Ирония судьбы

Примечания автора(вставляю его в основной текст, так как оно слишком большое для комментариев перед частью): Есть один вопрос, который мне нужно прояснить - что за заклинание применил Дамблдор к Кэти и Элис и каковы будут последствия для них. С помощью заклинания всего лишь внедрил в их сознание факт, который был произнесет вслух с Кэти: "Риддлы зарегистрировали своих сыновей-близнецов в моей школе до несчастного случая, который унес их жизни." Он сказал "Риддлы" поскольку ему была известна только эта фамилия, т.к. только она фигурировала в книге Хогвартса. И до знакомства с мальчиками у него не было повода думать что имя Риддла важно. Он просто поверил что Гарри - полукровка с неизвестными родителями, а Том всего лишь магглорожденный, учитывая его фамилию. Он использовал эту фамилию, при внедрении факта в разум женщин, имея в виду Риддла-старшего и его жену, потому что он не знает о Меропе Гонт и даже не подозревает что Кэти может хоть что-то знать о ней(Кэти и вправду не знает даже ее имени). Это явно ошибка Дамблдора. В этом фике, из-за отсутствия фамилии у Гарри, Дамблдор посетил приют раньше, чем в каноне. И из-за встречи с министром и дел Ордена у него не было много времени, поэтому он не задавал Кэти кучу вопросов, как это было в каноне, и из-за этого ему неизвестна история Меропы Гонт. Хотя мы видели что из-за Гарри Кэти бы все равно ему не рассказала бы ничего, серьезнее истории с воровством. Несмотря на это, вы можете видеть что Дамблдор имел ввиду пару Риддлов, обоих родителей Тома, думая, что Кэти его родители неизвестны. Поэтому он сочинил что они погибли в результате несчастного случая, самое простое во что можно поверить. Но ему неизвестно что Кэти помнит как Меропа родила Тома. Это значит что она знает, что мать Тома не погибла ни в каком несчастной случае. Дамблдор сделал опасную вещь с корректировой ее сознания, потому что для нее эта фраза может относится только к отцу Тома и мужской стороне его семьи. Но даже это ее разуму не нравится, хоть он и пытается адаптироваться. Заклинание не стерло ее воспоминания о Меропе Гонт, а лишь внедрило в нее уверенность в том, что Том и Гарри близнецы и это стало для нее истиной, а остуствие воспоминаний о рождении Гарри она скидывает на время и ухудшившуюся память. С другой стороны, было задето и почти стерто воспоминание о причине ссоры с Томом, когда тот ее почти задушил. Потому что она спорила с Элис о том, чтобы рассказать мальчикам что они не близнецы. Она помнит удушье, помнит спор, но не помнит причину. И, наконец, воспоминание, которое было у нее полностью стерто - это как они обнаружили Гарри на пороге приюта и Элис приняла решение обыграть эту историю с близнецами. Это воспоминание - по мнению Дамблдора - единственное которое пострадало от заклинания. Он не знает что что-то могло случится с другими ее воспоминаниями и что они вообще есть. Дамблдор не всеведущ и может совершать ошибки. Я не люблю идеального Дамблдора, мне нравится как его изобразили в каноне, со многими его недостатками, большой глубиной чувств, отягощенным сожалениями и бременем ответственности, которую он взваливает на свои плечи, что не все из них должны принадлежать ему, но тем не менее он берет их на себя, потому что пытается использовать свою силу и гениальность, чтобы помочь волшебному миру. В конце концов, он человек со стальным стержнем, которому приходится жертвовать многим, но который в конечном итоге настроен на добро, независимо от множества ошибок, которые он совершает и независимо от того, думаем ли мы, что он иногда серьезно заблуждается. Что же касается Элис, ее воспоминания были затронуты точно так же, как воспоминания Кэти, хотя, вероятно, даже более глубоко, потому что Элис, безусловно, гораздо чаще, чем Кэти, думала обо всей этой "лжи о близнецах". Как бы то ни было, вы должны видеть, что Дамблдор внедрил эти факты и позволил им распространяться и действовать в их сознании, изменяя их соответствующим образом, не потому, что он любит совать свой нос во все подряд и любит манипулировать людьми, нет, он сделал это по необходимости, потому что, если он оставил Кэти с уверенностью, что Хогвартс знает, кем были родители Гарри — как он заверил ее, когда ему пришлось солгать, что родители обоих мальчиков записали их в школу - он понимал, что ради самого Гарри она бы начала углубляться в это и изучать. Так что у Дамблдора, чтобы сохранить тайну Хогвартса и волшебного мира, не было выбора. А еще потому что он понимал и сочувствовал Элис и решил что эта ложь пошла лишь во благо. Все это, конечно, будет иметь иметь последствия *подмигивает*.

Том сидел на своей кровати с открытой книгой, лежащей у него на коленях, и наблюдал, как Гарри играет с Нагини на собственной кровати мальчика. Оба они уже собрали свои вещи для поездки на следующее утро в Саутенд-он-Си. И примерно через час или около того один из воспитателей начинает обход детских спален, чтобы выключить их лампы и приказать ложиться спать. Тем временем Том размышлял о том, что он будет делать на следующий день. Во время их последней поездки на побережье он обнаружил пещеру. Точнее они вместе с Гарри это сделали. День был пасмурный, слишком холодный для купания, поэтому мистер Хатчинс играл с Гарри и его глупыми друзьями, строя замки из песка, в то время как старшие мальчики с Деннисом мучили палкой выброшенную на берег морскую звезду. Миссис Коул и Элис сидели в нескольких футах от всех, на большой скатерти, которую они всегда приносили на пляж; Кэти выглядела строгой и серьезной, шепотом разговаривая с Элис, в то время как сама Элис не обращала на нее особого внимания. Глупая женщина смотрела на Хатчинса с тем идиотским, влюбленным выражением лица, которое у нее всегда появлялось, когда она смотрела, как Хатчинс играет с детьми. Он искренне жалел этого человека. Из всех взрослых он мог сказать, что Хатчинс был единственным, кого он в какой-то степени уважал. По крайней мере, он терпел его, поскольку Хатчинс, казалось, был единственным, у кого была хоть половина мозгов. Этот человек много читал, и ему нравились те же книги, что и Тому: научно-популярные тексты о серьезных вещах, о политике, науке, истории и тому подобном. И Тому в какой-то степени нравились его беседы с ним. Тем не менее, он не мог полностью уважать его из-за очевидной любви и привязанности, которые Хатчинс испытывал к надоедливой, глупой Элис Джонс, а также из-за убеждений этого человека относительно идеального общества, где все равны - такое смехотворно бессмысленное и идиотское желание. Как бы то ни было, суть заключалась в том, что в тот день Тому было безумно скучно. Он просчитался и закончил раньше, чем ожидалось, книгу, которую взял с собой в поездку. Внезапно почувствовав желание размять ноги, он встал и пошел прочь. Том ухмыльнулся, когда, как он и предсказывал, Гарри поднял голову, чтобы посмотреть на него. Мгновение спустя Гарри подбежал к нему, идя рядом, и взволнованно спросил, - Мы идем на поиски сокровищ? Том не стал отвечать на столь глупый вопрос Гарри, удовлетворенный тем, что независимо от того, что бы его брат не делал, его внимание всегда будет приковано к нему. Хотя Гарри и восставал против него в вопросе его права проводить время со своими глупыми маленькими друзьями, но, по крайней мере, мальчик всегда бросал их и подходил к Тому, если видел, что тот собирается делать что-то интересное. Гарри может предпочитать своих маленьких друзей за то, что они играют в детские игры, но в конце концов он всегда выбирает Тома вместо них. Так что они оба блуждали вдоль береговой линии, без особой надежды найти что-нибудь стоящее. Но, когда остальные люди были для них не более чем далекими черными точками, Том кое-что заметил. В нескольких футах от них, за кучей возвышающихся валунов, он увидел большую широкую трещину, о которую разбивались волны, а из ее глубин доносился свист ветра. Скорее от скуки, чем из любопытства, Том с некоторым трудом начал карабкаться по скользким валунам. Позади него Гарри казался очень взволнованным, постоянно тявкая о том, что, по его мнению, они найдут на другой стороне. В этом не было ничего величественного, просто вход в пещеру. Тем не менее, они вошли внутрь, ветер завывал, минуя мокрые каменные стены. Было темно, и только тусклый дневной свет пробивался сквозь щель, служившую входом. - Смотри, я Франкенштейн! - закричал Гарри, издавая глупые рычащие звуки, двигая руками и кистями, образуя гротескную тень на стенах пещеры. "Франкенштейн" Мэри Шелли был одним из последних рассказов, который Хатчинс читал мальчикам из приюта. Том не обратил на это особого внимания, точно так же, как его не интересовали рассказы из "Иллиады" или "Одиссеи", просто потому, что, по его мнению, любая выдумка была пустой тратой времени, а рассказы жанра фэнтези были худшими из всех - нелепыми, причудливыми и детскими. Хотя он был ужасно удивлен, когда в течение нескольких недель после этого многим детям снились кошмары, они плакали и кричали посреди ночи, пробуждая весь приют. Из-за этого упреки Элис в адрес Хатчинса в последующие дни были очень забавными. Единственным, кому не снились кошмары, кроме Тома, конечно, был Гарри. Не то чтобы это удивило Тома; его брату, похоже, действительно нравились разные монстры, даже такие отвратительные и смертоносные, как Франкенштейн. Гарри подумал, что Это было очаровательно. - Чудовище доктора Франкенштейна, - рассеянно поправил Том, наблюдая за тенями, которые, по правде говоря, действительно выглядели пугающе и зловеще. Вся пещера - хотя у них не было времени исследовать ее до самых глубин - была жуткой и пугающей. Его идея о том, как использовать пещеру, родилась тогда, когда Гарри внезапно побледнел и перестал размахивать руками в этой глупой манере. - Что случилось? - недовольно спросил Том, когда увидел, что Гарри смотрит на него взглядом, в котором явно читаля страх. - Ничего, - пробормотал его брат, выглядя настороженным и смущенным, - Просто - на мгновение - мне... Мне показалось что я что-то видел. Как вспышка... - он замолчал, а затем продолжил уже тише, - Красные глаза. Тому не нужно было спрашивать его, что он имел в виду. Кошмары Гарри о зеленом свете и красных глазах с годами стали реже, но они все еще были у мальчика. И это все еще раздражало Тома, потому что это было просто глупо. Хотя он не упустил из виду, как Гарри пристально смотрел ему в глаза прямо тогда, как будто мальчик видел, что глаза Тома были красными, как в кошмаре. И Том ухмыльнулся этому, получив еще одно доказательство того, насколько страшной и жуткой может быть пещера, поскольку она повлияла на его брата до такой степени, что мальчик воображал такие идиотские вещи. Это было идеально для его плана. Таким образом, в настоящее время Том размышлял о том, как он это осуществит. Ему придется бросить Гарри и быть осторожным, чтобы не привлечь внимания Кэти - у мерзкой старой летучей мыши был очень острый глаз. Но он уже знал, кем будут его жертвы и что он скажет им, чтобы уговорить последовать за ним в пещеру, и что он сделает с ними, как только они окажутся внутри. Выбирать своих жертв было легко. Это были бы те трое, которые раздражали его больше всего: Эми Бенсон, потому что тринадцатилетняя девочка - самая красивая и милая в приюте по всеобщему мнению - была вредителем. Всегда хлопала ресницами перед всеми мальчиками, жеманничала и застенчиво улыбалась. Он презирал ее еще и потому, что ее интерес к Гарри с годами только возрастал. Она всегда была рядом с его братом, висела у него на руке, хихикала и неприятно флиртовала. А Гарри был тупицей и не отталкивал ее с отвращением, как следовало бы. Билли Стаббс, потому что мальчик теперь стал старше и, казалось, обрел капельку уверенности в себе - и даже твердость характера. Билли нуждался в напоминании о том, почему он боялся Тома, а также, спустя три года, мальчику нужно было вспомнить, о чем он не мог проболтаться и что с ним случится, если он даже попытается. Все друзья Гарри давно забыли о "фантастических" вещах, которые Гарри делал и демонстрировал, в те месяцы, когда Том игнорировал своего младшего брата. И Гарри, как и приказал ему Том, больше никогда не пытался сделать ничего подобного. Тем не менее, это означало, что память Билли Стабба о том, что Том демонстративно сделал с Кроликом Паффи, также потеряла часть своей силы. И Том был более чем готов напомнить ему об этом со всеми подробностями. Наконец, Деннис Бишоп, потому что мальчик был хулиганом и все еще бросал на Тома злобные, полные ненависти взгляды, но был слишком труслив, чтобы что-то с ним сделать. А еще потому, что мальчику скоро исполнится восемнадцать, и он покинет приют, и это будет его прощальный подарок мальчику. Более того, потому что Тому не нравилось все то внимание, которое Гарри уделял хулигану. С тех пор, как Хатчинс научил Гарри драться, его брат планировал и соперничал, чтобы найти другую возможность сразиться с Деннисом так, чтобы воспитатели не заметили или не вмешались. С тех пор, как Гарри одержал первую победу над мальчиком намного старше его - а Том не ожидал, что Гарри победит, когда мальчик был таким крошечным по сравнению с Деннисом, его натренированные рефлексы и долгая практика победили грубую силу Денниса - его брат не раз игнорировал его пока планировал как еще раз избить Денниса до полусмерти. А Тому не нравилось, когда его игнорировали. Том недовольно хмыкнул при этой мысли и Гарри обернулся, чтобы взглянуть на него, склонив голову набок, когда увидел выражение лица своего брата; оно указывало на то, что Том что-то замышляет - что-то, что ему не понравится. Гарри уже собирался открыть рот, когда заметил книгу, лежащую на коленях его брата. Это была та самая книга, которую Том стащил из последнего книжного магазина, в котором они устроили свой маленький спектакль около двух месяцев назад, во время прогулки приютских детей в коммерческом Лондоне. Речь шла о "Герпетотологии" или о чем-то в этом роде - по сути, о змеях. Он фыркнул и повернулся, чтобы почесать чешую Нагини, заставив ее удовлетворенно зашипеть. Том считал, что с их подругой что-то не так, вот почему его брат украл эту книгу. По словам Тома, было ненормально, что Нагини не выросла ни на дюйм - ни в длину, ни в ширину - за те долгие годы, что они ее знали. Но Гарри был вполне доволен этим, так как он мог легко носить ее под рубашкой, обернутой вокруг его предплечья. Но потом, когда некоторые из ее чешуек стали черными или фиолетовыми, начав образовывать какой-то странный узор вдоль ее тонкого тела, Том был еще больше сбит с толку, потому что он не мог выяснить, что это за змея. Ее "вид" не фигурировал в его книге, по крайней мере, не тот узор, который теперь образовывали ее чешуйки. Более того, однажды, когда Гарри пошел в ванную, чтобы почистить зубы, а также вымыть ноги – потому что Том не пустил бы его в свою постель, если бы он этого не сделал, чопорный ублюдок - он вернулся в их спальню и обнаружил Тома со странным выражением на лице. Нагини безмятежно дремала на кровати Гарри и, по словам Тома, он на секунду увидел, как ее чешуя стала серой, как подушка, на которой та лежала. То, что могли сделать только хамелеоны и им подобные, как сказал его брат. Тем не менее, Гарри не понимал, почему его брат нахмурился из-за этого. У них были "особые способности", так почему же было бы так удивительно, если бы Нагини тоже могла делать странные вещи? Однако Том казался... "скептиком" – это было слово, которое он подслушал у Элис, которая спорила с Кэти на счет категорического отказ Тома от походов в церковь. Элис жаловалась, что Том не верит в Бога и назвала его скептиком, но сказала, что они не должны заставлять его посещать церковь, несмотря ни на что. Гарри почесал мягкую мелкую чешую под челюстью Нагини – ее любимое место для ласк - а затем дернул за край пижамной рубашки, раздраженно нахмурившись. Брюки не доходили ему до лодыжек, а рубашка свисала с одного плеча и была слишком короткой, постоянно обнажая часть его живота. О, он гордился тем, что у него наконец-то произошел скачок роста, но это было намного позже, чем у остальных мальчиков, да и все девочки уже выросли. И хотя он прибавил в росте несколько дюймов, он оставался худым, а Том все еще был почти на целую голову выше. - Поздний цветок, - назвала его Элис, думая, что это мило. Гарри впился в нее взглядом, совсем не находя это забавным. Это раздражало его. Даже бабушкино воркование старых матрон начало раздражать его - как будто он был какой-то куклой с хорошеньким личиком. И то, как они щипали его за щеки острыми ногтями, называя его "таким красивым" и "милым", действительно причиняло боль. Почему они не сделали то же самое и с Томом? Его брата тоже называли "красавчиком", но ни одна пожилая леди не осмеливалась ущипнуть Тома ни за что. Гарри не думал, что это было справедливо, совсем нет. В настоящее время это сильно раздражало его, хотя он заставлял себя мириться с этим, потому что он знал, что его все еще "очаровательная" внешность давала ему полную свободу действий, позволяя ему делать многие вещи, о которых многие не подозревали или не быть наказанным. Внезапно раздался стук в их дверь и с широко раскрытыми от тревоги глазами Гарри мгновенно накрыл Нагини простыней, настойчиво прошипев, - Не двигайся - и молчи! Он бросил на Тома панический взгляд, потому что до сих пор никто ее не обнаружил, но он знал, что это не закончится хорошо, если их секрет раскроется. И у них все еще должен быть час, прежде чем им скажут выключить масляную лампу! Элис не любила змей; похоже, никто не любил, хотя Гарри понятия не имел почему. Не то чтобы Нагини была опасна - у нее действительно была злобная жилка и она любила мучить и играть со своей едой, прежде чем съесть ее, но вряд ли это было причиной для беспокойства. В конце концов, она была змеей. Но нет, дело было даже не в этом. Причина, по которой он запаниковал, заключалась в том, что Нагини была своенравным созданием и он не был уверен, что она послушается его. В большинстве случаев он был рад, что она этого не делала - он не хотел, чтобы его называли "хозяином" и общались с ним так, как она обащалась с Томом. Но сейчас у Тома не было времени отдать ей приказ. Действительно, как раз в тот момент, когда Гарри раздраженно вскочил на ноги, пряча своим телом место, где лежала Нагини, свернувшись колачиком под простыней, дверь в их комнату открылась. Когда Элис вошла в их комнату, он изобразил на лице широкую невинную улыбку. Хотя в следующую секунду он немного нахмурился, когда увидел, как она потирает лоб, как будто у нее болела голова. Хотя всякое беспокойство за нее испарилось, когда он увидел мужчину, который вошел прямо за ней. Его зеленые глаза широко распаспахнулись от шока. - Том, Гарри, к вам посетитель. Это мистер Дамбердор... - Дамблдор, - перебил мужчина, тепло улыбаясь, его глаза, казалось, даже мерцали за очками-полумесяцами, когда он окинул их взглядом, - Альбус Дамблдор, - затем он повернулся к Элис и добавил очень любезно и вежливо, - Я хотел бы поговорить с ними наедине, если это не доставит слишком много неудобств. - О, - Элис моргнула, глядя на мужчину, а затем пробормотала, - Да, конечно, конечно. Она выглядела разочарованной, но затем одарила Гарри улыбкой, которая показалась ему напряженной, и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Тогда мужчина сделал странную вещь, он махнул рукой на дверь - как будто он что-то делал, но ничего не произошло. Тем не менее, он казался удовлетворенным, когда обернулся, чтобы еще раз взглянуть на них. Гарри бросил на брата озадаченный взгляд, увидев, что Том тоже встал, хотя плечи его брата были напряжены и он, казалось, пронзал мужчину прищуренными темно-синими глазами. - Кто вы? - потребовал Том тем холодным тоном, который он использовал, когда приказывал людям, и который заставлял большинство съеживаться, как будто их ударили. - Как я уже сказал, меня зовут Альбус Дамблдор, - спокойно сказал мужчина, ничуть не смущенный тоном Тома, хотя, судя по тому, как он говорил, он, казалось, торопился, - Я профессор в школе в Шотландии, которая называется Хогвартс... - Профессор? - пропищал Гарри, бросив на брата вопросительный взгляд, - Это учитель, верно? Том кивнул в ответ, очень быстро и коротко, но не отвел глаз от мужчины. Его брат не сказал ни слова, но затем в голову Гарри закралось страшное подозрение. Как настороженно смотрела Элис, каким напряженным был Том сейчас… И он вспомнил, как давным-давно Том предупредил его, что если он будет продолжать делать странные вещи на глазах у других, однажды кто-нибудь может прийти и забрать их из приюта. Он ничего не делал годами - если только не был в уединении их спальни - но взрыв окна миссис Шарп три года назад был его виной. И он подслушал, как Элис рассказывала Кэти, что Дженкинс ходил по округе, обвиняя в этом его и Тома. Его сердце забилось быстро и сильно от страха, и Гарри быстро подбежал к Тому, сжимая его руку, готовый сделать что угодно для их защиты. Он не думал, что сможет победить человека перед ними, но он мог нанести несколько ударов. Если бы за этим стояли Элис и Кэти - а ему было больно об этом думать, потому что чувствовал себя глубоко преданным - тогда бы он громко кричал, пока они бы не вошли в комнату. Он бы придал своему лицу жалкое и уязвленное выражение и рыдал бы так душераздирающе, что заставил бы их передумать. Наконец, со всей храбростью, на которую он был способен, готовый к битве, он рявкнул, - Вы не похожи на учителя! - что было правдой, поскольку мужчина, судя по тому, как он был одет, скорее принадлежал к психиатрической лечебнице, чем работал в ней. Тем не менее, он резко продолжил, - Вы врач - из психушки? Мужчина - Дамблдор, напомнил себе Гарри - выглядел удивленным этим. Он покачал головой и ласково сказал, - Я не из сумасшедшего дома. Я работаю в школе под названием Хогвартс и я пришел предложить вам обоим место там - в вашей новой школе, если вы захотите пойти. Если вы спокойно сядете, я расскажу вам о Хогвартсе. Мистер Дамблдор выжидающе уставился на них, хотя Гарри заметил, как пристальный взгляд мужчины в очках задержался на его шраме, как будто он был любопытен и, возможно, озадачен этим. Его брат, должно быть, тоже это заметил, потому что Том схватил его за предплечье и еще сильнее прижал к груди, заставив их сделать несколько шагов назад. Том, очевидно, оставил между ними и мужчиной пространство, подходя к кровати брата, но остался стоять. И его хватка не позволяла Гарри делать что-либо еще, кроме как стоять рядом с ним. От внимания Гарри не ускользнуло, как Том повернул их тела так, чтобы их икры касались кровати Гарри, таким образом убедившись, что мистер Дамблдор не сядет на нее, туда, где Нагини лежала под простынями. - Хогвартс, - продолжил мистер Дамблдор, как только он спокойно уселся на кровать Тома, по-видимому, не обращая внимания на то, что они были слишком подозрительны к нему, чтобы сделать то же самое, - Это школа для людей с особыми способностями... - Особые способности? - выпалил Гарри, округлив глаза, внезапно почувствовав, как его охватывает радостное возбуждение. Он резко поднял голову, чтобы посмотреть на своего брата, - Том! Он знает! Он говорит о... - Заткнись! - рявкнул на него Том, выглядя разгневанным, когда бросил на брата короткий взгляд, прежде чем снова прищурился на мистера Дамблдора, резко добавив - Мы еще не знаем, о чем он говорит. Мистер Дамблдор секунду молчал, а затем посмотрел на них поверх своих очков в форме полумесяца, - Я говорю о магии - о том, что вы оба можете делать. - Магия! - Гарри вскрикнул одновременно с братом. Хотя, в то время как Гарри чуть не подпрыгнул в воздухе от возбуждения, Том насмешливо произнес это слово, свирепо и хмуро глядя на человека, сидящего перед ними. - Вы имеете ввиду, что то, что мы можем делать - магия? - радостно пробормотал Гарри, размахивая руками, - Как в сказках Элис... - А что вы можете делать? - мягко спросил Дамблдор. - О, много чего, - радостно защебетал Гарри, - Мы можем перемещать вещи, и однажды я исчез из одного места и появился в другом, хотя Том не позволил мне попробовать еще раз. И мы также можем... - Вы лжете, - едко сказал Том, прервав бред Гарри, пронзая Дамблдора глазами, сузившимися до щелочек, - Мой брат верит вам, потому что он глуп. Но я знаю, что такой вещи, как магия, не существует... - Тогда как ты объяснишь, что ты и твой брат можете делать? Челюсть Тома сжалась, но он не ответил и мистер Дамблдор снисходительно посмотрел на него, прежде чем твердо сказал, - Уверяю вас, магия очень реальна, как и Волшебный мир, в котором живут волшебники, такие как я и вы. - Волшебники... Мы волшебники... Правда? Правда? - выдохнул Гарри, глядя на мужчину широко раскрытыми, полными надежды глазами. Мистер Дамблдор тепло улыбнулся ему, кивая головой. Гарри мгновенно повернулся к своему брату, ткнув Тома локтем в ребра, чувствуя себя оправданным, когда рассмеялся, - Видишь, Том! Вспомни все те разы, когда ты называл меня идиотом, потому что я думал, что, возможно, сказки Элис могут быть реальными. И когда я сказал тебе, что должны быть другие люди, такие же, как мы, и когда я сказал, что... - Это еще не значит, что ты был прав, - отрезал Том, бросив на него мрачный взгляд, прежде чем перевести его на мистера Дамблдора, - И я все еще не верю в это. Где же тогда этот "Волшебный мир"? Мы никогда не видели этого, ни единой вещи, знака или подсказки, которые... - Волшебный мир скрыт от магглов... - Магглы? - требовательно спросил Том, ожидая объяснений и явно раздраженный тем, что мужчина использовал термины, которых он не знал. - Люди, не обладающие магическими способностями, - кратко объяснил мистер Дамблдор. - Магглы... - повторил Том себе под нос и Гарри бросил на него взгляд из-за тона голоса, который использовал его брат; как будто "магглы" представляли собой что-то низменное, как будто Тома успокаивал тот факт, что для таких людей существует ярлык, поскольку это доказывало то, во что всегда верил его брат, что они оба – и Том в частности – выше окружающих их людей. Тем не менее, Гарри был слишком легкомыслен, чтобы беспокоиться об этом, и он снова сосредоточил все свое внимание на мужчине, нетерпеливо бормоча, - И что это за Волшебный мир? У вас есть замки и рыцари? Драконы и принцы, и летают ли люди с крыльями, и есть ли дома из шоколада, и есть ли... Он был прерван, когда мистер Дамблдор усмехнулся под своей длинной каштановой бородой, выглядя позабавленным, а его глаза тепло мерцали, когда он смотрел на него, - У нас нет ни рыцарей, ни принцев, ни принцесс. У нас нет монархии. Но у нас есть заколдованные замки - Хогвартс хороший пример одного из них. У нас действительно есть драконы, о которых заботятся волшебники, в резервациях. А волшебники и ведьмы умеют летать, но им помогают, как правило, метлы, - он погладил бороду и снова усмехнулся, - У нас нет домов из шоколада или конфет, но я думаю, что это отличная идея. Я вижу, что одна из ваших воспитательниц, должно быть, фанатка братьев Гримм. - О... - выдохнул Гарри с восхищенным выражением на лице, его самые смелые мечты уже сбывались при одном упоминании о том, что люди могут летать - и на метлах! - и что драконы действительно существовали. - Вы можете узнать обо всем этом и многом другом, если решите посещать Хогвартс... - Конечно мы хотим! - мгновенно подхватил Гарри, кивая несколько раз и очень энергично, почти лопаясь от энтузиазма и восторга - он не мог дождаться! Когда его брат ничего не сказал, он развернулся, чтобы посмотреть на него, гадая, что случилось. Том все еще пристально смотрел на мистера Дамблдора, выражение его лица было суровым и серьезным. - А возможно вы все выдумываете - пытаетесь обмануть нас, - резко сказал Том, неприязнь и подозрение к этому человеку сквозили в каждом его слове, - Мы знаем, что мы можем делать, но мы не знаем, что вы такой же, как мы. Сделайте что-нибудь, чтобы доказать, что то, что вы говорите - правда. Мистер Дамблдор поднял брови, - Я так и сделаю, если вы согласитесь на свои места в Хогвартсе... - Сначала докажите! - скомандовал Том со звенящей силой, похожей на гулкий удар хлыста. Глаза мистера Дамблдора на мгновение сузились, очевидно, ему не понравился тон мальчика, но затем его взгляд скользнул по комнате. Казалось, он что-то искал, по какой-то определенной причине, хотя Гарри не мог понять, что он искал. В комнате не было ничего, кроме их маленькой тумбочки с масляной лампой, двух кроватей у противоположных стен и старого, расшатанного шкафа. Мужчина, казалось, заинтересовался последним, так как его глаза были прикованы к нему, на его лице появилось серьезное выражение, как будто он собирался упрекнуть их за что-то. Мужчина встал и вытащил из кармана какую-то палку, нацелив ее на шкаф, а затем, секунду спустя, вспыхнуло пламя. Гарри вскрикнул в тревоге и шоке, когда прыгнул вперед, чтобы попытаться как-то остановить огонь, - Нет! Там все наши вещи! Однако в следующее мгновение ока пламя исчезло, оставив шкаф совершенно неповрежденным. Гарри уставился на него, моргнул, а затем разинул рот, развернувшись, чтобы взглянуть на мистера Дамблдора. Он слегка нахмурился, когда увидел, что мужчина выглядел озадаченным - глаза мужчины снова блуждали по их спальне в поисках неизвестно чего. Тем временем он увидел, что его брат стоит там с зачарованным и жадным выражением на лице - он выглядел почти лихорадочным. - Что это? - спросил Том, его глаза заблестели, когда он указал на палку мистера Дамблдора. - Волшебная палочка. Волшебники и ведьмы используют палочки, чтобы направлять свою магию, и, таким образом, произносят контролируемые заклинания... - Где мы можем их взять? - мгновенно перебил Том, явно в данный момент не слишком заинтересованный в объяснениях. Мистер Дамблдор пристально посмотрел на него поверх своих очков-полумесяцев. На его лице не было теплой улыбки или блеска в глазах, когда он сказал, - Если вы оба согласитесь на свое место в Хогвартсе... - Мы согласны! - нетерпеливо рявкнул Том, свирепо глядя на него, как будто мужчина намеренно хранил информацию о том, где достать палочки, как своего рода материал для шантажа, который будет использован против него. - Тогда вы должны обращаться ко мне "сэр" или "профессор", - продолжил мистер Дамблдор, как будто Том его вообще не прерывал. Затем Гарри почувствовал это; что-то изменилось. Его брат и мужчина на мгновение уставились друг на друга, как будто у них была жестокая битва воли. Хотя его ничуть не удивило, когда выражение лица Тома резко изменилось. - Конечно, профессор Дамблдор. Я прошу прощения, - очень вежливо сказал Том, выглядя должным образом наказанным. Гарри проглотил смешок, когда увидел, что мистер Дамблдор поверил, что Том был искренен, как и все остальные, кого его брат обманул, когда он использовал такую тактику. Хотя, возможно, и нет – мужчина больше не улыбался. Тем не менее, мистер Дамблдор, казалось, не держал зла, так как затем он любезно сказал, - Вы можете купить свои волшебные палочки и книги заклинаний в Косом переулке. Мужчина вытащил из карманов два кожаных мешочка вместе с двумя толстыми конвертами. Мистер Дамблдор передал им все это, продолжая объяснять о фонде Хогвартса для тех, кто нуждался в денежной помощи, и о том, как добраться до Косого переулка. Когда мужчина упомянул "Тома", бармена, он, казалось, не заметил, как его брат сжал и скривил губы. Гарри испытывал искушение сказать что-нибудь по этому поводу, подразнить своего брата за то, что он думал, что "Том" - это распространенное имя. Но он хранил молчание из преданности, а также потому, что еще одна причина, по которой его брат презирал свое собственное имя, заключалась в том, что он делил его с мистером Дженкинсом – и это было не смешно. Более того, у мистера Дамблдора, казалось, были другие мысли на уме, и взгляд мужчины снова начал метаться к его шраму. Гарри не открывал ни конверт, ни кожаную сумку, Том тоже. Было ясно, что они придерживаются одного мнения – они сделают это, когда останутся наедине, чтобы иметь возможность свободно обсудить все это дело. - Могу я спросить, как была нанесена эта рана на вашем лбу? Гарри ожидал вопроса мистера Дамблдора, учитывая пристальный взгляд мужчины. Однако чего он не ожидал, так это того, что мужчина, говоря это, протянет руку, намереваясь дотронуться до своего шрама. Гарри мгновенно отпрянул от пальцев, почти яростно. Он никогда никому не позволял прикасаться к нему, кроме Тома, конечно, который по какой-то причине мог его успокоить. Даже в его ранних воспоминаниях, когда Элис прикасалась к его шраму, прежде чем он резко запретил ей этого делать, шрам неприятно покалывал, плохо реагируя на ее прикосновения. И как только Гарри сделал шаг в сторону от руки мужчины, оказалось, что его брат тоже думал в этом направлении, так как Гарри внезапно обнаружил, что его прижимают к груди Тома. Его брат обнял Гарри сзади, сильно прижав себе, с какой-то собственнической защитой, яростно прошипев, - Не прикасайтесь к нему! Протянутая рука мистера Дамблдора повисла в воздухе и на мгновение на лице мужчины промелькнула целая гамма выражений, показав недоумение и тревогу, что заметил Гарри; как будто в его шраме было что-то плохое и неправильное, что человек чувствовал, но не мог себе объяснить. Это было очень странно и Гарри совсем не понравилась реакция этого человека. Сначала он с подозрением и настороженностью относился к мистеру Дамблдору, но потом, когда мужчина усмехнулся и тепло посмотрел на него, рассказывая о полетах на метлах, драконах и о том, что дома из шоколада - хорошая идея, Гарри начал по-настоящему любить его, думая, что он нашел друга, родственную душу. Теперь, однако, он хотел, чтобы этот человек ушел. А еще потому, что его шрам начал болезненно пульсировать, и он чувствовал, что это из-за Тома; это было похоже на то, как когда Том наказал Денниса и причинил мальчику боль. Гарри был убежден, что Том был готов сделать то же самое с мистером Дамблдором и мужчина, казалось, почувствовал что-то в этом роде, потому что он смотрел на Тома с серьезным выражением лица, как будто оценивал его и ему не нравилось то, что он видел. - Это просто шрам – он всегда был у меня, - пробормотал Гарри, осторожно потирая лоб, все еще находясь в защитных объятиях брата, пытаясь облегчить ситуацию и удовлетворить любопытство мужчины, чтобы тот ушел. Мистер Дамблдор опустил руку и перестал пристально разглядывать Тома, и некоторое напряжение, казалось, рассеялось, когда на лице мужчины появилось спокойное и безмятежное выражение. Он кивнул, выглядя так, как будто принял ответ Гарри. - Очень хорошо, тогда, я полагаю, все улажено, - он бросил на них взгляд поверх своих очков-полумесяцев, - Если вы уверены, что вам не требуется мое сопровождение в Косой переулок, в тот день, когда вы решите пойти... - Спасибо, но нет, - коротко отрезал Том, прижимаясь подбородком к макушке Гарри, - Мы знаем, как передвигаться по Лондону. Нам не нужна ваша помощь - мы справимся сами. Мистер Дамблдор ничего не сказал и просто кивнул еще раз, отвесив им прощальный поклон головой, направляясь к двери. Гарри выдохнул с облегчением - но он сделал это слишком рано. Именно тогда их подруга решила напомнить всем о своем существовании, о том, что она все еще здесь и хочет получить немного внимания. И Гарри винил в этом Тома, потому что она переняла некоторые худшие черты характера его брата, одной из которых было раздражение, когда Гарри слишком долго игнорировал ее. Из-под простыней, издавая приглушенные звуки, Нагини начала шипеть какую-то раздраженную и жалующуюся чушь, и Гарри - с его уже расшатанными нервами и слишком уставшим, чтобы мыслить здраво - отреагировал автоматически. - Молчи! Гарри замер в тот момент, когда понял, что он сделал - что он не сказал, а прошипел это. Он не думал, что эта их способность была слишком важной и даже менее особенной, но Том прервал его, когда он рассказывал мистеру Дамблдору о том, что они могли делать. И он не думал что это было случайно. Было ясно, что Том не хотел давать мужчине больше информации о них, чем необходимо, и это, конечно, не было тем, что мужчине нужно было знать, в любом случае. Чувствуя себя так, словно подвел своего брата, он прикусил нижнюю губу и осмелился взглянуть на Тома, ожидая увидеть, как тот смотрит на него сверху вниз. Но Том не смотрел на него, и его руки, все еще обнимающие Гарри, не напряглись и не сдавили его в наказание за его оговорку. Гарри понял, что происходит, когда увидел, что Том пристально смотрит прищуренными, изучающими глазами на мистера Дамблдора, который определенно развернулся в тот момент, когда услышал шипение. Теперь мужчина пронизывал Гарри взглядом с такой интенсивностью, какой Гарри никогда раньше не видел. Небесно-голубые глаза мистера Дамблдора блуждали по чертам лица Гарри, изучая их, словно ища какую-то подсказку. Затем мужчина указал на кровать Гарри, где все они могли видеть комок, беспокойно шевелящийся под простынями, - Можно мне? - Можно, - холодно сказал Том, все еще не отрывая глаз от мистера Дамблдора, потянув Гарри в сторону, чтобы дать мужчине пространство. Мистер Дамблдор схватил один конец простыни и отодвинул его, осторожно и даже нежно, но это не изменило того факта, что его глазам открылся их маленький друг. - Теперь я могу говорить? - прошипела Нагини, тон голоса показывал ее крайнее раздражение ими. Затем она свернула свой хвост, поднимаясь с его помощью так, чтобы она могла посмотреть на мужчину, смотрящего на нее в ответ, - Кто это? Человек, который тявкал все это время? Она медленно моргнула, высунув раздвоенный язык, - Во что он одет? - в ее голосе звучал такой же ужас, какой испытал Гарри, когда увидел бархатный желтый костюм мистера Дамблдора. Но ее интерес к этому мужчине продлился недолго. Она взмахнула хвостом, как будто отвергая его как недостойного ее внимания, а затем подняла голову назад, чтобы пронзить Гарри своими золотыми глазами, и обвиняюще выпалила, - И почему ты игнорировал меня? Мне было холодно! Ущерб уже был нанесен, поэтому Гарри просто сел на свою кровать, закатив глаза от ее отношения, а затем предложил свое предплечье. Нагини не теряла ни секунды. Она скользнула вверх, извивалась и ерзала, пока не оказалась уютно обернутой вокруг его предплечья, оставив только свою голову, выглядывающую из-под его рукава. - Ты можешь говорить со змеями? Гарри взглянул на мистера Дамблдора, думая, что это был довольно глупый вопрос, учитывая все обстоятельства. - Я тоже могу, - решил сообщить ему Том. Но когда Гарри взглянул на него, он не увидел превосходства или самодовольства, которых он ожидал бы от этого заявления; потому что, конечно, Том не хотел бы, чтобы этот человек думал, что Гарри может сделать что-то, чего он не мог. Но поскольку Том вел себя не так, как Гарри ожидал, он знал, что что-то происходит; что-то, что Том заметил, а он нет. Действительно, Том не переставал пялиться на мистера Дамблдора. Так что теперь Гарри тоже наблюдал за ним и увидел, что после заявления Тома мужчина выглядел еще более настороженным и озадаченным, чем раньше. - Вы оба? - сказал мистер Дамблдор, как будто ему нужно было повторить это, потому что в это было слишком невозможно поверить. Мнение Гарри об интеллекте этого человека быстро падало. Они были близнецами, так что, если Гарри мог разговаривать со змеями, неудивительно, что Том тоже мог! И все же мужчина выглядел ошеломленным. - Это нормально, что волшебник может разговаривать со змеями? - холодно спросил Том, его манера держаться была небрежной. - Это... Необычно, - сказал мистер Дамблдор после минутного колебания, выражение его лица быстро сменилось на спокойное, - Но не неслыханно. Глаза Тома сузились и Гарри тоже не упустил этого из виду, и из-за паузы, которую сделал мужчина, стало понятно что было много того, о чем мистер Дамблдор не рассказывал им по этому поводу. Глаза мистера Дамблдора еще раз с любопытством скользнули по лицу Гарри, а затем и по лицу Тома. Казалось, он хотел задержаться там с ними еще на какое-то время, но потом снова заторопился. Он кивнул им на прощание и вежливо произнес, - До свидания, Том, Гарри. Увидимся в Хогвартсе. И с этими словами мужчина вышел и закрыл за собой дверь. Гарри выдохнул, запустив пальцы в волосы, и взглянул на своего брата, - Как ты думаешь, что все это значило? У Тома было задумчивое выражение лица, когда он сидел рядом с Гарри, - Ему не понравилось, что мы можем разговаривать со змеями, - Гарри кивнул, так как он чувствовал то же самое, хотя его брат продолжил, теперь с блеском удовольствия в глазах, - Он боится этого. Гарри бросил на него хмурый взгляд. Он не заметил ничего, что могло бы это подтвердить. Мистеру Дамблдору было не по себе - но страшно? Хотя он не был удивлен реакцией своего брата, если это было правдой. Конечно, Том наслаждался бы мыслью, что мистер Дамблдор - взрослый волшебник, который, таким образом, должен был обладать большими особыми способностями, чем они - боялся его. - С чего бы ему этого бояться? - пропищал Гарри, нахмурившись еще сильнее. Том одарил его самодовольной ухмылкой, - Это то, что мы должны выяснить, не так ли? Гарри закатил глаза; он должен был предвидеть, что это произойдет. Затем он встал и схватил конверт Тома и кожаный мешочек, так как свой уже был у него в руках. Он сделал один шаг вперед, к самому центру небольшого пространства между их кроватями, а затем использовал кончики пальцев ног, чтобы справиться с расшатанной половицей. Прямоугольный кусок дерева оторвался и Гарри присел на корточки, чтобы посмотреть на тайник, где они хранили все свои "сокровища" – все вещи, которые они крали из магазинов на протяжении многих лет. Именно Гарри давным-давно жаловался, что они не могут хранить все вещи в своем шкафу. Потому что каждый раз, когда ему приходилось вытаскивать рубашку, бесчисленные украденные книги Тома вываливались наружу. И так, однажды Гарри выбрал половицу, которая скрипела громче всего, когда он наступал на нее. И целую неделю он топал и прыгал на ней, пока один из краев не отошел и он смог ее сдернуть. Пыльное пространство под полом было не слишком глубоким, но оно было достаточно большим. Ему нужно было только просунуть руку по локоть, и он мог дотянуться до всех вещей, которые они туда запихнули. Из всех вещей, которые они стащили из магазинов для Гарри, мало что осталось, кроме игрушечного автомобиля и модели самолета времен Великой войны – самых дорогих вещей Гарри. Это было просто потому, что, кроме этого и некоторых книг с историями, Гарри обычно подбивал Тома на то, чтобы стащить немного еды, конфеты или шоколад, пока он сам играл роль. И, таким образом, пространство было в основном занято бесчисленными книгами Тома - его брат хотел только их, другое в магазинах его не интересовало. Даже некогда любимая картонная коробка Тома все еще была там, хотя мальчик не открывал ее целую вечность и Гарри знал, что его брат больше не дорожит ее содержимым, с тех пор как он заставил Тома вернуть наперсток Элис. Когда Гарри засунул их конверты и кожаные мешочки внутрь, он лениво сказал, - Мы можем открыть их завтра. Сейчас у нас нет времени - скоро кто-нибудь придет проверить, спим ли мы. Большая часть его волнения, вызванного раскрытием мистером Дамблдором магии и ее мира, значительно померкла после странных вещей, которые сделал этот человек - реакция Дамблдора на его шрам и на их способность говорить со змеями. О, Гарри все еще был немного ошеломлен и у него кружилась голова, но он тоже был настороже. Он обернулся, когда ставил половицу на место, просто чтобы увидеть, как Том кивает ему в знак согласия. Когда он снова встал, изо рта Гарри вырвался зевок и он не дал и шанса Тому спорить с ним. Том все еще сидел на кровати Гарри, они оба были в пижамах, а Нагини уже дремала, свернувшись калачиком вокруг его предплечья. Таким образом, Гарри толкнул своего брата на матрас, заставив Тома испуганно хрюкнуть, и он быстро плюхнулся рядом со своим братом, когда обнаружил простыню, которую мистер Дамблдор отбросил в сторону, натянув ее, чтобы прикрыть их. - Сегодня мы будем спать в моей постели, - сонно пробормотал он, прижимаясь к теплому телу Тома, очень похоже на то, как Нагини всегда делала с ним. Его брат мог быть очень уютной, пушистой подушкой, когда позволял этому случиться. Том что-то проворчал себе под нос, но больше не протестовал против того, как Гарри использовал его. Он просто протянул руку к тумбочке, чтобы выключить масляную лампу, а затем позволил Гарри радостно обнимать себя, как тому заблагорассудится. Тем не менее, Гарри все еще мог видеть лицо своего брата в тусклом лунном свете, который пробивался сквозь их тонкие, потертые занавески. Том не выглядел так, как будто собирался заснуть в ближайшее время - у него было такое выражение лица, которое сказало Гарри, что у него на уме было много вещей, о которых тот размышлял. Действительно, его брат выглядел противоречивым, и Гарри догадывался, почему. Иногда Гарри вообще не понимал Тома, ни его мотивов, ни причин. В другие времена он мог читать своего брата, как открытую книгу. - Я был прав, и ты этому не рад, – заметил Гарри с легкой насмешкой в голосе, когда он наклонил голову, которая покоилась на груди Тома, чтобы посмотреть на него. Он даже одарил своего брата одной из тех самодовольных ухмылок, которые Том так любил использовать в отношении него. Том лишь наградил его раздраженным хмурым взглядом, прежде чем снова уставиться в потолок. Неустрашимый Гарри продолжил, теперь пытаясь успокоить своего брата, - Но ты знаешь, это не так уж плохо, что есть такие, как мы. Это не значит, что мы менее особенные - это то, что тебе не нравится, верно? Что мы больше не уникальны? Его брат хмыкнул в ответ – Том явно был не в настроении для долгой болтовни. - Но однажды, давным-давно, когда мы обсуждали такую возможность, - тихо добавил Гарри, - Ты сказал, что есть одна положительная вещь, если есть такие же, как мы - что мы могли бы узнать от них больше о наших особых способностях. Что ж, тогда ты тоже был прав. Понимаешь? Том усмехнулся, и на мгновение Гарри был разочарован, думая, что это будет единственное, что он получит от него. Тем не менее, его брат откашлялся, а затем сказал высокомерно, тоном, который иногда раздражал Гарри, но который теперь успокаивал просто потому, что это был настояший Том, - Конечно, я был прав. Мы отправимся в эту школу Хогвартс и посмотрим, что она может предложить. Если я считаю... - Если мы считаем, - многозначительно поправил Гарри, бросив на него мрачный взгляд. Том снова усмехнулся, на этот раз ехидно и пренебрежительно. Но потом он ухмыльнулся и взъерошил волосы Гарри, спокойно сказав, - Конечно, младший брат. Если мы считаем, что то, чему они должны нас научить, полезно и стоит того, тогда мы останемся. Мы узнаем столько, сколько сможем, а затем проложим свой собственный путь в этом мире. Раздраженный Гарри оттолкнул пальцы брата от своих волос. Его брат всегда насмехался над ним за то, что у него были дикие, непослушные волосы, но Тому всегда нравилось делать его прическу еще более кошмарной, чем она есть. Когда он перестал бороться с пальцами Тома, он спросил обманчивым, мягким тоном, - Тогда наш план побега и поездки в Америку, когда нам исполнится пятнадцать...? - Отложен, - коротко сказал Том, устремив на Гарри тяжелый взгляд, как будто он готовился к спору. Но его брату нечего было бояться; он ответил именно то, что Гарри хотел услышать. Он одарил Тома широкой улыбкой и высокомерно прощебетал, - Хорошо. И, кстати, завтра мы не поедем в Саутенд-он-Си. Мы останемся здесь, а когда все уедут, мы ускользнем из приюта. Мы пойдем в Косой переулок - я не могу дождаться, чтобы увидеть, на что похож этот "волшебный мир". К его большому удивлению, Том действительно затеял спор по этому поводу. Это вызвало у Гарри большие подозрения. Том был единственным человеком, который не находил особого удовольствия в их поездках за город или на море, и теперь он возражал против того, чтобы пропустить это. Но в конце концов Гарри победил, как он и предполагал, потому что у него были способы заставить Тома в конечном итоге делать все, что он хотел. Это никогда не подводило. Он уговаривал, скулил и смотрел на него широко раскрытыми, обиженными, полными слез глазами, и все вместе так надоедало брату, что у Тома не было другого выбора, кроме как смягчиться, потому что он хорошо знал, что Гарри может легко и без усилий пилить его всю ночь и не дать ему сомкнуть глаз. Это был просто вопрос того, кто из них двоих мог быть более упрямым и надоедливым. И Гарри всегда был на первом месте, в обоих аспектах. И вот Гарри заснул, пряча маленькую самодовольную ухмылку на груди своего брата, обхватив его тонкими руками, как будто Том был его собственным плюшевым мишкой. * Почти час назад Альбус Дамблдор покинул Приют Святого Иеронима, а в его голове крутились бесчисленные, озадачивающие мысли. После встречи с миссис Коул и до встречи с мальчиками он просто подумал, что Гарри должен быть полукровкой, а Том магглорожденным. Даже если Гораций придерживался мнения, что "Марволо" должно быть волшебным именем, Альбус не придал этому большого значения. Это был бы не первый случай, когда магглы придумывали странное имя, похожее на те, что используются в волшебном мире. Более того, имя "Марволо" ни о чем не говорило. Он никогда не был знаком и не слышал о волшебнике с таким именем, и это не было одним из многих имен, которые некоторые волшебные семьи любили давать своим детям, согласно традиции их рода. Однако, увидев мальчиков, Альбус теперь был уверен в нескольких вещах и был в неведении относительно многих других. Что касается их личностей, он мог придраться только к личности Тома, которая оставляла желать лучшего. Даже собственническое отношение мальчика к Гарри заставило его внутренне приподнять бровь. Тем не менее, там также была защита, и, таким образом, он не мог придраться к решению Элис Джонс заставить их поверить, что они близнецы. Действительно, он содрогнулся, подумав, каким бы стал такой мальчик, как Том, если бы у него не было кого-то в качестве надежного и постоянного компаньона - каким, казалось, был Гарри - в такой обстановке, как приют. Следовательно, на данный момент он считал, что его решение защитить их от правды, касающейся отсутствия у них родственных отношения друг к другу, было правильным. С другой стороны, Альбус Дамблдор обладал многими экстраординарными магическими способностями, многие из которых он держал в секрете. Одним из них была его сверхъестественная чувствительность и восприятие магии вокруг него и внутри других волшебников. С самого начала, как только он оказался в присутствии мальчиков, он почувствовал это. Магия Тома Риддла была темной по своей природе. Если его не контролировать и не направлять, мальчик, естественно, почувствовует сродство и склонность к Темным Искусствам и, вполне возможно, погрузится в них. Конечно, это было нечто такое, чего он не мог допустить ради самого мальчика. Так много людей потеряли и погубили себя из-за Темных Искусств. И учителя в Хогвартсе несли ответственность за спасение своих учеников от такой участи. Тем не менее, то, что у Тома Риддла был по крайней мере один родитель из темного магического рода, теперь было очевидно. Затем был Гарри, чья магия источала свет, но в ней был привкус тьмы. Это была та зараза, которая могла заставить мальчика склониться к Темным Искусствам. Мальчик был в опасности из-за этого, как и Том Риддл. Когда Альбус увидел шрам мальчика, он заподозрил, что это было причиной этого. Шрам мгновенно привлек его внимание - он выглядел свежим, как будто его только что нанесли и как будто он никогда не заживет должным образом. Больше было похоже на то, что тот мог начать кровоточить в любой момент. И то что он почувствовал... Именно по этой причине Альбус попытался прикоснуться к нему, не спросив сначала разрешения; не потому, что он хотел быть невежливым, а потому, что ему нужно было проверить это. И затем, когда его пальцы были всего в дюйме от шрама, он почувствовал это наиболее сильно - щупальце темной магии, вырвавшееся наружу. Оно был сильным, интенсивным, как будто у него был собственный разум, и как будто он реагировал на собственную мощную светлую магию Альбуса, считая его угрозой. Никогда он не сталкивался с подобным. О, было несколько темных проклятий, которые могли оставить такой шрам, и даже источать темную магию - но не настолько сильно. И уж точно темная магия не могла ощущаться настолько живой. Более того, сам по себе тот факт, что мальчик был проклят, уже был поводом для беспокойства. Из того, что сказал Гарри, это, должно быть, было, когда мальчик был очень маленьким, возможно, даже младенцем, так как мальчик не мог вспомнить, как и когда у него появился шрам. И мальчик явно вообще не знал, что был проклят. Затем возник вопрос о том, что мальчики были змееустами. Один только такой из них поразил и озадачил его. Но их двое и он точно знал что никакие они не близнецы... Что ж, это была тайна такого масштаба, что Альбус чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Он не был экспертом в отношении змееустов, но у него было довольно хорошее представление об этом из исторических записей, которые он когда-то просматривал из чистого любопытства. В это время это было не просто необычно, это было уникально. Эта магическая способность возникала всего у нескольких чистокровных родов Индии, в которой осталось всего несколько потомков, но у них она не проявлялась. Это была магическая черта, которую было трудно передать по наследству, обычно она была слишком слабой, чтобы проявиться. В Европе единственным случаем способности к перселтангу был Салазар Слизерин и его потомки через его внебрачного сына. В этом случае, по какой-то необъяснимой причине, которая до сих пор не раскрыта, эта черта проявилась истинно и сильно у всех потомков. И все же, по общему мнению, этот род вымер несколько столетий назад. Таким образом, оставалось загадкой, как два мальчика, которые не были братьями, могли оба быть змееустами в это время и в таком возрасте. Ему было ясно, что, во-первых, мальчики могли быть дальними родственниками друг друга. И во-вторых, что, возможно, ему придется изучить единственно возможное происхождение их способностей - последних потомков Салазара Слизерина; чтобы увидеть, как в это многие не верили, дожил ли кто-то из них до этого времени. Однако, даже если он добавит тайну отсутствия фамилии Гарри в книге Хогвартса к тайне темной магии в шраме мальчика и способности обоих мальчиков к перселтангу, они все равно останутся просто мальчиками. Они были детьми, которых нужно было мягко направлять, а не подвергать неблагоприятным условиям и влиянию его собственной настороженности. Просто из-за того, что он узнал о них, как бы это ни было тревожно, он не думал о них плохо. Вряд ли это была их вина и Альбус Дамблдор тоже не был предубежденным волшебником. Тем не менее, он был благоразумен. Он будет внимательно наблюдать за ними в течение их учебы в Хогвартсе и будет рядом с ними, чтобы направлять и помогать им, если они попросят или примут его помощь. Независимо от того, с какой кровью родился волшебник, в конце концов, это был вопрос выбора, обратится ли волшебник к Темным Искусствам или нет. Выбор и воля всегда могут превзойти унаследованную природу. Если бы у него были причины беспокоиться о мальчиках и выборе, который они сделали, тогда он полностью погрузился бы в вопрос о шраме Гарри и происхождении способности мальчиков к перселтангу. Как итоге, это всего лишь прибавилось к списку того, за чем нужно следить - точно так же, как он следил за многими другими людьми, такими как Максимилиан Малфой, но действовал и вмешивался только в случае необходимости - Альбус сосредоточил свои мысли на собрании Ордена, которое должно было начаться через несколько минут. И, занятый мыслями, стоя на маггловской улице, он обернулся, чтобы быстро наложить заклинание на приют, не замечая внимательных глаз, наблюдающих за ним.