***
Ужин проходит в неловком молчании. Мэгги и Донни смотрят на них виновато, Ева думает, а Вилланель просто ест. Еда – это силы, а они нужны будут им в любом случае. После ужина туристы выходят на улицу. Ева с Вилланель относят тарелки в раковину. Ева механически начинает мыть посуду. Вилланель встает рядом с ней и помогает ее вытирать. - Это просто карты, Ева, - говорит она. – Нет такой вещи, как судьба. - Правда? - Ева разворачивается, настойчиво смотря Вилланель в глаза. – Тогда что между нами? Вилланель молчит. Чтобы ни происходило, их много раз сводила вместе неведомая сила. Они словно две части одного целого. Это самая естественная вещь в мире, и они обе это чувствуют. Вилланель не находит возражений и усмехается: - Ты сегодня фаталист. - Я фаталист каждый день. Пара за окном смеется, дожидаясь друг друга у туалета. Вилланель смотрит на них. - Один из ее органов внутри него, и они до сих пор не могут пописать друг перед другом. Я бы не стала относиться к этому так серьезно. Она смотрит на Еву, но та не комментирует. Возможно, еще рано для флирта. Им нужно привыкнуть к новому статусу. Хлопает дверь. Туристы возвращаются в дом, и Мэгги спрашивает: - Хэй, что вы двое думаете насчет общего спального мешка? Они обе застывают. Ээ, что там насчет привыкнуть?***
Ева забирается на кровать. Она расстегивает мешок и накрывается им, как одеялом. Вилланель осторожно ложится рядом и берет часть одеяла. - Спокойной ночи, - бурчит Ева и отворачивается. Вилланель смотрит на нее. Она физически не может заснуть. Не рядом с Евой. Она так долго ждала ее. Мечтала о них. Получила ножевое. Стреляла в нее. Преследовала ее. Ева тоже ее преследовала. И Ева нашла ее. Вилланель всегда видела ее красоту, как и дикого зверя внутри Евы. При первой встрече в туалете больницы Вилланель запомнила ее взгляд. Он обезоружил ее. Вилланель следовало убить свидетеля, но она просто ушла. Что-то в ней расплавилось, глядя в ее глаза, и она не смогла заставить себя коснуться азиатки с шикарными вьющимися волосами. Слишком сосредоточенной она была. Все у нее под контролем, в отличие от Вилланель, которая любит импровизировать. Она так долго хотела Еву. Так чертовски долго о ней мечтала. В каждой женщине, с которой спала, она видела ее. Этот голод не уходил, лишь чуть-чуть приглушался. И сейчас – вот она, только руку протяни. Почему она медлит? Ева не будет против. Она сама пришла к ней. Но она еще не готова. Вилланель чувствует это также четко, как то, что она сделает все, о чем Ева ее попросит. Убить Двенадцать? Раз плюнуть. Выпрыгнуть в окно? Окей, с какого этажа? Она чувствует тепло. Она ни разу не спала с человеком всю ночь, не занимаясь сексом. Сейчас это ощущается невероятно правильно. Она чувствует возбуждение и влагу, как и всегда рядом с Евой. Запах ее кожи и волос сводит Вилланель с ума. И то, что она так близко в ее кровати. Ничего. Она подождет, сколько нужно. Это будто взобраться на гору. Долго и тяжело, зато вершина всегда будет твоя. Вилланель думает о раскладе Таро. Она согласилась шутки ради, чтобы хоть немного отвлечься от желания убить эту парочку. Она никогда не верила во всю эту фигню. Даже в баптистской церкви, все, что ей было нужно – прощение Евы, а не Бога. Бог там был лишь еще одним существом, которое пыталось ей манипулировать. Но Вилланель всегда играла по своим собственным правилам и в собственных интересах. Так вышло, что эти интересы всегда включали в себя Еву. Что, если Мэгги права, и Ева умрет? Мысль внушает ужас. Вилланель не думает, что сможет смириться с этим. Не теперь, когда они обрели друг друга. Они должны быть вместе. Она должна защитить ее. Она сделает все, что сможет, чтобы этого не случилось. «Долго мы будем игнорировать слона в комнате?» - голос Мартина. Вилланель знает, что ни разу в своей жизни ни о ком не заботилась, кроме себя. Ей никто не был нужен, и никто не был интересен. Но сейчас – при мысли о смерти Евы – ей это совсем не нравится. Как Ева тогда сказала? «На миг я подумала, что потеряла тебя. Мне это не понравилось». Это все еще не признание в любви, как и «я здесь ради тебя и хочу быть с тобой». Вилланель догадывается, что заветные слова Ева не произнесет. Слишком много всего было между ними. Но она сказала их своими поступками. Тем, как она на нее смотрит. Тем, что не может отпустить Вилланель. И даже тем, что хочет уничтожить Двенадцать. Без них они никогда не будут свободны. Вилланель понимает, что Ева не собирается оглядываться всю жизнь. Она уничтожит Двенадцать, кем бы они ни были. И Вилланель ей в этом поможет. Она сама не замечает, как приходит рассвет. Дождь заканчивается. Вилланель чувствует спокойствие, безопасность и полное доверие. Это удивительно и непривычно. Она чувствует, как внутри горит яркое Солнце, имя которому – Ева. Это самое странное из всего, что она чувствовала в жизни. И самое правильное из всего. Несмотря на то, сколько шрамов они друг другу оставили, их любовь стала крепче. Ева выжила, даже когда Вилланель выстрелила в нее в упор. Ее не так просто убить, правда же? Вилланель отчаянно нуждается в доказательстве. Дыхание Евы ровное. Вилланель осторожно приподнимается на локте и вытаскивает вверх ее майку. Ева ворочается. - Что ты делаешь? – сонно спрашивает она. Вилланель, застигнутая врасплох, молча поворачивает Еву и касается ее спины. Она проводит пальцем по шраму и чувствует легкую дрожь. Вилланель сдерживает вздох. Возможно, кто-то из них не доживет до конца завтрашнего дня. Но здесь и сейчас она может провести рукой по спине Евы, и этого достаточно, чтобы быть абсолютно счастливой. Ева не выдерживает и поворачивается. Она смотрит на Вилланель, и та не видит в ее взгляде ни страха, ни осуждения. Только любовь. Теплая, большая, забравшая их души. Вилланель ужасно, до боли хочется поцеловать Еву. Поцеловать и заняться с ней любовью. Страстно, медленно, снова страстно, всю ночь и весь день до конца жизни. Вместо этого она спрашивает: - Стоит ли нам угнать их дурацкий фургон? И Ева отвечает: - Да. Тихое «да» в утреннем свете солнца звучит так, как будто она согласилась выйти за нее. Вилланель счастлива. Они быстро одеваются, и уже через две минуты Вилланель за рулем. Она поворачивает ключ, оставленный туристами в зажигании, и они выезжают на дорогу. В доме остаются спать Мэгги и Донни, абсолютно и восхитительно живые.***
Наконец-то они совсем одни. Ева гуглит ближайшее придорожное кафе. - Так, оно недалеко. Надеюсь, там мы сможем зарядить телефон. Поверить не могу, что сотовый Елены решил сдохнуть именно сейчас. Она кидает сотовый в бардачок и разворачивается к Вилланель. - Что вообще есть на этих стоянках грузовиков? - Грузовики, - усмехается Вилланель. Ева готова отвесить затрещину. Вилланель несносна. Ева опускает глаза и ищет хоть что-то, с помощью чего можно скоротать дорогу. В недрах фургона она видит коричневую упаковку. Тянется и достает ее. Это оказываются шоколадные конфетки, которые она с гордостью демонстрирует Вилланель. - Оо! – радуется Вилланель и говорит тонким голосом Мэгги: - Покорми меня, пирожочек? - Конечно, ромбаба, - отвечает Ева низким голосом Донни. Они смеются. Те двое были раздражающе романтичны, но до Евы и Вилланель им далеко. Ева кладет конфетку в рот Вилланель. Та морщится. - Что, кофейная? – едко спрашивает Ева. - Угу. - Карма! Чтобы побороть противный вкус во рту, Вилланель включает музыку. Звучат бодрые ноты бас-гитары. Еве вроде нравится, но музыка ей не подходит. Вилланель смотрит на нее и переключает. Играет классическая мелодия, и Ева изображает страдальческое лицо. Вилланель переключает снова. - But don’t forget it’s me, who put you where you are now, and I can put you back down too, - доносится из колонок фургона. Ева узнает британскую группу «The Human League». «Но не забудь, кто привел тебя туда, где ты сейчас. Я могу вернуть тебя обратно», - голос Фила Оуки весьма хорош. - Don’t, don’t you want me? You know I can’t believe it, when I hear thar you won’t see me, – поет солист. «Правда ли, что ты не хочешь меня? Знаешь, не могу в это поверить, когда слышу, что ты не хочешь меня видеть». Ева смотрит на Вилланель. Та восхитительно танцует за рулем. Да, это будет их песней. - “Don’t, don’t you want me? You know I don’t believe you, when you say that you don’t need me. It’s much too late to find when you think you’ve changed your mind, you’d better change it back or we will both be sorry. «Правда ли, что ты не хочешь меня? Знаешь, я тебе не верю, когда ты говоришь, что я тебе не нужен. Слишком поздно искать. Ты думаешь, что поменяла свое мнение, но лучше бы тебе поменять его обратно, или мы оба пожалеем». Они подкалывают друг друга и смеются. Вилланель открывает рот, ожидая новую конфетку. Ева кидает ее и промахивается. Вилланель делает смешное лицо, и Ева укатывается со смеху. Все получается само собой, будто они женаты лет тридцать. Будто это их фургон, их путешествие. И нет прошлого, есть лишь фургон, пересекающий Фишер-Айленд и держащий путь в будущее.***
Перед стоянкой у маленького кафе «The Cabin» три мотоцикла, пара грузовиков и еще несколько фургонов. Внутри много людей. Они заходят вместе. - Боже, тут есть вьющийся картофель-фри! – Ева идет к кассам. Она оборачивается к Вилланель, но та уже отошла вглубь зала. - Будешь вьющуюся картошку? – показывает Ева на пальцах. - Че? – также на пальцах показывает Вилланель. Ева машет рукой в ее сторону. Что с нее взять? Деревенщина. Вилланель стреляет зарядку у байкера. Над кассами большая картинка закрученной картохи, и Вилланель понимает, о чем спрашивала Ева. Она машет ей рукой. - Да. Ева не слышит. - ДА! – кричит Вилланель, и Ева улыбается. «Быть вместе – это покупать картошку на двоих», - думает Вилланель. Байкер, у которого отобрали зарядку, даже не пытается спорить. Через пятнадцать минут они стоят у фургона. Вилланель расшифровывает открытку. Картошка лежит на теплом капоте, и Ева заливает ее горчицей. - Ты психопатка, - замечает Вилланель. - Я люблю горчицу! – возмущается Ева. - Это ненормально. Ева буравит ее взглядом. - Это я-то психопатка? Боже!.. Вилланель поднимает на нее глаза. - Чего? Ева неопределенно отмахивается. Вилланель засыпает соль в картошку от всей души. - Ни в чем себе не отказывай, - усмехается Ева. - Ладно. У нас есть адрес, - заявляет Вилланель. Они доедают картошку и возвращаются в фургон. Вилланель выруливает на дорогу. Они уже во Флориде, скоро появится аэропорт. - «Деревенская ласточка»? – спрашивает Ева, увидев название бара. – Ты уверена, что это правильное место? Вилланель расшифровывает послания Двенадцати не первый год. Она уверена. - Это то, что написано в открытке. Сложный код шифрования, разработанный Двенадцатью для связи агентов и получения заданий. Смысл в том, чтобы было не понятно, что это. Ты получаешь открытку или письмо по почте. Буквы не имеют значения. Цифры – одноразовый код, логин и пароль, но их нужно расставить в правильном порядке. Порядок указан в символах открытки. Это всегда головоломка. Кроме того, в JPG-файлах вшиты изображения. В них можно и вирус вшить при необходимости. Иногда Двенадцать получают информацию именно так: например, спецагенту ФБР приходит на почту картинка про конференцию онлайн-безопасности. Он щелкает на письмо, картинка открывается, и в компьютер попадает вирус, который передает файлы и доступ к секретным данным в сеть Двенадцати. Просто, элегантно, не требует лишних смертей. - Это паб «Ми-6». Вот же дерзкое подразделение! Мы с Биллом сидели там как-то, и видели мужика, которого стошнило в стакан, и он затем это выпил. Вилланель чувствует удар под дых. - Билл. - Ты убила его на танцполе в Берлине, помнишь? Не может быть все слишком хорошо. Билл. Нико. Вилланель сделала много чего, в чем Ева может ее упрекнуть. Смерть Билла заставила Еву ненавидеть ее и желать найти, чтобы отомстить. - Конечно. - Вилланель смотрит на Еву. – Я помню Билла. Уместно ли извиняться? Стоит ли? Если бы она не убила Билла, они бы не были сейчас здесь. - Как и я, - говорит Ева и смотрит прямо перед собой. Вилланель ощущает укол вины. Странное, незнакомое чувство. Ей не нравится чувствовать себя так. Вилланель прикусывает губу и отворачивается. Ева смотрит на нее с любопытством. Реакция Вилланель – сожаление – похожа на реакцию нормального человека. И это точно не реакция психопата. Похоже, Мартин оказался прав, и Вилланель можно «расстренировать». Это хорошая новость. Определенно большой прогресс.***
- Остановись. - Что? - Мне нужно в туалет. Вилланель послушно тормозит после поворота. Ева хлопает дверью и исчезает. Вилланель выходит из фургона и быстро догоняет Еву. Садится рядом. Они уже видели друг друга голыми, так, что ни одна из них не стесняется. Медленно садится солнце. Облака окрашиваются в розовые оттенки. В воздухе стоит свежесть. Скоро настанет ночь. Они смотрят друг на друга и прыскают со смеху. Да, они определенно более романтичная пара, чем Мэгги и Донни - не бояться пописать друг при друге. Негласное соревнование выиграно. Они заканчивают и выходят из кустов, застегиваясь на ходу. Они пара, теперь это очевидно и закреплено. Вилланель поворачивается и на ходу целует Еву в щеку. Потому, что так и должно быть. Она смотрит на Еву, давая возможность переварить случившееся. Ева не бьет ее по лицу и не убегает. Вместо этого она улыбается. Смотрит на нее мудрыми глазами сенсея. А затем берет за руку и заставляет остановиться. Вилланель чувствует, как асфальт уходит из-под ног. Ева делает шаг вперед и целует ее по-настоящему. Ее губы невероятно мягкие, и Вилланель растворяется. Они отступают на секунду, смотря друг на друга, проверяя. А затем целуются вновь. На этот раз они не торопятся. Вилланель ласкает губы Евы, и Ева отдается ей в поцелуе. Они идут по центру дороги – и Вилланель окончательно забывает о безопасности, потому что Ева, ее Ева, наконец-то целует ее! Нет машин, и всего остального мира больше нет. Есть только Ева и Вилланель, и этот мягкий, долгий, мучительный поцелуй, который хочет пить целую вечность. Ева счастливо смеется, и это лучший звук из всех, что Вилланель слышала в своей жизни. Они стоят на дороге, пока, наконец, не отпускают друг друга, и Вилланель шутливо бьет Еву по попе за хулиганство. Ева отвечает таким же шлепком. Они доходят до машины. Ева шутливо пихает ее, мол, давай садись, и идет к своему месту. Вилланель на миг замирает. Чем закончится завтра – никто не знает. А Ева – теплая, мягкая, дерзкая – она здесь. И фургон здесь. И в нем есть кровать. Вилланель захлопывает дверь, оббегает машину и настигает Еву у самой двери. Она обрушивается на нее с поцелуями, и Ева смеется, шутливо отбиваясь. Вилланель нащупывает ручку фургона и дергает ее на себя. Они вваливаются в прицеп, не переставая целоваться. Скрипит дверь – Ева закрывает ее, и тут же оказывается прижатой Вилланель к этой двери. Куртка Евы падает на пол, также, как и ее шарф. Руки и губы повсюду. Вилланель целует ее страстно, но слишком осторожно, будто боясь повредить. Еве это надоедает, и она опрокидывает ее на кровать, чтобы расстегнуть брюки и резко коснуться пальцами. Вилланель выдыхает. Пальцы Евы именно там, где нужно. Ева лежит на ней сверху, придавливая своим весом и мешая сопротивляться. Они не произносят ни слова – это может разрушить магию. Ева касается ее резко и сильно, и Вилланель пытается сдержаться, чтобы продлить удовольствие, но ничего не может с собой поделать. Это же Ева. Это ее руки. Она хотела ее так сильно и так долго, что просто физически не может помешать взять свое. Ева смотрит в ее глаза, не дает отвести взгляд. Движения резкие, влажные, именно так, как Вилланель любит, - и это ее ничуть не удивляет, - и когда Вилланель очень скоро улетает за грань, Ева кричит вместе с ней. Вилланель дрожит. Это определенно самый быстрый и самый мощный оргазм в ее жизни. И теперь она обязана вернуть его Еве. Она перекатывается в кровати и, быстро раздев Еву, опускается вниз. Комбинация губ и пальцев, сильные движения. Ева дергает ее наверх. Она хочет чувствовать ее всем телом, и Вилланель поднимается и целует Еву. Ева чувствует собственный вкус, чувствует губы Вилланель – Боже, она так долго о ней мечтала! И все вместе – вкус, запах, нестерпимо свежий, острый, и ее пальцы внутри, - заставляют ее оказаться близко. Она балансирует на грани оргазма, пока Вилланель не делает длинный толчок, и Ева впитывает ее в себя, поглощая серые глаза, золотые волосы, волшебные руки, раз за разом дарящие наслаждение. Ева сокращается вокруг пальцев Вилланель. Внутри взрывается Вселенная, и звезды кружатся вокруг. Когда оргазм проходит, Вилланель не собирается вынимать пальцы. Она продолжает движения, но медленнее, и Ева благодарна ей за это. Она обнимает Вилланель, крепко прижимая ее к себе. «Она моя, а я ее», - думает Ева, лаская шею Вилланель, пока та ласкает ее снизу. Вилланель поворачивается и целует ее, и Ева понимает, что она готова убить и умереть за Вилланель в эту минуту.***
Первые рассветные лучи застают их в постели. Ева лежит на руке Вилланель, обводя круги вокруг ее прекрасной груди. - А может, гори они огнем? – вдруг спрашивает Вилланель. Ева поднимает на нее удивленные глаза. - Двенадцать? - Ну да. - Вилланель не хочет снова спорить, особенно после этой ночи, но она должна. – Давай сбежим? У меня есть деньги. Купим собственный остров. Они никогда нас не найдут. - Они просто так тебя не отпустят, - возражает Ева. – Ты их самый дорогой актив. И если мы будем оглядываться все оставшуюся жизнь – представляешь, что за жизнь будет тогда? - Я боюсь тебя потерять, - тихо признается Вилланель. - Ты меня не потеряешь. Жизнь всегда приводит нас друг к другу. Доверься ей. - Не знаю, с жизнью и с Богом у меня весьма сложные отношения, - усмехается Вилланель. - А чего ты ожидала? Ты же убила священника. Ева кладет руку на грудь Вилланель и с удовольствием чувствует, как сосок твердеет у нее под ладонью. Дыхание киллера на секунду сбивается, и Вилланель наклоняется к Еве, чтобы подарить еще один невероятный поцелуй.***