х х х
Они не говорили. Сидели друг напротив друга в полутьме, разбавляемой лишь светом далёкой настольной лампы, с кружками горячего ромашкового чая, разные и чужие. Ник смотрел в зелёные, дьявольские глаза, в которых плескалось всеобъемлющее безумие. Полуулыбка — отточенная, закалённая ещё с детства, отталкивающая, казалось, специально. Несмотря на довольно приятную внешность, Эдди Монро старался сделать всё (и даже больше), чтобы выглядеть опасным. Бёркхард не боялся, нет, скорее неуверенно себя чувствовал под таким холодным, насмешливым взглядом. — Значит, ты мой новый папочка, — подросток говорил свысока, твёрдо, с явным сарказмом. Сжатые руки в кулаки, небрежно раскиданные кудрявые волосы и тонкие обкусанные губы. Монро держался лучше детектива, бесспорно. Ведь он уже не первый раз сидел в чужом доме, мирился с мыслью о новых опекунах, которые обычно в конечном итоге сдавались и возвращали его обратно, как старую, порядком надоевшую вещь. — Ты не очень рад, — заметил мужчина. — Нет, сэр, я очень рад, — парень лукавил и не пытался даже скрыть неприязнь к новому родителю. — Но рад ли ты? Успели рассказать о моих успехах в предыдущих семьях? — Несомненно, — Ник не совсем понимал правила игры, в которую втягивался всё больше. — Особенно лестно о тебе отзывались в Святом Иосифе. — Дай припомню, — Эдди задумался. — Что-то об аффилиативных потребностях* и базальной тревоге**? — Ты забыл о девиантном поведении*** и импульсивности, — мужчина старался говорить мягко, чтобы не обидеть, но Монро поменялся в лице. — Думаешь, всё обо мне знаешь, придурок? — прошипел подросток, ловко забираясь с ногами на стол. — Это считается девиантным поведением? Эдди стоял на тёмной столешнице в грязных кедах и смотрел выжидающе на детектива сверху вниз. Голова почти касалась полотка. Он правда выглядел устрашающим и безумным со своей холодной, стальной улыбкой до ушей. — Скорее, это считается плохим воспитанием и отсутствием такта. Нам есть над чем поработать, — закончил Ник. — Я не люблю, когда в моей квартире нарушают установленные порядки. — И что ты сделаешь? Вызовешь полицию? — усмехнулся Монро, опускаясь на корточки, заглядывая опекуну прямо в глаза. — Нет, зачем, могу сам тебя арестовать, — мужчина не знал, зачем подыгрывал ему и позволял вседозволенность. — Я детектив. — Шутишь? — Эдди наконец-то слез со стола, но остался стоять рядом. — Показать значок? — А пушка есть? — Монро не верил. — Эдди, моя пушка останется на месте; детям оружие не игрушка. — Но я бы не отказался посмотреть на твою пушку, — двусмысленно парировал Эдди. — Господи, — Ник устало вздохнул. — Давай отправляйся спать, завтра в школу. — Ты специально уходишь от ответа? — подросток не сдавался. Вывести из себя детектива и попытаться разбить на мелкие кусочки прочную уверенность собеседника — первостепенная задача на сегодняшний вечер. — Эдди, тебе нельзя брать оружие в руки, — мужчина хотел показаться непоколебимым и достаточно строгим. — Ты такой скучный, — Монро отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, показательно двигая рукой, — но довольно глупый, раз решил, что меня можно перевоспитать. — Перевоспитать? Тебя? — искренне удивился Ник, игнорируя оскорбления в свой адрес. — Я брал ребёнка из фостерного дома немного с другой целью, знаешь ли. — О, детектив, так вы любите несовершеннолетних мальчиков? — Это твоя обычная реакция в диалогах, да? — опекун уже не выдержал. — Давай немного проясним! Ты, как и другой ребёнок, попавший в систему, в первую очередь желаешь крыши над головой и минимальной заботы. И я постараюсь дать всё это сполна. Здесь, я очень сильно на это надеюсь… Нет, даже не так, верю, тебе понравится. И мы сможем если не подружиться, так хотя бы ужиться в течение года, пока тебе не исполнится восемнадцать. Затем ты будешь волен либо отказаться от моей опеки и уйти в свободное плавание, либо остаться. — Я, наверное, повторюсь, но думаешь, всё обо мне знаешь, придурок? — Монро опять выпал из образа уверенного в себе подростка и дал необъятной злости вылиться наружу. — Да ты нихера не знаешь. Сидишь за наши налоги в полицейском участке с жирными коллегами, жрёшь пончики и перекладываешь фотки с трупами с места на место. — О, юношеский максимализм, как неожиданно, — Ник, до этого упорно подбиравший слова, дал выход эмоциям и тоже не остался в долгу. — Если ты не заткнёшься, я могу перегрызть тебе глотку. Бёркхардт не успел опомниться, как перед ним стояло это. Красные кровожадные глаза пытались его испепелить. Клыки угрожающе маячили на лице, крича о том, что и правда могут прокусить человеческую кожу. И ничто не сможет их остановить. Внешность изменилась несильно: добавился короткий мех и заострились уши. Чёрные длинные когти выглядели острее зубов. Но Ник остался спокойным. — Это должно добавлять угрозе больший вес? — детектив уже не мог сидеть на месте и наконец встал на ноги, заметив, что подросток был его выше на целую голову. — Потрошитель, верно? Надеюсь, ты вегетарианец, иначе у нас будут большие проблемы. Монро даже опешил от такой реакции. Он хотел, чтобы опекун его увидел; увидел эту животную, хищную натуру, на которую в других семьях реагировали, мягко сказать, неадекватно. Одна половина падала в обморок, вторая отказывалась, а последняя семья попросту выставила подростка за дверь. Глаза детектива. Бесконечно чёрные. В которых Эдди увидел свою натуру. — Ты чёртов Гримм, — только и вымолвил он, схлынув обратно в человека. Точнее в того самого семнадцатилетнего Монро, боявшегося лишиться головы за свою волчью природу. Подросток сел на край стола и виновато улыбнулся.х х х
— Ты чёртов Гримм, — твердил без устали Монро, недовольно поглядывая на Ника. — Чувак, об этом говорят заранее, знаешь ли. — Чувак? — мужчина внимательно смотрел за дорогой, стараясь игнорировать любопытного подростка. — Что-то новенькое. — Мой родственник Люпин, сын брата матери, умер от рук Гримма, неприятно, правда? — Эдди, в отличие от опекуна, чувствовал себя бодрым, хотя спал от силы часов пять, не больше. — Я не такой, — заверил его детектив, сворачивая на Корнелл-роуд. — Очень надеюсь. Мне моя голова ещё дорога, — Эдди копошился в рюкзаке, проверяя, всё ли имелось для предстоящих уроков. — Чёрт, лабораторная. Так и знал, что из-за твоих выходок точно что-то забуду. — Ну нет, в этом вини только себя, — Бёркхард уже видел стены старшей школы Окли Грин, которая отличалась своей любовью к сложным подросткам. И Ник совсем не был удивлён, что именно тут учился Эдди. Среди тех, за кем нужен тотальный контроль. — Ага, — Монро нетерпеливо кого-то высматривал в окне. — Тормози здесь. Не хочу, чтобы мои крутые друзья тебя видели. — У тебя есть друзья! — хмыкнул Ник, но машину остановил. — Обратно на автобусе, как будешь дома — позвони, умоляю. Еда в холодильнике. Постараюсь приехать к ужину. — Буду скучать, обещаю, — Монро нарочно громко на прощание хлопнул дверью и довольно бодрым шагом направился к школе. Детектив провожал его взглядом. Долговязый, в чертовски старом, заношенном свитере, в огромных штанах, грязных, явно на размер больше, в неподходящих под погоду лёгких кедах, с рюкзаком наперевес, на котором красовались значки супергероев. Чуть сгорбленный, довольно крепкий, но всё тот же незнакомец Эдди Монро. Ходячая катастрофа, не подходившая под стандарты фостерных семей, чьи клыки обнажались для угрозы всякий раз, когда кто-то смел обидеть или задеть неосторожным словом. Приёмный сын. Часть его семьи, за которой нужен контроль. Подросток, нуждающийся в твёрдой родительской руке, которая сможет хватануть за шкирку, как нашкодившего кота, и не даст сорваться в омут безумства и разнузданности. Его ответственность на ближайший, невероятно длинный год. Может, первое впечатление и было обманчивым, а внутри Эдди покоился нежный, ласковый зверь, но Ник не верил собственным мыслям, опираясь исключительно на внутреннюю силу Гримма. Потрошители — опасность, которую можно устранить с помощью двойного арбалета. По крайней мере, именно так писалось в семейных книгах, затёртых практически до дыр, древних, как сам мир. Мужчина удостоверился, что парень скрылся за стенами школы, как минимум туда зашёл, и сильно понадеялся, что он останется до четырёх вечера, как и обещал. Начинать со лжи и так довольно тяжёлые отношения не хотелось, но доверие к Эдди находилось на уровне плинтуса. Ник этой ночью спал мало и беспокойно. Навязчивое чувство тревоги преследовало даже во снах — он периодически просыпался, прислушиваясь к окружающим звукам. Не сбежал ли подросток? Не собирался ли и правда перегрызть ему глотку? Не бродил ли в поиске пистолета по дому? Поздняя ночь и раннее утро, слава богам, прошли без инцидентов. Оставлять Монро одного без присмотра тоже не особо хотелось. Мужчина, правда, надеялся на звонок, который, к слову, вообще бы не успокоил, но хотя бы заставил чуточку расслабиться. Эдди походил на старые испорченные часы, которые норовили остановиться в самый неподходящий момент. Если к перебоям в настроении ещё можно привыкнуть, то вот к потрошителю рядом нужно подготовиться. И тщательно. Конечно, тащить арбалет в дом и прятать его под подушкой мужчина не собирался, но держаться крайне аккуратно себе пообещал. Детектив не отличался параноидальными заскоками, однако ножи по возможности спрятал поглубже в шкаф и попросил соседей перед первой совместной семейной (прости Господи) поездкой приглядывать, сообщая сразу о всех подозрительных вещах. Про красные глаза и длинные клыки, конечно, упоминать не стал. Таких вещей, как правило, обычные люди не замечали. Ник ехал в заказник за чертой города, на очередное место преступления, и не мог выкинуть из головы слова директора Святого Иосифа, державшего за руку несносного подростка. Седой мужчина, казалось, мог сдержать внутренних демонов Монро. Он ограждал мальчишку от самого себя и был якорем, не дававшим утонуть младшему в солёных волнах безумия. Они оказались в довольно близких, дружеских отношениях, невзирая на колоссальную разницу в возрасте. Сам Эдди смотрел на наставника с ярко читавшимся уважением и неподдельным восторгом. Оба расставались со слезами на глазах, если один с чувством радости, то второй с негодованием, со взглядом брошенного и оскорблённого, но понимающего, что нового этапа в жизни не избежать. От него ничего никогда не зависело — его не спрашивали, хотел ли мальчик обрести семью. — У Эдди много проблем, но основная — он сам. Помогите Монро обуздать животную ярость и покажите, что в этом доме к нему не будут относиться, как к зверю. И вы увидите… Не скоро, конечно, пройдут месяцы, может, года, как из злого и проблемного ребёнка вырастит достойный мужчина. Берегите себя, Гримм, и не дайте мальчику испортить себе жизнь. Беркхарда слова задели за живое. В них была вся суть запутавшегося Эдди, который отчаянно хотел крыши над головой и спокойствия, не приходившего в его сердце долгое время. Ник сочувствовал ему, жалел его, поклялся в ту же самую секунду защищать всегда, от любой опасности, даже если эта опасность исходила от самого подростка. За рулём стоило быть сосредоточеннее, но детектив еле держался из-за бессонной ночи, из-за бушевавших в груди противоречивых чувствах, усталости и беспокойства. Заказник находился достаточно далеко от черты города, в полутора часах езды от северных границ Портленда. Ориентиром служила старая, выцветшая квадратная табличка с белыми буквами «Портленд-Арч». Первые несколько миль встречали машину только вековые деревья, росшие плотной стеной вдоль дороги, на удивление с тонкими стволами и больной желтеющей кроной, умирающей под гнётом смены времён года. Прохлада уже давно оставила город, передав власть холодам и частым ледяным ливням. Спустя время наконец-то показались красно-синие огни полицейских машин и тёмная форма сержантов, мелькавшая на обочине узкой дороги. Ник припарковался дальше остальных, не желая выходить из машины. Остатки сил вмиг улетучились, оставив место непомерной усталости. Хотелось развернуться и уехать подальше от всех, зарыться с головой под тёплое одеяло и проспать добрых десять часов. Перед внедорожником уже стоял незаменимый никем и никогда сержант Дрю Ву, возмущённо маша руками и приглашая детектива наружу. Бёркхард вымученно улыбнулся, заглушая мотор и выбираясь из машины, приветствуя рукопожатием коллегу. Дрю Ву на самом деле реалист. Человек, следовавший строго протоколу, готовый нести службу двадцать четыре на семь. Он никогда не старался показать себя больше, чем есть на самом деле. Сержантом был отменным: сосредоточенным, правильным, всегда беспрекословно следовавшим приказам, выполнявшим работу слаженно, чётко, по намеченному плану. Истина — его цель в любом деле. Да, небольшого роста, одинокий, живущий со старым котом Рэймондом, спящий чаще на диване, нежели в спальне, под громкие звуки включённого телевизора, так часто заглушающего одиночество, но справедливый, готовый вывести на чистую воду любого преступника, опустившегося до убийства. — Выглядишь, словно не спал всю ночь, — мужчина сочувственно похлопал Ника по плечу. — Пойдём, покажу тебе место преступления. — Я не спал, — детектив не хотел жаловаться с первых секунд на несносного мальчишку. Он сдержался в дальнейшем объяснении своего помятого вида. Просто покорно пошёл за сержантом, давая себя уводить всё глубже в лес. — Отец года, не иначе, — рядом уже вырос Хэнк, напарник с больным, сиплым голосом, с шерстяным шарфом почти на всё лицо, в толстой зимней куртке, в вязаной шапке и в тёплых перчатках. Массивные ботинки с трудом ступали по неровной земле, усыпанной мелкими камнями, сухими ветками и редкими бычками от сигарет. — Выглядишь хреново. — Не хреновее тебя, — Ву вёл детективов вперёд, в самую чащу. — С температурой сидят дома. — Ты заболел? — Ник смотрел под ноги, боясь испачкать новые кроссовки. Надо было хотя бы переобуться. — Один день могли бы справиться и без тебя. — Не могли, здесь вообще не понятно, с чего начинать. Мужчины вскоре остановились, и Гриффин обвёл рукой поляну, на которой даже с большим усилием сложно было рассмотреть что-то определённое. Всё самое интересное, как понял Ник, находилось в сухой, пожухлой траве. Казалось, место выбрали идеально: идти сюда пешком, через дебри, здравый человек вряд ли стал; пешие туристические тропинки располагались с другой стороны, за лесом, петляли исключительно рядом с его границами. Про заказник знали все местные, поэтому редко кто заходил вглубь, боясь напороться на хищников или заблудиться. Осенние ночи в Портленде всегда суровые — жители довольствовались чаще всего красотами города, выбираясь на природу только летом и исключительно в компаниях. — Кто обнаружил? — Ник уже сидел над человеческими останками, пытаясь понять, сколько частей тела было разбросано вокруг. — Случайные туристы, — Ву указал на молодых людей, стоявших неподалёку. Пара тщательно отводила взгляд от злосчастного места преступления. — Собака сорвалась с поводка. Искали пропажу больше двух часов. Забрели сюда. Вместо пёсика — куски тела. Неприятно. — Что удалось найти и сколько? — Хэнк зашёлся в очередном приступе кашля, хватаясь руками за грудь. — Зараза! — Пока не понятно, — Ву неодобрительно покачал головой, но решил не ввязываться в спор с мужчиной по поводу здоровья. — Криминалисты работают в поте лица, цифр назвать не сможем, наверное, даже к вечеру. — Поле чудес, не иначе, — Беркхард надел одноразовые перчатки и тоже склонился над уликами. — Непонятно, это один человек или останки нескольких. Женские? Мужские? Детские? — Боюсь даже предположить, — Гриффин опустился на корточки рядом с напарником и указал пальцем на часть ноги. — Размерчик не женский. Если только это не подружка Йети. — Возможно, в Портленде появился очередной подпольный рынок органов, либо на охоту вышел каннибал. Ни то, ни другое отрицать нельзя. Работать будем пока в этих направлениях, — Ник заметил небольшую отметину на ноге, больше напоминавшую тату. — Но, как показывает практика, каннибалы от таких лакомых кусочков не в силах отказаться. — Меня сейчас стошнит, господа, — Ву сморщился и указал на молодую пару, всё ещё ожидавшую допроса. — Пойду, пожалуй, займусь ими, может, удастся прояснить хоть что-то. Мужчины согласно кивнули, продолжая рассматривать татуировку. Ник сделал пару снимков, проверил качество фотографий и ещё раз бегло осмотрел местность. — Как думаешь, это существо? — Гриффин спросил нарочно тихо, подходя почти вплотную к Нику. — Хэнк, я, конечно, Гримм и очень польщён твоей верой в мои способности, но по ногам, к большому сожалению, определить не смогу. — К очень большому сожалению, — отметил он. — Но давай к нашим версиям случившегося добавим небольшой пунктик про существ и их невероятное желание жрать и рубить людей. — Согласен. Можем заглянуть в трейлер, поискать что-нибудь в книгах, прежде чем криминалисты смогут нам предоставить отчет и сказать, сколько здесь людей. — Частей, — поправил Хэнк. — Поехали, пока нас не заставили упаковывать останки и везти их в лабораторию. Не хочу трогать чужие ноги. — Справедливо, — Ник рассмеялся и направился обратно к машине.