Красные ручки и недоделанные проекты

Это было не самое простое время в их отношениях. Второе полугодие одиннадцатого класса, уже ближе к маю. Вроде как та самая окрылённость и лёгкость от переполняющей сердце первой любви иссякла, отношения становились всё более простыми и привычными, но не на сто процентов комфортными. Напряжение росло с каждым днём — когда они начнут трахаться как в порно? Нет, серьёзно, Венти мучается этим вопросом перед сном, утром, на уроках, словом, каждую свободную секунду. Тупизм. Да, была дрочка и иногда попытки весьма неловкого отсоса, с которым всё пока было сложнее, но это ведь не полноценный секс. С одной стороны, хотелось попробовать. С другой… Венти во время душа проскальзывал пальцем вдоль позвоночника, за выпирающий копчик (особенность его тела) и с настоящим научным интересом пытался прикинуть, как туда, в это чертовски маленькое отверстие, не предназначенное для вхождения любых объектов, может влезть член. Интернет подсказывал, что может. Да и доступ на порносайты тоже. Там всё так легко, быстро и красиво. Венти бесился, потому что даже подрочить на это теперь не получалось — он всё думал, как было сделано то или иное движение. А ещё он не хотел быть снизу! Или хотел… Ну, прикольно, конечно, было бы говорить, что он выебал парня на полторы головы выше себя, но как это сделать, он понятия не имел. Неудобно, сложно. И самая большая проблема — Чжунли и его тупорылые загоны. Он ни за что не согласится быть снизу, это слишком «по-гейски» (как будто трахать другого парня — жесть как гетеросексуально). Короче, Венти нужно было понять, как выкрутиться из всей этой ситуации и при этом, желательно, не закончить отношения. Склад ума у него был математический, так что логические цепочки он строил весьма и весьма неплохо, даже, можно сказать, хорошо. Так что решение было принято такое — готовится он, а Чжунли сообщает, что именно сегодня день икс в самый последний-распоследний момент. Потому что иначе его слабое сердце и такая же слабая пошатанная конченным папашей (Венти тихо ненавидел этого мужика) психика просто не выдержат, и останется Барбатос без парня. Логика логикой, а вот что делать с нарастающей паникой? Вот он Чжунли, сидит в обнимку со своей любимой книжечкой с пробниками, нарешивает задания, подперев голову рукой. Может, просто жёстко его засосать, заставить лечь на спину и сделать всё самому? А что? В туалет он сходил примерно час назад, после этого пробухтел что-то про грязь и проторчал в душе лишние десять минут, да и не ел сегодня специально, ну, чтоб избежать всяких конфузов и причин разойтись и больше даже глазами не встречаться. Так, жёстко засосать… жёстко засосать… Да какое к чёрту засосать?! У Венти руки вон трясутся от страха за свою жопу в самом прямом смысле! Боже, ну почему кто-то из них не с вагиной? Так было бы намного проще. Обязательно было идти против биологии? — Венти, ты в норме? — Чжунли бросает на него, прикрывшего руками лицо и тихо шепчущего матюки себе под нос, короткий взгляд, явно сейчас не желая отрываться от своей учёбы. Но было бы как-то совсем некультурно проигнорировать столь заметные страдания твоего парня (любимого и единственного, так уточнил бы Барбатос). Венти, если что, был не в норме. У него всё тряслось, дрожало и ни о каком возбуждения даже речи не шло. Вернее, оно всегда было, это самое возбуждение, потому что рядом двухметровый красивый азиат с невероятными руками и правильным лицом. Иногда Венти себя неловко чувствовал на фоне Моракса. Этот как будто с подиума, а у Барбатоса то прыщ вскочит, то лицо отечёт. Да и в целом эталоном он не был: низкий, худощавый, с огроменными глазами и ничтожно маленьким на их фоне носом. Короче, мужественностью и не пахло, но его это, если честно, не особо ебало. И Чжунли его тоже не ебал. И вот второе было проблемой. — Венти, ты чего? — когда твой парень просто странновато себя ведёт — это терпимо. Но когда он весь трясётся, нервно бегая глазами по твоему лицу — невольно напрягаешься. — Ты себя нормально чувствуешь? — Чжунли, — откашливается, готовясь разрушить весь свой спокойный мир одной фразой, — д-давай потрахаемся. Типа, полноценно. Такой тишины не было, даже когда тётя Нина спросила на ужине, не хотят ли они съехаться. Сейчас проблема была куда существеннее. — Ну ведь для этого нужно, ну, нужно, короче, — он звучал тупо. Бесконечно тупо и смущённо. Хотелось биться головой о стену и кричать, но Чжунли продолжал сжимать ручку в пальцах, словно она могла ему помочь, — ну, там, всякие штуки сделать, чтоб… подготовиться? — Я уже, — Венти мычит это себе в ладони, не очень-то желая отводить их от лица. И чего стыдного? Они ведь, типа, пара. Вон, Венти не всегда дверь закрывает, когда идёт в туалет, а ещё доедает за Чжунли курицу, потому что тот, видите ли, не хочет хрящики грызть — неженка. Эта мысль как-то помогает успокоиться, придти в себя и всё-таки поднять глаза на Моракса, прибывающего сейчас в глубокой фрустрации. С таким лицом достигают дзена, это точно. — А презервативы? — кажется, он не пытается побеспокоиться о безопасности их предстоящего полового акта, а просто ищет повод съехать. Знатно так бесит. Потому что Венти, вообще-то, только что пересилил себя. Он смог, и этот светофор сможет. — Есть, даже хорошие, мне их, — а вот это уже стрёмно. Но поделиться хочется, — мне их твоя мама сунула. Чжунли, кажется, умирает в душе в эту секунду. Венти прямо видит, как в золотистых глазах рушится целый мир. Моракс домой больше не пойдёт. Никогда. Он восемнадцать лет жил в квартире предательницы. — Но я ведь.. я ведь сейчас не, ну, не возбуждён, блять, как убого звучит, — Чжунли хнычет совсем по-детски, мотая головой. Он ненавидит. Не-на-ви-дит это чувство внутри. Ему страшно, непонятно и очень волнительно. — Я думал, оно должно само получиться, типа, что вот мы целовались и как-то ну, того, искра, все дела. — В любом случае нужно было бы прерваться, чтоб сходить в душ и всё такое, — Венти неуверенно тянет руку, излишне торопливо хватая Чжунли за запястье. — Давай попробуем, пожалуйста. Я хочу. Чжунли не знает, что ему делать. Ему страшно. Даже с девушкой, наверное, было бы страшно первый раз пробовать, а тут парень… Ему хочется плакать. Но он резко наклоняется вперёд (пока действительно не заплакал), чтобы наугад ткнуться в губы Венти поцелуем. Коротко, сухо, немного даже неумело, хотя, казалось бы, за время отношений можно было и научиться. Но сейчас такая ситуация, что он не уверен, как там конкретно его имя правильно произносится. Целуются дольше обычного. И намного нервознее. Чжунли так вообще от паники промазывает рукой, которой должен был накрыть щёку Венти, и хватает его за горло. Интересно, конечно, но асфиксию они оставят на потом. Венти заваливается назад, утягивая Чжунли за собой. Тот ойкает ему в губы и опирается на локти, чтобы не расплющить парня под собой. Это Моракс, получается, ведёт? Тогда у него есть один вопросик: — А дальше… что? — неуверенно сглатывает, бегая взглядом по краснющему лицу Венти. Барбатос удивлённо хлопает глазами, уставившись на парня над собой. — Ну… прелюдии, я думаю, — как же стрёмно об этом говорить. Но если говорить не будут, то просто оба зависнут. — Типа, как в романтичном гей-порно, короче. Просто вспомни, что там делали, и будем делать точно так же. — Я… я не смотрю, — теперь краснеет Чжунли, потому что они тут вот целуются с подтекстом, ещё и порно нужно обсуждать. — Ни разу не смотрел гейское. Венти аж приподнимается, то ли удивлённо, то ли возмущённо открывая рот. — Ты встречаешься с парнем и не смотришь гейскую порнуху?! — вскидывает брови, заглядывая Чжунли прямо в душу. — Мы посмотрим. Просто для общего развития, это важный этап формирования твоей личности. — Может, мы как-то вернёмся к… делу? — дело? Может, бизнес-встречей назовёшь? Он не успевает полностью погрузиться в самобичевание: Венти накрывает обе его пылающие щеки ладонями, стискивая чуть больше, чем стоило бы. — Так, не паникуй. Трахаться — не дома строить, много мастерства не требуется. Мы ведь уже с тобой всякие нежности разводили, так? — Чжунли неуверенно кивает, шумно сглатывая и переминаясь на ставших затекать руках. — Вот, давай, просто сделай так же. Мне нравится, когда ты слюнявишь шею. Слюнявить, в переводе на человеческий язык, целовать. Никто из них приверженцем грубости не был, да и садистских наклонностей не проявлял, так что все их разы околоинтимной близости были крайне милыми и нежными. Зачем отгрызать партнёру плечо, если можно в это самое плечо поцеловать? Наверное, достойная прелюдия. Чжунли успел Венти облизать шею, ключицы, залезть руками под футболку, снять эту самую футболку и ещё разок, для закрепления результата, облизать шею. Даже хотелось по привычке начать спускаться вниз и в очередной раз потренировать свои навыки минета. Но он вовремя вспомнил, что у них тут цель совершенно другая. И от этого снова стало тревожно. — Так, ладно, погнали, — Венти стягивает с себя домашние шорты сразу вместе с трусами, неловко возясь под всё ещё полностью одетым Чжунли. Не сказать, что он как-то особенно возбудился из-за десятиминутных поцелуев, но стресс хотя бы ушёл, а вместе с ним и панический страх. — Короче, поясняю для необразованных: хуй большой, жопа — нет. Поэтому нужно связующее звено. Так что, вперёд, пальцами растягивать, чтоб я не умер от разрыва и боли прямо тут с голой задницей. Чжунли только кивает, загадочно глядя сначала на свою руку, потом на протянутую ему баночку посредственной смазки. Блять. Ну почему всё так сложно? Венти закидывает правую ногу ему плечо, а вторую сгибает в коленке. Забавно выглядит: у него от таких поз рёбра ещё больше торчат, а на плоском животе, где пресс видно чисто от отсутствия жировой прослойки, кожа собирается десятком мелких складочек. Венти смотрит на него выжидающе, пока Чжунли трясущимися руками выдавливает смазку на указательный палец. Растирает её, распределяет, совсем не жалея, и задумчиво опускает взгляд ниже, уже не стесняясь чужого члена до такой степени. — Это неприятно, — бурчит себе под нос, когда жмурится, чтобы не видеть, что он там делает пальцем. Почему он просто не мог быть гетеро? Хотя, наверное, там свои аспекты. — Немного кринж, если честно. — Из нас двоих палец в жопе только у меня, так что оставь свои «фу» при себе, — Венти вообще пытается сосредоточиться на своих ощущениях. Ну и где обещанный восторг? Где «чувственное местечко» и «волна возбуждения»? Просто палец в жопе. Типа, как на приёме у врача, ничего приятного или неприятного. Просто странно. И скучно немного. — Давай второй попробуем. Чжунли послушно (это даже как-то мило) кивает, ещё раз открывая смазку. У Венти уже по ягодицам течёт, но Моракс бурчит, что может быть больно, если недостаточно выдавить. Половину банки ведь изведёт. Но пусть уж, хоть нервничает не так сильно. Венти всё равно Чжунли планирует отправить постельное бельё в стиралку закидывать. — Ёбаный ты блять! — вскрикивает от неожиданности, резко отодвигая бёдра назад. — Больно? — Чжунли белеет и убирает руку, прижимаясь её к груди. Теперь смазка и на его футболке. Морщится, чуть хмурясь, и стягивает ту через голову, чтобы не липла к телу. — Конечно больно! Я тебе не розетка, чтоб так в меня два пальца пихать! — Венти недовольно цокает, но тут же чувствует укол вины за грубость, когда Чжунли неловко тупит взгляд, выглядя как кот, которого наругали за то, что тот притащил дохлую птицу. То есть, как бы, за дело, но он ведь так старался. — Давай ещё разок, но как-то помедленнее, понежнее, не знаю. Венти старается выдохнуть. Да, как на приёме у проктолога. Только там злая женщина с графичными бровями (или вообще лысоватый мужичок с мерзкой пахабно-педофильской улыбочкой). А тут его парень. Временами тормознутый, позорный, слегка травмированный и закомплексованный, но, в первую очередь, его собственный. Грех жаловаться. Минут через пять, когда комната квартиры Венти наполняется хлюпающим звуком, от которого у Чжунли уши краснеют, а Венти уже перестаёт шипеть и просто задумчиво смотрит в лицо Моракса, становится понятно — пора, наверное, переходить к следующему этапу. Сложно. — Третий палец нужен? — самому слишком сложно принять такое решение. Вот лично он бы не хотел, чтоб в него совали три пальца…или член. Да вообще, что угодно. И даже так, несмотря на общую напряжённую атмосферу, Венти под ним милый, раскрасневшийся и голый. Этого вполне достаточно, чтобы по коже электричеством гуляло возбуждение. — Давай сразу трахаться, мне надоело, — правда скучно. Во-первых, Чжунли явно это делать не особо умеет, потому что пальцы то проскальзывают почти без всяких ощущений, то больно царапают слизистую заусеницами или острыми чуть отросшими ногтями. Во-вторых, у Венти уже нога, закинутая на плечо Моракса, затекать начинает. — Слабо презик зубами открыть? — А он не повредится? — но Венти уже восторженно улыбается, хватая свой валяющийся рядом с кроватью телефон, чтобы направить камеру на парня и протянуть тому блестящую серебристую упаковку. — Давай с моих рук, — радостный такой. Ну как тут откажешь? — С днём съёмки порнографии, — послушно прикусывает краешек упаковки, где виден надрыв для открытия, и тянет вбок, чувствуя, как рвётся плотный материал. Смешно высовывает язык, чтобы прилипшая фольга отвалилась и упала на кровать. Уже не так эстетично, так что Венти прекращает снимать, откладывая телефон в сторону. Потом в сторис выложит, вот это ажиотаж будет. Главное Чжунли упросить, чтоб не обижался потом и не просил удалить. — Надевать умеешь? — весьма и весьма неуверенный кивок. — Дай я. Сразу видно, кто на диспансеризации у венеролога ворон считал, а не слушал лекцию по контрацепции. Больше всего в интимных штуках Чжунли не нравилось раздеваться. Весьма и весьма неловкий момент, потому что повисает пауза и всё внимание сосредотачивается на одном тебе. Тут волей-неволей поджилки затрясутся. Но Венти сейчас слишком занят разглядыванием презерватива в своих пальцах. Лишь бы не опозориться, надев не той стороной. А то так выпендривался только что. Возня со стороны Чжунли прекращается — опять он за своё. Венти тянется к парню, постепенно перебираясь к нему на колени, и целует долго и не очень глубоко, просто чтоб отвлечь от тупого стеснения — ему стрёмно трусы снимать при ком-то. Во-первых, раздеться полностью всегда неловко, во-вторых, само по себе это действие неуклюжее и какое-то глупое. Тонкая рука аккуратно отодвигает резинку и проникает под ткань, скользя пальцами от косых до полувставшего члена. Так, главное держать себя под контролем и не улететь в обычную дрочку. Поэтому приходится пересилить себя и просто стянуть с парня бельё, параллельно углубляя поцелуй, чтобы Венти не разорвало от стыда и смущения. — Надо бы лечь, — шепчет прямо в губы, обвивая шею Чжунли руками и медленно опускаясь на спину, поддерживаемый под спину Мораксом. Так, надо как-то таз приподнять. Шарит рукой по кровати и тянет ближе собственную подушку, подпихивая ту под копчик. Должно быть удобнее. Крутит презерватив в руке и манит Чжунли ближе, чтобы дотянуться до члена и аккуратно постараться раскатать скользкий от смазки латекс по стволу. Моракс отворачивается, стискивая зубы. Ему хочется тяжело вздохнуть от возбуждения и заскулить от неловкости. Получается что-то среднее. Весьма и весьма жалкое, если быть честным. — Я скажу, как можно будет. Венти ложится на спину, делая несколько раз глубокий вдох-выдох. Расслабиться. Нужно просто не зажиматься и тогда всё должно получиться. Он где-то читал, что в человеческий анус влезает… много, короче, влезает. А член Чжунли, хоть и ничё такой, но явно не ананас, или что там люди пихают. — Ладно, давай, — выдыхает, стараясь максимально расслабить всё тело, даже мышцы на лице. Приподнимает ноги, цепляется ими за торс Чжунли. Нет, так красиво, но не очень удобно, таз приходится специально поднимать, даже если подпихнуть подушку. Так что двигает ногами выше по телу. Обе на плечи сложно закинуть, ему гибкости не очень хватает. Так что Венти оставляет левую где-то на лопатках, а вот правую кладёт прямо рядом с шеей, бесконтрольно шаря ладонью по постели, чтобы зацепиться за что-нибудь. — Окей, я попробую, — сказать, что Чжунли не уверен, это вообще ничего не сказать. Аккуратно двигается ближе, чуть потирается пахом о бедро Венти, пытаясь понять, как именно это нужно делать. Наклоняется ближе, почти что прижимаясь лбом к груди Барбатоса, и, помогая себе рукой, направляет член. Дальше всё как-то быстро. Боль прошибает плечо и спину, и уже через секунду он обнаруживает себя отпихнутым на другой конец кровати под аккомпанемент вскрика Венти. — Больно? — уточняет, протирая плечо, в которое ему только что со всей дури заехали пяткой. Умеет драться, тут нечего сказать. — Как будто нож засунули! Просто пиздец! — Венти хнычет, жмуря слезящиеся глаза, но буквально через полминуты снова ложится в то же положение, скрестив на груди руки. — Походу, третий палец был нужен. — Ага, — глухо отзывается Чжунли, опасливо подползая ближе. Лишь бы снова не ударил. — Прямо сильно больно? — Ну, неожиданно, — смягчает углы Венти, хотя по лицу понятно, что он только что пережил роды, сожжение заживо и удушье одновременно. — Короче, нет времени объяснять, суй ананас в жопу. Чжунли непонимающе хлопает глазами, так и замерев с тюбиком смазки в левой руке. — Боже, шутка это, мем такой был, — Венти устало потирает лицо ладонью. Его заебало трахаться. Почему так долго?! Долго, муторно, скучно и непонятно. Он бы уже сто раз мог подрочить Чжунли и получить неумелый, но старательный отсос. А в итоге вот этим тут занимается. — Давай, короче, продолжим. Ещё десять минут (потому что Чжунли не горит желанием второй раз получать ногой в спину) они тратят на этот самый неумелый и позорный фингеринг (Венти знает название, но назвать этот процесс таким заумным словом язык не поворачивается, если честно). Пару раз Чжунли, чисто случайно, задевал простату, но от этих секундных приливов удовольствия в целом общее настроение не перебивалось. Зато член встал. Но не от этой потрясающей стимуляции, а от напряжённого лица Чжунли — Венти находил это дико милым и привлекательным. — Ладно, вроде уже три пальца нормально, — Венти вздыхает. Хочется сразу на этап, когда они жарко трахаются как в тех фанфиках, которые Барбатос читал. Но пока вообще не то. — Давай снова попробуем. — Не бей меня только, окей? — неловко улыбается, видимо, пытаясь как-то расслабиться и разрядить обстановку, пока медленно, раза в два медленнее, чем в прошлый раз, входит, следя за ногами Венти на своей спине. — Нормально? — Ну… как сказать, — Венти морщится, стараясь расслабиться и проникнуться. Вообще не выходит. Хрень какая-то этот ваш анал. — Мерзости можно говорить? У тебя не упадёт? — Ты тут красивый и голый, так что не должен, — а вот это уже приятно. Венти даже как-то краснеет немного, на радостях обнимая Чжунли за шею. — Ощущение, что я на толчке, и мой организм щас все мышцы там напряг, чтобы вытолкнуть тебя, — жмёт плечами, но тянет Чжунли ближе, целуя его куда-то в подбородок. — Попробуй двинуться что ли. — Легко сказать, — Чжунли морщится, прикладывая все силы, чтобы протолкнуться хоть капельку глубже. Горячие стенки тут же зажимаются. — Больно! Блять, больно и очень горячо! Как будто в печку хуй сунул! Венти, расслабься, ты мне сейчас член оторвёшь. —Да как расслабиться?! — он бы посмотрел, как Чжунли расслабляется с членом в заднице! Релакс на десять из десяти. — Так нормально? — По-получше, — ему показалось? Венти удивлённо приподнимает брови, во все глаза пялясь на Чжунли. Он простонал это, да? Прям так конкретно простонал. — Блять. Это так… так… охуенно. — Конечно, тебе горячо и узко, а с твоей страстью к подобному в дрочке… — а вот Венти пока восторга не ощущает. Вообще. Ну, наверное, если бы Чжунли хотя бы двигался или просто знал, как попасть членом по простате, было бы классно. Но сейчас… на троечку из десяти. Один балл за странные ощущения, два за красивого и жесть как томно стонущего Моракса. В остальном ничего примечательного, ещё и голод мучает. — Ай-ай-ай, куда ты разогнался?! Медленнее, так было больно. Ладно, движение не очень помогает. Вернее, вообще не помогает. Потому что Чжунли этого делать не умеет и просто тыкается рандомно, принося один сплошной дискомфорт. Один разок только попал, и это, вообще-то, было весьма и весьма недурно. Надо всё в свои руки брать. — Так, сейчас двинься глубже, нет, уехал влево. Вот! Вот так! — снова! На этот раз попал не случайно, и Венти даже выгибается от внезапной судороги, электричеством пробегавшейся по телу. — Да, так и продолжай. Ровно тринадцать толчков. Весьма и весьма удачных, как считает Венти. Ему хотя бы приятно было. Ну, не дрочка, если честно, и уж тем более не минет, но неплохо. Только мало. Чжунли сжимает его в руках, утыкается в изгиб шеи и вскрикивает, припечатывая тело парня к кровати. Его потряхивает, так что ноги Венти съезжают по напряженной спине ниже, и Моракс то ли скулит, то ли стонет, кончая. Венти поражён, если честно, такой выдержке. В хорошем смысле. Сколько он продержался? Минуты четыре? И это в первый раз. Видимо, мем «еби меня часами» будет про них. — Я вижу, ты под впечатлением, — Венти вскидывает бровь, когда Чжунли всё-таки на немного трясущиеся руках поднимается, оперевшись локтями по обе стороны от головы своего парня. — Понравилось? Кивает и смотрит на него щенячьими глазками, весь такой милый, вымотанный и уставший. Ну, усталость усталостью, а Венти пока не кончил. — Давай, кыш из моего тела, мне всё внизу жечь начинает, — пинает парня в плечо, напоминая, что у них тут, как бы, не курорт. — Любишь меня? Умилительно хлопает глазками, пока Чжунли торопливо выскальзывает наружу, с забавным отвращением на лице стягивая презерватив. Чел, это твоё, что ты нос-то воротишь? — Тебе отсосать, да? — потому что таким фальшиво-нежным Барбатос становился в одном единственном случае — когда хотел увидеть своего парня между своих ног. В остальное время он был немного бесяче, но искренне-нежным, так что Чжунли быстро научился различать. — Давай, а то мне стыдно, что кончил я один. — И правильно, должно быть стыдно, — Венти хихикает, отползая к изголовью, чтобы принять сидячее положение. Член уже гудит немного, так что не хочется медлить. Поэтому он просто быстро целует парня  в губы, весьма однозначно надавливая тому на макушку. Он имеет право, его только что анальной девственности лишили. — Блять! Горячо, мокро. Но слишком хорошо. Если сравнивать с прошлыми разами, то как небо и земля. Буквально с первого прикосновения языка к головке его голос срывается в стон, а поясницу аж ломит. Как же охуенно! Он молиться готов сейчас, серьёзно! Хотя, наверное, не самое лучшее время для обращения к всевышнему. — Прогрессируешь, — особенно если самый первый раз вспомнить. Тут тебе ни зубов, ни неумелых облизываний. Всё чётко, невероятно и до звёздочек перед глазами приятно. — Чжунли, всё, больше не могу. Сегодня быстрее, чем обычно. Оба это подмечают. Это из-за полноценного секса? Ну, ощущения после него действительно феерические, ещё бы не было так долго, муторно и неловко. Чжунли разгибается, смешно надувая щёки, чтобы не дай бог не проглотить. Они вечно забывают про салфетки. — Я обожаю тебя, — отчасти в шутку, но от всей души выдаёт Венти, прикрывая глаза рукой. Чжунли молча кивает. — Слабо сглотнуть щас? Тот в ответ вопросительно кивает, чуть вскидывая брови. Переводится как «а что мне от этого?» Венти подозревал, что у Моракса в роду были евреи, а не азиаты. — Буду ужин месяц тебе готовить, — Чжунли мотает головой, уже поднимаясь, что дойти до раковины в ванной комнате. — Ну котик! Зайчик, солнышко, любимый, ну пожалуйста! Ну ради меня, я всё-всё сделаю. Чжунли задумчиво опускает взгляд на свои колени. Глубокий вдох через нос. Кадык медленно поднимается — Венти наблюдает за этим как зачарованный — и затем опускается, проталкивая слюну со спермой по пищеводу. — Фу, на вкус хуже некуда, ешь овощи хоть иногда, помочь должно, — Чжунли морщится, вытирая губы ладонью, и торопливо натягивает трусы, чтобы дойти до кухни и запить сладкой газировкой, которую они по пути домой купили. — А ты мне теперь должен минимум бентли. — Могу только руку и сердце, — тянет ладонь к тумбочке, на которой Чжунли оставил ещё вчера вечером подаренное на Новый год колечко, и спрыгивает с кровати, догоняя парня и вставая перед ним на одно колено. — Согласен? — Еблан, — но руку подставляет, чтобы ликующий Венти надел кольцо ему на безымянный палец, победно хихикнув. — Оденься хоть. — Проветриваю после тебя, — пинок приходится ровно по бедру, и Венти, только поднявшийся на ноги, заваливается обратно, строя из себя избитого и униженного калеку. — Ну почему ты дерёшься всегда?! Я ж тебя люблю, а ты… неблагодарный! Отдавай кольцо, я подаю на развод! — Чжунли смеётся и поднимает руку, так что Венти даже в прыжке не достанет. — Ах ты! Отдавай, я сказал! Всё, семейная жизнь окончена, пора делить имущество!