он развернулся и поставил две чашки на стол. Печенье и другие сладости уже были на поверхности.       Юкио подтянул к себе свою кружку с нарисованным котом: ее ему подарил Сущий Мик на прошлое рождество.       Как только они сели, каждый уткнулся в свою чашку. Оба не знали с чего начать. Тишина в их доме была, как третий член семьи. И Юкио, и его отец были немногословными и, в основном, проводили свои дни в тишине да покое. Их изолированный пузырь нарушали только немногочисленные гости. И то редко. Поэтому им было уютно вот так в тишине пить чай, но сегодня оба хотели поговорить. Айзава все переставлял кружку из руки в руку. А Юкио сделал только один глоток напитка и так же сидел, опустив голову к скатерти.       — Слушай…— разрывая тишину, начал говорить Сотриголова.       — Знаешь…— одновременно с ним заговорил и Юкио.       Начали одновременно, а кому говорить первым непонятно.       Сотриголова неловко потер голову, тяжкий вздох так и просился вырваться наружу.       — Давай сначала ты, — уступил право первому рассказать Айзава.— Расскажешь, что с тобой в последнее время происходит?       Мальчик молчал несколько секунд, а потом залез в карман своих штанов. На свет появилось сложенное вдвое письмо, потерявшее свой изначальный вид: теперь оно напоминало простой черновик. Но все же в нем, хоть и с трудом, можно было узнать письмо.       — Вот, — Юкио протянул бумагу отцу, тот взял ее с неким сомнением.— Пришло на этой неделе.       Айзава взял в руки листы. На первый взгляд обычное письмо, но вот марки из Великобритании, знатно портили картину. Тяжкий вздох все же вырвался наружу, когда герой увидел имя отправителя.       — Так и знал.       Рука, держащая письмо, беспомощно опустилась на стол.       — Когда-нибудь эта семейка бы все равно обратила на нас внимание, — Айзава отложил листки в сторону и вновь взял в руки чай.       На улице уже давно все разошлись по домам, и в окнах квартир тут и там зажигались лампочки, как светлячки в лесу, создавая красивую картину. Раньше Сотриголова не понимал, что такого в доме. Зачем туда так торопиться и стремиться вернуться с работы пораньше, зачем отцы набирают в магазине корзины снеков, зачем матери стоят так долго у плиты и ждут возвращения детей.       Но, став отцом, он понял. Его сын стал для него отправной точкой в его новой жизни. Не будь его, он бы так и остался лишь героем, живущим ради спасения людей. Он и сейчас хотел спасать людей, но это было уже не так как раньше. В юные годы он шел против злодея с мыслью, что будет биться до смерти, своей смерти, а теперь, он ни за что не пошел бы на верную смерть. У него есть ради кого возвращаться домой. И он, во что бы то ни стало, защитит своего сына, от любой опасности, даже если этой опасностью будет семья матери Юкио.       — Ты хотел бы увидеться с ним? — Спросил Айзава.       Юкио молчал.       — Если ты захочешь, я могу вас познакомить, правда, я и сам его не знаю, как-то не довелось побеседовать, — с иронией сказал герой, — но я постараюсь.— Айзава смотрел на сына, который не проронил ни слова.       — Я не хочу.       В конце концов вынес свой вердикт мальчик.       — Не то чтобы я скучал по матери или другим родственникам, мне хватает и тебя, — Юкио теребил в ладошках, кусочек скатерти. — Тем более, как можно скучать по тому, кого ты никогда в жизни не видел? — с усмешкой спросил Юкио.       Он отпустил бедную скатерть и встал из-за стола.       — Эй, — Айзава махнул рукой, подзывая ребёнка к себе, когда тот подошёл, мужчина взял ладони ребёнка в свои и, заглядывая ему прямо в глаза, сказал:       — Я поддержу любое твоё решение, и если оно сейчас такое, то хорошо. Мы справимся со всем.       Юкио смотрел на их руки. В детстве он постоянно сидел на коленях отца и часами мог проводить с ним время. Это человек сможет его защитить. Он верил ему.       — Знаю.

***

      Утро следующего дня, было таким же суматошным, как и любое другое учебное. Попытки успеть все и сразу в итоге приводят к тому, что мальчик выбегает из дома, едва накинув на плечи куртку и захватив с собой портфель. Автобус, развозящий детей до школы, в последнее время не ходил, поэтому каждый ученик добирался до учебного заведения своим ходом, а для любителя понаблюдать за природой и позависать за разглядыванием котов — Юкио, это было еще тем испытанием.       Он уже прошел две остановки, когда рядом с ним около тротуара остановилась черная тонированная машина, подозрительности ей добавляло то, что рядом не было никого, идеальный момент для похищения. Мальчик даже подумал, что такого с ним ещё не бывало. Ну кто будет воровать детей посреди улицы, напичканной камерами, да средь белого дня? Какой дурак найдется?       Один все-таки нашелся.