Ну и кто теперь предатель?

Эрахнид подняла шлем от корпуса еще одного лишенного энергона охранника и раскрыла сочащийся топливом рот, мягко слизав жидкость со своих темных губ. Она сидела на коленях, периодически опираясь на манипуляторы в хищной стойке, когда нагибалась к изорванной ее клыками шее колесного. Сладковато-терпкий запах энергона будоражил ее и опьянял, разум застилала приятная сытая дымка, а оптика фем разгорелась ярким светом от потрясающего количества энергии, что она поглотила. За ее спиной своеобразной дорожкой, похожей больше на сюрреалистический кошмар сумасшедшего, чем на реальную картину, распростерлись дезактивные корпуса в количестве десяти или более штук. Самые разные мехи, среди них даже был один крылатый веселого оранжевого оттенка, он ярким пятном выделялся на фоне посиневшего пола. Эрахнид напилась вдоволь, затем легко и упруго поднялась на сервоприводы и сцепила изящные пальчики вместе, дружелюбно улыбаясь вехиконам, направлявшим на нее свое оружие. Весь проход буквально ощетинился пушками, а в центре стоял незнакомый ей фиолетовый мех с длинными антеннами на шлеме. — Пли! — скомандовал он зычно, и волна плазмы осветила темные мрачные стены, достигнув паучихи и врезавшись в ее на вид хрупкий корпус. Фемка страшно завизжала, выгнувшись в спине назад и широко распахнув липкий рот, и сломанной куклой повалилась на пол. — Проверить, — коротко приказал командир отряда, и двое отделились от общего строя, упругой рысцой подбежав к фем. Один из них перешагнул через корпус колесного и коснулся кончиком сервопривода бока Эрахнид, перевернув ее на спину. — Вроде сдохла, сэр, — доложил солдат и повернулся, бухнув себя кулаком в грудь. — Во славное имя Ло... — Сзади! — завопили мехи, вновь открывая веерный огонь, а солдат, резко обернувшись, увидел, как поднимается убитый клик назад колесный, держа в пальцах грубо вырванный кусок металла из корпуса его товарища. Сиреневая оптика Эрахнид зажглась резкой вспышкой, и она, оттолкнувшись с колен от пола, прыгнула на меха, с разбегу впиваясь в его горло мандибулами. Потоки топлива брызнули со всех сторон, раздался страшный хруст, а затем измазанная в этом паучиха поднялась на серво. За ее спиной также безмолвными тенями вставали убитые ею мехи и фемки, изломанные, перекошенные, но вполне себе активные и ОЧЕНЬ голодные. Долго еще многоголосые крики охраны раздавались в подвальных коридорах Даркмаунта, но дежурные из-за эха не обращали внимания на них. Находясь выше на несколько ярусов, они считали, что это всего лишь неугомонный порывистый ветер воет в искусственных и естественных щелях Темной Башни. Всего лишь ветер... *** Нокаут оторвался, наконец, от монитора, и поднялся со своего кресла, на котором восседал, наблюдая одновременно за показаниями приборов пациентов и за похождениями сознаковцев в лабиринтах сикерского разума. В данный момент медику нужно было поменять контейнер с раствором одному из раненных в бою автоботов. Точнее, нет. Кибертронцев. Взгляд медика метнулся туда, где едва были различимы в густой тени крылатые корпуса на платформах. Плоский экран на его столе был подключен именно к ним, чтобы Нокаут мог помочь им, в случае чего, избежать гибели. Слипстрим выглядела так, словно прилегла отдохнуть после тяжелого рабочего орна, только что не сунув манипулятор под шлем. Свой стройный сервопривод она даже согнула в колене, положив темные тонкие коготки на светлые пластины живота и едва слышно вентилируя. Старскрим же выглядел как труп как по общему состоянию характеристик, так и по банально внешнему виду. У Нокаута просто не хватало ни времени, ни сил отполировать его, он носился красной юлой, казалось, будучи в состоянии преодолеть скорость звука. Рэтчет тоже на месте не сидел, от усталости порой даже забывая заправится. Могло показаться, что с момента погружения Слипстрим в сознание Старскрима прошло уже очень много времени, но на самом деле это было не так. Какой-то жалкий джоор... Теперь-то Нокаут жалел о былых временах, когда ему всего-то нужно было приваривать вехиконам оторванные, что называется, «с мясом» конечности. Рафаэля отвлек от своего занятия шум вентиляции гонщика, буквально на пару клик усевшегося на кресло, чтобы урвать пару клик подзарядки. Проходивший мимо Хук ткнул его в белую антеннку фиолетовым пальцем и фыркнул хрипловато: — Глюки ловит, гад, а мне работать. — Ты бы тоже лег, — предложил ему мальчик. — Вы за день... За орн умаялись все трое, ложись, а я подежурю. Я разбужу тебя, если кому-то станет хуже. — Да... Спасибо, личинка, — мрачно усмехнулся конструктикон и огляделся, ища взглядом нужную ему платформу. — Завтра... Точнее, уже сегодня орн будет веселенький. Я хочу долбанную войну снова, я тогда был на станции Тезорекс-2 и просто ставил опыты над органиками. Все, больше проблем и дел у меня не было, пока Скреппер, Лонгхоул и остальные таскались за автоботскими огрызками. А здесь как в ад спустился... Рафаэль усмехнулся, и вдруг сам испугался своей усмешки. У него раньше не было такого, чтобы улыбка с одной стороны была вроде бы ровной и вполне себе дружелюбной, а с другой шла как-то резко вверх, искривляя ее и делая черты лица... Жестче. Злее. Он поспешно убрал с лица это выражение и помотал головой. Отросшие волосы упали на лоб - теперь они от своей длины больше не торчали вверх, а спадали вниз, иногда здорово мешая обзору. Рафаэль подумал, что стоило бы состричь их покороче, чтобы не тратить время на мытье головы. Он и так чувствовал себя отвратительно грязным из-за практически полного отсутствия воды на Кибертроне, а если еще и волосы будут так сильно слипаться, так и до болезни недалеко. Вода на планете была, но ее было очень мало и стоила она невероятно много. — Ладно, пойду, подзаряжусь немного... — Хук потянулся, скрипнув сцепками под коленями. — Шваркни меня разрядом, если что... Он отрубился мгновенно, как будто его выключили из розетки, едва прислонившись к стене шлемом. Рафаэль издал тихий смешок и повертел головой, откладывая круглый металлический предмет, который красил черной матовой краской. Увидев недалеко острый скальпель для микроскопических работ, Эскивел поднялся и подбежал к нему, приподняв. Скальпель был длиной с его руку, но сделан из легкой и прочной белой стали, а потому справиться с ним мальчишке было под силу. Взяв опасный предмет в одну руку и оттянув волосы наверх, Эскивел поудобнее перехватил гильотиноподобную штуку у самого края и парой движений перепилил русые пряди у самых корней. Получился взлохмаченный и торчащий в разные стороны кривой ежик, но по крайней мере теперь не нужно беспокоиться о том, что длинные волосы будут мешать при работе. — А-а-а, нет сил... — Рэтчет вломился в отсек, наметанным взглядом окинув затемненное помещение с сопящими пациентами. Убедившись, что ни Хук, ни Нокаут ничего не напутали, автобот упал на платформу как сгнившее подрубленное дерево. Эскивел поднял брови. — Совсем все плохо? — Совсем все много, — в тон ему ответил Рэчтет. Кажется, его глосса заплеталась. — Я устал как тирр, которого запрягли тащить Астротрейна. По земле. Не видел, что снаружи? — Снаружи как обычно, — без раздумий пожал плечами паренек. — Народ строит, Мегатрон орет, Старскрим лежит, пациенты тоже лежат... По крайней мере, днем было так. Ты что, совсем заработался? — Есть такое. Я устал, Рафаэль. — Прежде, чем пойдешь в подзарядку, можешь рассказать мне кое-что? — Да, Раф? — устало выдохнул автобот, счищая с себя слой пыли. Уже поздняя ночь, пора было восполнить энергетические резервы, дать отдых изношенным системам, но не ответить человеку Рэтч просто не мог — совесть не позволяла. — Кто такие ДПП? Тряпочка, которую Рэтчет сжимал в ладони, выскользнула из нее и упала на стол, подняв серое облачко пыли. Рафаэль поморщился и звонко чихнул, едва не выронив кисть. Баллончика для его рук Эскивел так и не смог найти, вот и пришлось пользоваться кистью из палки и платка. — Что с тобой? — ДПП... — тяжко провентилировал медик. — Знаешь, об этом тебе лучше спросить у десептикона, ведь они знают мельчайшие подробности их биографии чуть ли не с первого курса. — Десептиконы ни во что меня не ставят, — пожаловался Раф. — Я могу общаться лишь с автоботами, но они не хотят рассказывать о ДПП. Но все вокруг о них говорят, и даже Рэведж затихает, когда кто-то из них входит сюда. Киберпума согласно рыкнула с одной из полок, как бы невзначай уронив с нее хвостом какой-то аккумулятор. Реакция себя ждать не заставила — медик издал громкое «пшла отсюда!», а молния, юркнувшая за дверь, оставила после себя только дымящуюся черную коробку на полу, некогда бывшую аккумулятором. — Рафаэль... — Рэтчет утер тыльной стороной ладони бисеринки охладителя, выступившие на лицевой пластине. А сколько ему вообще еще лет?! Праймус... Это всё равно, если маленький невинный спарклинг придет сюда и спросит как бы невзначай: «Рэтчет, а откуда берутся спарки?». — Понимаешь, они... Они как... О. Слушай, ты ведь помнишь историю земного Средневековья? — Допустим. — Помнишь действия Святой Инквизиции? — Допустим. — Вот, у тебя теперь есть пища для размышлений. А я в подзарядку. С этими словами медик упал на первую попавшуюся платформу и громко захрапел, оставив паренька ошарашенно стоять на столе, лупая карими глазами и по-рыбьи открывая и закрывая рот. — Рэтчет, ты не ответил! Так быстро не засыпают! Рэтч! Это нечестно! Рэтчет! Джек рассмеялся, скрестив руки на груди и зависнув над всей сценой на уровне голубой круглой оптики Бамблби, что стоял там же. Сколько лет прошло с момента начала их приключений, а ничего не изменилось — малыш Эскивел остается точно таким же... Сколько парнишке было лет? Двенадцать с четвертью... А ему? Джек внезапно с ужасом понял, что совершенно забыл за такое относительно короткое время, сколько же ему было лет, когда он впервые встретил Арси. Пятнадцать? Шестнадцать? А как звали ту прекрасную, рыжую, словно закатное солнце, девушку, которую он так любил? Сари? Мария? Ее образ размывался, смазывался, и оставался лишь только жаркий огонь ее волос, которые Джек еще помнил. — Бамблби, — негромко позвал он друга, и на него тут же обратилась пара синей, чуть мутноватой оптики. — М? — Странный вопрос с моей стороны, но... Ты помнишь что-нибудь из своей жизни? Просто я начал замечать, что забываю, что делал и...кого знал, когда... Когда был жив. Черно-желтый колесный помолчал, задумчиво двинув задорно торчавшими дверками. В этом он боялся признаться и себе тоже... Он ощущал все больше пустоты в своем процессоре, некогда до отказа заполненной слезами, смехом, сверхзаряженным энергоном, пьяным гулом плазмы, треском молний, посиделками в баре... Как же звали автоботского тактика еще на Кибертроне?.. Такой невысокий праксианец со всегда холодным взглядом и голосом, в котором практически всегда не было никаких эмоций. Холодный расчет в голубой оптике, поджатые губы и этот его жест, когда он постукивал пальцем по локтю, скрещивая манипуляторы... Как его звали? Дрифт? Нет, Дрифт — это другой мех... Джазз? Нет, Джазз, кажется, являлся соузником тактика... — П...р... Праул, — с облегчением запустил цикл вентиляции Бамблби и рассмеялся. — Его звали Праул... Точно, как же я мог забыть... И, радуясь, что память все еще не оставила его, Бамблби направился сквозь стену к выходу наружу — не так давно он научился ощущать ветер и теперь просто не мог перестать наслаждаться этими потрясающими мгновениями, когда его мертвую броню гладили прохладные пальцы двигавшегося воздуха. Джек остался один, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. Он позвал гонщика снова, но ответа не получил и опустился на пол, глядя в темную блестевшую стену остекленевшими глазами. Он словно растворялся в этих тенях, в этом потоке энергии, его память до ужаса медленно умирала, а ведь когда-то он был счастлив, что она у него осталась. Или это был не он?.. В бездонных зрачках парня отражались красные огоньки подсветки, золотистый и белый блеск прожекторов, а так же ритмичная зеленая кривая, показывающая пульсацию Искр двух стройных сикеров в темном углу лазарета... *** Слипстрим было очень плохо. Мало того, что она находилась сейчас в, наверняка, самом худшем месте во Вселенной, так еще и выходов из положения она пока не видела. Итак, она не может сейчас ни позвать Нокаута, ни отключить систему изнутри самостоятельно. Она не может дойти здесь до определенной точки, не может взлететь. Отсюда напрашивается вывод: нужно попробовать следовать изначальному плану и вытащить Старскрима из его скорлупы, чтобы он, в свою очередь, вытащил ее. Все просто, обоюдное сотрудничество, не более. Замечательно. Сикерша опустила оптику на полосатый шлем десептикона, который она держала у себя на коленях, оттащив сикера подальше от зловещей стены голов. Песок там пропитался топливом, и сервоприводы вязли в получившемся болоте, поэтому крылатая фем и постаралась убрать Старскрима как можно дальше оттуда, чтобы хоть запах не мучил их обоих. Теперь она прислонилась к одной из красных фигур и закрыла оптику, полностью уйдя в себя и перебирая варианты. Она уже пробовала тормошить десептикона, и ничего из этого не вышло. Подключаться к нему она решила даже не пытаться — мало ли, чем это обернется впоследствии. Оставалось лишь одно — воздействие на процессор словами. — Старскрим, — вновь позвала сикера фемма, глядя в расслабленное и невинное, словно у спарклинга, узкое серебристое лицо. Да, здесь он куда симпатичнее, чем в реальности — шрамов нет, да и выглядит более сытым. Как будто его только что отремонтировали, при этом тщательно наполировав и, похоже, прокачав системы... — Эй, Старскрим. Помнишь меня? Помнишь, мой голос? М? Она помолчала. — Я Слипстрим, твоя совесть и твой разум еще с мирного Кибертрона, тупица. Ты без меня всегда был как без крыльев... Она помедлила чуть, но затем протянула когти и сжала кончик одного из вышеуказанных крыльев. Реакция последовала незамедлительно — сикер дернул стройной ногой, и Слиппи усмехнулась черными губами. Крылья, ну конечно. — А помнишь, как ты спасал меня от Ультра Магнуса на Лайтрей-15? — спросила пустоту Слипстрим, начиная аккуратно поглаживать правое крыло. — Помнишь, как мы с тобой летали в рейды на Турхулон, проверять, как живется там заключенным? Ты тогда еще ходил вдоль решеток, такой довольный, словно сытый искроед, а потом тебя чуть не побили эффектиконы-предатели на прогулке... Помнишь, как ты... Хм. Турхулон Турхулоном, но это было давно, и ты никогда не рассказывал мне о Земле, а ведь это такая интересная планета. Я так и не слетала с тобой в ту экспедицию, которую поручил нам Мегатрон, а мне хочется узнать о ней побольше. Ты счастливый, ты был там, летал там, а мне только и оставалось, что болтаться в космосе да просчитывать уровни преодоления сингулярности черных дыр... Молчишь. А ты знаешь, что ради тебя, стрекозья ты щепка, я рискую сейчас своим активом? Она нахмурилась, глядя, как сикер ежится, морщится в забытьи, но что-то не дает ему прийти в онлайн. Что-то как будто держало его внутри себя, как под плотным колпаком стеклянного кокпита огромного сикера. А почему он вообще ушел из реальности? Было ранение. Был стазис. Стазис сейчас продолжается... Старскрим полез на инсектикона, но зачем? Защищать Мегатрона? Смешно, нет, никогда. Тогда зачем? Слипстрим нужно было узнать, за каким гвоздем этот неугомонный болт с шилом в корме полез в одиночку на инсектикона, причем буквально. Он мог выстрелить ракетой, он... Ах, да, у него не было ракет тогда. Но он ведь мог что-нибудь придумать! Зачем вообще отдельные мехи лезут в самые опасные места, в самую гущу сражения? Это всё равно, что с отключенным двигателем шагнуть со шпиля Даркмаунта, надеясь на то, что внизу окажется батут. Слипстрим нагнулась к самому аудио серебристого и прошептала низким, вкрадчивым голосом: — Ты хотел умереть, Старскрим? Он вздрогнул, будто Каон врезал по нему разрядом в тысячу ампер. Вот оно что. Нам всего лишь слишком уютно в этом мирке, вот ведь сволочь, он же просто спрятался от реальности, просто ушел от проблем, как моллюск в раковину! Вот ведь гад! Вот гад! Мгновенно придя в ярость, Слиппи сбросила шлем сикера с колен и вскочила, «чихнув» вентиляцией во все стороны. Ее тут же окружило облачко красноватой пыли, но фемку это уже не волновало — она отшатнулась от сикера как от чумного и в сердцах пнула ближайшую скалу, отметив, что она не чувствуется камнем. — Старскрим, ты просто!.. Ты просто!.. Договорить и поведать миру, что Старскрим «просто», фем не успела. Скала, которую она миг назад обидела наглым пинком, вдруг с громким хрустом изогнулась, будто ломаясь по суставам, а затем гибко завертелась вокруг своей оси. Красный покров стал осколками спадать, исчезая в сыпучем песке, будто в сухом болоте, а под ним обнаружились круглые сегменты, стучавшие друг об друга как хвост гремучей змеи. Огромный дриллер заизвивался, принимая горизонтальное положение, а затем вдруг аркой нырнул в песок, исчезнув в нем, словно его и не было. Слипстрим замерла, пытаясь систематизировать то, что только что случилось, но думать, в чем был подхвох, ей стало некогда - дриллер вновь появился из песка и навис над двумя сикерами, шипя и капая на твердую землю какой-то черной нефтяной жижей. — Никвинта себе у тебя зверушки в проце, — пролепетала сикерша и затрясла десептикона за широкое плечо. — Старскрим! Старскрим! Проснись! Ой, шла-ак!!! Поняв, что нужно отвести червя подальше от бессознательного сикера, фемма пригнулась и бросилась бежать, резко разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, петляя как заяц. При этом молча делать это она просто не могла, взвизгивая, вскрикивая, а потом и сорвавшись на долгий, полный страха вопль, когда монстр взрывал широко раскрытой, круглой пастью песок и камни совсем рядом с ней. — Старскрим! Старскрим! Старскри-и-и-им! *** Тарн повертел в широких манипуляторах небольшую установку, напоминающую какого-то серебристого паучка с сотней тонких, длинных лапок со штекерами на концах. — Замечательно, Вос, — пророкотал он и, тронув себя за горло, царапнул кончиком пальца выступ вокодера меж переплетения проводов. — Почему усилитель так странно выглядит? Вос зажурчал древнекибертронским певучим наречием, объясняя назначение каждой «лапки», но Тарн поднял руку, останавливая маленького изящного формера, который вполне мог и потерять контроль над собой, увлекшись. Каон, стоявший у стены лаборатории Эйсидсторма, потер антенну, разглядывая агрегат черными провалами на месте оптики. — Нам следует сначала проэкспериментировать с этим устройством, Тарн, — серьезно произнес он. — Будет крайне неразумно использовать его сразу. Есть у меня пара претендентов... — В этот раз, Каон, у нас нет выбора и времени. Хелекс, Тезарус, обеспечьте, чтобы вокруг Колодца, через который мы спустимся к Ядру, не было никого — присутствие посторонних не способствует моему творческому настрою. Здоровенные формеры заржали так, что содрогнулись стены, а затем плавильня кивнул: — Сделаем, босс. И Рэведж не проскочит. — Рэведж меня не интересует, — произнес Тарн, и мехи поняли, что времени для шуток нет. Вообще. Глянув на пару клик в широкое панорамное окно, которое по необходимости могло быть закрыто плотными ребристыми ставнями, Эйсидсторм уловил отблеск широких сикерских крыльев и раздраженно почесал яркое зеленое предплечье, как никогда желая хорошенько отходить двух шлакбросов так, чтобы мало не показалось. Конечно, химик знал о том, что ТиСи и Варп, эти хитрецы, эти доморощенные актеры живы. Конечно, он бы не выдал их ДПП и Мегатрону — сикерская солидарность работала как часы. Но одно слово. Хотя бы Слипстрим. Одно слово о том, что оба стройных красавца функционируют — и все повернулось бы по-другому. Сколько загублено времени! Сколько потрачено ресурсов! Хотя, признайся они раньше, Мегатрон бы лично четвертовал обоих. Своими руками. И без лезвия. Со стороны коридора послышались тяжелые шаги, и внутрь зашел Мегатрон. Присутствующие привычно содрогнулись от нового вида его огромной фигуры, но Лидер сделал вид, что не заметил их замешательства. — Саундвейв и Шоквейв на месте, не заставляй себя ждать, Тарн, — низким рычащим голосом прорычал он. — Слушаюсь и уже еду, повелитель, — с достоинством поклонился танк, затем встал на гусеницы и выехал в коридор, чтобы потом исчезнуть и из Башни, направляясь мимо палаточного городка, постепенно превращающегося в нечто большее, к Колодцу Искр. Оставшийся один в лаборатории Спарки с интересом огляделся, щуря оптику, а затем зевнул, продемонстрировав длинные лезвия в пасти. Когда искроеду скучно, он, как правило, ищет себе друга, с которым — хотя чаще за которым — можно побегать, подраться и порычать на какого-нибудь жалкого формера. Сейчас на роль данного друга им была выбрана пума, преспокойно лежавшая у стола, свернувшись в аккуратный комок. Она почувствовала запах твари и издала низкое грудное рычание, впрочем, не двигаясь. От него отвратительно пахло, но опасности Рэведж для себя пока не чувствовала. Однако она как-никогда сейчас ненавидела Лазербика, который сейчас на свое счастье катался на груди Хозяина. Хозяин сказал, маленький шпион нужен ему в качестве эдакой камеры в небесах, пока сикеры были заняты работами в городах. Отлично, значит, она остается не у дел. Раздраженно дернув задней лапой, Рэведж повела антеннками, приоткрыв лиловую оптику. Прямо перед ней маячил этот плюхнувшийся на задницу придурок с длинными, как у Хозяина, векторами из спины. Его когти слишком огромные, а морда до ужаса напоминает морду формеров. Он отвратителен. Киберпума поднялась, вздыбив спину, и бочком-бочком отошла в сторону, оскалясь и давая понять искроеду, что вмешательства в личное пространство она не потерпит. Кажется, он не понял... *** К Колодцу Искр Мегатрон подлетел последним, подтверждая этим межгалактическую аксиому: начальство никогда не опаздывает, начальство задерживается. Следовательно, все остальные должны усиленно работать, пока его нет, или хотя бы делать вид, что работают... Тем более, если его процессор занимают тяжелые думы. Вокруг черной бездонной ямы, окруженной слабеньким силовым полем, стояли мехи. Тарн с помощью дрожащего от нервного напряжения Эйсидсторма цеплял к раскрытому вокодеру голосовой модуль, морщась под маской, будто от зубной боли. Хелекс и Тезарус уже заняли свои места с двух сторон поля; Каон начищал антенны, раздумывая над ограничителем электричества. Стоит, или нет... Внутрь не спускался лишь Вос: было решено, что маленький аристократ в силу своих размеров будет только мешаться под ногами. Впервые за многие ворны Мегатрон ощутил настоящую гордость за своих подчиненных. Он наблюдал за ними все эти орны. Саундвейв и Шоквейв теперь всегда были на местах, Нокаут еще ни разу не был замечен за самолюбованием, Слипстрим почти не садилась на землю, вернувшиеся собратья и даже перешедшие на их сторону автоботы — все показывали то, что должны были... Не хватало только одного. Одного меха. Мегатрон никогда ничего не забывал. Он прекрасно помнил, как этот самый мех ждал случая ударить его в спину, помнил, как он сам часто упирал дуло своей пушки в узкую наглую рожу. Но Темный Лорд также помнил эту крылатую фигуру, расширенную оптику — сикер боялся, когда прыгнул на того инсектикона. Он боялся до безумия, ведь он трус по своей сути. Однако он сделал это. Маленький глупый сикер. Мегатрон тяжело приземлился у бездны, и силовое поле тут же было отключено. — Надеюсь, времени для подготовки больше не требуется, — громыхнул дес и шагнул в пропасть, сразу трансформировавшись в куда более внушительный теперь крейсер, идя вниз по узкой спирали. В глубинную черноту были спущены тросы, по ним легко скользнули вниз колесные, рухнул вниз Эйсидсторм. Кибертрон должен жить, и Кибертрон будет жить. Никто не заметил, как над Колодцем зависли два темных сикера, затем покачав крыльями, словно переглядываясь. Они описали над этим местом круг и устремились к Башне, посчитав, что пришло время раскрывать себя. *** Эйсидсторм опустил белый фейсплейт вниз и нервно передёрнул ярко-зелеными плечами, болтая в воздухе длинными тонкими серво. Летун из него был, мягко говоря, не очень, поэтому химик предпочитал сохранять робо-форму. Он был меньше и ниже Старскрима, практически на одном уровне со Слипстрим, но его крылья были короче и не позволяли развивать большие скорости. Почему этот почитатель кислоты согласился на безумнейшую авантюру в его жизни, он сам не знал. Сикерское любопытство победило... — Приближаемся к Мосту, — оповестил он остальных по комлинку. — Приготовиться к проходу к Ядру Кибертрона. И это... Будьте потише. На всякий пожарный. — Боишься, Эйсидсторм? — тут же спросил его Тарн, сползающий по стене где-то наверху, и низко рассмеялся. — Может, хочешь сдаться? — Да, чтобы у вас, Тарн, появился повод? Нет, благодарю покорно. Я еще хочу увидеть Новую Золотую Эпоху, сэр. Внизу появилось зеленое свечение, и мехи один за другим прошли через Мост, которым виртуозно управлял Саундвейв. Картина, открывшаяся их взору, была...потрясающей. Удивительной. Мегатрон, как уже видевший подобное, не обратил внимания на невероятную красоту нутра планеты, но остальные просто стояли и пялились по сторонам, только что не роняя челюсти. Просторное помещение круглой формы, посреди которого, опутанное миллионами скрученных друг с другом, живо пульсирующих проводов и кабелей, висело огромное Ядро. Оно было не просто красивым. Оно было удивительно прекрасным. Спокойный, умиротворенный голубой свет, чистый, первозданный, не замутненный никакими эмоциями. Внутренняя поверхность... Да, скорее всего это помещение являло собой огромную камеру Искры. Внутренняя поверхность камеры Искры была покрыта киберузором, линии шли друг к другу, сталкиваясь и пересекаясь, на месте стыков сияли яркие точки, от которых, как и в обычном мозгу, словно по нейронам шли сигналы. От стены до стены здесь вели круглые мостки, образованные огромным количеством тонких магистралей, банально тросы. А в вышине, от верха Ядра шел длинный тоннель, оканчивающийся на поверхности планеты — Колодец. — О-квин-теть, — не сдержал эмоций Каон, решив первым подать голос. — И как громко Тарну следует, пардон, орать, чтобы достучаться до этой громадины? — Мне кажется, или в твоем голосе недоверие, друг мой? — усмехнулся под маской фиолетовый танк и покачал шлемом. — Ничего такого я делать не буду, неужели ты забыл, как я действую обычно? Звук — это волна. И чем больше и мощнее Искра, тем ровнее и ниже будет эта волна идти. Странный азарт охватил инквизитора. Честно говоря, на дело Кибертрона ему было налить обработкой, но вот узнать, есть ли граница у твоих возможностей, познать, что ты на самом деле можешь... Это ли не цель его действий? Не как Шоквейв, который сейчас выглядел спарком, попавшим в магазин игрушек, не как Эйсидсторм, осторожно смотрящий по сторонам, а глубоко внутри себя желавший взять пробу для исследований. Как он, Тарн. — Не будем терять время, — произнес Мегатрон и кивнул верному подчиненному. — Начинай. Мех привычно сосредоточился, ловя редкую пульсацию огромной Искры. Это действительно была волна. Модуль внутри его горла мерзко зашевелил лапками, но Тарн не сдвинулся с места, погасив кровавые окуляры и пытаясь настроиться так, чтобы войти в необходимый резонанс с пением Ядра. Это было тяжело. Клик за кликом мех подстраивал свой голос, неслышимый окружающим, под нужную частоту, а когда услышал первый отклик, едва не сбился, захлебнувшись в ощущениях, последовавших за ним. — Ох... — выдохнул Эйсидсторм и схватился за грудную пластину, упав на колени и хватая ртом воздух. — Больно... Как больно... — Тарн? — положил ему руку на плечо Каон и поднял безлинзовое лицо на шефа. — Тарн, ты его убьешь. Ты... Ау, шлак... Он впился когтями себе в то место, где была Искра и застонал — кошмарный жар, идущий от нее, не дал ему иного выбора. На мгновение ему стало невероятно страшно, ведь что будет, если Тарн потеряет контроль?! Из-под пальцев выступили синие капли. — Тарн! Мегатрон выгнул широкую бровь, глядя на двух мехов, только что не раздирающих себе обшивку, и прислушался к себе. Он не чувствовал ничего отличного от нормальной пульсации, но... Ах, да. Темный Энергон. Сейчас, когда даже Саундвейв до хруста сжимал кулаки, чтобы не разорвать себе броню на груди, Лорд Мегатрон был защищен от воздействия на собственную Искру. Он сделал шаг к фиолетовому меху, но в этот момент последнего выгнуло, прогнуло в спине и Ядро ярко вспыхнуло, озарив своим светом камеру, — Вышло? — слабо спросил Эйсидсторм, приподнимаясь. — Мастер... — Заткнись и не сбивай его! — раздраженный этим обращением, рявкнул Мегатрон. — Пора! Подключи к нему генератор усиления, Шоквейв! Доставший прицепленный к спине аппарат ученый поспешил выполнить этот приказ. Песня Тарна была для Ядра куда более спокойной, чем он сам себе представлял. Звук был приятен ему, от него находящееся в анабиозе сознание начинало понемногу, по чуть-чуть шевелиться, расправляться, заставляя нейроны пульсировать все чаще. Но на секунду в процессоре колесного промелькнула мысль о том, что он не справится — слишком большая была мощность, слишком много Искр разом перекликались в ней одной, слишком много было мешающих голосов из разных эпох, всего было слишком... Слишком. Слишком горячо, слишком сильно, слишком древне. В тот самый момент, когда Тарн понял, что дезактивируется, если так пойдет и дальше, к нему подключили обыкновенный усилок. Все гениальное — просто. Идея Старскрима сработала моментально — свет Ядра стал слепящим, все вокруг затряслось, завибрировало, а потом... Потом на поверхности прямо из земли стали появляться крошечные, хрупкие, прозрачные ростки. Они тянулись вверх и крепли прямо на глазах, растраиваясь, раздваиваясь и ветвясь, превращаясь в кристаллы, весело сияющие ярким синим цветом. — Энергон! — шокированно выдохнул какой-то мех из группы грузовиков, от шока выронив балки, которые тащил в манипуляторах. — Это энергон! Ребята, энергон растет! Смотрите! — Так, а ну все назад! Все назад! Всем отойти, вандализмом не заниматься! Осторожно! — Праймус, это чудо! Праймус! Скорее, надо подать сигнал! Один из десептиконов, ответственных за надзор за рабочими вскинул вверх ракетницу, нажав на курок. Снаряд, оставляя за собой ярко-красный мигающий след, полетел в небеса, зависнув там и засияв алой звездой. Это был знак — Ядро разбужено, энергокризис практически окончен. Окрики надзирателей, мол, не расслабляться, стали звучать вперемешку с радостными возгласами со всех сторон, что было, в общем-то, правильно. Не хватало еще очередных беспорядков, вызванных всеобщей эйфорией... Тем более, среди тех, кто работает в ночную смену. А ведь утром все будет куда хуже... *** Звуки многочисленных голосов, что было не свойственно этому времени, привлекли Эрахнид, спокойно стоявшую посреди заваленного трупами коридора. Она уже миновала несколько блок-постов охраны, напившись такого количества топлива, что ее оптика приобрела синеватый оттенок. Энергия переполняла фем, но запах, что шел от нее, был... Ошеломляющим. — Идите за своей Королевой, — приказала она поднявшимся мертвецам и зашагала на тонкий сикерский запах, щекотавший ее датчики. Крылатые всегда пахли так, что у подобных паучихе сводило нутро от жадного голода. Оба запаха: Старскрима и Слипстрим переплетались вместе, создавая удивительную гармонию холодного спокойствия и жаркой ярости, острого свежего озона и терпкого, словно раскаленный песок, огня. Вкусно... Не желая делать лишнего шума, Эрахнид шла тихо, бесшумно, что взять с охотницы. Когда она сражалась с ныне мертвой Арси, та всегда была предсказуема в своих выверенных движениях. В этом была ее проблема — многоногая всегда знала, куда в следующий раз ударит прямая, как стрела, фемка. С сикерами всегда было по-иному. Никогда не знаешь, куда и как метнут свой корпус эти скользкие угри. Именно поэтому Эрахнид проиграла сейчас... Но нет. Она отомстит. Следующий вехикон, которых почему-то оставили в качестве прислуги, пал жертвой голода идущих за пауком монстров. Запах шел из-за широкой переборки медбэя, став сильнее и сводя фем с ума. Она хотела этих сикеров, впиться им в глотки и пить, пить их авиационный энергон, словно безумную амброзию. Когти паучихи впились в стену, оставляя за собой глубокие борозды. Удар изящным кулачком — и магнитный замок был сброшен к чертовой матери вниз, на пол. Эрахнид улыбнулась, оттягивая сладостный момент получения ее подарка. Переборка распахнулась с тихим шелестом, и фем зловещей тенью шагнула внутрь, сразу заметив две стройные фигуры в углу. Она прошла мимо спящих медиков, не обратила внимания на притихшего мальчишку и склонилась над Старскримом, решив начать сначала с него. Надо же, какая удача. — Привет, мой хороший, — ласково прошептала фем, принюхиваясь к шее серебристого меха и касаясь его магистралей нежным, предвкушающим жестом. — У меня к тебе есть разговор... Рафаэль замер за колбой, унимая бешено стучавшее сердечко. Эта тварь... Арси рассказывала много раз. Она была страшна как горгулья и безжалостна как сам Сатана. Хотя красива, чтоб ее... Но ведь Мегатрон и Саундвейв сейчас не здесь! И мальчик не может разбудить никого из медиков — она почувствует и прикончит их! Еще никогда Рафаэль не чувствовал себя настолько бесполезным. Он поднялся на ноги, собираясь сделать хоть что-нибудь, хотя бы кинуть в фем честь тяжелым, но тут внезапный шум снаружи привлек его внимание и заставил Эрахнид оторваться от полумертвого сикера. А снаружи творился настоящий ад. Летали отрубленные шлемы, раздавались предсмертные стоны и хрипы, клацание мандибул сменялось визгом умирающих зомби, и над всем этим стоял громкий двойной хохот. Шум становился все ближе и ближе, и вдруг двери распахнулись во всю ширь, заставив подскочить паучиху и зашипеть, высунув обрубок глоссы. В проеме, измазанные в сияющем синем топливе, стояли двое. Оба сикеры, оба в маскировочных неброских покрытиях поверх настоящего цвета и оба злые как шарктиконы. — Хороший орн, незабвенная! — лучезарно улыбнулся фемке Скайварп. — А ну отойди от них, — с видимым спокойствием произнес Тандеркрекер и вытер о стену лезвие длинного меча.