Una vita così diversa

— Экстремально ничего не понимаю!       С громким звуком захлопнув учебник, Рехей вскочил, взмахнув руками. Стопка листов разлетелась, карандаш упал на пол и только пара чайных чашек, аккуратно стоявших на столике, чудом уцелела. Аоба с укором посмотрел на своего громкого товарища и только вздохнул. — От того, что ты орешь как потерпевший, ничего не изменится. Сядь. Мы всего лишь делаем домашнюю работу по английскому, даже не готовимся к экзамену. — Ну и что, — Рехей, в нетерпении обежав комнату кругом, снова сел, отпил уже порядком остывший чай и мужественно собрал листы обратно в стопку, — из-за этого английского меня могут оставить на дополнительные занятия. А я не могу — тренировки. Бокс нельзя пропускать. — Вот для того, чтобы не пропускал, мы и сидим здесь. Хотя все равно не понимаю, почему ты позвал именно меня. У вас же есть умные парни среди хранителей. Почему бы их не попросить. — Они экстремально непонятно объясняют, — на этих словах Аоба скептически выгнул бровь, — осьминожья башка постоянно говорит что-то слишком заумное, а объяснения Ямамото я просто не понимаю. Да и ты же мой друг! Последнюю фразу Рехей подтвердил громким хлопком по спине, так что у хранителя солнца Шимон очки тут же сползли по носу вниз. Порой Сасагава оказывался ну уж слишком эмоциональным, и яркая экспрессия разливалась во все стороны, подобно солнечным лучам. Ну, чтобы сразу было понятно — Коё точно друг, и чтобы даже не смел в этом сомневаться. Аоба с сомнением окинул своего товарища взглядом и воззрился на страницы учебника. Несмотря на то, что хранитель солнца носил очки, интеллектуалом он являлся в последнюю очередь. И чудо, что по английскому оценки оставались нормальными. Потому что с той же математикой и физикой был полный провал. И сидение на дополнительных занятиях. К счастью, тренировки по вечерам он еще не успел добавить в свое расписание. Но Рехей лучился уверенностью и надеждой, а потому пришлось, прочистив горло, эти самые надежды оправдывать. — Хорошо, давай попробуем. Как ты лучше всего запоминаешь информацию? Помолчав немного и нахмурившись, Сасагава все же выдал нерешительно: — Пожалуй, руками… — В смысле? — глаз нервно дернулся. — Я имею в виду, что лучше всего потрогать и запомнить. На практике, если сам не сделаешь, то ничего и не получится. Потому и не понимаю тех двоих. — Язык ты никак не потрогаешь… Хотя, знаешь, у меня есть идея. Садись, будем тренироваться! Учебник пестрел яркими картинками, знакомыми иероглифами и совсем незнакомыми словами под ними. Тема «Человек и его чувства» оптимизма не добавляла, но и в будущем тест сам себя не напишет. Поэтому, собрав силу воли в кулак, парни мужественно приступили к тренировке. — Значит так, — поправив многострадальные очки, начал Аоба, — я называю слово, потом говорю или показываю, что оно означает. Ты повторяешь и делаешь то же самое. Таким образом, ты как бы «трогаешь» язык и должен лучше запомнить. — Экстремально умно! — Сасагава, засияв, как начищенная йена, победоносно взмахнул кулаком. — Давай начнем, — Аоба задумчиво провел пальцем по странице, но решил все же начать с самого верхнего слова. — Cute — это означает милый. Так… кого ты считаешь милым из своего окружения? — Сестренку! Киоко экстремально мила. Ну, и еще ту тихую девчонку, которая наш хранитель тумана. — А еще Адельхейд, — Аоба мечтательно улыбнулся, но тут же одернул себя. — Отлично, значит Киоко — cute. Запомнил? — Да! Что там следующее? — в эмоциональном порыве получения новых знаний, Рехей подскочил и с размаху опустился на татами прямо рядом с Аобой, заглядывая в учебник через плечо. Smart… это еще что такое? — Переводится как умный. Сасагава, кого ты считаешь умным? Тот наморщил лоб, усиленно размышляя, и на какое-то время в комнате воцарилась благодатная тишина. Только из комнаты Киоко доносилась тихая нежная музыка, так подходящая ей самой. Несмотря на хаотичную энергию вокруг Рехея Аобе нравилось бывать у него в гостях. Здесь жила Киоко, могли вкусно накормить, да и вообще никогда не бывало скучно. — Учитель Пао-Пао, мой тренер бокса! Определенно, он. Ну и еще у осьминожьей башки отличные оценки, но я не считаю его умным, — противореча сам себе, добавил Рехей. «Что еще за Пао-Пао?» Об интересных перевоплощениях Реборна Коё еще не знал, но решил, что такой ответ его удовлетворил и перешел к следующему. — О, вот сейчас будет даже проще — начинается параграф с обозначением действий. Смотри, touch — это означает трогать. С этими словами под недоуменный взгляд Рехея, Аоба коснулся его руки и перебинтованных запястий. — Когда мы говорим touch — мы кого-то трогаем. — Экстремально запомнил, не переживай, — свойственно широте своей души, хранитель солнца Вонголы опустил ладонь на плечо Коё. Тот стойко выдержал прикосновение друга, невозмутимо поправив вновь сползшие очки. Что ж, пока все шло как нельзя лучше; радовало, что тема оказалась подходящей и совпадала с практическим подходом. Эх, если бы и математика запоминалась так просто… — Так, идем дальше. А дальше у нас hug. Это означает — обнимать. Понимаешь? Чуть помедлив, и явно сомневаясь в правильности своего поступка, Аоба быстро приобнял Рехея за плечи, помогая усвоить материал. — Нет, — сурово отрезал Сасагава, — кто ж так обнимает? Я бы сказал, что твое действие — это предыдущее слово. А обнимать надо по-другому. И с этими словами он заключил Коё в поистине медвежьи объятия, крепко стиснув ребра. Чуть отросшие растрепанные волосы щекотали лицо, и Рехей едва удержался, чтобы не чихнуть. Над ухом сдавленно выдохнули. — Эй, дружище, отпусти. Я понял-понял, ты главное сам запоминай. — Да я уже, — с широкой улыбкой Рехей отстранился, — hug — это обниматься! Знаешь, а мне нравится учить английский; что там следующее? «Чертов кинестетик», — насупился Коё, потирая ребра, сдавленные чересчур сильной хваткой. — Следующее слово pet. Гладить кого-то. Ты можешь погладить собаку или кошку, можешь погладить человека. Но не предмет! Если мы говорим о предметах, нам нужно использовать другое выражение. Растерянно оглянувшись, Аоба задумался на чем бы продемонстрировать, но Рехей все решил за него. Импульсивный, быстрый, он стремительно потянулся и коснулся ладонью щеки Аобы. Неожиданно мягко. Замер, привыкая к ощущению чужой кожи под пальцами, и легко провел шершавыми подушечками — погладил. — А я смотрю, ты вошел во вкус, — смутившись, Коё отвел взгляд, но все же нашел в себе силы посмотреть в светлые серые глаза, — чего руки распускаешь? — Так мы же здесь учимся, — недоумевая, Рехей убрал руку, — так экстремально удобно запоминать. Pet — гладить человека или что-то живое. Теперь я точно запомнил. Кстати, у тебя щеки горячие. — Потому что ты меня смутил, идиот, — в сердцах воскликнул Аоба, заглядывая на дно одной из чашек, но обнаружив в ней жалкие остатки зеленого чая. — Пить хочу. Можешь еще сделать? — Без проблем! Давай последнее слово, и сделаем перерыв! Украдкой бросив взгляд в учебник, Аоба благоразумно отодвинул его от пылкого товарища, но тот совершенно не понимал намеков. Потянулся, с интересом заглядывая, и ничего не оставалось, кроме как смириться. — Kiss — целовать. Но, думаю, ты и без меня знал это слово, — щеки почему-то снова нагревались. — Экстремально нет, — почесав в затылке, Сасагава взъерошил ежик светлых волос, совершенно растрепав его. — Да я и на 14 февраля шоколад не получал, это обычно девчонки пишут что-то подобное на открытках… В комнате повисла неловкая тишина. Дотронуться или обнять — одно дело, но целоваться… Аоба неосознанно отодвинулся, откашлялся и указал на пустую чашку. — Ты обещал сделать чай, помнишь? Рехей медленно кивнул, явно что-то сосредоточенно обдумывая, потянулся было за посудой, но так и остался сидеть на своем месте. Только сжимал и разжимал кулаки. — Что-то не так? — уже тише спросил Коё, потому что нервозность и смятение друга передались и ему. — Ты серьезно хотел бы… — Нет, ты если против, то я не буду настаивать, — Рехей вдруг резко выдохнул и хлопнул себя по щекам. — Экстремально смущающая ситуация! Никуда не уходи, я сейчас быстро сбегаю на кухню и вернусь! Захватить тебе моти? Есть с красной фасолью, хочешь? Вынырнув из несвойственной ему задумчивости, Сасагава сразу стал самим собой — шумным, громким, стремительным. Подорвался, схватив чашки, чуть не запнулся о низкий столик и рванул в сторону кухни… Рванул бы, если бы не крепкая хватка на рубашке, заставившая вмиг остановиться и развернуться. Аоба дернул на себя, и глиняные чашки полетели из рук на пол, а следом за ними, потеряв равновесие, отправился и Рехей. Мир на мгновение померк, а после он обнаружил, что лежит на чем-то мягком, вернее ком-то, кто остановил его встречу с жестким полом. Аоба лежал, нахмурившись, и не сводя пристального взгляда. — Сбежать решил? — Экстремально не понимаю, о чем ты… — Делай уже что хотел, — оборвав его на полу фразе, Аоба требовательно дернул за ворот рубашки. — Потом еще завалишь тест на таком простом слове, и будешь обвинять меня в том, что не сдал. Очки, чудом уцелевшие после приземления Рехея, перекосились. Коё, лежа на спине, тяжело дышал и чуть морщился — видимо падение не прошло для него бесследно. — Да чего ты, я бы и так запомнил, — сглотнув, Сасагава приблизился к его лицу, явно не решаясь что-либо предпринять. Угол столика немилосердно впивался в бок, ныл ушибленный локоть, вокруг царила звенящая тишина — даже музыка смолкла. Набрав в грудь побольше воздуха, будто собирался нырнуть в глубокую реку с головой, Рехей порывисто поцеловал. Kiss. Что же, вот теперь он точно запомнит. От Аобы почему-то пахло лесом; в подобном месте они проводили выходные в походе. И целовался он приятно, особенно когда разжал плотно стиснутые губы и подался навстречу. Оторвались они друг от друга не скоро, и все пытались отдышаться — оба красные, с пунцовыми щеками. Сасагава все же решил сдвинуться и, когда острый угол перестал давить, облегченно выдохнул. — А теперь слезь с меня и иди делать чай. Пить хотелось вдвое больше. А еще дать себе по голове за идею попытаться научить подобным образом. Теперь совершенно не хотелось делать домашнюю работу. А что делать в сложившейся ситуации — он понятия не имел. Как-то по жизни он привык больше боксировать, чем быть втянутым в такой смущающий поцелуй. — Kiss, — с улыбкой вдруг произнес Сасагава и быстро поцеловал его, прежде, чем Аоба успел что-то сказать. — Pet, — он провел ладонью по щеке, — touch, — легко боднул в лоб своим и в довершение крепко обнял, прямо там же, придавливая к полу всем весом и пробормотав на ухо заключительное, — hug. Дверь с тихим шорохом открылась, являя миру милое создание, и нежный голосок удивленно воскликнул: — Ой, братик. Что это вы делаете? Я услышала шум из твоей комнаты, будто бы кто-то упал. Хотела узнать, не подрались ли вы. Явно смущенная, Киоко мялась в дверях, стреляя глазами в хранителей солнца. Парни замерли прямо на полу, в недвусмысленной позе. Тянуло расхохотаться. С трудом сдерживая смех, Аоба с улыбкой выдавил: — А это, кстати, называется surprise. Запомни, пожалуйста. Застигнутый врасплох Рехей даже не нашелся, что соврать своей сестре, пока та с немым вопросом во взгляде продолжала рассматривать представшую перед ней картину. — Да, Киоко, — он мужественно начал, слезая с Аобы и потирая ушибленную руку, — экстремальный surprise!