Una vita così diversa

      Савада Тсунаеши — яркое теплое солнце. Всегда в шумной компании друзей и знакомых, улыбается смущенно и счастливо, взлохмачивает непослушные волосы, спешит на помощь каждому, кто оказался в беде. Будь то упавший ребенок, либо стоящий перед угрозой уничтожения мир — Тсуна все исправит, и неважно чем придется пожертвовать. Всего себя отдаст, лишь бы дорогие сердцу люди не проронили ни слезинки. Гармония неба в душе и согревающая теплота карих глаз. Мальчик, совершенно не подходящий на роль главы босса Мафии, но показавший неукротимую решимость и выносливость в бесконечных схватках. Да, поначалу боялся, трясся и порывался сбежать… Но ведь и вселенная создавалась не по щелчку пальцев. И сейчас Савада стал тем, кем должен был — центром маленького мира для своей компании и для главной влиятельной семьи в Италии, вокруг которого и случаются все важные события. Скуало тихо усмехается. Он одновременно привык ко столь яркому созданию рядом с собой, но в то же время порой ловит себя на недоумении. Почему? Каким образом? Скуало — луна. Глухая темная ночь, когда звезды прячутся за облаками, а рассеянный лунный свет серебрит траву в лесах. Ночь, в которой так легко и приятно убивать, прятать трупы, окроплять кровью листву и землю. Скуало холоден и сторонится шумных сборищ. Все, что ему нужно — пустой тренировочный зал и его меч. Лучшая компания, когда можно отрабатывать удары, собираясь с мыслями перед очередным столкновением с дурным боссом и шайкой осточертевших офицеров, именуемых его семьей. Он любит одиночные миссии и не любит долго трепаться по телефону. Не выносит резвых улыбчивых детей и делает все возможное, чтобы его единственный ученик — будущий третий император мечей — перестал таковым являться. Но в то же время Скуало сам не замечает, как поддается, и в какой-то момент тонет. В теплоте и заботе, попадая под влияние настоящей гармонии неба и ослепительного солнца. Без разрушения и ярости, без сотрясений и осколочных ран, которые столь долго и болезненно заживают. Сначала Тсунаеши даже не смотрит в сторону зловещей луны — варийского мечника и гордой акулы. Боится, морщится от звуков слишком громкого голоса, старается отойти подальше. Скуало же не обращает на сопляка никакого внимания, будучи всецело преданный своему боссу, слепо следующему пути разрушающей ярости. И нет никаких предпосылок, что Савада — маленький и пугливый, изменится настолько, что даже Занзас согласится сражаться с ним бок о бок. Но это происходит. И Скуало ничего не останется, кроме как присмотреться внимательнее. И потерять голову…       Они сидят на траве, под густой кроной дерева, защищающей их от полуденного итальянского зноя. Воздух застыл от жары, плавится и тянется, как размякшая жвачка. Ветер, дующий со стороны близкого моря, приносит прохладу и спасение, но Скуало все равно не нравится. Он поворачивает голову и сразу же щекотно утыкается носом в пушистые волосы, тихо ругается сквозь зубы. Тсунаеши, примостившись под боком, умудрился растаять на жаре и задремать. И его ничто не смущает — ни соседство некогда страшной акулы, ни его холодность, ни то, что на километры вокруг не встретишь ни единой живой души. Они уехали сюда, вырвав из цепких лап бесконечных дел свой единственный выходной. И кроме глубокого синего неба, да птиц в кронах деревьев, с ними рядом нет никого. Тсуна жмется доверчиво, обняв его руку. Вроде бы почти взрослый — повзрослевший так уж точно. За плечами слишком много событий, так что впору сломаться и сдаться. Но он не сдается. Идет вперед, ведет за собой, не забывая остановиться и улыбнуться. Июльское солнце южной страны не так ослепляет, как эта улыбка… Невесть откуда взявшийся пух, гонимый ветром, легко касается носа Савады, и тот смешно морщится и чихает. Скуало тут же отворачивается, чтобы не быть застигнутым врасплох. Вовсе мальчишке не обязательно знать, что акула цепко следит, рассматривая россыпь веснушек на бледных щеках, длинные пушистые ресницы и приоткрытые во сне губы. Завозившись и потянувшись, Тсунаеши открывает глаза. Мир наваливается ослепительной красотой, окуная в воспоминания, сразу заставляя понять, где он и зачем. Скуало хмурится, тянется рукой к небольшой спортивной сумке, вынимает оттуда бутылку воды и молча протягивает. Сам прекрасно осознает, что очень жарко. Тсуна благодарно и сонно улыбается, откручивает крышку и припадает к воде, пьет жадно. Кадык на бледной шее дергается, приковывая внимание. Звуки окружающего мира будто отходят на второй план. — Ты не разбудил меня… — пытается звучать укоризненно, но сам еще восхитительно сонный. — Почему? — Потому что если бы ты не валился с ног от усталости, то не заснул бы на мне. Между прочим, на земле неудобно, а ствол дерева очень жесткий. Еще вопросы? — Как всегда пытаешься казаться грубым. Тсунаеши поднимает руки и тянется вверх, выгибается в пояснице, футболка задирается, отчетливо обнажая живот. Момент отвлечения, чтобы смягчить настроения сурового мечника, и босс Вонголы отлично об этом знает. Скуало только криво ухмыляется, протягивая руку, и совершенно не нежно вдавливает в себя крепким объятием. — Поехали к морю? — Звучит соблазнительно. У нас еще несколько часов в запасе, как я могу тебе отказать. Море — это соленый влажный воздух, теплая вода и долгожданная прохлада разгоряченным телам. Крики чаек и пустынные, если знать места, пляжи и затерянные бухты в скалах. Скуало знает, он отлично изучил побережье Италии за все то время, что жил здесь. И сейчас самое время показать их Тсунаеши. Луна, одинокая и холодная, отражает от себя солнечный свет и озаряет ночную мглу всем мечтателям, путешественникам, убийцам и тем, кому ночь милее дня. Луна — спутник Земли, вертится вокруг нее в пустоте космоса, будто бы сама по себе, но в то же время… Вария — часть Вонголы, отряд убийц, восхитительно спятивших психов, которые тоже сами по себе, но… Тсунаеши вновь улыбается, ведет губами по острой скуле, поцелуем очерчивая линию. И Скуало впитывает в себя солнечный свет, теплоту, заботу и любовь, только сильнее сжимая объятия. И улыбается в ответ.