Короли рая / The Kings of Paradise

Напряжение было почти осязаемым. Таким чертовски вездесущим… Не помогало также и то, что с каждой секундой его всё больше тошнило от самого себя. Он не мылся несколько дней. Риск заражения был по-прежнему слишком высок, даже несмотря на то, что он больше не носил повязку на ране, которая заживала на удивление хорошо. Шрам был неизбежен, но его это не беспокоило. Ещё одна отметина, которая составит компанию множеству других рубцов на его теле. Нет, о шрамах он думал меньше всего. Даже Скиллз, казалось, почувствовал эту напряжённую атмосферу, так как уже несколько часов наворачивал круги перед пещерой, не зная, что ему делать со своими животными инстинктами. Последние три дня она спала под открытым небом и не заходила в пещеру, когда он был поблизости. И то, что она игнорировала его, беспокоило Драко больше, чем он думал. Но всё же его добровольная грязнокровно-шоковая терапия, по крайней мере, способствовала тому, что она перестала ему сниться. Как бы иронично это ни звучало… Он не знал, что его здесь держит. Он оправдывал это своей раной и необходимым временем для её заживления, потому что отнюдь не «захватывающие» пещерные видения вынуждали его оставаться в этом месте. А она? Больше всего на свете он хотел убежать подальше от неё! Малфой не хотел, чтобы что-то постоянно напоминало ему о том, что он прикасался к ней. Но его память не давала ему забыть тот «несчастный случай». Он помнил. Очень чётко. Каждую деталь. Её аромат, её кожу, тугие стенки её… Чёрт! Он попытался привести своё дыхание в норму. Его побег выглядел крайне нелепо, но так он, по крайней мере, мог притвориться, будто последние остатки гордости Пожирателя смерти ещё не покинули его. Возможно, с этого острова и существовал какой-то выход, но, по его мнению, именно он сделал так, что они никогда не найдут его совместными силами. Он не мог заставить себя заговорить с ней. Чувство стыда было непреодолимым. Он слишком хорошо осознавал, что сделал. И её присутствие абсолютно не помогало. Он ел её еду тайком и никогда не засыпал раньше неё, а его внутренний конфликт был настолько болезненным, словно ему в грудь вонзили тупой нож. Она не кричала на него. Нет, она молчала. Вела себя так, как будто ничего не произошло. У неё хватило достоинства не выглядеть оскорблённой тем, что он бросил её одну, убежал, как трусливый мудак. Он не знал, было ли это всего лишь маской с её стороны. Мог ли он причинить ей боль? Мог ли он…? Но он почти хотел этого. Он почти жаждал, чтобы она накричала на него. Чтобы она дала ему повод уйти. Не то чтобы у него не было других причин, но… ему не хватало нужного импульса. Через два дня, когда рана полностью заживёт, у него больше не будет причин оставаться здесь. В физическом смысле. Но… ему хотелось бы заверить её, что он сожалеет о том утре. Заверить, что ничего не изменилось, хотя он прекрасно знал — изменилось абсолютно всё. Что он хотел бы, чтобы этого никогда не случилось. Хотел бы, чтобы она остановила его — но… это не могло им помочь. Это просто случилось. Он уже знал, что желания обычно вообще мало в чём помогали. Он решительно избегал мыслей о том, почему она разрешила ему сделать это, поскольку… боялся прийти к какому-нибудь опасному выводу. Поскольку… то, что она позволила ему делать с собой такие вещи, не означало, что он имел право на это. А факт того, что она была грязнокровкой, являлся лишь верхушкой этого ядовитого айсберга. Сама проблема гораздо глубже, чем их политические или моральные разногласия. Драко знал это. Знал, что не может цепляться за проклятую идеологию про ненавистных врагов, когда один только вид её чёртовых губ вызывал у него сильнейшую эрекцию. Но значение всего этого намного превышало лимит его возможностей. Лимит того, чем он мог пожертвовать. Даже здесь. Даже на краю света. Где правда была беспощаднее всего. Он просто не мог… Малфой с тоской подумал о том, что хотел бы вернуться в джунгли. Эта мысль дарила ему иллюзию спокойствия. Дистанция и ледяное молчание были громче любой ссоры, которая у них когда-либо была. И он не хотел, чтобы тот инцидент стоял между ними, словно чёртово олицетворение всего мира. Потому что это ничего не значило! Внезапно из пещеры вырвались лучи сияющего света. Сначала он ничего не понял. Она сидела на земле в нескольких метрах от него, но тут же поднялась на ноги — и в этот момент его осенило! Это же новое видение! Он вскочил так быстро, как только мог, в то время как она уже бежала впереди него, и они оба столкнулись у входа в пещеру. Он почти надеялся увидеть своих родителей. Или каких-нибудь мракоборцев, использующих сложные заклинания, чтобы наконец найти их — да что угодно! Но он застонал от разочарования… Снова это дерево — странное чёрное дерево. А потом пришёл единорог, склонил голову и покачал своей гривой — что это означало?! Как это расшифровать? Это какая-то метафора? Символ, смысл которого он не понимал? Вот дерьмо! Он рассерженно провёл рукой по своим спутанным волосам. Рассеянно подумал о том, что когда-нибудь ему всё же придётся позаботиться о своей внешности. Он вызывал отвращение у самого себя. А потом видение исчезло так же тихо, как и появилось, а они, как два идиота, так и стояли рядом в этой слишком узкой пещере. Она задумчиво застыла на месте и, кажется, даже забыла о необходимой дистанции в три метра. Он позволил себе взглянуть на неё. И в тот же миг — чёрт побери, в ту же секунду! — его мысли вернулись к тому утреннему происшествию трёхдневной давности. Что-то сжалось в его груди, а она вдруг напряглась рядом с ним, словно снова нацепила на себя маску целомудрия, и на её загорелых щеках вспыхнул нежный румянец. Ничего не получалось… У них, чёрт возьми, ничего не получалось! — Перестань пялиться на меня, — потребовала ведьма, не поднимая глаз, и тон её голоса почти удивил его. — Или ты хочешь поговорить? — тут же продолжила она, всё ещё глядя прямо перед собой, и он тяжело сглотнул. Нет. Говорить он совершенно точно не хотел! Все его слова окажутся ужасно банальными и избитыми! Что он должен сказать? ЧТО он собирался сказать, чего она ещё не напридумывала в своей чёртовой голове?! — Нет, — его безэмоциональный голос эхом разнёсся по узкой пещере. Он всё ещё видел следы румянца на её щеках и почти ощущал исходящий от неё жар. Она отвернулась от него с равнодушным выражением лица, и разочарование, которое он почувствовал при этом, действовало ему на нервы. Он ненавидел её за это! — Хватит убегать! — прорычал он, и она повернулась к нему у самого выхода из пещеры. — Чего ты хочешь от меня в таком случае?! — закричала она вне себя от злости. — Не хочешь говорить — ладно! — прозвучал её резкий ответ. — Но тогда дай мне уйти! — с горечью добавила она. То, что он не хотел с ней говорить, совсем не означало, что ему нечего сказать! Несмотря на то, что несколько мгновений назад ему очень хотелось, чтобы она вновь посмотрела на него, сейчас он вдруг захотел, чтобы она отвела взгляд. Он сделал бесцельный шаг в её направлении, и именно в этот момент рухнул фасад, за которым она прятала свои настоящие эмоции. — Нет! — её голос почти не выражал никаких эмоций. — Не приближайся, Малфой! — прошептала она, и его рот приоткрылся. Он же не… он… даже и не собирался…! Драко замер в нерешительности. Она боялась его… И он ненавидел это ещё больше. — Послушай, — неуверенно начал он, — я… — Что ты?! — выпалила она. Мерлин, он и сам не знал, что хотел сказать! А потом она продолжила говорить, но он бы предпочёл, чтобы она замолчала: — Хочешь исправить всё? — сердито спросила она его. — Ты жалеешь об этом? Ну, молодец, Малфой! — Да, хочу! — мрачно ответил он. — Я… — … но ты не можешь ничего исправить! — ледяным тоном перебила она его. — Ты ничего не можешь изменить, и твой внезапный побег не делает тебя героем… — … закрой свой рот! — закричал он. Она думала, что он не знает об этом? Она действительно так думала?! — Этого ты хочешь? — провоцировала она его. — Хочешь, чтобы я закрыла рот, а ты мог убедить себя, что ты всё ещё хороший Пожиратель смерти? Он сократил расстояние между ними, потому что этот поток обвинений был невыносим! Это было неправильно! — Заткнись! — зарычал он ещё громче, но в её глазах вспыхнула слепая боль. — … чтобы ты мог убедить себя, что это не твоя вина? Что ты не делаешь ошибок? Что ты… — Его руки внезапно обхватили её плечи с такой силой, что она чуть не задохнулась от неожиданности. — Грейнджер, заткнись, или я сам тебя заткну! — сдавленно пригрозил он и услышал это ровно за секунду до того, как услышала она… Её лицо потеряло всякое выражение, а он шумно выдохнул воздух из своих лёгких. Он не имел ни малейшего понятия о том, как обращение по имени могло всё изменить, но ему вдруг показалось, что он стоит перед ней абсолютно голым. Словно он не просто произнёс её имя, а раскрыл свою самую страшную тайну под ярким светом множества прожекторов. Словно исчезла последняя граница, разделявшая их. И это так напугало его, что он не мог пошевелиться. Конечно же, он знал, как её зовут. Но… в его глазах у неё до сих пор не было никакого имени. Ругательного слова было достаточно. Но сейчас… он хотел, чтобы она услышала, чтобы она… чтобы… — Не произноси моего имени! — растерянно прошептала она с остекленевшим взглядом, но он ничего не мог с собой поделать. — Грейнджер… — хрипло повторил он, будто это было решением одной из многочисленных загадок острова, и по её щеке скатилась одинокая слеза. Она задрожала в его объятиях, а затем её охватил гнев и полнейшее отчаяние. Она толкнула Малфоя в грудь, и почти зажившая рана пронзила его тело жгучей болью. На одно мгновение это фантастическое ощущение унесло с собой весь страх, и он тихо выругался. Драко прижал её руки к бокам и, преодолев несколько шагов, прижал к скале, а она начала сопротивляться, пока силы не покинули её. На его лбу выступил пот, потому что всё это требовало слишком много усилий. Он дрался со множеством мордео и тигром, весившим целую тонну, но сейчас ему было намного труднее! Он почувствовал её судорожное дыхание у своей шеи и посмотрел на неё сверху вниз. Её щёки покрылись влажными дорожками слёз. — Отпусти меня, — прошептала Грейнджер, солёная влага застилала ей глаза, но он твёрдо покачал головой, сам не зная почему. — Отпусти меня, Малфой, — предостерегающе повторила она, но он продолжил прижимать её к стене. И вдруг всё изменилось… — Нет, — произнёс он глубоким низким голосом. Она подняла заплаканные глаза, и её близость, её аромат буквально захлестнули его. — Вот чёрт… — хриплое ругательство вырвалось из его пересохшего горла, когда он почти грубо склонил голову и отчаянно накрыл её губы своими. Прижался к ней, чувствуя её слёзы, но в тот же миг она приоткрыла рот, вдыхая его в себя, а он застонал и скользнул языком вперёд. И теперь уже ничто не могло его остановить. Руки вслепую сжали её талию, а пальцы впились в бёдра, пока его язык жадно изучал её рот. Она ответила на поцелуй с такой готовностью, что его член незамедлительно отреагировал на происходящее. Её пальцы вцепились в плечи Малфоя, и его мышцы напряглись донельзя, когда она попыталась сдержать стон. Ощущения были настолько приятными, что он был готов сгореть дотла под её горячим дыханием. Немного согнув колени, чтобы углубить этот эпичный поцелуй под другим углом, он обнял её за талию. Мурашки побежали по его спине, когда её дрожащие руки поднялись к его затылку и поцарапали ногтями кожу головы. И спустя целую вечность непонимающий визг обезьяны заставил их оторваться друг от друга… У входа в пещеру стоял Скиллз, прибежавший сюда, скорее всего, из-за звуков их ссоры. Теперь он казался растерянным. Они оба шумно хватали ртом воздух, пытаясь отдышаться. Чёрт… Эрекция была настолько болезненно-сильной, что казалось, прямо сейчас он не сможет сделать и шага. Она перевела взгляд с обезьяны обратно на него, её губы распухли от поцелуев, щёки раскраснелись, но… глаза…. В них отражалась часть его собственного шока и неверия, и если бы он мог, он бы отменил всё это! Абсолютно всё, чёрт подери! Он не знал, что на него нашло. Она имела полное право убить его! Потому что… как это выглядело со стороны?! Чёрт… Это выглядело так, словно… Он закрыл глаза и провёл пальцами по спутанным волосам. Сделав глубокий вдох и взглянув на неё, увидел, что она по-прежнему неподвижно стояла на том же месте. Её дыхание было всё таким же учащённым, но она больше не смотрела на него. Её недоверчивый взгляд устремился в другую сторону. Он сделал шаг назад, потом ещё один и, наконец, прислонился спиной к противоположной стене. Чёрт, чёрт, чёрт! Что с ним не так, Салазар его подери?! Неужели он настолько отчаялся, что захотел овладеть ей во что бы то ни стало? Когда это началось, с каких пор?! Дрожа всем телом, она на шаг отстранилась от стены, к которой он её прижал, и их взгляды пересеклись. У его поступка не было оправдания. — Ты… ты не можешь так делать! — прошептала она сквозь слёзы. — Ты не можешь поступать так со мной, Малфой! — её голос дрожал. — Я знаю, — сказал он. Потому что он и вправду знал. Мерлин, он знал это! И он должен был повторить это. Повторить это слово… её имя: — Грейнджер, я… — Не надо, — хрипло прошептала она. Она не хотела, чтобы он называл её по имени. И он даже не понимал, почему это ещё больше усугубляло положение вещей. Ведь теперь уже не имело никакого значения, как они называли друг друга, так ведь? Так…? Мерлин, вопреки всем своим стараниям он превратился в жалкого неудачника. С самого первого сна с её участием он боролся с этим, не позволяя ослепить себя третьесортными иллюзиями, которые заставляли его поверить в то, что она женщина, которой он… хотел овладеть наперекор здравому смыслу. И это никогда не будет чем-то нормальным! Прикасаться к ней, желать её тело — это, чёрт возьми, совсем не нормально! И у этого была целая тысяча причин, хотя сейчас он не мог назвать ни одной… Чёрт… Гнев горел внутри него. Гнев и отчаяние. И всё же он не мог перестать смотреть на неё. Свет костра рисовал на её коже странные чёрные тени. Будто корни, ползущие по её ногам…

!!!!!!!!

— Грейнджер… — внезапно прошептал он, и его глаза расширились. Корни…. Все эмоции внезапно схлынули, словно перед его внутренним взором пронеслись яркие обрывки давно забытого воспоминания. — Как бы я хотела, чтобы ты никогда не… — но он не слышал её, поскольку озарение поразило его так сильно, что она замолчала и уставилась на него. — Я всё понял! — тихо произнёс он. — Что ты понял?.. — такой же тихий вопрос сорвался с её губ. — Бузинное дерево! — выпалил он в замешательстве, и она окинула его странным взглядом. — Чёрное дерево — это бузина. Из… из сказки о трёх братьях! — слова срывались с его языка одно за другим. Её рот приоткрылся, и он понял, что она ещё не совсем осознавала то, о чём он говорил. Но через несколько мгновений до неё наконец дошёл смысл его слов, и она медленно вернулась в их общую реальность, которая не имела ничего общего с запретными прикосновениями и поцелуями, которых, кстати, и не должно было быть! В конце концов она недоверчиво моргнула. Он знал, что история о бузинном дереве была… сказкой, но легенды гласили, что после того, как Смерть превратила одну из веток в сильнейшую волшебную палочку, всё дерево изменилось до неузнаваемости. И в одном из сборников детских сказок он видел этот рисунок! Он напугал его, потому что дерево было чёрным как смоль, с корявыми ветвями и ядовитыми листьями, и он ещё долго не мог забыть этот образ. Оно было похоже на дерево смерти — такое же тёмное и опасное. И настолько мощное, что его ветка могла стать волшебной палочкой при помощи всего лишь одной искры волшебства! — Это… невозможно, — прошептала она, но её голос звучал не очень уверенно. — А синие гигантские гориллы возможны, по-твоему? — на эмоциях спросил он, демонстративно указывая на Скиллза, который растерянно топтался у входа в пещеру. — Здесь вообще нет ничего возможного, — прошептал он, зная, что был прав. И её глаза расширились. — Я… видела древесный народ, — вдруг хрипло произнесла Грейнджер. — Целые толпы древесных человечков, — почти беззвучно добавила она. Он посмотрел на неё. Древесных человечков тоже не существовало. Древесный народ жил только на страницах красочных легенд кентавров. И это лишь подтверждало его теорию. — Дерево находится здесь! — взволнованно выпалил Малфой. — Волос единорога! — внезапно воскликнул он, когда до него наконец дошёл весь смысл видения. Потому что… даже в одном единственном волосе из хвоста единорога было столько магии, что… — Бузинное древо в сочетании с волосом единорога… — его голос дрожал, но она закончила предложение вместо него: — … видение хочет, чтобы мы сделали палочки? — прошептала она с широко раскрытыми глазами. Грейнджер смотрела на него как зачарованная. — Боже мой, — воскликнула она, когда это осознание накрыло её с головой. Они уставились друг на друга. — Да, — хрипло подтвердил он. — О боже… — недоверчиво повторила ведьма, и слёзы снова навернулись ей на глаза — но на этот раз другого рода: слёзы радости. — Отсюда есть выход, — прошептала она, как будто всё ещё сомневалась в этом. — Да, — ответил Малфой. — Всё, что нам нужно — это магия, — заключил он. Им нужны палочки! Именно это хотело донести до них видение, не так ли? Он был убеждён, что они нашли правильное решение. Её охватила дикая жажда действий. — Этот… древесный народ! Они должны знать, где находится чёрное дерево! Я… совершенно точно смогу снова поговорить хотя бы с одним из них! Может быть… Она рассеянно провела рукой по волосам, её взволнованный взгляд заметался, словно она уже сейчас планировала следующие шаги. Однако эйфория озарения постепенно утихла. Высокогорье было опасным местом, а путь долгим. — Что? — вырвалось у неё, когда она заметила перемену его настроения, но он дёрнул головой. — Ничего, — сказал он. — Просто… путь будет… ну, дойти до этой местности будет нелегко, — закончил он ещё более усталым тоном, чем раньше. Почему остров каждый раз так усложнял любую задачу? Почему он превращал всё в опасный квест, в какое-то наказание? И кажется, в этот момент она вспомнила об их неловкой ситуации. Выражение её лица снова превратилось в маску, эйфория полностью сошла на нет. — Это займёт какое-то время, — проговорила она с пустым взглядом. Да. И им придётся работать вместе. Это было горькой иронией судьбы, разве нет? Он знал, что две головы лучше одной. Он сел, почувствовав новый прилив боли в открывшейся ране. И его единственная задача заключалась в том, чтобы держать себя в руках. — Малфой… — неуверенно начала она, и он вымученно поднял глаза. — Эта… ситуация, — продолжила она невесёлым тоном, — мы… мы не можем… — Я знаю, — снова сказал он. Но это знание не особо помогало. Он знал это уже несколько месяцев… А потом она, кажется, совсем разоткровенничалась: — Я… люблю Рона, — серьёзно заключила она. Он медленно поднял взгляд. Его рот открылся лишь для того, чтобы закрыться снова. Что?! Зачем ему эта информация?! С каких это пор их разговоры зашли в такое русло? Почему она решила, что его это интересует? — Рад за тебя?.. — ответил он ровным голосом. Но он понял… Она всего-навсего глупая женщина, которая думала, что за этим кроется нечто большее. Нечто большее, чем… — И я не хочу, чтобы… — … я понял! — коротко перебил он её почти с панической поспешностью, даже не желая слышать того, чего она «не хотела»! Потому что она льстила самой себе… Его влечение было чисто физическим желанием! Мерлин, то, что его интересовало её тело, абсолютно ничего не означало! Шансы на то, что она снова встретится со своим рыжеволосым предателем крови, в любом случае были невелики, но Рональд Уизли ему уж точно не соперник! Не в этой жизни! Малфой… просто плыл по течению, позволяя своему телу некоторые вольности, которые он вскоре вновь возьмёт под свой контроль! — Если… если мы выберемся отсюда, — сказал он, убедившись, что она внимательно слушает и понимает его, — ты меня больше никогда не увидишь, — наугад пообещал он — от всего сердца, потому что действительно не хотел пересекаться с ней после этого кошмара. Он знал это совершенно точно. А потом на её лице снова появилась маска. Жёсткая и холодная. И он был почти благодарен ей за это. — Хорошо, — сказала ведьма, словно ловила его на слове. — Я… принесу ещё корней, — решила она, бросив беглый взгляд на рану. Но он пропустил момент её ухода и возвращения. Усталость, наконец, настигла его, и он погрузился в сон без сновидений, в котором ощутил целый спектр смешанных чувств, но на следующее утро так ничего и не вспомнил — настолько крепким был его сон в эту ночь. Его сон был крепким и глубоким.