Красные ручки и недоделанные проекты

— Ну возьми ты трубку, — Чжунли тяжело вздыхает, откидываясь на подушки. На часах время вот уже сорок минут как за полночь, а его парень всё так же игнорирует все звонки. Тупая практика в тупом лагере! Ну почему он учитель, а не, скажем, программист. Был бы программистом, они бы весь день сидели дома в обнимку, миловались и всё такое. — Котёнок! Привет, прости, планёрка затянулась, — Венти звучит взведённо и энергично. Наверняка заваливается сейчас на свою кровать и улыбается, глядя в потолок. — Столько дел, голова кругом идёт. — Совсем забыл про меня, — притворно тяжело вздыхает и фыркает, стараясь скрыть улыбку. Венти звучит счастливо. — Как ты там? Сильно устаёшь? — Сплю мало, зато весь день на улице, ем вкусно и по расписанию, живу с отрядом старших… что ещё? — зевает, крутясь в своей вожатской кровати. — Короче, практика полным ходом. — Они тебя хоть слушаются? — Чжунли, конечно, знает, каким строгим может быть Венти… но он ростом даже не сто семьдесят и детское лицо не очень-то внушает страх. — Котёнок, ты сомневаешься во мне? Щас докажу, что я просто ужас для них, — хмыкает, отодвигая телефон от уха и тыкая на видеосвязь. Как же вовремя мальчики из третьей комнаты решили поболтать после отбоя. — О, ты свой хвост уже распустил! Скучаю по твоим волосам, на самом деле. Если поеду ещё, возьму твой шампунь, чтоб запах хоть напоминал. Чжунли только фыркает, опуская глаза. Слышать такое очень смущает, но и очень приятно. Но показать и то, и другое — неловко. Хотя, судя по улыбке-ухмылке Венти, он всё прекрасно понял. — Смотри на мастера, — хмыкает, когда поднимается с кровати, в пару шагов оказываясь у двери. Телефон опускает на уровень талии, так что Чжунли видит его лицо с весьма компрометирующего ракурса. Хотя, не сказать, что он не привык. Венти тем временем тихо шагает по коридору, и уже даже Моракс начинает различать через динамик гогот парней. Барбатос останавливается. Раз, два… три. — Я что-то непонятно объяснил? — он не кричит, просто говорит с такой интонацией, что даже у Чжунли внутри всё сжимается. — Как давно был отбой? Тишина. Слышна только возня и скрип двухэтажных кроватей. — Давно, — басит чей-то голос, и Чжунли поражается тому, как жалко он звучит на фоне Венти. — И это второй раз подряд. Вчера вы не могли улечься, сегодня тоже, — пауза, но такая гнетущая, что страшно становится. — Спите эту ночь с открытой дверью. Если услышу хоть звук — разъедетесь по разным комнатам и лишитесь в тихий час возможности ходить в холл и заниматься своими делами. Будем с вами лежать по кроватям, как маленькие, поняли? Ещё пару секунд Венти просто стоит, видимо, смеряя провинившихся суровым взглядом, а затем разворачивается, бросив холодное «доброй ночи», и уходит в вожатскую, улыбаясь всё шире и шире. — Ну как тебе? — начинает лыбиться, как только закрывает за собой дверь, и поднимает камеру на уровень лица, снова заваливаясь на кровать. — Я, вообще, не часто на них рявкаю, но иногда приходится. Так мы больше друзья-кореша. Ну и завтра я уже, понятное дело, злиться на них не буду. — Даже я почувствовал вину, что ещё не сплю, — хмыкает, переворачиваясь на спину и поднимая телефон над лицом. — Приедешь с профдеформацией, будешь меня по часам гонять спать. — А иначе наказание, мой хороший, — подмигивает, загадочно хмыкая, и улыбается всё шире и шире. — Ты был таким плохим мальчиком, котёнок, ты не доел в столовой суп. — Кринж какой, — хотя от томной интонации Венти всё равно внизу живота тянет и зудит. Ну вот, он планировал просто спать лечь. С днём вечерней мастурбации, спасибо шуткам про ролевые игры. — Всё, золотой, ложись, а то завтра не встанешь. — Ага, а то мне ещё жёстко на позитиве зарядку проводить, потом весь день на ногах скакать и быть источником энергии для толпы детей, — улыбается, но устало, и наклоняется вперёд, чмокая экран своего телефона. — Люблю тебя, котя! Та-ак скучаю, ты бы знал. — И я тебя, — улыбается, по привычке тыкая по экрану там, где у Венти нос и проговаривая тихое «пам». Обязательно сделает так первым делом, как увидит его снова. — Спокойной ночи.