Все это в твоих руках

Атос медленно развернул кисть Арамиса ладонью к своему лицу и, прикрыв глаза запечатлел на ней невесомый поцелуй. Вот что значит - уметь летать, возвыситься к звездам, найти свет всей жизни, парить над землей, разом созерцая все красоты творения, не сходя с места, не преклоняя колени в храме. Рене испытал это в один миг, а его душа и сердце и мысли еще никогда не были так чисты и честны. Он упал на колени, оказавшись лицом к лицу с графом и в глазах, глубоких как вселенная, он увидел кристально чистое отражение своих чувств. Губы графа оказались обветренными, на них был вкус вина, а в поцелуе читались остатки боли и разочарования перенесенных от любви. Но счастье, которое он дарил им обоим, обещало исцелить рубцы прошлого. Арамис медленно, нехотя отстранился и, как заколдованный, протянул руку к волосам графа, замер на секунду, как бы спрашивая разрешения. Атос наклонил голову к его ладони, желая получить эту ласку. О, как же долго Рене мечтал запечатлеть эти ощущения на своей коже. Граф же, закрыв глаза, наслаждался такими непривычными, забытыми ощущениями. Д'Эрбле в этот миг понял, что в его руках никогда еще не было чего-то столь ценного и хрупкого, как он ощущал, чем чувства Атоса. Хотелось окунуться во всю возможную близость мгновенно и в то же время бесконечно медленно познавать ее. Мушкетер потянулся за следующим поцелуем, но за дверью раздались шаги и сразу за ними стук в дверь. Атос медленно начал вставать. - Может, не надо? - неуверенно, с непонятной для самого себя надеждой произнес Д'Эрбле, чувствуя неумолимость выполнения долга. - Арамис, вы мое волшебство и я отныне ваш навсегда! Но, возможно, нашим друзьям нужна помощь, а я не готов платить их жизнями за нашу любовь, - Граф все держал его руку в своей, но прижимая к своей груди, он сжал ее, и вскочив, двинулся в сторону двери. - Наша любовь... - только и смог прошептать мушкетер прежде чем последовать за товарищем.