Воспоминания, в которых я тебя полюбила

      Вельзевул неустанно смотрела на стрелку часов, более не видя ничего. Она прислушивалась к тиканью, и, иногда, звук механизма был в такт её собственного сердцебиения, но участить его могло только присутствие кицунэ.       Время, как назло, тянулось долго, и она уже не хотела думать ни о чем и ни ком другом, да и не получалось. Оставалось лишь упиваться предвкушением долгожданной встречи.       Но где же Мико?       Уже вечер. Обычно она приходит к этому времени, но её до сих пор нет, и мучительное ожидание не давало сёгуну покоя.       Выйдя на балкон, свежий вечерний воздух, который вот-вот станет ночным, проник в лёгкие. Обратив свой взор вверх, Эи увидела луну, на которую они вчера вместе любовались с Мико, в абсолютной тишине.       — Сегодня полная, — вслух подумалось Райдэн.       Это ли не хороший знак? Но тогда почему на душе так не спокойно?       Обычно, в дни одиночества, под вечер, Эи часто читала вслух стихи. Но именно сегодня, почему-то, у неё не было желания. Она не хотела компанию из красивых строк и собственного голоса, она грезила о компании Яэ.       Внезапно раздался стук. Эи сразу поняла — это не Мико, и далее прозвучавший голос убедил её в этом окончательно.       — Всемогущий сёгун, Вам письмо из комиссии, — боязно прозвучал голосок служанки из-за сёдзи, — Извините, но сказали, что это срочно...       Эи измученно вздохнула, но быстро собралась. Величественно выпрямив плечи, разрешила служанке войти.       — Оставь на столе, я сейчас посмотрю.       Девушка покорно всё сделала так, как велела сёгун, после чего, вскоре, поспешно удалилась, оставляя Эи наедине с письмом.       «Что же там такого срочного?».       Неохотно вставая с татами, Райдэн направилась к столу. И пытаясь унять неприятную усталость в руках, слегка подняла их вверх, тем самым потянувшись. Всё ещё немного болевшая кисть тотчас двинулась в сторону письма, в котором, на первый взгляд, не было ничего не обычного: бумага новая, на свету напоминала снег, слегка поблескивая, а окрашенный сургуч был темно-фиолетового оттенка, от чего так напоминал траву наку. Вскрытие письма сопровождалось звуком сломавшейся печати, на которой, весьма иронично, был изображен знак стихии электро, в скорее разделенный на две части. Вытащив запечатанное послание и развернув его, глаза тут же начали бегать по тексту.       «Госпожа Всемогущий сёгун, прошу прощения, что беспокою Вас, но дело важное, не терпящее отлагательств. В последнее время стали пропадать люди, а если точнее молодые мужчины. Юноши от семнадцати до двадцати лет. Их пропало немного, но, когда мы обнаружили их останки, нас шокировал их внешний вид. Пустые оболочки, словно с них высосали душу, так же убийца не побрезгал пить их кровь. Они определенно убиты не человеком. Мы предполагаем, что это злой дух либо ёкай. Дело даже не в том, что мы не можем с ним справиться, мы попросту не можем его найти. В отчаянии, я обратился за помощью к Леди Гудзи, в надежде на её помощь, но, как меня осведомили, она на данный момент отсутствует в великом храме Наруками, и прибывает в Тэнсюкаку по рабочим делам, но я тоже отправил ей письмо. Так что в расследовании, мы застыли на месте. Искренне просим у Вас помощи, и сердечно молим нас защитить».       Дочитав письмо до заветной точки, Эи глубоко и устало вздохнула, переваривая прочитанное. Всё ещё смотря на лист с посланием, Архонт опустила светлую бумагу, на которой были аккуратно выведенные слова деловым почерком. Заметны были и лёгкими потёртости, которые давали понять, что письмо переписывали не один раз. Нежные пальцы, которые уже много лет видели в своих руках ни один вид оружия, прошлись по шероховатой поверхности, словно пытаясь впитать через них информацию. Неожиданно радужка глаза стала тёмной, словно облака фиолетовых молний в грозу, вызванную ей самой, давая понять, что сегун ушла в свои мысли.       «Ёкай или злой дух? Если это так, то дело действительно серьезное. Не удивительно, что они решили обратиться к Мико. Она явно разбирается в этом лучше меня. Наверное, по этой причине она до сих пор не пришла... похоже, её сегодня уже и не будет. Надо наведаться в храм Наруками и обсудить с ней этот случай. Она мне поможет».       Выйдя из Дворца, Эи направилась в храм Наруками, к своей дорогой подруге. Стража у главных ворот, оказала почтение уходящему из Тенсюкаку сёгуну, но она, словно не замечая их, прошла мимо. На улицах, за пределами дворца, уже было темно. Райдэн не обратила внимание, как внезапно подкралась ночь, но не смотря на это, Наруками всё равно ещё был ярок, освещённый огнями города. Все уже разлетелись по домам, так что Эи особо не кто не видел и это хорошо, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание жителей.       В глубине души Вельзевул была рада, что у неё есть весомая причина повидаться с Мико, пускай она была делового характера и такая мрачная. Погруженная в собственные мысли, сёгун и не заметила, как дошла до леса Тиндзю, в котором она когда-то впервые увидела Яэ в человеческом обличии. Тогда была такая же полная луна, что залила своим светом весь лес, а облик кицунэ постоянно менялся, обещая что-то неизведанное и пророческое... А ведь Эи тогда была ещё всего лишь кагемуся. Интересно, а Мико помнит их первую встречу?       Посмотрев вверх, Райдэн увидела заветную гору Ёго, которую сверху окружали тонкие, как белые нити облака, а на верхушке виднелся храм Наруками, в котором тоже горели огни.       Поднимаясь по ступеням, Райдэн заметила сидящих на них кицунэ, что когда-то умели говорить, но после смерти Сайгу, из них будто ушла магия. Некоторые из них вообще окаменели. Навечно застывшие статуи, бесконечно ждущие их божественную кицунэ из рода Белого Дракона.       Но грустные мысли Эи тут же улетучились стоило ей завидеть дивный облик главной жрицы. Со сопровождающим звоном серёжек, кицунэ развернулась на встречу к Архонту, с неотъемлемым для неё прищуром и хитрой лисьей улыбкой.       — Надо же, кто пожаловал ко мне в храм. Неужели, это сама Всемогущий сёгун?       — Мико, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты формально... — не успела договорить Архонт, как увидела мимо проходящую служительницу храма. При других они соблюдали друг с другом субординацию, но Эи не заметила её сразу.       «Кажется, она всё слышала...»       Усмехнувшись с реакции божества, Яэ слегка прикрыла улыбку рукой.       — Уже соскучилась по мне, что аж сама пришла? — игриво спросила лисица, уже не стесняясь проходящей мимо жрицы. Никогда неизвестно, как она поступит или поведёт себя дальше. Непредсказуемая лиса.       Эи неловко прокашлялась в кулак.       — Я к тебе по делу, — словно уворачиваясь от смущающего вопроса Мико, Райдэн демонстративно показала ей письмо.       — Ого, даже тебя встормошили? — она сразу поняла, о чём идёт речь, — Ах, на самом деле я расстроена, что тебе нужен именно такой повод, чтобы со мной повидаться...       Эи неловко потупила взгляд, ведь сама прекрасно знала, что этот повод перекрывал её истинные намерения увидеться с Мико. Но сёгун почему-то не стала ей этого говорить.       — Пройдем внутрь или так и будешь здесь стоять? — снисходительно поинтересовалась кицунэ, — Сейчас ночи... весьма холодные.       С теплой улыбкой на лице, Вельзевул положительно кивнула, послушно следуя за главной жрицей в храм.       Идя за Гудзи, Эи ни могла не обратить внимание на Священную сакуру, с которой от ветра слетали бледно-розовые лепестки, которые немного напоминали цвет волос Мико. Странно, но Вельзевул всегда ощущала особую связь между собой и этим деревом. Оно как будто ей помогало и давало силы.       Эи не заметила, как задумалась и слегка отстала от Яэ. Но жрица тот час же окликнула её с улыбкой на лице, приглашая жестом руки войти в помещение, и Райдэн незамедлительно её догнала.       Разувшись на пороге, первое, что почувствовала Эи зайдя в комнату Мико, — это лёгкий запах вишни. Такой приятный и ненавязчивый, отчего сёгун невольно принюхалась. Следующее, на что она обратила внимание, это светлые стены и темный пол, татами явно было не из дешёвых, хотя неудивительно, её подруга Гудзи, второй человек после сегуна. А сёдзи, что вело на улицу — закрыто, поэтому здесь теплее, чем снаружи. Хотя она помнит, что, когда была весна, они вместе проводили время на террасе. Мико слегка напевала Эи какую-то песню про лису, пока та дремала у неё на коленях, погружаясь в сладкий сон из грез сюжета произведения.       Как же давно она здесь не была.       — Присаживайся, Эи, — голос кицунэ вынул Архонта из раздумий, а взгляд лисицы пригласительно указал на место рядом с котацу, и сёгун послушно села за столик рядом с Яэ намеренно, — Будешь саке? — в руках жрицы появилась бутылка с слегка прозрачной бледно-розовой жидкостью, которую она достала из ящичка и демонстративно ей слегка трясла, — Я сама его делала.       — Нет, спасибо, — вспомнив прошлый раз, отказалась Эи.       — Уверена? Ты такое точно не пробовала... или ты хочешь, чтобы я тебе помогла его выпить?       От этой мысли Вельзевул почувствовала, как запылали её щёки, а дышать стадо гораздо тяжелее. Она помнит ту иллюзию... или тогда это было правдой?       — Не стоит, — нервно сглотнула она, — Только если чуть-чуть... — неуверенно произнесла сёгун.       — Вот и славно, — победно улыбнулась Яэ.       Мико любезно протянула Эи сакадзуки, и та дала ему подышать, как её учила жрица, — Ах, ты помнишь! — чуть ли не хлопая в ладоши, радовалась Гудзи.       Вельзевул смущённо улыбнулась и хорошо отозвалась о вкусе напитка. Было правда вкуснее, чем они пили во дворце. Яэ сказала, что она ей льстит, но в этот раз почему-то никак не пошутила.       Они начали из далека. Мико выудила из Эи рассказать, как та провела день. Но вспомнив, что Райдэн с утра до вечера думала о ней, немного смутилась, но, вроде как, ей удалось преподнести и рассказать кицунэ всё так, чтобы она нечего не заподозрила, хотя Вельзевул не уверена. Жрица внимательно слушала, улыбаясь и иногда кивая на слова Эи, от чего та рассказывала все более охотно, но она все ещё старалась избегать некоторых моментов, что очень хорошо чувствовала Мико, слегка недоверчиво щурясь, но она молчала.       — А как твой день прошёл? — в ответ неловко поинтересовалась Райдэн, понимая, что ещё чуть-чуть и она невольно перескочит на нежелательные подробности.       — Мой? — лениво повторила Яэ, — Ну, как тебе сказать... Накопилось слишком много дел. Я толком и не заметила, как он прошел. Даже к роману за весь день не притронулась.       — Ох, — как-то грустно произнесла сёгун, — Наверное, это из-за того, что я тебя задержала у себя так надолго. Извини.       Мико заметно оживилась и как-то недовольно уставилась на Архонта.       — Не говори так, Эи. Вся эта морока стоила того, как прекрасно я провела с тобой время.       Лёгкий румянец скользнул по чуть бледноватой коже, словно кисть по белоснежному холсту. Пытаясь хоть как-то унять подступившую красноту, Архонт чуть опустила голову, поворачивая её налево. Она выглядела как ребёнок, которого только что похвалили, и тот смущённо крутил ножкой о землю.       — Я тоже прекрасно провела с тобой время, Мико, — с ноткой смущённости, но более сдержано сказала Эи.       Мико удивлённо посмотрела на Райдэн. На её лице не было ни фирменной ухмылки, ни прищура, а лишь заинтересованный взгляд, сосредоточенный на Архонте. Но, после она как-то печально закрыла глаза, отгоняя обнадеживающие мысли.       — Хм, — все также деловито прикрыв глаза, задумчиво растянула Яэ, но после всё же улыбнулась, и как-то иначе взглянула на сёгуна, — Всё-таки мне кажется, что ты пришла сюда не только из-за письма, милая Эи.       Глаза Архонта в панике забегали, будто ища спасения. Она пыталась найти оправдание, но не получалось, лисица ловко её раскусила.       — Кажется, я попала в яблочко.       — Кхм, давай вернёмся к письму, — взгляд Архонта бегал по строчкам спасительной бумажки, а после того как румянец спал, её лицо стало заметно серьезнее, — Как ты думаешь это ёкай или злой дух?       — Ёкай, — без сомнения ответила жрица.       — Да? — удивилась Райдэн, похоже Мико была уверена, и она не станет с ней спорить, — После катаклизма, я мало что слышала о ёкаях.       Яэ неспеша налила себе в чашечку новую порцию саке, медленно сделав один глоток, а после спросила:       — Что ты с ним сделаешь, когда найдешь?       Эи задумчиво свела брови, а взгляд устремился куда-то в даль.       — Наверное, спрошу зачем он это сделал, — Эи сжала кулаки, — А после — накажу. Особо неважно, что он скажет. В любом случае, он всё равно за всё ответит.       — И как ты его накажешь? — оперев голову на ладонь, кицунэ игриво прикусила кончик мизинца, в предвкушении ответа.       — Он отнял не одну жизнь. Равноценным наказанием для него будет тоже смерть.       — Справедливо, — кицунэ сделала второй глоток.       — Так ты знаешь, где он? Или хотя бы кто он?       — Я, как и ты, уже давно не слышала о ёкаях. Но знаю одного.       Кицунэ сделала третий глоток, допивая напиток.       — Отлично. Значит, это может упростить задачу. Где его искать?       — Ох, Эи. Он гораздо ближе, чем ты думаешь. Тебе лишь стоит получше присмотреться...       Кицунэ демонически блеснула глазами. Мгновение, и Эи на секунду показалось, что Мико сидит рядом с ней, все перепачканная в чужой крови, безумно скалясь. А в сакадзуки, как будто были остатки алой жидкости, и это было явно не саке.       Что это было? Опять иллюзия? Или страшный сон..?       «Сон...»       Завыл сильный ветер, а сёдзи, что вело на террасу хлопнуло от сильного удара, и захотелось невольно вздрогнуть.       — Что..?       — Ха... Эи, неужели ты думала, что я питаюсь только жаренным тофу?       Райдэн слышала рассказы о злых кицунэ, что питались человеческими душами и не брезгали вампиризмом. Но разве всё это не сказки?       — Ты же божественная кицунэ. Разве тебе это необходимо?       — Ты не замечала, как одичали другие кицунэ, помимо тех, что превратились в статуи? А ведь они даже забыли человеческую речь. Осталась лишь я. Почему так? Я не знаю. Хм, хотя, наверное, всё потому, что я не Сайгу и никогда ей не стану. Я ужасна. Как личность и как жрица. Ха, наверное, ты теперь меня ненавидишь..?       Потому что она себя ненавидела. Руки как будто перепачканы в грязи, а душа светится уже нет ярко, как раньше, она померкла. Кицунэ дичают, и Мико, временами, как будто тоже становилась дикой. Это наваждение проявлялось неким приступом, словно это была какая-то страшная болезнь. Под влиянием сильных эмоций и животного голода она убивала. Порой казалось, что на плече сидит демон, и шепчет. Его голос проникал в глубины разума, заставляя это сделать. И она повиновалась, потому что боялась в какой-то момент сорваться на Эи. Это было страшнее всего.       Во время того, как она отнимала чужую жизнь, кицунэ ничего не чувствовала, а лишь инстинктивно понимала о необходимости всего этого, пока она окончательно не потеряла крупицы своего сознания, хотя все эти поступки вовсе не исцеляли её душу. Она даже не знала, как хуже: обратиться диким зверем, окаменеть, или потихоньку терять свою человечность. А поглощённые людские души всячески ей об этом напоминали. Обращаясь обычной девушкой, она выходила на охоту, а жертвы сами находили её, как по судьбе. Околдованные магией, они беспрекословно шли за ней в дебри леса. Несчастные очарованные души, готовые пойти куда угодно за своей возлюбленной. Они бесконечно признавались и клялись ей в любви, но Яэ понимала, что это было из-за лисьих чар. Кицунэ было мерзко от их одержимости ею, но она упивались этой ложной любовью, которой ей так не хватало от той, что всегда отвергала её чувства. Вся эта, по её мнению, невзаимная любовь, очень сильно давила на неё. Можно сказать, что она страдала. Но ловила себя на этом кицунэ только тогда, когда уже все заканчивалось. В какой-то степени, Мико была такой же несчастной душой, как они.       — И когда это началось? — проигнорировала последний вопрос сёгун.       Яэ задумалась, но быстро ответила.       — После смерти Сайгу. С тех пор, как ты стала Архонтом.       «Неужели всё это плата за движение вперёд?»       — Почему ты молчала? Почему не сказала мне?       Да, она молчала. Потому что видела, как тяжело приходилось Райдэн. Потеря друзей и сестры, да ещё бы её проблема была сверху. Она не стала говорить тогда, но сейчас задумалась: а было ли это правильно? Яэ не знает. Слишком много груза на хрупкие плечи Эи и слишком много шрамов на её сердце. Мико просто не смогла сказать, не хотела обременять, а сейчас просто не желала её обманывать. Бесконечно это прятать и держать в себе, всё рано бы не получилось. Да, она молчала. Ведь божественная кицунэ, и всегда должна приносить своему Архонту радость и свет в её хмурую, словно облака, жизнь.       «Божественная?»       Мико тошно от этого слова в свою сторону. О какой божественности может идти речь, когда она так пала? Ангел без крыльев, лиса без хвоста. И сейчас, падшее существо так беззащитно перед собственным божеством. Какая ирония...       — Эи, — нежно, с обречённой улыбкой на губах, позвала её Гудзи, — Ты убьёшь меня?       «Зачем ты улыбаешься, когда у самой дрожит голос..?»       Сжимая кулаки до белых пятен, Вельзевул болезненно прошипела, поджав губы, словно обожглась. Глаза намокли, а брови встали домиком. Сердце словно что-то сдавило, а грудь больно горела, и становилось трудно дышать.       Собственные дрожащие руки, невольно потянулись к чужому телу, к такому тёплому, и уже такому родному для Эи, а после, крепко обняли, боясь отпускать.       Нет, конечно нет, она просто не сможет. Она никогда и низачто ее не тронет.       Яэ не сразу прижалась к ней в ответ, впервые думая, а можно ли ей это, после всего сказанного? Запах такого родного, дрожащего плеча, и слёз, что скатывались вниз по её собственной голой спине, тяжко осели на сердце кицунэ. А осознание, что любимый человек плачет из-за тебя, вызывало к себе ещё большее отвращение и бесконечное раскаяние.       Люди всегда осуждают нас за наши поступки, совершенно не задумываясь, какой у нас был выбор.       — Прости, Эи. Я ужасная подруга и эгоистка. Я больше не буду отнимать чужую жизнь. Лучше обратиться статуей, чем делать тебе больно.       «Невыносимо больно смотреть, как я становлюсь причиной твоих страданий».       — Нет! Нет, нет... — взяв лицо жрицы в руки, словно что-то хрупкое, Райдэн начала судорожно его гладить, попутно убирая пряди розовых волос, с бледного лица, — Не бросай меня, пожалуйста. Только не ты. Я... я найду способ, как тебе помочь. Придумаю. Только, пожалуйста, не оставляй меня, — Эи взглянула в сиреневые глаза Яэ, видя в них нескончаемую боль, сожаление и вечное раскаяние... Вечность? Разве она нужна ей без её Мико? — Я люблю тебя.       Сердце кицунэ дрогнуло, оно больше не выдержит. Стиснув зубы и схватившись за божественную длань, что так нежно её держала, с полных боли лиловых глаз, по девичьему лицу покатились слезы. Впервые она заплакала перед Эи. Теперь они обе видели боль друг друга, ведь так и должно быть у возлюбленных. Разделять радость и невзгоды, теперь все честно, теперь они равны.       Жрице всегда было интересно, какая будет расплата за её грехи и будет ли судья, что вынесет ей приговор. Но в глубине души, она всегда надеялась и знала, что это будет Эи. Яэ готова вечность каяться перед своим Богом, лишь бы та ещё раз сказала, хотя бы раз, что любит её.       Мико словно стало не хватать воздуха. Чтобы не потерять сознание, задыхаясь, кицунэ припала к губам Архонта, словно к спасению, чувствуя, что ещё чуть-чуть и она упадёт от избытка чувств. Этот поцелуй был похож на их первый. Он тоже был соленый из-за слёз. Но тогда плакала только Эи, а сейчас, вместе с ней рыдала и Яэ, и, как подобает жрице, она вымаливала у своего Архонта прощение, нежно сминая её губы.       Сёгун Райдэн никогда не забудет ту ночь, когда таяла в объятиях своей кицунэ, и как она была с ней нежна. Точно также и не забудет, как она наполнила её душу светом, при этом теряя свой собственный. Но теперь Эи знает, она не забудет.       Она ей поможет.