Малолетний дебил

Когда Кристоф стал уже совсем «никакой» Пауль принял решение тащить его домой. — Давай, Олли, тут не так уж далеко. Помоги мне, пожалуйста. И Оливер ни за что в жизни не отказал бы Хайко. Они привели Кристофа под руки домой и уложили на кровать, поставив возле него тазик, который одолжили в прачечной. — Надеемся, что всё будет хорошо… — волновался Пауль. — Конечно всë будет хорошо, Солнышко, — успокаивал его Ридель. Они подождали, пока Кристоф уснëт, перестанет что-то жалобно скулить и плакать, отчего у Пауля сердце разрывалось, и тогда: — Пойдём, прогуляемся немного. Тебе не помешало бы, — предложил басист. — Пойдём… — вздохнул Пауль. Ночь была безлунная, звёздная, жаль, что мерцание звёздочек сложно было разглядеть из-за света вывесок. Музыканты прошлись по главной улице и набрели на вход в заброшенный парк. Там кое-где ещё стояли аттракционы, но по большей части господствовали деревья, наполняющиеся жизнью. Пройдя вглубь парке, больше похожего, всё же, на рощу, они заметили простые качели. — Ты же любишь на них кататься? — уточнил Оливер. — Если честно — да, но до чего же мне не нравится это место… Ридель усмехнулся и лишь подтолкнул Пауля к качелям. Он молча стоял и наблюдал за мальчиком. Постепенно, одно за другим, начали всплывать воспоминания о знакомстве с Паулем, о первой репетиции, о том, как он увидел его в универе и понял, что он будет его учителем, о том, как он слышал наказания Круспе, как ему было жаль парня. А ещё, как он понял, что влюбился. Долго отрицал эти чувства, боялся, что полюбил несовершеннолетнего паренька. А это воспоминание притянуло за собой ещё одно. Как Оливер самым первым поздравил Пауля с его совершеннолетием и поцеловал в щёку. Впервые поцеловал. Как давно мечтал. То ли выпитое, то ли ещё что-то овладело им. Оливер подошёл к качеле и плавно её остановил. Пауль поднял на него вопрошающий взгляд. Ридель наклонился к нему, провёл указательным пальцем от виска к подбородку и, быстро сократив расстояние между ними, впился в губы мальчика властным страстным поцелуем, сжал его в руках, не отпускал плечи и целовал. Не лез языком ему в рот, просто кусал губы. Пауль вырвался и наотмашь ударил мужчину по щеке. — Пошёл нахуй! — завизжал Ландерс и кинулся бежать. Он нëсся по разбитому тротуару, проклиная всё это. Когда силы закончились, прыгнул за какие-то кусты и затаился. «Небось бежит за мной… Фу, блять… А ведь хули я сделаю, педофилом его уже нельзя считать…» Страх отступил, пропуская в сердце мальчика боль, досаду, печаль, потерянность. Слёзы потекли по щекам. Ландерс сел на холодную бетонную плиту, подтянул колени и обнял сам себя, пытаясь не издавать громких звуков. Так он просидел достаточно долго, попа замёрзла, было бы неплохо попасть домой, но знал ли он, где находится? Куда ему идти? Как найтись? Нет, он этого не знал, даже представить не мог… И вдруг в гробовой тишине раздается громкий звонок телефона. «Блять!» Пауль попытался достать телефон из кармана и выключить, но всё равно было поздно. Только нажал на надпись «сбросить вызов», как перед ним нарисовалась высокая фигура, несомненно принадлежавшая Оливеру… — Пауль, — позвал он. — Нет, нет, нет! Ридель опустился перед ним на корточки и попытался обнять. Он ждал чего угодно: крика, очередной пощечины, грубых слов, агрессии в любой форме её проявления, но никак не того, что Пауль громко заплачет и обнимет его в ответ. — Всё с тобой нормально? Ведь обнимать того, кто по сути тебя изнасиловал… Ридель считал, что это ненормально. — Зачем ты так сделал? Почему? — плакал мальчик. Поняв, что драться и убегать никто не будет, Оливер прижал Пауля к себе и поудобнее перехватил его за талию. — Прости меня… Пожалуйста прости. Я не знаю, что это было, но мне жаль, что… «Что тебе не понравилось». — Что напугал тебя, — закончил он фразу. Пауль поднял на него глаза, в которых блестели капельки слёз, в них отражались звёзды. — Прощаю, — всхлипнул он. «Надо это сказать… Просто надо и всё!» — подумал Оливер. — Пауль, — голос его звучал вполне твёрдо, но потом дрогнул. Мальчик молчал, ожидая, что будет. — Я тебя люблю. Я просто тебя люблю, — выдохнул он. Пауль, конечно же, всё уже понял. А потому поднялся и, увлекая за собой Оливера, поцеловал. С юношеской робостью, какой-то неловкостью, но с какой нежностью… Ридель еле устоял на ногах, когда Ландерс решил пробраться руками ему под майку. Было сложно сдержать стон, когда Пауль одной рукой стал гладить талию, а другой грудь басиста. — Ах ты, мелкий… — Да я, — нагло ухмыльнулся Хайко. Выглядел, будто не плакал пару минут назад, свернувшись в комочек во тьме парка… — Знаешь что? — спросил вдруг Пауль. — М? — мурлыкнул довольный, что всё в кой-то веке у него хорошо, Оливер. — Я не люблю тебя, — Ландерс отстранился. Слова звучали как выстрел. Спрашивать: «почему?», было бы очень глупо. И Оливер это знал. А потому последний раз поцеловал Пауля в щёку. Впервые в жизни он поцеловал его туда и последний раз он целовал его туда же. — Хорошо, — выдавил он, не было слышно, что он плакал, он мастерски это скрыл. А ночь помогла со слезами, — пойдём домой…