Под прикрытием

      Антон чувствовал себя неоднозначно после произошедшего. С одной стороны, Рома совершил добрый поступок, а с другой — подрался с ним. Да и с чего бы это ему помогать Петрову после всего, что было? Хотелось бы думать, что Пятифанов решил помириться, да вот только слабо верилось. Какой повод мог заставить его смягчиться перед Антоном? Скорее метеорит прилетит на дом Петрова, чем Рома изменит своим принципам и убеждениям. Хорошо только, что во всей этой сложной жизненной перепалке у него есть один единственный человек, с которым ему не приходится задумываться о завтрашних трудностях. Оля никогда не предаст своего брата и всегда будет на его стороне. От этой мысли появлялось приятное ощущение в груди, которое перебило боль новых синяков. С этим чувством он шёл забирать сестру со школьного дворика, радуясь, что этот сложный день наконец-то подходит к концу, и он сможет поговорить с ней, чтобы отвлечься от густого напряжения, приобретенного за эти три дня. Собственно, с момента переезда он спасался от хулиганов только на выходных, когда можно было даже не высовываться из дома от греха подальше. Поселок всё-таки маленький, можно напороться на нежеланных знакомых или нож из кармана одного из них по дороге в магазин.       Полина сегодня остается на дополнительные по скрипке, поэтому провожать им с Олей некого. Выйдя из здания, Антон сразу увидел сестру, но насторожило то, что она сидит без шапки и утреннего хорошего настроения. Он подошел к ней, молча присаживаясь на скамью и тихо позвал её.       — Оля… — когда на него перевели заплаканные глаза, Антон, не сумев скрыть в голосе накатившее беспокойство, аккуратно спросил девочку, в попытке подавить собственное желание тотчас же устроить допрос на месте. — Что случилось? И где твоя шапка?       Петрова потупила взгляд о заледеневшую землю, где видна была еле заметная ямка, прорытая детской обувью.       — Ничего, — почти прошептала девочка и, тихо шмыгнув носом, взяла со скамейки шапку с намерением надеть её на себя, но в ту же секунду была остановлена.       Антон забрал у сестры головной убор и с ужасом для себя подметил, что она вся промокла.       — На, возьми мою, — сказал он, стягивая с себя большеватую для девочки, но зато сухую, шапку. Парень натянул её на голову сестры, с аккуратностью ювелира поправляя влажные прядки у лица за уши. Детский предмет одежды оказался в кармане, а сам Антон надел капюшон.       Он почувствовал себя неуверенно. Никогда он еще не сталкивался с такой проблемой. Оля ему не доверяет? Почему она не хочет рассказывать? Антона переполняли страшные мысли о том, что Олю застала такая же судьба, как и его самого, и кто-то сделал для себя долгом доставать его младшую сестру.       — Тебя кто-то обижает? Скажи мне, пожалуйста, я с ними разберусь, — просил, почти умолял он, беря ладонь своей сестры.       Но девочка только раздраженно выхватила руку и молча встала с насиженного места. Антон на пару секунд замер, не ожидавший такой смены эмоций. Кто её так сильно обидел, что она теперь даже старшему брату не рассказывает? Он подошел к ней, выравнивая шаг и молча поддел ручку рюкзака, поднимая его чуть вверх, чтобы Оля позволила снять тяжесть с себя. Хотя бы это она разрешила ему сделать.       — Как у тебя прошел день? — стараясь хоть как-то разбавить повисшую тишину, начал Антон, закинув второй портфель себе на плечо.       — Нормально.       Снова пустой ответ.       — Как самостоятельную работу написала? Ты вчера так готовилась.       — Хорошо, даже сдала раньше, — она снова шмыгнула носом.       — Молодец, я знал, что у тебя получится, — максимально мягко отвечал Петров с несколько секундными паузами, чтобы подумать над правильной формулировкой предложения, которая расположила бы сестру на нормальный разговор.       После короткой, но искренней похвалы, они шли молча где-то с десять минут, пока не вошли вглубь леса. С ветки одной из елей послышалось шуршание. Оля рефлекторно прижалась ближе к брату, наконец-то позволяя ему взять себя за голую, замёрзшую ладошку, которую до этого момента прятала в кармане с влажными рукавичками. Страх немного ослаб, а на его место пришел стыд за то, как отстраненно она себя вела. Шел мелкий снежок, переливаясь в тусклом свете убывающей луны. Непривычную тишину между братом и сестрой нарушал лишь хруст снега под ногами. Антон не мог расслабиться от осознания того, что случилось что-то плохое, на что он повлиять не может элементарно из-за того, что ничего не знает. Но он не хочет вытаскивать из сестры рассказ тисками.       — Откуда у тебя синяк на лице? — тихо спросила Оля.       Такого вопроса Антон явно не ожидал. Хотел было сказать очередное «упал неудачно», но его перебили, не дав и начать.       — Ты же не случайно ударился, — она не смотрела на брата, по интонации и так можно было понять, что она сказала это с надеждой, что её не обманывали всё это время.       Антон не знает, что ответить, но и выворачивать всю правду не хотелось, поэтому решил довольно серьезно преподнести мысль. Он уверен, что сестра у него не глупая и всё поймет. Антон остановился и присел на корточки напротив Оли, чтобы оказаться с ней лицом на одном уровне, всё ещё держа маленькую ладонь в своей руке.       — Оль… Я не хочу тебя расстраивать. У меня есть кое-что, что нужно уладить, но это не так серьезно, не волнуйся, — Антон уже двумя руками несильно сжимает ладонь сестры. — Я разберусь.       Слова прокатились по языку и оставили неприятное послевкусие из-за собственной неуверенности в сказанном. Да, он сильный старший брат в глазах маленькой Оли, но сказал это так, будто утешает не только сестру, но и себя. Девочка помялась с ответом, но стоять на своем не перестала, хоть и утратила былой пыл, как возле школы.       — Значит, ты мне не расскажешь? — с ноткой досады спросила Оля.       — Расскажу. Обязательно расскажу, но немного позже, — его слова произвели небольшой эффект. В подкрепление своих слов добавил: — Обещаю.       Оля ещё немного подумала, но вскоре слабо улыбнулась.       — Хорошо. Но ты пообещал!       — Зуб даю! — Антон процитировал пирата из мультфильма и встал с корточек, не отпуская руку сестры. — А ты чего такая грустная была? — не упуская момент, намеревается узнать правду парень.       — Ну-у… — она подняла глаза к небу, задумчиво протягивая гласную. — Мою подругу забрали родители на машине. У нас же она тоже есть, но наш папа не приезжает за нами. Вот и стало грустно.       — А шапка почему мокрая?       — В снежки играли.       В голосе слышалось подозрительное хладнокровие. Не знай Петров свою сестру так хорошо, поверил бы, что это настоящая причина её плохого настроения, но не решился сказать, что раскусил враньё сестры напрямую. Недосказанность присутствовала, но это лучше, чем полное молчание.       — Не расстраивайся из-за этого, — подбадривает её Антон, откинув лишние сомнения. — Зато у неё нет такого старшего брата, как у тебя!       Девочка захихикала, сильнее сжимая ладонь брата. Вся обратная дорога прошла как обычно, отчего на душе у Петрова стало хоть не намного, но легче. В список людей, с которыми у Антона плохие отношения, входят даже родители, но если бы туда пришлось вписать еще и Олю, он бы вряд ли это просто так пережил. Оля в подробностях рассказала о прошедшей проверочной работе и о том, как в столовой двое её одноклассников чуть не подрались из-за разлитой чашки чая. От таких будничных разговоров даже в самый суровый мороз им было тепло. Так и прошла дорога до дома. Безмерно обрадовал факт того, что сегодня выдался один из тех редких дней, когда в доме тихо. Даже мама на кухне не гремит посудой, и папа не включил телевизор — абсолютная тишина. Многих бы это напрягло, но Петровы знали, что родители просто решили забыть о существовании друг друга на один вечер, поэтому дети тихо поужинали и ушли каждый в свою комнату. Антон было сел делать домашнее задание, но математика ускользнула от его внимания, сменяя себя на излюбленные темы для размышлений: Полина, странное поведение Оли, Ромкина шайка. Если первая тема не нуждалась в тщательном мыслительном обсасывании, а второй была уделена вся дорога домой, то третья требовала к себе особого внимания, так как по сути представляла собой корень всех зол не только на теле Антона, но и в его отношениях с Полиной и сестрой. Если одна из них была дорога Антону, то вторая — бесценна. В выборе между Олей и подругой Петров, не колеблясь, выбрал бы сестру, поэтому уже несколько раз приходил к неприятному варианту, чтобы сжать их с Морозовой общение к глухой точке, лишь бы его Оля не страдала. Его внутреннее «Я» кричало о том, что ни в коем случае нельзя прекращать с ней общаться, иначе он останется совсем один на долгие часы пребывания в школе, ещё и с выросшей угрозой быть пойманным в коридоре таким опасным сбродом, как Семен. Может, и ещё похуже тут учились, но Петров точно не знал, кто это может быть, ведь парней в адидасовских костюмах на Ромкин манер по школе ходит немало. Антон наслышан о том, что Пятифанов — местный авторитет среди школьной босоты, но за всё это время редко видел какое-либо взаимодействие его со «своими людьми». Чаще всего к нему иногда подбегали какие-то парни, перекидывались парой фраз и сразу же убегали. Сама суть этих авторитета и власти ему не ясна. Допустим, Рому уважали, но неужели его провозгласили кем-то на подобие главаря школьной гопоты, а Семен и Бяша — самые приближённые лица? Или, может, это распространялось на весь поселок? Он ведь много раз слышал от Полины, что он здесь один из тех, кто поддерживает порядок. Будут ли у Петрова большие проблемы, если их отношения с Пятифановым испортятся еще больше? Может, ему и вправду стоит бояться? Страшные мысли поглощали остатки энергии с такой невероятной прожорливостью, что Петров не заметил, как к десяти часам вечера у него уже не осталось сил даже на чтение любимой литературы. Ну и ладно, завтра сделаю, подумал Антон и устало махнул рукой на рабочий стол, где хаотическим образом располагаются тетради, учебники, пишущие принадлежности и пара чашек, в одной из которых на дне осталось совсем немного холодного чая.

***

      Утром из маминых уст до ушей Антона дошла новость, ударившая, как гром средь ясного неба.       — Оля простыла, сегодня идёшь один, — сказала Карина и впервые за долгое время в её голосе мелькнула нотка тревоги.       Термометр, который она вынула из подмышки Оли, показывал 38,6°С, заставляя женщину недовольно покачать головой.       — Сколько? — не унимался Антон, заглядывая матери через плечо.       — Много! — резко ответила она, заставляя сына дернуться от неожиданности. — Иди, я сказала, завтракай и в школу! Бегом!       Антон с Кариной имели одну очень явную и выделяющуюся черту. Что сын, что мать — жёсткие паникеры. Любое плохое событие заставляло их нервничать и подолгу переживать. В случае женщины напряжение и волнение за последний почти месяц достигли такого пика, что потрепанная нервная система не была способна ни на что, кроме безразличия. Если раньше она кричала или, уперев руки в бока, уничтожала чужое достоинство словесным потоком, не успевал Антон переступить порог дома, то сейчас её редко хватает на элементарное приветствие с детьми после школы. Сейчас внезапно проснувшееся беспокойство хоть немного, но обрадовало парня, если не учитывать тот факт, что Оля сейчас мучается от высокой температуры в кровати.       В непривычной тишине он дошел до школы и, к своему счастью, не совершил вчерашней ошибки — был на месте за целых пятнадцать минут до начала первого урока. Полина, как обычно, уже стоит у нужного кабинета. Оглянувшись по сторонам, проверяя коридоры на наличие опасных лиц и удостоверяясь, что его здоровью ничего не угрожает, Антон подошел к подруге.       — Доброе утро! — сказала Морозова, которая как всегда выглядит свежо, в отличии от Петрова, который последние несколько дней не может настроиться на нормальный сон и ходит вечно помятый как в плане внешности, так и настроения.       — Привет, Полин, — назвать утро добрым язык не повернулся.       — Чего расстроенный такой? Случилось что-то?       — Да так… Оля заболела, — конечно, это не единственная причина его беспокойного вида, но большее он сейчас не расскажет.       — Ого, когда успела?       — Да ходила вчера без шапки, вот и простыла. Ещё и в снежки играла с одноклассниками.       — Ох, передай от меня, чтобы скорее выздоравливала. А то нам с тобой страшно одним домой идти без неё, — она ободряюще улыбнулась.       Этот вид подействовал на Антона заразительно, и через секунду он уже сам улыбался, чувствуя на плече чужую руку, несущую в себе дружескую поддержку.       — Я вчера твой рисунок в рамочку поставила, — внезапно перевела тему Полина. — Дедушка сказал, что у тебя золотые руки! — добавила девушка и хихикнула, глядя на немного смущенного собеседника.       — Я рад, что тебе понравилось, — Антон уже сам улыбался, что, казалось, щёки треснут, но их милый диалог прервал скрип паркета. Петров рефлекторно развернулся, но увидел там лишь незнакомую себе девочку. Он с облегчением тихо выдохнул.       — Ромы с Бяшей и Бабуриным ещё нет, можешь не высматривать, — заметив блуждающий взгляд парня, сказала Морозова.       Антон облегченно выдохнул, но, вспомнив свои вчерашние раздумья, решился спросить.       — Кстати, Полина, — начал он, — ты не знаешь, как у них работает вся эта система? В смысле, я слышал, что у них там какая-то иерархия или что-то вроде того.       — В Ромкиной своре?       Антон удивился такому слову от, казалось, интеллигентной девушки, но предпочел не показывать своё удивление и молча кивнул.       — Просто компания хулиганов, ничего такого. А что?       — Да так, интересно просто стало.       Такой ответ не удовлетворил любопытство от слова совсем. Антон и сам прекрасно мог бы додуматься до того, что ему только что рассказали.       Первый урок прошел спокойно. Антон словил себя на явном нежелании как-либо контактировать с людьми. Всё его внимание было сконцентрировано на улице за окном. Полина куда-то испарилась со звонком, заметив явное нежелание задумчивого друга разговаривать сегодня.       Ожидая начала нового урока у окна, Петров заметил одну важную деталь — подозрительную малолюдность. Насторожило то, что в школьном дворе не оказалось людей. Точнее, они есть, но намного меньше, чем обычно. Можно насчитать от силы трёх-четырёх. В любую свободную минуту ученики всегда рвались на улицу, каждый по своей причине: кому-то просто было душно в помещении, кто-то от скуки играл с друзьями со снегом, кто-то курил; но сейчас, Антон уверен, скопление людей образовалось где-то внутри. Он заставил себя выяснить, в чём же было дело. В школьных коридорах оказалось так же пусто, как и снаружи. Только сейчас парень обратил внимание на приглушенный шум с нижнего этажа, со временем то усиливающийся, то стихающий. Резкое и необоснованное для себя желание проверить, что там творится, заставило Петрова отвлечься от рассматривания пустого коридора и обернуться на звук в сторону лестничной клетки. Сдерживать свое любопытство не было особого смысла, поэтому парень пошел на исходящие оттуда голоса. Его вниманию представилась толпа школьников. В основном она состояла из парней, но можно было разглядеть и несколько девушек, судя по всему, самых бесстрашных. Подойдя ближе, Петров обнаружил силуэт в знакомом спортивном костюме. Рома стоит ссутулившись, ладони в карманах кофты сжаты в кулаки. Разглядеть лицо не получалось, но даже вид со спины напоминал зверя со стоящей дыбом шерстью, готового в любой момент сомкнуть пасть на шее жертвы. Судя по виду его оппонента, жертва — самое подходящее слово. Это парень, на вид ровесник, со светло-русыми волосами, худощавыми, длинными конечностями и, кажется, полным отсутствием инстинкта самосохранения. Сам вид Ромки уже говорит о том, что он готов в любую секунду врезать этому парню, будто он спешит закончить этот неинтересный ему цирк, но что-то его держит. В толпе отчетливо виден и Бяша. Он кричит громче всех, подгоняя будущую жертву к завершению никому не интересного монолога, побуждал Ромку скорее начать желанные всеми разборки. Бурят хоть и не может похвастаться таким крепким телосложением, как его друг, но в росте не обделен, хотя и уступает Антону на добрые пять сантиметров.       Диалог впереди стоящих людей позволил понять, что сейчас происходит.       — Паха после этого без зубов вернется, бля буду, — сказал один из них, сдержанно гоготнув в галдящей толпе подростков.       — В натуре, Ромыч таких на шампурах катает.       Парень толкнул друга в плечо, чтобы тот обратил всё своё внимание на начавшуюся потасовку.       Конечно, Антон понятия не имеет, из-за чего и зачем они сцепились, но увиденное заставило парня начать бояться своего одноклассника ещё больше. По сравнению с тем, что происходит сейчас, вчера в туалете Рома просто припугивал Петрова. Эта бойня была похожа на схватку двух диких животных, которые явно что-то не поделили. Только спустя пару минут после первого нанесенного удара Антон смог увидеть лицо хулигана. Оно выглядит агрессивным настолько, что стало понятно, откуда у Ромы в таком юном возрасте задатки морщин меж бровями. Но мимика его не излучала даже малейшей заинтересованности в происходящем. Да, парень зол и махает кулаками, не жалея сил, но в его глазах нельзя было разглядеть ненависть, а, скорее, обыкновенное раздражение и даже скуку. Такой взгляд Антон прекрасно знает. Он был адресован Петрову пару недель назад, когда три хулигана таскались за новым одноклассником по прихоти Бабурина, чтобы в очередной раз помучить Антона. Тогда вид Ромы всеми возможными способами говорил, что ему нет дела до Семёновой баловни, но врезать очкарику для профилактики тоже ничего не стоит. Что-то между желанием подтвердить свои слова и обязанностью. Когда Петров становился достаточно смелым для того, чтобы давать сдачу обидчикам не только на словах, но и физически, Пятифанов стал относиться к таким выяснениям отношений более серьезно и даже ставил Петрова себе в соперники. Их разборки становились более ожесточенными, а синяки оставались уже не только на боках, но и на лице.       Может, Рома и говорил, что к Морозовой подходить строго настрого запрещено с видной угрозой, но с каждым разом Петров сомневался в истинности его намерений все больше и больше. Не было в его словах какого-то энтузиазма на этот счет. Будто его раздражал не факт общения Антона с Полиной, а неповиновение его словам. Иногда создавалось впечатление, что если бы Роме кто-то доложил о том, что Петров ослушался предупреждений, пока он не видел, он бы сделал самый недовольный вид из всех имеющихся в его широком арсенале, пробубнил какое-то оскорбление и ушел бы по своим делам. И эта догадка берет начало от вчерашней драки, после которой Антону немо дали разрешение подарить Полине свое творение, несмотря на те самые угрозы. Глядя на то, как Пятифанов разбивает лицо этому несчастному, как он понял, Паше за минутный выпендреж без капли сомнения, по спине пробежались мурашки от осознания того, что на этом месте вполне мог бы быть и сам Антон. Молоденькая учительница, проходящая рядом, хотела было вмешаться, но была остановлена более опытной коллегой со словами: «Не надо, они со звонком сами разбегутся».       Долго смотреть на драку желания не было, поэтому, не простояв дольше пяти минут, Петрова сдуло ветром на третий этаж, где ему и его классу сейчас и положено быть. Кроме нескольких девушек возле кабинета никого не оказалось. Оно и к лучшему, Антон с самого утра не имел ни малейшего желания контактировать с одноклассниками.

***

      Проснувшись этим утром, Рома не успел продрать глаза ото сна, как измученные бронхи дали о себе знать. Он не курил всего чуть меньше недели, а такое ощущение, что целый месяц был лишен такой возможности. Грудь отдалась неприятным зудом изнутри, но Пятифанов сдержал резкое желание откашляться. Он тихо собрался, заглянул в соседнюю спальню, чтобы проверить спящую мать, и поспешил выйти на свежий воздух. В глазах на секунду поблекло от ослепительно белого снега, выпавшего за ночь. В будке мерзнет старый пес, которого когда-то обозвали сторожевым. Сейчас он сидит больше для вида, присутствует как данность для стертой таблички с надписью «Во дворе злая собака», ведь кому в голову придет мысль о том, что в таком старом доме всё ещё кто-то обитает? Конечно, питаясь мокрым хлебом и костями, собака ничего, кроме хриплого скулежа, возможным ворам не сделает, но это никого особо не беспокоило последние десять лет. Выйдя за калитку, Рома громко прокашлялся, приставив кулак к приоткрытым губам. От мороза клубы пара просачивались сквозь пальцы, а каждый новый глоток холодного воздуха обжигал ротовую полость из-за ранее побывавшей там зубной пасты. После нескольких одновременно облегчающих и неприятных секунд кашля, Рома сплюнул на снег. Курение вредно, он сам в этом не раз убеждался каждое утро, когда к горлу подкатывал удушающий мокрый комок, от которого его организм желал избавиться немедля, но эту зависимость уже ничего, как Пятифанов думал, не могло заменить.       По дороге его по традиции встретил Бяша.       — Здоров, Ромыч, — бурят протянул ладонь, после чего друг одарил его приветливым рукопожатием. — Как жизнь, на?       — И тебе не хворать. Ровно всё, правда, замотался вчера, — он отпустил руку и выровнялся рядом, задавая медленный шаг в сторону школы. — Даже псину не покормил. Как пришел, сразу кинул кости. У тебя как там с запасами? Подогреешь сигареткой?       — Так ты чё, с тех пор ещё не закупался? — удивился бурят и расширил глаза, как только увидел кивок.       Бяша вынул из кармана уже раскрытую, полупустую упаковку сигарет и протянул её Роме.       — Я, по-твоему, на гребня похож? — сказал парень и, зажав сигарету между губами, достал коробок. Резким движением пальцев одной руки, Пятифанов зажег спичку. Прикрыв огонек второй ладонью, он поджег папирус и, увидев на конце красное мерцание, затянулся.       — У меня бы попросил, чё мучился-то?       — Да хуй с ними, переживу. Ещё у тебя клянчить буду, — вместе со словами из его рта выходил сигаретный дым.       — Как знаешь. Я ж не жлоб, для тебя ничё не жалко, на, — Бяша широко улыбнулся, показывая щель между зубами, и легонько пнул друга в бок, получив в ответ еле заметную улыбку.       Подходя к зданию, парни заметили подозрительное движение во дворе. Рома сразу разглядел распинающегося в компании парня в зеленой куртке с меховым капюшоном. Его вся «своя» часть школы знала, как несносного дурака. Похоже, в этот раз он придумал что-то более грандиозное, чем обычно, ведь к своему выступлению смог привлечь немалое количество людей.       — Чё за кипеш, пацаны, на? — поинтересовался бурят, крикнув со входа в школьный двор.       — Тут Шут словить по лицу от кое-кого хочет! — крикнул кто-то из толпы.       Рома насторожился, когда поймал на себе взгляды большинства находящихся в толпе.       — Хватит бэчик обсасывать, Ромка, топай сюда, пообщаемся! — отозвался тот самый Паша с улыбкой предвкушения на лице.       Пятифанов насупил брови и выплюнул по дороге окурок, наступая на него ботинком.       — Ты чё, Кузя, попутал? — серьезным тоном спросил Рома, забыв о товарище позади, ведь точно уверен, что он обязательно пойдёт за ним. Люди, стоящие в первой линии толпы, отошли на шаг, кроме самого инициатора начинающейся драки. — Тебе заточку свою-то не жалко?       Паша помялся на месте и гоготнул, оглянувшись на встревоженную толпу, которая уже предвкушает набирающие оборот разборки.       — Айда на третий, как полагается, — воскликнул паренек и получил новую волну громкого «у-у-у» от сзади стоящих. — По понятиям будем решать, — мальчишка бросил перед ним шапку с довольным выражением лица.       Пятифанов слабо улыбнулся, скорее устало, с видом, будто ему бросает вызов первоклассник. По их правилам, распространяющимся только на эту школу, на третьем этаже происходит только одно мероприятие — выбор нового предводителя местной шпаны. Понятное дело, что никакого голосования или дебатов там не происходит. Школьники устраивают настоящую дуэль между конкурентами по принципу «кто сильнее, тот и прав». Когда-то Рома сам затвердил за собой этот статус, заработав себе авторитет после того, как отобрал звание у старшеклассника, будучи на два года младше. С девятого класса он держит позицию местного главы и не намерен вот так просто отдавать её какому-то там Пашке, признанному последним шутом на районе.       — Ну раз по понятиям, значит по понятиям, — сказал Рома и бросил свой головной убор поверх чужого, заставив толпу буквально кричать от предвкушения.       Некоторые в спешке убежали для того, чтобы разгласить новость о предстоящих событиях своим товарищам. Конечно, вся эта тема с шапками была чистейшего рода показухой, но как же не подыграть самоуверенному восьмикласснику, когда речь заходит про пафос?       Бяша стоит позади и, казалось, не особо удивлен.       — Вот клоун, на, — вякнул Бяша где-то сзади, когда во дворе, кроме них и нескольких младшеклассников, никого не осталось.       — Что есть, то есть, — сказал Пятифанов и получил ободряющий хлопок по плечу.       — Удачи, братка.

***

      Это событие стало для всех ошеломительным, почти шокирующим. Никто на протяжении этого года не намеревался бросать вызов Роме, как вдруг объявился доброволец, которому, судя по всему, просто стало скучно. Пашку в своих кругах знали как местного дурачка, который сам обзавелся кличкой «шут» и, судя по всему, даже гордится этим.       Третий этаж заполнился быстро. Добрая часть старшей школы прибежала на весть о предстоящих «выборах». Среди них стоит даже Семен, который, видимо, сам только недавно пришел в школу. Павел о чём-то долго распинался, но Рома практически всё вступление пропустил мимо ушей. Эта показуха со стороны Шута малость раздражала Рому, но что уж поделать, ведь, как говорится: «Осла знать по ушам, медведя по когтям, а дурака — по речам».       — Ну так что, Ром, сам уступишь или тебя проводить? — попытался шутить парень.       — Лучше вали по добру, по здорову, даю последнюю возможность, — спокойно сказал Пятифанов с все тем же насупленным выражением лица, хотя по его позе, кричащей об опасных намерениях, и сжатым кулакам не скажешь, что он в нейтральном настроении.       — Ты что же, обоссался уже? — издевается Паша. Толпа притихла, ожидая реакцию Пятифанова, но тот лишь приподнял сведённые брови, а крылья носа приподнялись вместе со скривившимися губами, делая из лица смесь презрения, гнева и раздражения, буквально кричащую: «Неужели у тебя настолько крохотный мозг?».       — Да хорош лясы точить! — крикнул Бяша и толпа оживилась вслед за ним. — Ромка, съездь ему по таблу, на!       Не успел Паха что-то возразить, как буквально через секунду почувствовал на щеке чужой кулак. Все заметно повеселели, когда закончилась надоевшая всем болтовня Паши и ободрились, когда Пятифанов пришел в действие. Самому Роме же просто наскучило выслушивать подобное неуважение от такого низкосортного представителя его округа, а выкрик лучшего друга стал спусковым крючком для первого удара. Но одно не давало покоя. Чей-то взгляд был прикован к нему на протяжении уже нескольких минут. Да, толпа не могла не смотреть на них, но это ощущалось так, будто ни происходящее, ни Ромин оппонент не интересовали наблюдающего. Когда драка дошла до ответных оплеух со стороны Паши, двое парней устроили настоящее зрелище для любителей подобных мероприятий. Пятифанов слегка повозился, чтобы взглядом найти под мятой кофтой нужную точку, после чего сделал особо сильный удар под дых, заставивший соперника сложиться вдвое. Поддавшись любопытству, он повернул голову, но не обнаружил в толпе того самого взгляда, который так и намеревался отвлечь его от драки. И все же одна деталь привлекла его внимание: светлая копна волос, удаляющаяся от места действия, виднелась меж кричащих школьников и по неизвестной Роме причине вызвала небывалый интерес. Неужели даже Петров проявил желание посмотреть на происходящее? Такие мысли одновременно и льстили, и вызывали подозрения. Он ведь интеллигенция, подобно Полине, с каких пор его интересуют такие зрелища? А может, просто на шум пришел? В любом случае, присутствие Антона здесь в такой момент удивило парня, но также и ослабило его внимание до такой степени, что Паша смог пересилить накатившее удушье и ударить Рому точно в бровь. Пятифанов схватился рукой за поврежденный участок и тут же пришел в себя. Кожу неприятно жжёт.       — Ромка, ебашь его, на!!! — кричал Бяша, чуть ли не срывая голос на фоне остального воя толпы.       Он отвел руку на небольшое расстояние, чтобы проверить повреждение на наличие крови. На концах указательного и среднего пальцев размазалась алая жидкость, заставив парня нахмуриться пуще прежнего. Подняв взгляд, он увидел на указательном пальце всё ещё тяжело дышащего Шута округлое металлическое украшение. Ах ты ж крыса, пронеслось у Ромы в голове, приводя парня в настоящую ярость.       — За понятия затираешь, а сам, гайку напялил, пока никто не видел, — почти прорычал от накатившего гнева Рома, получив вслед возмущенные охи от толпы, направленные на Пашу.       Месть не заставила себя долго ждать, поэтому в ту же секунду Пятифанов сжал ладонь, с кончиков пальцев которой стекает красная консистенция, и со всей силы ударил испуганного такой интонацией Павла в глаз. Парень ухватился двумя руками за лицо и болезненно вскрикнул, падая пятой точкой на паркет и демонстрируя толпе толстый серебряный перстень. Рома уже было подошел, чтобы добить соперника ногой, как Шут умоляюще завыл:       — Сдаюсь! Не надо, я сдаюсь! — кричал он, с силой сжимая кулаки у глаза, который отдаётся болезненным покалыванием.       Пятифанов замер после этого заявления, но не изменился в лице. Отошел на пару шагов назад и стал ждать, пока товарищи Паши протиснутся сквозь толпу, чтобы уволочь проигравшего с места драки. «Лежачего не бьют» — говорят их понятия, но с условием, что этот самый лежачий уже объявил о своем поражении, что и остановило попытку пнуть противника.       С густой брови упала красная капля, и вскоре к нему подбегает Бяша. Бурят схватил правую кисть друга и вознёс её над чужой головой, таким образом объявляя исход драки. Наблюдатели окликнули это действие победным кличем, ритмично выкрикивая имя победителя. Сам же Пятифанов от такой общественной похвалы не получил никакого удовольствия. Его больше интересовало, хоть и временное, но присутствие Антона. Он не мог отделаться от вопроса, откуда появилось чувство, что тот пристальный взгляд, направленный на Рому, принадлежит именно ему. Допустим, Рома мог узнать его шаги в тишине, что изначально казалось необычным умением, но подобное уже показалось не то, что странным, а почти нереальным. В голову пришла настораживающая мысль о том, что Петров захочет отомстить после всего причиненного ему вреда. Но в голове сразу же возник разговор с Олей и ее «Тоша очень добрый!», что на секунду показалось, что они знают Антона, как двух абсолютно разных людей. В принципе, так оно и было, но Рома не мог мысленно не требовать подтверждения её слов.       Как и говорила учительница, люди разбежались, стоило прозвенеть звонку. В их числе и Рома с Бяшей. Правда, они, в отличии от большинства присутствовавших, шли в туалет, чтобы Пятифанов смог умыться и хотя бы немного приостановить кровотечение. По дороге их подловил Семён, который визжал и подбадривал товарища во время драки не менее интенсивно, чем бурят. Он выглядит до предела возбужденным после такого красочного события и немедленно поспешил осведомить об этом главаря, который в очередной раз публично утвердил свое место. Видно было, что парням эта пустая болтовня ничуть не интересна, но так как Пятифанову, судя по выражению лица, не было ни жарко, ни холодно от таких речей, Бяша и сам не возмущался.       — Я в ахуе, Ромка, ты этого валуха одной правой положил! — восхищался Семен, брызгая слюной от быстрой речи. — Говорят, он кольцо натянул, когда ты ему в живот вмазал. Вот крыса!       Его восторг ещё долго звучал в уже пустом коридоре, пока он сам не заметил того, что его нарочно игнорируют.       — Ну бля, пацаны, карася вырубайте, я ж с вами базарю, — не переставал Бабурин. — Мы ж кенты, не?       — Нихуя се предъява, на! — встрепенулся бурят. — С каких это пор мы корешимся?       Рома не обращает внимание на активный спор парней сзади. Молча подошел к зеркалу и стал разглядывать приобретенное ранение. Повезло, что перстень задел только край брови, а не попал посреди неё. Смотрелось бы это, мягко говоря, не очень, останься Рома без куска волос над правым глазом. Пятифанов включил воду и стал умываться, спуская в раковину розоватую жидкость. Лучше бы не вставал сегодня, подумал Рома, одаряя разгоряченную кожу новой порцией холодной воды. Ему, признаться, совсем не в радость получать шрамы на лице.       — Мамон свой убери, свинтус! — возмущался Бяша, когда Бабурин, намереваясь показать свою доброжелательность, попытался приобнять бурята за плечо. — Другого кента для обжиманий себе ищи, на!       — Так мы кенты?       — Нет, бля!

***

      «Где она?» — снова и снова задавался вопросом Рома, не наблюдая во дворе Олю. Уже около десяти минут он сталкивается с толпами малышни, но не может найти среди них Петрову. Сегодня у него были вопросы, которые даже обдумывал на уроках, прежде чем задать девочке, но так и не нашел ее ни на скамейке, ни среди сверстников, ни возле охранника.       — Да что ж это за лажа, в конце концов? — пробубнил Пятифанов, по привычке ища прямоугольную пачку в левом кармане.       От безысходности он плюхнулся на скамью. Не могут же её задержать настолько? Уже треть шестого урока прошла, а от неё ни слухом, ни духом. Может, случилось что? Или просто заболела? Рома вспомнил вчерашнее возмущение Оли, когда она рассказывала о том, как мальчик закинул ей снег за шиворот, и такая версия стала вполне себе возможной. Парень вздохнул и решил, чтобы хоть как-то скоротать время, посидеть в кабинете. Физика сейчас оказалась очень даже кстати, ведь Антонина Георгиевна хоть и противная, старая карга, но на её уроках можно не заморачиваться с конспектом. Так как зрение у бабульки упало ниже плинтуса еще при правлении Сталина, она может похвастаться одновременно и близорукостью, и дальнозоркостью в одной медицинской карте, поэтому выполняет только одну функцию на уроках из двух возможных — читает конспект, будучи не способной разглядеть учеников и то, чем они занимаются.       Учительница хотела было что-то сказать, услышав скрип двери спустя двадцать минут от начала урока, но голос Ромки, на автомате выдающий «извините за опоздание», уверил женщину, что она только зря потеряет время, если начнет распинаться. Антонина Георгиевна поджала губы, и когда и так скукоженное лицо приобрело недовольный вид, молча покачала головой, после чего продолжила лекцию.       Бяша заметно оживился, когда увидел друга.       — Ромка, на, ты чё меня бросить решил? — с обиженным взглядом, шепотом спросил бурят, будто его только что оставили на произвол судьбы. — Или ты реально с Сёмой зависаешь где-то? — он кивнул на пустующее место у стены, хозяин которого отлучился в туалет.       — Ты че беса гонишь? Он меня занозит побольше твоего, — удивленно-презрительным тоном получил ответ бурят от немного наклонившего голову в сторону товарища.       — Он ко мне сегодня приклеился, как комар к липучке для мух, на. В кореши записался к нам, прикидываешь?       Рому такая новость не удивила, поэтому он лишь пожал плечами.       — Думал, что получится ко мне на уши подсесть, пока тебя не было, на. А чё с Пахой делать планируешь? Не по-пацански поступил всё-таки с колечком.       — Разберемся, — равнодушно ответил Пятифанов. — Объяви стрелу на пять, чтоб наши подтянулись. Словим эту крысу.       — Будет сделано, на, — улыбнулся бурят и показательно отсалютовал в подтверждение своих слов.

***

      Идти домой одному Петрову не пришлось. Полина с радостью согласилась составить ему компанию. Ну как согласилась? Она сама и предложила, вообще-то. А Антон и не против.       Полина всё возмущается из-за прошедшей незапланированной работе по алгебре:       — Я, конечно, знаю эту тему, но можно было хотя бы предупредить? — бурчала Морозова, которой пришлось выпрашивать двойной листочек у половины класса, пока Антон не услышал её просьбу с другого конца класса и не поделился с ней по доброте душевной. — Я бы проверила запасы чистовичков, — так она называет заранее вырванные листки, которые хранит в отдельной папке в рюкзаке, и которая, к несчастью, в этот самый день оказалась пустой.       — Да ладно тебе, я вот эту тему понимаю с горем пополам. Повезет, если до тройки дотяну, — с улыбкой отчаяния сказал Петров.       — Честно говоря, когда я тебя впервые увидела, подумала, что твой мозг работает наоборот.       — В каком смысле?       — Ну, — замялась девушка, когда они уже вышли за школьные ворота, — я бы сказала, что ты не выглядишь, как человек с творческим складом ума. Скорее — техническим. Который понимает математику там, физику, химию…       — О нет, ты могла остановиться на математике, чтобы меня начало тошнить, — улыбнулся Антон, вызвав у девушки легкий смешок.       — Мне они тоже не очень нравятся, но стараюсь учить всё. Правда, физику мне объясняет дедушка, он сам её когда-то углублённо изучал до того, как переехать в деревню.       — Так он раньше жил в городе?       — Да, был студентом, но после того, как познакомился с бабушкой, съехал и стал жить здесь. Родители мои тоже в городе живут и работают, но дедушка настоял на том, чтобы я осталась с ним и бабушкой, пока родители разбираются с карьерой.       — Ты не рассказывала о своей бабушке раньше.       — Она умерла 7 лет назад, — Полина опустила взгляд на дорогу. — Поэтому мы живем вдвоем.       — Оу… прости, я не знал, — Антон почесал в затылке, стыдясь своей неосторожной фразы.       — Ничего страшного, это было давно. Я уже не так сильно грущу по этому поводу.       На добрых двадцать секунд между ними повисла тишина, пока Морозова не нарушила ее новым вопросом.       — А ты, Антон? Почему переехал?       — С родителями пришлось из-за их работы.       — Это я уже слышала, — улыбнулась Полина. — Но разве есть, что делать, городским в такой глуши по работе?       Петров с недоверием покосился в сторону девушки, невольно отдаляясь от неё в сторону, как от самого вопроса.       — Я не углублялся в детали, — попытался уклониться от четкого ответа Петров, но вызвал этим предложением накат ещё большего любопытства от девушки. Она приблизилась к нему снова и уже с небольшим напором повторила попытку.       — А кем работают твои родители?       — Ну… Мама — домохозяйка, папа — бухгалтер.       Казалось бы, такой вопрос сразу поставил бы Антона в тупик, только вот он не соврал. По образованию и нынешней профессии, отец Антона и вправду бухгалтер. Конечно, он промолчит о том, что совсем недавно мог бы с гордостью сказать о том, что его папа зовется новомодным словом «бизнесмен», пришедшим с далекого запада, но это было бы максимально глупо, ведь тогда куски пазла в голове у девушки моментально сложились бы воедино.       — Правда? — переспросила Полина и получила неуверенный кивок от Антона, который после вопроса перестал быть таким спокойным. — Ого, тогда он очень терпеливый человек.       Антон удивился:       — В каком смысле?       — Может, прозвучит так, будто я залезла не в свое дело, но Оля рассказывала, что у вас бумер дома стоит. Наверное, долго копил на такую машину.       — Хах, ну да… — издал нервный смешок Антон, мысленно ругая Олю за длинный язык. — Он копил на машину ещё до того, как женился на маме, — теперь он ругает себя за ложь, но лучше уж так, чем вывалить всех скелетов из отцовского шкафа.       Девушка хмыкнула, и Петров воспринял это в качестве подтверждения того, что отмазка оказалась рабочей.       — У дедушки тоже когда-то была машина, — Полина улыбнулась, — но когда-то он с друзьями поехал к озеру и забыл поставить на ручник у берега. А когда ушел собирать ветки для костра, она укатилась в воду.       Антон уже искренне засмеялся, вслед за которым захихикала и Морозова.       — Представляю, как было обидно.       — Ага, — с её лица не сходит улыбка, — дедушка как-то рассказывал мне, как они её вытаскивали, но я не знаю подробностей. Он может тебе сам рассказать, когда придёшь, — Полина заговорила раньше, чем Антон мог бы что-либо возразить, будто читая его мысли. — Я помню, что Оля болеет, но если ей вдруг станет легче, или ты захочешь прийти сам, то я жду в любое время.       — Спасибо за приглашение, Полин, — вежливо ответил Петров, в конце через пару секунд добавив смущенное «опять», и почесал в затылке, в который раз заставляя шапку сползти на лоб. — Если получится, обязательно загляну. Надеюсь, что Оля к тому времени выздоровеет. Она так хотела спечь для тебя что-нибудь в качестве гостинца.       — Ох, это так мило с её стороны, — улыбки обоих растянулись ещё шире, ведь тема маленькой Петровой не могла не вызвать тёплых чувств у обоих. — Что же ты наделал? Теперь я ещё больше жду.       Оба после этой фразы тихо посмеивались и провели часть дороги под будничные разговоры, пока повседневные темы не коснулись школы, а позже упоминания удостоился и сегодняшний инцидент.       — Ты тоже смотрел? — удивилась Морозова.       — Да, так значит… Так вот, куда ты убежала! — догадался парень.       — Я тебя там не видела.       — Да я так… Простоял там чуть больше пяти минут и сразу ушел, — пожал плечами Антон, нарочно пиная попавшийся под ноги кусок льда.       — А зря, там Паша из восьмого «А» класса Роме бровь рассек.       — Не знал, что тебе нравится на такое смотреть, — усмехнулся Антон с долей удивления в интонации.       — Не то чтобы нравится, просто интересно стало, кто же выиграет.       — Кстати, из-за чего они подрались?       — Главу выбирали.       — Главу?       — Ну да. Ты же спрашивал про иерархию. Вот Рома там главный, а Паша хотел занять его место.       — Неужели у них все так масштабно?..       — Не назвала бы это чем-то масштабным. Конечно, у такой группы людей будут свои правила. У них же понятия, — она выразительно посмотрела на парня, делая акцент на последнем слове, будто оно её раздражало.       — И под этим ты имела в виду «компания хулиганов»? — изогнул бровь Петров, давая понять, что подруга сильно сузила круг его понимания.       — Ну а как их ещё называть? — Полина так же поддалась легкой атмосфере разговора, поэтому улыбка не сползала с её лица. — Орда?       — Рать, — поддержал её настрой Антон, после чего они оба залились искренним смехом.       — Ну а если серьезно, — продолжила Полина, — то тот Паша в школу завтра, скорее всего, уже не придет. Говорят, Рома назначил на сегодня разборки.       — Почему?       — Он ведь нарушил правила.       — «Понятия»?       — Именно. Принес оружие.       — Нож? Как у Ромы?       — Нет, перстень. Вроде как, отцовский.       — Разве это считается оружием?       — Конечно! У них же договоренность, что драться будут кулаками, а значит — никаких острых предметов тоже быть не должно. Сам подумай, это ведь было бы совсем другое состязание.       — Ну да, и то верно, — кивнул Антон. — И что они будут делать с ним?       — Ну-у… Чаще всего таких нарушителей просто избивают и выгоняют из «своих».       — Я думал, будет что-то страшнее, — признался Петров. — А оказывается, просто побьют.       — Пф, думаешь, там всё так просто? — девушка посмотрела на него, как на ребенка, задающего очередной глупый вопрос. — Я однажды увидела, как это происходило. Провинившийся даже не сопротивляется чаще всего.       — Почему?       — Думаю, так: во-первых, человек сам понимает, что нарушил правила, а во-вторых, это страшно, потому что бить будет Рома.       — Ну я ведь тоже дрался с Ромой, и ничего смертельного не произошло.       Девушка задумалась.       — Честно говоря, я и сама не понимаю, почему у тебя до сих пор не сломан нос.       Антон хотел было в очередной раз пошутить, но серьезное выражение лица Морозовой заставило непроизвольно поежиться.       — В каком смысле?       — Ладно Семён или Бяша, с ними никогда серьёзных скандалов не было, но Рома… Я ведь не первый год здесь живу, много чего слышала.       — Например? — ее интонация испугала Антона от понимания, что нарвался на далеко не безобидного школьника.       — Хм… — она задумалась.       Видно было, что в голове перебираются самые разные истории, и Полина остановилась на одной из них:       — Примерно в пятом классе он пырнул мальчика с параллели ножом в плечо.       Этого предложения хватило бы, чтобы заставить Антона перейти на домашнее обучение, но она продолжила:       — А знаешь, почему? Он был ему должен велосипед!       — Стоп, Рома давал ему велосипед?       — Конечно нет, это просто так. Кому не хочется новый велосипед?       — Ты хочешь сказать, что он ещё и вымогал у людей вещи?       — Да. Но это было давно, сейчас он таким не занимается, наверное. Детьми ведь были.       — Да уж, ну и влип я…       — Не знаю, Антон. Ты можешь себе разное надумать, но вижу, что ты ему нравишься.       — Если у меня ещё не проткнуто плечо, то я ему нравлюсь?       — Можно и так сказать, — с подозрительно непринужденной интонацией ответила девушка. — Но ты не расстраивайся. Держи хвост пистолетом, и всё будет отлично! — уже весело воскликнула Полина.       К тому времени они уже подошли к её дому.       — Ладно, пойду я, — сказала она и обернулась, чтобы сказать напоследок: — Ты главное не перечь ему слишком показательно и останешься целый и невредимый.       Это больше походит на просьбу, чем на совет. Проще говоря: «Постарайся не выпендриваться перед Ромой, потому что я боюсь увидеть тебя с гипсом».       — Постараюсь, — честно ответил Петров.       — Тогда до завтра, — девушка улыбнулась и помахала другу в знак прощания.       — До завтра, — ответил тем же Антон, и вскоре девушка скрылась за дверьми дома, где её как обычно встретил дедушка.       Навалившаяся на Антона проблема в виде Пятифанова заставила мозг напрягаться не только на учебе, но и в любое свободное время. Будь то дорога домой или приём пищи, он не мог понять, что заставляло его одновременно ненавидеть, бояться, и интересоваться этим человеком. Кто угодно подумал бы, что это очередной представитель потерянной персоны, у которой нет ни будущего, ни моральных ценностей, но последние дни заставили усомниться в этом предположении. Пятифанов явно не дурак, и его действия не то что заставляли задуматься, а вызывали настоящий мозговой штурм каждый раз, как в голове мимолетно всплывал его образ. Стоило краем сознания задуматься о нем, как все внимание моментально затягивалось в воронку безнадежных предположений. Конечно, Антон не забыл о всех тех драках, но именно из-за них и появлялись сомнения. «…вижу, что ты ему нравишься», — вспомнился обрывок фразы подруги, создавая еще больше вопросов. Когда людям кто-то симпатизирует, они становятся друзьями, а не ставят друг другу синяки на лице, подумал Антон и ощутил фантомную боль на левой скуле. Он фыркнул своим же мыслям, метаясь от одного к другому. В момент стало злобно из-за себя за то, что он просто додумался обозвать их возможными друзьями. Слишком сложно для меня, сдался Петров, останавливаясь на выводе о том, что от Пятифанова он ничего хорошего не дождется. Осталось пережить пятницу и дождаться выходных. Уж после неё Антон точно получит долгожданный отдых и, может быть, даже сходит к Полине в гости.