***
— Ты погляди, неужели нагулялась? — голос Жана практически заставил девушку вывалиться обратно в окно. Дабы остаться незамеченной, пришлось вернуться тем же путем, что и уходила, и ради этого пришлось немного ободрать себе ноги. — Напугал! Жан, у тебя совсем что ли нет совести? Поджидать девушку в ее комнате некультурно, — отряхнув изрядно запылившуюся юбку, Йенсен была рада наконец-то оказаться в безопасности. Постепенно на землю погружались сумерки, что, конечно, играло на пользу скрытности, но явно не на пользу нервам. Мало ли какие отморозки шатались здесь в потемках. Не очень-то Рид любила ночное время. — Это у меня-то нет совести? Тебя не было четыре часа, какая собака тебя укусила, что из самой осторожной разведчицы ты стала самой безответственной? — Жан хотел было одарить ее очередным дружеским щелбаном, но наученная жизнью Ингрид ловко увернулась от выпада. — Просто задержалась немного, меня ведь не заметили. Да и кто виноват, что ты пить не умеешь? — ухмыляясь, она увернулась от очередной попытки нападения на ее лоб и беспардонно уселась на свою кровать, которую Жан, как обычно, заправил кривовато. Ну хоть успел убрать конструкцию в виде человека из ее постели. — Не заметили же? — Не заметили, — передразнил ее тот, знатно устав от догонялок. Он с хрустом разогнул свою спину и тотчас же схватился за голову. По всей видимости, организм Жана все еще не успел восстановиться после пьянки, а местная настойка повлияла на юное тело разведчика даже «лучше», чем должна была. — Тебя Саша искала, но я сказал, что ты тоже спишь. Пришлось сделать вид, что это ты умираешь от похмелья, а добрый самаритянин за тобой ухаживает, — он замученно присел на свободное кресло и вздохнул, явно желая побыстрее вернуться к себе и продолжить спать. — Ладно, не страшно. Лучше расскажи, что тебя так задержало. Я уже думал, что капитан открутит мне голову за твою глупую смерть. — Еду пробовала, — расплывчатый ответ явно не устраивал ее собеседника, но приходилось довольствоваться тем, чем было. Рид вряд ли бы выложила ему на духу то, за что может получить нагоняй. — Ну и как тебе он? — В смысле?.. — девушка растерялась, чуть ли не посинев от ужаса. Откуда Жан мог знать, что она прогуливалась не с рыночной толпой, а с парнем?! — Местный рацион, — хитро добавил Кирштайн, внимательно наблюдая за тем, как меняется лицо подруги и явно получая от этого удовольствие. — Разнообразный, — нервно улыбаясь, Рид поднялась со своего пристанища и стала поправлять косо заправленное постельное белье. — Я пойду… Сашу найду! Она ведь что-то от меня хотела… — Иди-иди, смотри не замечтайся по дороге о марлийской еде. Выскользнув из комнаты, девушка закрыла за собой дверь и энергично пустилась в путь в сторону гостиной. Скорее всего, разведчики, как и обычно, заняли ее, играя в карты или просто напряженно сидя в молчании, что было более вероятно в свете последних событий. Их всех ждала серьезная и напряженная беседа, ведь просто так взять и отпустить судьбу человечества на самоволку было совершенно нельзя. Эрен хоть и был достаточно умным и хитрым солдатом, но для того, чтобы в одиночку выжить в тылу врага, этого было маловато. Рид встретила гробовая тишина, заложниками которой стал почти весь состав их отряда, за исключением Леви, Ханджи и отсыпающегося Жана. Саша невесело подняла взгляд на пришедшую подругу и махнула ей рукой, предлагая присесть. — Привет, — лицо Блауз выглядело совершенно неестественно без яркой улыбки и блеска в глазах. — Привет, — поздоровалась та и присела между ней и Армином, положив голову на плечо подруги. — Вы так и сидели здесь с того момента как пришли? — глаза Рид были устремлены на Армина, а он, заметив ее, тяжело вздохнул. — Верно. Все мы подавлены после того… Что случилось. Микаса, сидевшая чуть поодаль на длинном диване, даже не пошевелилась и, как будто, не моргала, упираясь локтями в свои колени. Тяжело было видеть ее в таком состоянии. Когда они снова потеряли Эрена, из нее будто вырвали кусок жизни, что заставлял Аккерман двигаться до сего момента. Ситуация хуже некуда. — Вы с командованием еще не обсуждали план дальнейших действий? Не думаю, что Леви и Ханджи позволят ему действовать одному… Что бы Эрен ни писал, это слишком опасно и безрассудно. — Так и есть. Но пока что у нас связаны руки. Эрен не оставил нам никакого выбора, кроме как ждать… — Я так не думаю. Что-то точно можно и нужно предпринять… — Надо было колокольчик ему на шею вешать, — недовольный голос Жана разрезал застоявшуюся атмосферу отчаяния в простойной зале и почти все на него обернулись. — Дать бы ему как следует по шапке, чтобы перестал быть таким придурком. — Кряхтя, словно старый дед, он раздвинул засидевшихся Конни и Сашу, присаживаясь между ними на нагретое место, отчего народ, так облюбовавший длинный диван, стал сидеть куда кучнее. — По горячим следам найти Эрена куда больше шансов, чем смотреть на него сквозь пальцы. — Никогда бы не подумал, что ты будешь тем, кто жаждет его возвращения, — наконец-то подал голос Конни, скидывая с себя руку друга. — И я тебе не подставка. — Да что ты, тогда почему моя рука так идеально лежит у тебя на бошке? — злорадничал Жан, раз за разом ставя ладонь и шлепая ею по короткостриженной макушке товарища. И только нарастающий между ними «конфликт» должен был вспыхнуть, как из коридора вышли два всем хорошо знакомых силуэта начальства. — Чем это вы занимаетесь, бездари? — спокойный голос Леви и его презрительный взгляд быстро осадили вспыльчивую парочку, а сам же капитан присел на кресло, пропуская Ханджи, что несла в руках свертки и стопки бумаг. — Что ж, ребятишки, нас с вами ждет тяжелый разговор, — командующая села в свободное кресло и глубоко вдохнула, видимо, и сама понимая, насколько патовой стала ситуация для разведки. Выражение ее лица было сложно комментировать. После смерти Эрвина Смитта Ханджи стала совсем другим человеком. Все, начиная от ее угрюмого выражения лица и заканчивая остепенившимся поведением, больше не выдавало в женщине прежнего эксцентричного ученого, которого все так любили. Мир менялся, а вместе с ним и люди. Грубели, ожесточались или становились отчаянными. Иногда и все вместе. Раскатанную командующей карту разведчики помогли закрепить пустыми стаканами, что до этого успели скопиться на столе, а следом сверху было уложено и все остальное: карандаши, циркули, письмо Эрена Йегера. Атмосфера вокруг была, мягко говоря, несговорчивой. Потому, до этого хоть немного проявлявшие активность молодые люди, тихо и мирно ждали слов начальства. — Исходя из того, что пишет нам Эрен, он хочет встретиться с Зиком. А мы, при том, должны полностью довериться последнему. Так выходит, что Эрен связал нам руки вдоль и поперек. Скажем так, на данный момент нам не остается ничего, кроме как ждать последующих вестей. Запомните карту хорошенько, мы должны лучше любого местного ориентироваться в городе, — нечитаемое выражение лица командующей накаляло обстановку до предела. До этого момента не так сложно было отрицать факт произошедшего в своей голове. Пытаться не думать обо всем том, что могло их ждать, отдай они будущее Парадиза в руки братьев Йегеров, было проще всего. Сейчас же ситуация казалась абсолютно безвыходной, но все же… — Но все же! — Армин привстал со своего места, разбив кучную колонну из разведчиков, что практически повалились набок без одного из своих звеньев. — Командующая Ханджи, мы можем попытаться. Найти выход, найти Эрена и обсудить все еще раз как следует. Не бывает безвыходных ситуаций, — он решительно кивнул, метнув взгляд на Рид. Она права — сдаваться еще рановато. — Сейчас же мы просто сами откусим себе руки, если останемся сидеть у разбитого корыта, потому что так — проще всего! — Армин, — Микаса глядела на его спину уставшими глазами, не понимая, что он хочет предложить, но эта слабая надежда зажгла в ней тот самый потухший уголек. — Продолжай, — кажется, даже на уставшем лице Ханджи мелькнула тень надежды. Обычно, когда глаза Армина так светились, а голос был наполнен жизнью, в его светлой голове рождался весьма недурный план. Командующая доверилась этому чувству, перестала сутулиться и села поудобнее, сосредоточенно разглядывая солдата. Он взял со стола циркуль, присаживаясь на корточки возле карты. — В последний раз мы виделись с ним на Международной Конференции. Исходя из замыслов Эрена, он, по большей доле вероятности, должен встретиться с Зиком здесь же, в Марли, — Армин строил окружности вокруг главных точек действий всей их операции, последней он отметил штаб Воинов в Гетто Либерио. — Скорее всего, ему не удастся встретиться с Зиком в ближайшем будущем. Насколько нам известно, сейчас все еще продолжается война Марли со Средне-Восточной Коалицией, а значит, скоро Воины снова отправятся на поле боя. — Армин на секунду взглянул в сторону Рид, которая все это время лишь молча наблюдала и слушала его. О том, что Воины сейчас находятся в городе все знали лишь по ее донесению, а значит, шпионская деятельность не была уж так сильно лишена смысла. — Таким образом… Я думаю, что Эрен и сам отправится на войну под знаменами Марли. Уж не знаю, захочет ли он встретиться с Зиком на поле боя, или же, по окончании военных действий… Но сидеть на гражданке сложа руки точно не станет. В этом я уверен, — он неоднозначно начертил на карте возможные места встречи Эрена с Зиком, и был почти уверен в том, что братья воссоединятся именно после войны. — Так что ты хочешь предложить, Армин? — лицо Ханджи слегка напряглось, а линзы ее очков, как будто, запотели. Наверное, все вокруг задавались тем же вопросом. — Мы можем отправить за ним своего человека. В меру опытного и осторожного, но… Из ближнего круга Эрена. Случайного солдата, который и в глаза-то его видел всего пару раз, нет смысла просто так посылать за ним… Вот, что пришло мне в голову… — Я пойду, — как и ожидалось, Микаса первая проявила инициативу быть добровольцем, даже перебив рассказ Армина. Ее тон явно отказа бы не потерпел. — Притормозите, ребятки, никто никуда еще не идет, — Ханджи махнула рукой, заставив подскочившую с места Аккерман, хоть и не сразу, но присесть обратно на свое место. — Армин, ты ведь понимаешь, что наши солдаты не обучены ведению пешей войны. Это — практически самоубийство, и не факт, что нам удастся найти Йегера, он может попасть в совершенно любую точку и вряд ли даст себя найти так просто. — Я это понимаю… Потому, здесь должен остаться еще и связной. Он и шпион будут выполнять свою задачу из тыла, не высовываясь. Сведения с поля боя будут передаваться связному, и, исходя из них, разведка станет принимать решения по поводу действий и координации в тылу врага. Еще придется что-то делать с цензурой. Вся военная почта проверяется, поэтому шпиону придется изучить, знать и точно соблюдать шифр для прочтения посланий. В остальном — его задачей будет только выжить. Если нам удастся отследить Эрена и узнать что-то полезное, Парадиз будет уже на полшага ближе к победе в этой войне. С документами, вероятно, придется как следует повозиться, но не думаю, что это составит большую проблему. Недолгое молчание среди разведки, казалось, длилось целую вечность. План Армина звучал не так уж и сложно на словах, но на деле только выжить — уже было не самой простой задачей для любого солдата, привыкшего летать на УПМ. — Если ситуация будет совсем плохой… — вновь начал говорить Армин, потирая лоб от челки. — Мы продумаем ход отступления. Где-то придется спрятать комплект снаряжения для побега. На равнинной местности пользоваться амуницией будет чистой воды глупостью, однако должен быть и лес. Если мы осторожно спрячем в нем УПМ, скажем, на окраине поля военных действий, у нашего шпиона появится шанс на побег, если ситуация станет совсем критической. Таков мой план. — Нам нужно обдумать все это, Армин. Если мы говорим о возможной потере бойца из опытной группы Леви… Это будет серьезная проблема в случае неудачи… Именно поэтому ты, Микаса, никак не можешь занять эту роль. — Но у меня самые большие шансы на выживание! — она вновь вскочила, совершенно недовольная таким итогом. У нее, определенно, были на это причины, но и слова Ханджи имели огромный смысл. Микаса — одна из сильнейших бойцов Парадиза, потому даже малейший шанс на ее смерть был слишком большой опасностью. Плюс ко всему, ее восточная внешность уже могла бы вызвать вопросы, даже не беря в расчет чересчур строптивый характер. — Плюс ко всему, ты, как и весь ваш отряд, слишком близко контактировали с Брауном. Не стоит отметать вероятность того, что он не распознает в вас врагов, даже если увидит краем глаза. Но вот… — Ханджи многозначительно глянула в сторону Ингрид, что также внимательно наблюдала за командующей. — Ты ведь перевелась к нам из гарнизона. Вы с Райнером не были так хорошо знакомы, в отличие от остальных. — Да, — девушка кивнула, понимая, на что намекает Ханджи. Несмотря на то, что выпускались они все из одного кадетского корпуса, Рид всегда вела себя, словно мышка. Никто никогда и не замечал ее, а потому частенько она бывала затоптана чьими-нибудь сапогами. Не сказать, что ее так сильно это напрягало, даже наоборот. Ей нравилось быть невидимкой. Существовала огромная вероятность, что Райнер даже и не вспомнил бы ее лица. — И я готова. — Ингрид! — возмутился Жан, хватая ее за плечо через Сашу. — Ты же бестолочь, помрешь где-нибудь в окопе как раз плюнуть. Командующая! Пусть лучше я пойду туда, так и то больше пользы. — Кирштайн, — капрал, что до этого терпеливо ждал, наконец, дал о себе знать. — Слушай командование и не встревай. Если и Ханджи, и Ингрид согласны, так тому и быть. — Но капитан! — не унимался он, стиснув зубы. — Нет, Жан, они правы, — серьезное лицо девушки также говорило само за себя и она уже точно приняла решение. Если ее задача состояла в выживании и шпионаже — это должно было быть ей по зубам. Как-никак, Йенсен хоть немного да преуспела в управлении своим телом и огнестрелом еще в кадетке. Возможно, не так хорошо, как в управлении УПМ, но все же. Да и быть незаметной ей не составило бы никакого труда. — Я согласна, капитан, командующая, — теперь уже Рид поднялась с дивана, решительно отсалютовав в знак верности и готовности отдать свое сердце за победу острова Парадиз.***
Отговорки и укоры Жана не хотелось даже слушать. Это был ее шанс быть полезной, не только ради себя самой, но и ради будущего всех, кого она любила. Плевать, что это могло стоить ей жизни, Рид успеет выполнить свою задачу и разыщет Эрена, все-таки пехота Марли — не бесконечная. Прогулка на свежем воздухе стала очередным спасением для горе-шпиона, даже несмотря на ее нелюбовь к ночному променаду. Весь тот шум и гам, что образовался после ухода начальства, вводил ее в панику. Каждый, разве что, кроме Микасы, выразил свое сомнение насчет правильности кандидатуры юной разведчицы. В той или иной степени. И, будь то простое переживание или же недоверие, Рид все равно не хотела подвергать свою решимость сомнениям. Отступать уже не было никакого смысла, а крамольный бубнеж товарищей только подрывал боевой дух. К черту все это. — Раз уж ты собралась отдавать свою жизнь почем зря, я буду связным, — конечно, Кирштайн посчитал своим долгом увязаться следом. Его аргумент в пользу того, что приказом капитана было ходить парами, к сожалению, сработал, так что Ингрид была вынуждена слушать нотации. Но, хотя бы, в одно ухо. Недовольство Жана можно было вычислить даже с закрытыми глазами. Решение Рид и командования с самого начала не пришлось ему по вкусу, ведь, несмотря на то, что в разведке та пребывала уже приличный срок, все равно была не так опытна, как закоренелый состав. Даже тот факт, что Йенсен удавалось выжить и выйти практически сухой из каждой передряги, Жан все равно не считал за весомую причину для подобной самоотверженности. — Тебе не кажется, что Армину следовало бы остаться связным? Вообще-то, он — мозг всей операции, — ее слова, к сожалению, ничуть не задели самолюбие Кирштайна и не мотивировали отделиться от компании Ингрид. Он оставался все таким же серьезным и надоедливым, будто со временем выработал иммунитет к ее колючкам. — Армин отправится вместе со всеми на Парадиз. Его мозги нужны для продумывания дальнейших действий, а не поддержания связи с самоубийцей, — язвительно парировал тот, сложив руки на груди и ничуть не сбавив шага. Вот же пристал. — Что ж, тогда мне придется довольствоваться только тобой, мамуля, надеюсь, ты разрешишь мне гулять в окопах допоздна? — ее возмущение практически обрело осязаемую форму, и почему все были так против? Если так подумать, ее потеря не была так уж значима в сравнении с целью операции. Рид точно не являлась превосходным бойцом. Что там десятка лучших, она и экзамены-то сдала скрепя сердце. Единственная ее безусловно выигрышная сторона — это скорость передвижения на УПМ, благо тщедушная комплекция Йенсен помогала аэродинамике делать свое дело, однако до хоть сколько-нибудь значимой фигуры в армии ей все равно не хватало приличного количества характеристик. В случае чего — ее потеря никак не отразится на деятельности разведкорпуса. Оттого непонимание и росло как на дрожжах, с каждым наседческим нападком Жана, или кого бы то ни было еще из отряда. Жалость — явно не то чувство, которое она хотела бы вызывать. — Ингрид, — он сжал губы и встал поперек ее движению, крепко хватая подругу за плечи. — Как же ты не поймешь, я говорю все это не из вредности. Ты не безразлична нам, не безразлична мне. Все те кошмары и ужасы, что видела разведка еще до твоего прихода научили каждого одной простой истине. Слабый, невнимательный или просто невезучий — сразу же погибает. И вернуть его с того света уже невозможно. Когда мы впервые столкнулись с титанами, еще толком ничего не зная, но уже имея подготовку, то лишились львиной доли кадетов. Ты и сама тогда чуть не погибла, а я потерял своего близкого друга. Представь, что будет, когда ты столкнешься с совершенно неизвестным тебе врагом, на чужой территории. Вокруг не будет союзников, никого, кроме тебя самой. Ты же сгинешь там и даже останков твоих будет не найти. Я не хочу приходить на пустую могилу с твоим именем, Рид… Пожалуйста, подумай еще, тебе не хватит сил провернуть все это в одиночку, — Жан держал себя в руках, но горечь проступала на его лице, а стоический вид трескался по швам, заставляя губу слегка подергиваться. Нет, совсем не эти слова Рид хотела от него слышать сейчас. — Может я и не была с вами с самого начала, но я тоже разведчица! Да, после трагедии в Тросте я побоялась, не смогла пойти в разведкорпус, но все равно я сейчас стою тут! Живая! Зачем ты сеешь во мне сомнения, когда я сама смогла принять решение?! Хватит защищать меня, я — не замена Марко! — говорить это сейчас было низко, но боль от слов Жана ее ослепляла, заставляя вести себя как последняя сволочь. Откинув его руки, Рид развернулась и юрко ускользнула в толпу людей, не желая больше обсуждать эту тему хоть с кем-либо, и особенно не желая, чтобы Кирштайн видел ее предательские слезы. Совсем не так жизнь учила ее реагировать на проблемы, совсем не так она должна была их решать! Не отталкивать своих друзей, не кричать на них, не делать больно в ответ, а спокойно опровергать все, чтобы быть уверенной в своем решении. Но была ли Рид так уж и уверена? Теперь на этот вопрос было ответить куда сложнее. Толкая под руки редеющую толпу, она и сама не знала куда бежит. Сейчас любое спокойное место будет для нее отличным пристанищем, чтобы выплеснуть все напряжение, скопившееся за этот чертов день. И, кажется, одно такое место она уже хорошо знала. Завернув в опустевшую развилку, где еще несколько часов назад промышляли сыроделы и прочие молочники, девушка забиралась на пригорок, туда же, где впервые встретила Воинов. Даже в разгар дня там не было никого, кроме этих двоих, а сейчас и подавно народ не сунется в столь злачный район. И плевать на осторожность, плевать, даже если прямо там ее и прирежет какой-нибудь марлийский псих. Судя по всему, в этом районе почти никто и не жил. Если Ингрид правильно помнила карту города, то совсем неподалеку располагалось Гетто. Неудивительно, что честолюбивый «благородный» народ чурался ютиться по соседству с отродьями Имирого племени. — Вот кто настоящие выродки... — стуча зубами в припадке, она со злостью пнула ни в чем не повинный газон, который никто и не потрудился здесь косить. Он не был виновен в ее злости, ни на марлийцев, ни на себя саму, но все равно вызывал в груди неподдельную ярость. Даже единственный фонарь, и тот не работал, отчего местная архитектура была освещена только луной да рябыми лучами света из переулка. Как же все это злило, чертов материк буквально губил ее уравновешенность, каждый новый факт или проблема наслаивались на Ингрид, будто слой пыли, которую хотелось с себя стряхнуть, но никак не выходило. Еще одна неприятность на сегодня и разум девушки точно не выдержит накала. Практически наощупь она дошагала до высокого бордюра и уселась на него, не став заботиться о чистоте парадного комплекта одежды. Глаза щипало от едких слез, что все никак не могли прекратить свое течение, сколько не старайся утирать; рукав ее пиджака пропитался влагой насквозь, а лицо наверняка уже покрылось красными пятнами. Спасибо чертовой темноте хоть на том, что она не выдаст ужасный помятый вид. Жаль только, что не скрывала звуков. — Не зря говорят, что виновные всегда возвращаются на место преступления. Не помня себя от ужаса, Ингрид, повинуясь каким-то животным инстинктам самосохранения, сгруппировалась и выбила почву из-под ног незнакомца одним резким выпадом, прижав его руки коленями и уже было готовясь пуститься в бой насмерть. Не ожидавший встретить такой яростный отпор, ночной гость, кажется, стал проясняться из темноты и обретать знакомые черты. Лицо его выражало одновременно смесь ужаса и какого-то странного восхищения. — Порко?! — скривившись в самой нечитаемой на свете гримасе, Рид обессиленно роняла слезы прямо ему на лоб, а обескураженный юноша даже не смел пошевелиться, да и не мог. Рид была в миллиметре от того, чтобы сломать ему руки. — Твою мать, это было эффектно. И неожиданно, — истерический смех вышел из него сдавленным хрипом, потому как, казалось бы, не самая тяжелая на свете девушка точно знала куда нужно давить, смяв его солнечное сплетение. — Кстати, лежачих бить нельзя, так что не могла бы ты… — чуть ли не кашляя, он покрутил головой, намекая, что понял, с какой стороны ему подкрадываться больше не стоит, а ей не помешало бы с него слезть. Как ошпаренная, Рид вскочила на ноги, утирая слезы, а Галлиард сдавленно завыл, чувствуя, как точеные колени придавили к траве его предплечья. — Какого черта ты тут делаешь?! — со злостью растирая свои глаза, Рид, не став дожидаться ответа, не менее яростно ретировалась обратно к выходу из этого злосчастного квартала. Совсем не желала она видеть и слышать жалость еще хоть в какой-либо форме сегодня. — Да постой же, ай... Я не хотел тебя пугать, вообще-то, я здесь был даже раньше тебя, — растирая ушибленные руки, он трусцой догнал нежданную попутчицу, не осмеливаясь ее трогать после такого умопомрачительного проигрыша. — С тобой все хорошо? — видимо, он только сейчас стал потихоньку приходить в чувства, понимая, что его недавняя знакомая почему-то хочет заработать обезвоживание, теряя столько слез за один присест. — Не ходи за мной, Порко, я пришла сюда, потому что не хочу никого видеть, — от истерики, волнения и ночной прохлады ее начало колотить. Даже Порко, который вызывал в ней не самые плохие эмоции, сейчас действовал на нервы, как назло оказавшись тут, будто притянутый за веревочку. И почему ее незаметность вдруг совершенно перестала работать на этой проклятой земле? — Рид, остановись. Сделай три глубоких вдоха, хорошо? И я от тебя отстану. Она практически заскрипела зубами, но почему-то решила его послушаться. Воздух с неохотой поступал в измученные легкие, а потому каждый вдох получился таким, словно это ей намяли бока внезапным боевым приемчиком. Тем не менее, это немного помогало. Кровь в висках стучала уже не так яростно. — Легче? — Легче, — недовольный голос девушки стал чуть мягче, но все равно не выдавал в ней прежнего «дружелюбия». Если оно вообще было. — Так что, не поведаешь причину, по которой ты на людей набрасываешься и зубами так злобно клацаешь? — он и сам вздохнул поглубже, шурша своей курткой за спиной у девушки. Видимо, его смутило то, как устрашающе она тряслась, а потому решил воплотить самый избитый на свете прием по произведению впечатления, накинув на плечи Рид еще один слой верхней одежды. — Какая банальщина, — фыркнула она, но все равно укуталась в куртку по самый нос. В такую погодку клише работали на пользу. — Ну извини, я-то здесь единственный, кто точно не умрет от менингита, — он всплеснул руками, удивляясь все больше и больше новым сторонам личности его знакомой, а Рид стало интересно, что такое — менингит. — Так что? Тайну раскроешь? Она поджала губы, даже и не зная, что ответить. Может быть, Порко и правда хотел помочь ей вернуть столь шаткий душевный баланс, но как, вообще, можно перефразировать все то, из-за чего на душе скреблись кошки?! — Мои… Друзья считают меня слабой. Поэтому думают, что я не справлюсь с ответственностью, что на меня возложена. Они приплыли со мной к тетушке… Мы учимся вместе, — шмыгнув носом, Рид старалась не смотреть в сторону Порко, и не краснеть от полуправды, хоть это было и сложно, учитывая тот факт, что он снова ее куда-то тащил за рукав своей куртки. — Хах, слабой? Ты в курсе, что пару минут назад опрокинула пятиметрового титана? Уж не знаю, о какой ответственности идет речь, но ты — настоящий боевой монстр, — он мягко смеялся, но явно все еще был под впечатлением после того, как марлийская «студентка» уложила его на лопатки с такой прытью. Возможно, он был бы и рад уцепиться за этот факт со своими самодовольными шутками, но почему-то держал язык за зубами, словно чувствовал, что стоило сейчас говорить, а что нет. И это ей нравилось. Рид даже ощутила легкий укол совести за то, что была с ним так груба и неприветлива. — Присядем? Тут и лавки есть, они должны быть поудобнее холодных бордюров, — усевшись наперед, он похлопал рукой по деревянной сидушке, ну а Рид уже ничего не оставалось, кроме как повиноваться. — Ты извини за то, что накричала. Я сегодня сама не своя. Да и за то, что напала тоже… — Ну, в качестве извинений я предпочел бы твое молчание. Того гляди, меня скормят следующему наследнику, если пустишь слух о своей победе. Он улыбнулся и Рид слабо хихикнула, поджимая под себя ноги, чтобы согреться. Ходить без штанов было для нее даже слишком большим неудобством. Видимо, ноги уже совсем отвыкли согревать себя самостоятельно. Куртка Порко пришлась как нельзя кстати, накрыв ее в таком положении практически целиком. — А что ты забыл здесь в такую темень? Выгнали братья-титаны? — Начинаешь шутить, значит, идешь на поправку, — он ухмыльнулся и сложил ногу на ногу, располагаясь на лавке по-хозяйски, будто она ему и принадлежала. — Ну, выражаясь метафорами, я предпочитаю свободу душным стенам. Уж слишком много шумных ртов собралось у нас в штабе, сложно их выносить. Рид хмыкнула, мысленно соглашаясь с его позицией. Можно сказать, она сидела здесь по той же причине. — Я думаю, у тебя все должно получиться. Не слушай никого, главное — верить в себя самому. Плюй на чужое мнение и будешь такой же крутой как и я. Она закатила глаза, но все равно переварила его совет. Ей хочется быть сильной, морально в первую очередь и стоять до конца за свои убеждения и решения. Так поступают настоящие солдаты, идут вперед, даже когда в них никто не верит. Наверное, и Порко делает также. — Спасибо, — нос Рид поглубже зарылся в импровизированный плед, чтобы не выдавать смущение в ее благодарственных речах. Помимо прочего, когда тяжелые мысли отделились от общей кучи ее размышлений, в голове стала проясняться и сама ситуация, в которой девушка, словно в каком-то бульварном романчике, куталась в куртку полузнакомого юноши. И так же, как и во всех тех немногочисленных книгах, что ей удалось прочитать, чужие вещи хранили в себе запахи своих хозяев. Это жутко смущало. Ей нравился этот запах. — А ты все-таки умеешь быть вежливой иногда, да? — он снова так приятно смеялся, заставляя уши Рид принимать тот же цвет, что и ее волосы. Отвечать на это она не собиралась, нарочито глядя в противоположную от собеседника сторону, даже когда холодный ветер забирался под стыки ее вещевой барикады, однако Порко сам исполнил то, что крутилось в ее окрыленной голове. Приобнял одной рукой, и дал на себя облокотиться. Так все-таки было куда теплее, именно на это ведь она рассчитывала… — Посиди сколько тебе нужно, успокойся и я провожу тебя обратно. Не будешь же ты тут на лавке ночевать, да? Она никак не смогла бы сейчас разобрать выражение лица Порко, однако ее собственное прекрасно представляла. Кажется, если бы вареный рак, по чистой случайности, оказался бы где-то рядом, то их с Рид можно было бы посчитать родственниками, не меньше. Не то, чтобы она никогда никого не обнимала, и не клала голову на чужие плечи, но… Ощущения были абсолютно иными, тяжело сравнимыми хоть с чем-либо. — А если я хочу тут сидеть до утра? — поддавшись своей упрямости, она задала этот вопрос без задней мысли, будто привыкла, что каждое слово в разговоре нужно оспаривать и опровергать. — Значит, придется составить тебе компанию. Ну или уйти, а поутру закопать твой трупик вон под тем кустом, — он злорадно смеялся, показывая пальцем в сторону кустарника, напоминающего чайные розы. Видимо, Порко и сам не привык оставлять последнее слово за «противником». Они друг друга стоили. — Так ты — Воин, шутник, да еще и гробовщик в придачу? Внушающий списочек, — на колкой волне, Рид уже не побоялась поднять голову, чтобы взглянуть на своего оппонента, но тут же пожалела, растеряв весь веселый запал. Порко глянул на нее в ответ, улыбаясь так же, как и сегодня днем. Искренне и совершенно обворожительно. С трудом проглотив ком в горле, она отвернулась обратно, кусая щеку, чтобы не пропасть совсем. И на кой черт она вообще все это творила? Поддавалась искусной игре, что вели с ней неведомые глупые чувства и сам Порко?! Она совсем забыла кто он? Забыла, что они находятся по разные стороны баррикад? Определенно. Коря себя, она совсем съежилась, позабыв еще и о том, что находится буквально в руках Порко, который, видимо, решил, что она подрагивает, а потому сжал ее еще чуточку крепче. Что же она творит. — Ингрид, — ее голос звучал не слишком громко, но Порко все равно бы услышал с такого расстояния. — Чего? — он явно не понял. — Меня так зовут. Рид — сокращение, — закусив губу, она задумчиво ее жевала, разглядывая разросшуюся траву, которую даже некому было притоптать. Но этот вид был всяко лучше, чем смотреть на Порко. И почему ей захотелось поделиться с ним хоть какой-то правдой о себе? Из благодарности за то, что вытягивает ее из проблем весь этот день? Или по какой-то иной причине? — Ого, это что, я вступил в привелегированный клуб? — он усмехнулся и девушка не могла снова не закатить глаза. Дурень. — Красивое имя, тебе подходит. Я рад, что теперь знаю о тебе чуточку больше. Ингрид прикрыла глаза, даже не представляя, что сможет хоть когда-то в своей жизни быть настолько красной. Кажется, отсутствие света ей начинало нравиться все больше и больше. Так они просидели не слишком долго. С каждой минутой когда-то хорошо нагретый солнцем воздух, все пуще и пуще царапал конечности. И ладно Рид, что неплохо сиделось при поддержке живой грелки, но Порко, хоть умереть и не мог, но прекрасно чувствовал холод. Нужно было наконец-то отпустить его. И, скорее всего, навсегда. Бывалый шум набережной практически полностью сошел на нет, редкие парочки и просто компании молодых людей по-прежнему прогуливались, топая каблуками по каменной отмостке. Атмосфера здесь была волшебной и тягучей. Желтые фонарики и гирлянды освещали все вокруг будто днем, даже ярче кристаллов с Парадиза и уж точно ярче свечей. Было сложно привыкнуть к столь завораживающему зрелищу. — Точно уверена, что не стоит провожать тебя прямо до дома? Ты, конечно, та еще рубака, но против ножа с кулаками не попрешь, — видимо, он и сам с неохотой собирался покидать их спонтанную прогулку, а потому уже какой раз предлагал довести ее чуть ли не до дверей. — Точно, — она серьезно на него поглядела, чтобы Порко перестал ее уговаривать. Мнения она своего все равно не изменит, а вот сопротивляться ему уже подустала. Не хотелось тратить остаток их прогулки на подобные бесполезности. Как бы то ни было, а этот вечер Рид точно запомнит надолго. Пусть воспоминания будут хорошими. — Значит, расход? Я на войну, а ты — учить уроки? — он снова над ней потешался и Рид так сильно захотелось пнуть его в ногу, что от этого ее останавливала только адская усталость. Знал бы он, какие уроки ей скоро придется учить… А ведь она тоже отправится на войну, притом в том же направлении, что и Порко. Вряд ли, конечно, бесценное оружие Марли могло хоть как-то пересечься с пехотой, но что вдруг… Нет, уж слишком много вдруг. — Пожалуй, — она неоднозначно пожала плечами, глядя на своего провожатого с интересом и… Предвкушением? — Тогда прощай, — он сделал шаг ближе, не отнимая зеленого взгляда от ее серых глаз. — Прощай… — почти шепотом проговорила она, так и оставив рот приоткрытым, когда Порко подошел к ней так близко, что Рид чувствовала его дыхание у себя в волосах. Что-то точно должно было сейчас произойти… Точно должно было… Но глаза Рид с ужасом устремились куда-то за плечо Порко, становясь больше похожими на два блюдца. — Ой-йей… — так и стоя с открытым ртом, она наблюдала, как в их сторону с угрожающей скоростью шагает злой до чертиков Жан. Видимо, все то время, что она провела в «уединении с природой», он ждал ее на том же месте, где и потерял, а прямо сейчас был… Очень недоволен. — Что такое? — Порко озадаченно глянул на нее, а следом и за спину, вмиг поменявшись в лице, да так, будто к нему приближался не незнакомец, а Райнер. Злость и раздражение с каждым метром сокращения дистанции концентрировалась между ними. — Рид, какого… Какого черта ты пропала?! Снова на еду засмотрелась? — Жан совершенно не знал, что ему стоило чувствовать сейчас первым делом, но на лице четко вырисовывалась гримаса искреннего недовольства. Видимо, он сразу понял, о какой еде шла речь в предыдущий раз, и именно этот фрукт был причиной ее опозданий. Так еще и фрукт с червячком. Жан напряженно глядел на Порко во все глаза, а тот, в свою очередь, лупился на Жана. Со стороны они выглядели словно двое бешенных котов на крыше. С этим точно нужно было что-то делать. — Это — мой друг детства, Жан, он вместе со мной гостит у тетушки. Это — Порко, мы познакомились… Недавно. Он меня провожал, — как-то слишком уж нервно улыбаясь, Ингрид стянула с плеч чужую куртку и вернула в руки Порко, а Жана оттащила от него, по меньшей мере, на полметра. Нарастающее напряжение между этими двумя, в свою очередь, совершенно не хотело таять, а на лице Порко, кажется, даже заиграли жевалки. — До встречи, Порко… — неуверенно махнув ему рукой, Рид силком утащила высоченного, по сравнению с ней, Жана, обратно, в сторону резиденции Адзумобито… Ее, опеределенно, снова ждал серьезный разговор.