— Что? Ещё раз повтори, я видимо, ослышался — голубые глаза холодно сузились
— Ты слышал… Я же говорила, у меня сложные отношения с отцом. Он может не согласится… и… — я запнулась на полуслове, чувствуя подкатывающие к горлу рыдания.
Я никогда не считала себя слабачкой, но пережитые события двух последних дней бурно требовали выхода.
— Оооо, только не это!!! — застонал Пчёлкин, при виде моих дрожащих губ и набежавших на глаза слёз — Только без этого. Ненавижу женские истерики.
Но было уже поздно.
— И…и…извини — сквозь рыдания проикала я, закрыв лицо руками.
— Ладно, принцесса, прекращай это. Всё будет хорошо, с тобой ничего плохого не случится, обещаю. Давай, рёва-корова, пора заканчивать этот вой, иначе у меня мозг взорвётся! — сильные руки легко подняли меня с пола. Поморщившись от боли в боку, Пчелкин бережно взял меня на руки, и бесцеремонно запихнул в ванну.
— Моя одежда! — взвизгнула я, и попыталась выскочить из-под хлынувшего на меня потока тёплой воды.
— Да хрен с ней!
Мужские пальцы стальными тисками обхватили мои предплечья, не давая возможности двигаться.
— Ну тихо, принцесса. Послушай меня. Всё самое плохое уже позади. Ничего слишком страшного не случилось. Радоваться надо, а не реветь. Понимаю, испугалась. Не каждый день тебя пытаются изнасиловать три отморозка — мягко увещевал меня Пчёлкин, пытаясь подавить собственное раздражение, а заодно перекричать шум воды и мои всхлипы.
Я тихонько обмякла в этих сильных руках, безвольно спрятав лицо в мокрых волосах, прилипших к щекам.
— Вот и умничка. Я сейчас схожу за халатом, а ты снимай эти мокрые тряпки.
— Спасибо — почти беззвучно шепнула я пересохшими губами.
Через минуту тихонько хлопнула дверь. Пока я возилась с остатками того, что было блузкой, Пчелкин повесил на крючок свой тёмно-синий халат и снова закрыл дверь, крепко притянув её с той стороны.
Вода несла с собой не только расслабление и тепло. Я несколько раз намылилась, и ожесточённо скребла себя мочалкой, пытаясь смыть воспоминания о грубых прикосновениях этих «людей».
Подсушив полотенцем волосы, закуталась в умиротворяющий бархат необъятного мужского халата и шлёпая босыми ногами, направилась в комнату.
— Саш — послышался из кухни голос моего надзирателя, а с сегодняшнего вечера, еще и спасителя. Признаться честно, мне не хотелось испытывать к этому человеку чувства благодарности, но увы так и было.
— Что?
— Пойди сюда
В лёгком смятении я перешагнула порог небольшой, уютной кухни, освещаемой тёплым светом хрустального бра с бронзовой отделкой.
Пчёлкин сидел застолом, прижимая к кровоточащему боку белое вафельное полотенце, щедро смоченное, очевидно французским коньяком. Его же он прихлёбывал прямо из бутылки, заедая пирожком.
— Анастезия — обаятельно ухмыльнулся он, отвечая на мой вопросительный взгляд — Вот выпей, тебе это сейчас нужно. Расслабит покруче всякой валерианки.
Плеснув в квадратный бокал чешского стекла чуть меньше половины, подвинул его мне.
— Спасибо. Я не пью. И вообще, мне уже лучше. Ты извини за эту истерику… — я застенчиво улыбнулась, накрывая ладонью бокал, но тут же вздрогнула. Тёплая мужская ладонь, легла на мою.
— Ну хотя бы пару глотков, принцесса. Тебе правда полегчает. Не ломайся. Бля, странное чувство такое — как-будто девчонку на первом свидании уговариваю отдаться — хохотнул Пчёлкин, игриво сверкнув голубыми озёрами глаз.
— А что часто приходилось?
— Да, нет, обычно никто не отказывает — и снова этот нахально-оценивающий взгляд.
Кажется, Виктор Павлович уже набрался.
— Так… — сделав глоток обжигающе-согревающей янтарной жидкости, я закашлялась и сморгнула набежавшие слёзы — У тебя есть перекись водорода или зелёнка, чтобы рану обработать?
— Конечно, нет! Брось! Хрень это, а не рана — отмахнулся Пчёлкин, снова прикладываясь к горлышку уже прилично опустевшей бутылки — Скажи мне лучше, почему ты считаешь, что твой папенька может отказаться платить за тебя выкуп?
— Вить! Ответь, пожалуйста, где поискать? Я должна хоть что-то для тебя сделать за спасение моей… Вообщем… Где искать?
— Зачем, принцесса? Не проще ли тебе, если я тут сдохну от потери крови, и ты сможешь безпрепятственно вернуться домой — ухмыльнулся Пчёлкин, откидывась на стуле.
Я не нашлась, что на это ответить. Неужели, он действительно считает меня настолько бездушной и расчётливой стервой, что я смогу воспользоваться этой ситуацией, и снова сбежать.
— Вить!
— В ванной, в шкафчике.
Запас средств первой помощи у Виктора Павловича был, мягко говоря, очень скудный. В маленькой пластиковой коробочке сиротливо лежал бинт, пузырёчек йода, пачка «Парацетомола» и несколько полосок лейкопластыря. Не долго думая, я прихватила всю коробочку и вернулась на кухню.
— Ну вот, кое-что пригодится — присела перед Пчелкиным с кусочком бинтика, смоченным йодом.
— Да ладно, фигня это, я же сказал — заупрямился он, нехотя убирая руку с зажатым в ней полотенцем.
— Может нужно в больницу, чтобы зашили? — осторожно провела тампоном вокруг не сильно глубокой, но сочащейся кровью ранки.
— Какой в больницу? Ты чего, Сашка? Что там зашивать?
— Ладно — выдохнула я, и дрожащими руками осторожно приклеила чистый бинт полосками лейкопластыря.
Только сейчас до меня дошла вся неловкость ситуации. Сижу на коленях между разведённых ног Пчёлкина, и украдкой разглядываю его спортивное, поджарое тело. Его грудь мерно вздымается и опускается, а дыхание слегка шевелит волосы на моей макушке. Он возвышается надо мной, источая уверенность, чувственность и что-то немного хищное.
— Ну вот, вроде готово! — я так поспешно вскочила на ноги, что чуть не оброкинулась назад, словно неваляшка.
— Эй, тише! — Пчёлкин одной рукой ловко ухватил меня за талию, возвращая в вертикальное положение — Вроде выпила пару глотков, а ноги не держат.
— Спасибо — смутилась я, отдаляясь на безопастное расстояние.
— Сядь, поговорим — глубоко затягиваясь сигаретой, мрачно изрёк он — Я хочу знать, почему ты так сказала? И вообще все возможные риски. Чего ещё можно ожидать от твоего отца? От этого многое зависит, понимаешь?
— Понимаю
Сизое облачко дыма медленно клубилось над столом, превращаясь в полупрозрачный туман.
— Я же уже говорила, что у меня с отцом сложные отношения. Он вообще был против, чтобы я возвращалась из Англии. Я настояла. А когда вернулась ‐ запретил куда-либо выходить без его личного водителя. Возможно ему уже угрожали эти люди. Не знаю… А я вот не послушалась, и сделала назло. Вот и результат — из груди вырвался тяжелый вздох — Самое ужасное, я даже не знаю, что случилось в тот вечер с Мариной. В порядке ли она? Переживаю за неё.
— Кто такая эта Марина?
— Моя подруга. Она меня в «Метелицу» и позвала.
— Понятно. Ты сильно только не переживай. Может эта Марина тебя и сдала этим отморозкам. Нет, не думала? — выдохнув колечко дыма, Пчёлкин затушил сигарету.
— Нет, этого не может быть. Мы с ней со школы дружим — я упрямо качнула головой, вскакивая со стула.
— Что ж ты такая наивная, принцесса? Ради больших бабок люли способны на многое, в том числе на предательство.
— Не все. И перестань, называть меня принцессой. Я не родилась с золотой ложкой во рту. Обычная семья. Мама — врачь, отец ‐ инженер на заводе. Многое пережили, и в комуналке жили, и не шиковали особенно, и в долги залазили. Короче, как все — на автомате подойдя к плите, я зажгла газ и поставила чайник.
Лишь сообразив, что слишком вольно веду себя в квартире моего надзирателя, бросила на него виноватый взгляд.
— Мне тоже чай сделай — ухмыльнулся Пчёлкин — Если, не трудно.
Разливая ароматный чай по чашкам, я даже прикрыла глаза, наслаждаясь освежающе-умиротворяющим ароматом луговой мяты и мелиссы, заполнившим комнату.
— Ты мне тоже не ответил. Что со мной будет, если отец не переведёт деньги? Откажется или просто не сможет. Вы ведь не отпустите меня? — эта мысль сверлящая до зубной боли, будила в душе необъяснимый страх.
— Сашка, не парься! Я ж тебе сказал — всё будет хорошо, разрулим как-нибудь. Давай, иди спать.
Мне казалось, что после событий сегодняшнего дня, я не смогу уснуть. Но как только голова коснулась подушки, сон тут же неслышно подкрался ко мне, подхватывая, и унося в Царство Морфея.
***
Утро принесло с собой хмурое небо и прохладный ветер, завывающий за окном. Снова облачившись в безразмерный халат, я умылась и подобрав волосы, простым карандашом на манер китайской палочки, отправилась на кухню. Желудок громко урчал и требовал еды. Набравшись наглости, я залезла в холодильник. На моё счастье, там оказался десяток яиц и котелка докторской колбасы.
— Вот это да! Яишенка. Круто! Я обычно утром не завтракаю дома — застёгивая тёмно-зелёную рубашку, в дверном проёме застыл Пчёлкин — Не знал, что ты даже готовить умеешь.
— Я же не с луны свалилась — огрызнулась я, раскладывая еду по тарелкам — Кстати, у тебя найдётся нитка с иголкой?
— Не пугай меня так. А это тебе зачем?
Его шутливый тон и саркастично приподнятые брови, вывели меня из себя.
— Чтобы как-то привести в порядок то, что осталось от моей блузки, и поговицы на пальто пришить.
— Ладно, не кипятись. Я тебя понял, но у меня таких приспособлений нет. Так что, базар исчерпан.
Мы продолжили есть в неловком, гнетущем молчании.
— Понятно. Вы сегодня свяжетесь с моим отцом?
— Все решится в ближайшее время, не парься — уже убегая, коротко бросил Пчёлкин.
— Легко сказать. Не парься, блин — сквозь зубы цедила я, моя тарелки.
Меня раздирали противоречивые чувства. Еще один день взаперти и неизвестности мои нервы могут не выдержать.
— Да что за блядский галстук! — долетел из прихожей раздосадованный голос Пчелкина.
Незаметно выглянув, я невольно улыбнулась, глядя как он пыхтит перед зеркалом в попытке завязать узел шелкового галстука, который ему никак не поддавался. Я могла бы долго смотреть и наслаждаться его мучениями. Но что-то заставило меня подойти, отбросив всякое стеснение. Поднявшись на цыпочки, я потянулась и ловко завязала элегантный узел. По-моему, Виктор Павлович даже немного растерался, но послушно замер, чуть наклонившись, чтобы мне было удобнее (сама удивляюсь своей смелости).
— Спасибо, принцесса. Уличный уркаган стал уважаемым бизнесменом, а галстук завязывать нормально так и не научился.
— Незачто — застенчиво улыбнулась я, пытаясь как можно быстрее проскользнуть мимо.
— А че ты там делала в своей этой Англии? — голубые глаза с бирюзовыми радужками, заинтересованно застыли на моём лице.
— Училась, учила язык. Я переводчик.
— А чё в Москве нельзя было учиться?
Можно. Я и хотела. Но отец не позволил — вздохнула я, невольно ёжась под требовательным, пристальным взглядом.
— А чего так? Была же какая-то ещё причина, кроме беспокойства за твою безопастность.
— Ты имеешь ввиду кроме той, что я избалованная, богатенькая стерва или как там? — я ехидно улыбнулась, желая стереть с его лица нахальную ухмылочку.
— Ладно…колючка, возможно, я был слегка не прав. Ну, давай, колись.
— Ничего особенного. В пятнадцать лет безумно влюбилась в мальчика из параллельного класса. Мой отец был против. У Севы была только бабушка, она воспитывала его одна, и они еле-еле сводили концы с концами. Он часто пропускал школу, чтобы подрабатывать, курил и хулиганил. Мои родители считали, что он мне не пара. Всячески пытались меня от него оградить. Но чем больше они это делали, тем больше я тянулась к нему. Мы хотели убежать вместе, когда окончим школу, но не успели. У него заболела бабушка, я меня отослали на другой конец света. Потом я узнала, что его бабушка умерла, а он переехал. Причина до банальности проста, отец считал меня позором семьи, вот и отправил подальше. — глаза защипало от набежавших слёз, сдавивших горло.
Я провалилась в свои воспоминания, которые до сих пор причиняли сильнейшую душевную боль.
— Не грусти, принцесса. Обычная история. Хорошая девочка, влюбилась в дворового хулигана, а папеньке это не понравилось — приподняв моё лицо за подбородок, он убрал непослушную прядь, спадающую на лоб и вернул её обратно за ушко — Всё пройдёт. Это всего лишь гребанная первая любовь. Найдёшь себе ещё одного плохого мальчика.
— Ты так говоришь, потому что у самого первая любовь оказалась несчастливой?
— Да брось, я вообще никогда не любил по-настоящему ни одну девушку. Нахрен эту любовь — показалось, что Пчелкин как-то даже ощетинился. Хотя на губах всё так же блуждала самодовольная ухмылочка — Я дружбу ценю, и за друзей всё отдам. Они не предадут, а тёлки — через одну продажные и ведённые на бабки шалавы.
— Грубо– я снова предприняла попытку протиснуться мимо, минимизируя тактильный контакт наших тел, находящихся неприлично близко друг к другу.
— Да не бойся, не обижу, принцесса — он серьёзно посмотрел мне в глаза. Вся шутливость и бравада моментально улетучились, уступив место настоящему Виктору Пчёлкину.
Я замялась, не найдя подходящих слов и замерев, как испуганный кролик под взглядом удава. Неловкая пауза явно затягивалась, но никто из нас не решался её нарушить, пока оглушительная трель дверного звонка не разнеслась по прихожей. Мы оба вздрогнули.
— Сашка, ты чё такая шуганная? — хохотнул Пчелкин и пошел открывать дверь.
— Вить, хорошо, что я тебя застала. Надеюсь, не помешла? У нас машина сломалась, здесь недалеко, Макс остался чинить. Подбрось меня в офис. Саша утром уехал, телефон дома забыл.
— Олька, привет! Заходи. Конечно, не вопрос.
На пороге застыла миловидная шатенка с обворожительными зелёными глазами. На короткое чёрное платье наброшен бежевый плащ, каштановые волосы заплетены в лёгкую косу и переброшены на одно плечо. Минимум косметики, лишь губы чуть тронуты перламутровым розовым блеском.
— Саша мне сказал, что ты по-уши в новых отношениях. Познакомишь? — мне показалось или в голосе Ольги промелькнули нотки ревности.
— Эээ, что? Что Саня сказал? А! В смысле, да конечно — Пчёлкина будто подменили, он суетился и терялся, будто нашкодивший ученик перед строгой учительницей.
Я молча взирала на этих двух, искренне пытаясь понять, что происходит. Новые отношения Пчелкина. Но при чем здесь я?
— Оль, это Саша — моя девушка.
— Саш, это Оля — жена одного из моих лучших друзей.
— Оля! — пожала мою руку шатенка — Приятно познакомится.
— Мне тоже — улыбнулась я, и крепко стиснула зубы.
Снова приходится подыгрывать Пчелкину в его вранье. Мне было стыдно и противно. Но что поделаешь, я стала его должницей.
— Кстати, Вить, ты помнишь, что у Ивана Александровича сегодня день Рождения. В шесть мы с Сашей, ждём всех в ресторане. Вашу пару –особенно — лукаво улыбнулась Ольга, застёгивая плащ.
— Я…я…не… — попыталась протестовать я, но Пчелкин крепко сжал мою талию, снова нагло нарушая личное пространство.
— Конечно, Олька. Куда же она от меня денется.
— Ладно, Вить, жду тебя внизу. Саша, надеюсь познакомимся вечером поближе.
Когда хлопнула дверь, я недовольно посмотрела на Пчелкина.
— Ну знаешь, ли… Это уже слишком…и
— Так, стоп! — насмешливо выгнул он бровь — Я знаю, что ты хочешь сказать. Но, так надо! Ты моя должница, забыла?
— И не боишься вести меня в люди? Вдуг, кто-то узнает! — ехидно вскинулась я. Злость закипела внутри с новой силой.
— Нет. Ресторан полностью снят только для своих — он был сама невозмутимость.
— Но это неправильно и…ненормально! Я…я отказываюсь принимать участие в этом фарсе, ясно тебе?
— Можешь покричать, повозмущаться, посуду даже побить. Разрешаю, только без меня. Короче, я побежал. Будь хорошей девочкой — сильно не дебоширь — нахальная улыбочка, и он вихрем выскочил за дверь, не забыв запереть её с той стороны.
— И не мечтай!!! — заорала я в закрытую дверь.
В любом случае, тратить свои нервы бесполезно, тем более доказывать что-либо Пчёлкину. Тяжело вздохнув, я потопала в комнату.
Минуты медленно перетекали в часы, которые в свою очередь, тянулись бесконечно долго. От скуки и какого-то необъяснимого нервного напряжения я не знала куда себя деть, и словно заключённый, уныло мерила шагами спальню. В половине пятого заявился Пчелкин. Свежая стрижка, с безупречной укладкой, новенький костюмчик цвета горького шоколада, на плечи наброшенно бежевое пальто.
— Эй, принцесса, я рад уже тому, что моя квартира цела. Вот — он тряхнул внушительным оранжевым пакетом — Тут кое-что для тебя. Одевайся быстренько, а то опоздаем. Надеюсь угадал с размером.
— Я не хочу, чтобы ты за меня платил. Или вычтешь из выкупа? — мои слова сочились ядовитым сарказмом. На что быстренько последовал адэкватный ответ.
— Хочешь поехать в чём мама родила? — голубые глаза холодно сузились.
— Нет
— Вот и отлично! Не порть мне настроение! Одевайся давай.
Насупившись, я выхватила у него пакет и скрылась в спальне, хлопнув дверью.
Вытряхнув на кровать коробки и свёртки, осторожно разгладила ткань тёмно-синего бархатного платья в прозрачном чехле. Видимо, Виктор Павлович изрядно потратился. Кроме платья у меня появилось две пары тончайших капроновых колгот, комплект черного атласного белья, песочный плащ и хлопковый шарф в бежевую клетку «тартан». Переодевшись, я распустила волосы и взбила руками непослушные кудри.
— Ууу — восхищённо присвистнул Пчёлкин — Всегда знал, что у меня охрененный вкус. Тебе очень идёт.
— Спасибо — мрачно изрекла я, набрасывая на плечо сумочку.
В лифте мы спускались молча. Я сосредоточенно разглядывала царапины и выщерблины на деревянной обивке дверей, а Пчёлкин моё лицо.
Лишь когда мы оказались в машине он ободряюще сжал моё плечо.
— Ладно тебе, Сань, не на гильятину же идёшь. Не дрейфь, никто тебя там не съест.
— Конечно, ведь тогда вы не получите деньги — огрызнулась я, пытаясь спрятать свой страх.
– Бля, ну что за характер! – закатил он глаза, раздражённо чиркая зажигалкой – Колючка-колючкой!
– Лучше быть колючкой, чем... – я запнулась пытаясь подобрать слова.
— Да слышал я уже! Не напрягайся! – рыкнул Пчёлкин – Всё, хорош истерить! Едем! – повернув ключь в замке зажигания, он стремительно вырулил со двора.
Я угрюмо отвернулась, глядя в окно. Напряженно вжавшись в сиденье, обхватила себя руками, закрываясь от сидящего рядом мужчины и от всего мира, ставшего вдруг таким враждебным. Что сулила мне встреча с этими людьми? Воображение рисовало картины одну живописнее другой. Я тяжело вздохнула, надеясь, что дорога до ресторана будет как можно длиннее.