***
Пауль лежал какое-то время, закутавшись в одеяло, всё ещё хранящее тепло тела Риделя, глядя в окно. «Почему погода такая... Такая унылая?..» Он думал, что мог бы пойти погулять и точно не пересечься с Круспе, но, увы... Тогда он решил начать распаковку всего того, что купил ему Кристоф. Наткнувшись первым делом на пачку чипсов со вкусом бекона, Пауль твёрдо решил пробраться на кухню, мимо двери в комнату Круспе и поставить пиво в холодильник. Только закрылась дверца холодильника, как в животе громко заурчало. «Время есть». Но печальный опыт показывал Паулю, что день нельзя начинать с чипсов, максимум гренки с тонной зелени. А лучше каша какая-нибудь. Ландерс поставил на плиту кастрюльку с промытой гречневой крупой и стал ждать, глядя в уже другое окно с другим видом на улицу, на тучи, дождь. Неизменным было лишь отражение избитого лица.***
Поняв, что это был Пауль, Рихард стал вспоминать, что сделал ему. Что сказал? Бил ли? Постепенно воспоминания о том вечере выстраивались в цепочку. «Я... Еблан...» Он упал на кровать, лицом к потолку, и снова начал дëргать себя за волосы. Всё ведь было когда-то нормально, и Круспе помнил, что Хайко было плохо, и он пришёл к Рихарду, чтобы тот помог. И не важно, что ради него из кожи вон лез Ридель. Но гросен дилдо был слишком занят собой и девушкой, что ждала его у входа в клуб, а потом прилюдно унизила и кинула. А потом, когда ему самому плохо стало, кто пришёл к нему? Кристоф и Пауль... «Как они терпят мои несносные выходки? Это же ни в какие ворота не лезет». Но поток самоуничежающих мыслей прервал звон тарелки на кухне. «Пауль что-то готовит». Хотя как «что-то», не узнать запах гречки сложно...***
Ландерс тем временем быстро ел горячую кашу, предвкушая, как откроет чипсы с пивом. Но все его планы... «Как обычно, блять». Нарушил вошедший Рихард. - Доброе утро, - мрачно изрëк Круспе. «Добрым оно было бы без тебя». Рихард сел напротив Пауля и тоже начал есть. Парень изредка поглядывал на мужчину, размышляя, когда же тот уйдёт. Но у Рихарда на это утро были другие планы. - Пауль, нам нужно поговорить, - он был настроен решительно, и Ландерс это понял. - А я не хочу с тобой говорить, - он встал из-за стола и пошёл мыть тарелку, зная, что это очень бесит Круспе. «Давай, втащи мне ещё. Ты бы так круто сделал это! Нападай сука, отпинай меня в живот ногами, сломай рёбра, выколи глаза, можешь ножом пырнуть или скобами степлера захерачить мне рот, чтобы не выëбывался! Мне похуй, делай что хочешь!» - Пауль! Я сказал, что надо поговорить! Сядь на место и слушай! - рявкнул Рихард. «Да ладно, сука?! Это когда ты таким до пизды дипломатичным стал? Хуле бы не побить меня опять?» Люди очень быстро привыкают к хорошему обращению, а лишиться его потом очень тяжело. И мальчик сейчас во всех красках ощутил это на себе. Он молча сел, под столом ломая себе пальцы, чтобы не показывать эмоций. «Что происходит... Я либо шею ему сверну, либо заплачу...» Рихард тоже вернулся на место, шумно выдохнул и начал «бравую речь» толкать. - По поводу всего этого... Я правда не хотел. Было много всего, много проблем, много боли... Я не справлялся со всем этим. Я не помог тебе, когда ты в этом нуждался, а когда ты пришёл ко мне, чтобы поддержать, мне пришлось тебя оттолкнуть вновь. Мои проблемы и переживания - то мои проблемы и переживания. Ты не должен в них разбираться и успокаивать меня. Как раз всё должно быть наоборот. «Удивительно, Круспе, но я это, в отличие от тебя, дофига давно понял, можно идти?» - А ещё Оливер этот... Я думал, что ты подождëшь, когда я приду в себя, потерпишь, а потом получишь помощь. Но ты ушёл от меня, быстро нашёл замену. «Ебутся мыши в шахматном порядке... Оливер «этот»? А ты не «этот»?» Пауль грубил у себя в голове, но где-то глубоко внутри шевельнулся мерзкий комочек жалости. Ненавистной жалости к тому, кто сделал тебе больно. - И я понимаю тебя... - продолжил Рихард, - Человек тянется к лучшим условиям. Кого ты будешь любить? Рихарда, который тебя бьёт, не даёт курить и не... Не даёт простого физического контакта что-ли? Удары не считаются, это ведь не то совсем. Или, вот, Оливера, который купил тебе пиво, пожалел, поучаствовал в движухе с захлопыванием дверей передо мной, погулял, а потом позволил уснуть в своих объятиях? Ты выберешь Оливера и поступишь правильно... - он замолчал, выдержал паузу, - но, Пауль, я... Я знаю, что на фоне Кристофа и Оливера для тебя просто чмо, которое не заслуживает не то, что твоего доверия, любви и внимания, даже жизни в целом... Но я люблю тебя, и ты должен это знать. Я бью тебя, пытаюсь воспитывать, но знал бы ты, как потом мне плохо. «Если нам обоим плохо, зачем тогда ты это делаешь?.. Пользы нет, а плохо обоим». - Я больше не буду тебя бить... Разве что в крайнем случае! Прости меня... «Фразой «Разве что в крайнем случае!» ты всё испортил... Ладно, проехали». - Мне правда жаль, что я такой урод. Эгоист, который думал, что сам во всём своём разберётся, а потом и тебе поможет, но это уже потом и не в первую очередь. Хотя как не в первую очередь? Ты очень важен для меня, но я бы просто не смог тебе помочь... Я бы опять орал, побил бы тебя, нагрубил, была бы не помощь, а усугубление ситуации. «И то верно...» - Я надеюсь, ты меня услышал и не будешь слишком долго обижаться на меня придурка. Он в знак примирения протянул мальчику руку. А что Пауль мог сделать? Он, как ни отрицал, но на подсознательном уровне был привязан к Рихарду. Круспе встал и жестом призвал Пауля повторить за собой. - Полагаю, помощь тебе больше не нужна? - тихо спросил Рихард, обнимая мальчика, зарываясь лицом в его волосах, надеясь, наверное, так спрятаться от ответа... - Нет, уже всё в порядке, - так же тихо ответил Пауль, обнимая мужчину. Пока никого дома не было, они решили «пошуметь». (Пошлые мужики и дамы, нет, никто не трахался). Заведя Пауля в импровизированную студию, Рихард закрыл за собой дверь. Ландерс думал, что сейчас они немного порепетируют, повторят старые песни каких-то известных групп, сыграют что-то своё. Но Рихард взял гитару, подключил к усилку и задумался. «Опять свои ненаглядные педальки рассматривает, выбирает» - подумал Пауль и улыбнулся. Но нет, сегодня главный гитарист не был настроен на медитацию над своими педальками. Он очень скоро ударил по струнам, к этому моменту Пауль был уже давно готов и собрался подхватить мелодию, но она была ему незнакома... Это был какой-то спокойный мотив, переборы, которые Пауль почему-то считал «милыми», именно это слово. И Рихард запел : - Ich will dich nicht töten, Ich will jetzt loslassen, Ich will dich jetzt retten, Von all der weltlichen Gefahr... Ich möchte dich lieben...* Пока он пел эти строки - не смотрел на Пауля, потому что, брось он на него один единственный взгляд, не смог бы открыть рта от смущения. Заключающий аккорд небольшой зарисовки. Круспе ставит гитару на подставку и всё ещё не смеет обратить взор к Паулю. Он чувствовал как пылали его щёки, от этого смущение вновь и вновь обдавало его огненными волнами. «Господи, помоги... Почему мне стыдно?» Пауль выждал пару минут и робко подошёл вплотную к Рихарду, опустился перед ним на корточки и уткнулся лицом ему в колени. - Рихард, я тебя люблю... Я так тебя люблю, старый ты придурок. - За старого придурка сейчас ты у меня получишь! - рассмеялся Рихард, вставая, увлекая Пауля за собой и обнимая этого... «Раз уж на то пошло, получается... Малолетнего дебила?» В какой-то момент Паулю стало немного стыдно, как-то неловко, и он отстранился. Весь день они провели в студии, потом дрались за чипсы, потом Пауль долго-долго объяснял, откуда в холодильнике пиво, потом они поели, ещё «пошумели» и... Начали приходить домой остальные. Первым пришёл Оливер, Пауль выбежал к нему и подпрыгнул, Оливер его поймал, упал на дверь, он смеялся, но по глазам было видно, что не было ему смешно. - Ну всё, всё, Солнышко, - он поцеловал Пауля, всё ещё сидящего у него на руках, в щёку, - как ты? Пауль рассказал, как у него всё хорошо, потом спросил то же у Риделя. Потом пришёл Кристоф, и теперь Рихард бежал к нему. - Шнаечка! Привет! - Круспе подумал, что мужчине будет приятно, если он услышит какое-нибудь милое обращение. - Привет, - «Шнаечка» нога об ногу стянул красивые лаковые ботинки и шагнул в объятия любимого. Видел бы это Пауль, он бы задумался, почему не получает столько же внимания со стороны Круспе. Но нет, Пауль был слишком занят Оливером, чтобы замечать, когда и с кем Рихард обнимался. - Тяжёлый день? - сочувственно вздохнул тот, кто непонятно где и с кем обнимался. - Подожди... - Шнайдер осторожно приблизился и поцеловал Рихарда в губы, едва приобнимая того за талию, а, отстранившись, прошептал, - теперь всё более чем неплохо. За Кристофом пришёл Флаке. А Тилля не ждали, он снова задерживался. Ближе к девяти вечера всё разошлись по комнатам, разве что Рихард и Кристоф недолго беседовали на кухне. Но потом Рихард незаметно вошёл в комнату и позвал Пауля, который лежал на кровати к стене лицом. - Па... Солнце, не хочешь выйти на улицу? Там дождь закончился. Пауль быстро согласился и через пару минут они уже закрыли за собой входную дверь квартиры. - Куда пойдём? - поинтересовался Хирше. - Давай на крышу? Там классно, - пожал плечами Рихард. На том и порешили. Выйдя на площадку с антеннами, ящиками, старой ванной, наполненной дождевой водой и подобием деревянной скамьи, Пауль просвистел. - Ни разу тут не был... Рихард удивился, но говорить ничего не стал. - Садись, - пригласил он жестом мальчика, усаживаясь на мокрую доску. Пауль присел рядом, робко опуская глаза. Рихард обнял его и уткнулся лицом в шею. Сейчас он мог бы столько всего сказать, сделать. Передать миллион оттенков чувств и эмоций, переполнявших его. Но он, засыпая, зная, что потом Пауль его разбудит, сказал : - Не бросай меня...