— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
«Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери
Устроившись вблизи огня, стройные оранжевые языки которого норовили добраться до неба, Тая не отрывала взгляда от деревяшек, бумаги и другого хлама, не спеша сгоравшего на дне мусорной ямы. В мягкие бока наливного яблока, недавно упавшего с ветви соседской яблоньки, со злостью впились немытые пальцы, измазанные угольным грифелем карандаша. По руке немедленно побежали, будто наперегонки, сочные капли сока, игриво прячась под рукавами кофты и отвратительно липко скатываясь вниз, к локтю. Тая сделала всего один укус, прежде чем яблоко оказалось рядом с мусором — в огне. Наблюдавшая за хозяйкой лошадь обиженно стукнула копытом о землю, не получив желанного угощения, фыркнула и отвернулась, решив вновь попытать удачу дотянуться до старой яблони, которая, вопреки возрасту, продолжала радовать хозяев и их соседей сочными красными плодами. Тая на ржание позади внимания не обратила, хаотично отбивая сапогом землю и непроизвольно вторя поведению лошади: и нервными, резкими движениями, и недовольным лицом. После нескольких минут самокопания руки по привычке потянулись к карману брюк — к заветным сигаретам, которые дедушка научил Таю сворачивать и закуривать ещё в детстве. По секрету, конечно же — не дай Святая Роза узнать родителям о тайнах деда Курта и младшей внучки. После первого вдоха и наполнения лёгких табаком стало самую малость легче, и плевать на обожженные пальцы, что начали болезненно прокалывать после секундного соприкосновения с огнём. Тая вздохнула, прикрывая глаза. Позволила Джейми и Фарлану поговорить по душам и потому не находила себе места всё то время, что они были в доме наедине. Разведчик был подобен снегу в мае — пришёл в мастерскую также неожиданно, и главное — не принеся ничего хорошего. Тая и вовсе не пустила бы его дальше прихожей, не желая верить бредням незнакомца (удивительную схожесть между ними Тая не успела рассмотреть ввиду нарушенного покоя), но не вовремя спустившийся к ним Джейми брата сразу узнал. Таю попросили оставить их наедине, и хоть она совсем не собиралась этого делать, была удивлена настолько, что на мгновение забыла, что является хозяйкой мастерской и на всех основаниях может остаться. Джейми её секундного замешательства хватило, чтобы мягко подтолкнуть старшую во двор — уж очень хотелось обсудить с братом сотни тем наедине. Пока Джейми со слезами на глазах выяснял у брата причины внезапного исчезновения Фарлана из подземелья, как это особенно болезненно умеют делать дети — неосознанно затрагивая неприятные взрослому человеку темы, Тая продолжала равнодушно разглядывать костёр и думать. В голове боролись, как это часто бывает в трудных ситуациях, две идеи, каждая из которых была по-своему Тае близка. По законам морали и всего того хорошего, что Тае с детства упорно прививали взрослые, она сейчас должна отпустить Джейми с Фарланом, если братья так решат. Всё-таки ребёнку лучше с родственником, да и не может же она отнять у Джейми единственного родного человека. Позволить мальчику обрести семью в лице разведчика было бы правильно. По совести. С другой стороны, Тая ведь за него заплатила. Давно, четыре года назад, отдала двадцать золотых монет (тогда это была огромная сумма для неё, так что стоимость своего помощника Тая помнила хорошо). Вытащила на поверхность. Выходила. Помогла Джейми адаптироваться и продолжить расти здоровым, умным ребёнком. И считала, что имеет полное право потребовать оставить Джейми с ней. Всё-таки Фарлан за эти годы ни разу не объявлялся, а она практически в одиночку воспитала мальчишку. Это её заслуга, а не непонятно где находившегося брата. Да и обучала она Джейми не просто так. В мастерской нужен помощник, иначе Тая не успеет выполнить заказы в срок. А если работа застопорится и Шарп потеряет прибыль — она нервно усмехнулась, — Фарлан же в жизни не рассчитается с ней! Полностью погрузившись в свои мысли, Тая не заметила, как слишком близко наклонилась к огню. Когда щеки и лоб защипало, а глаза вдруг заслезились от костра, она резво вскочила на ноги, отходя дальше от огня и машинально протирая руками лицо. Недокуренная сигарета упала там же, где покоилось обугленное яблоко, а Тая обернулась к двери, чувствуя, как что-то ухнуло в груди. Фарлан, коротко улыбнувшись ей, уже стоял рядом и протягивал руку. — Думаю, нам стоит продолжить разговор на другой ноте? — спокойный и приветливый, Фарлан пока не вызывал доверия у Таи, а не утихнувшая злость на внезапный приход послужила причиной, по которой Шарп не пожала руку в ответ. Отступив от него на шаг, словно пыталась отгородиться от незваного гостя, она с вызовом взглянула на разведчика. — Зачем ты пришёл? Хочешь забрать Джейми? — Вовсе нет. — Тая заметила тень растерянности на его лице, но продолжила относиться к Фарлану негативно. Зачем ещё приходить к ребенку спустя столько лет, если не собираешься его забрать? Иной причины Тая просто не видела. — Я… были обстоятельства, из-за которых я не мог встретиться с Джейми раньше, и сейчас просто хотел увидеть его, — Фарлан пожал плечами, неуверенно улыбнулся. — И хотел сказать тебе спасибо за то, что заботишься о нём. Я живу в Разведкорпусе, так что взять с собой Джейми было бы проблематично. — С прохладным дуновением осеннего ветра Тае пришло запоздалое осознание своей ошибки. Конечно. Это же разведчик. Естественно, что он не стал бы забирать Джейми туда, а она, дура, зацепилась за первую пришедшую в голову мысль и даже нормально подумать не удосужилась. Тряхнула руками, сцепляя их за спиной. После короткого объяснения на Фарлана удалось, наконец, посмотреть без неприязни. — Но я буду помогать с ним, если потребуется. — Не стоит. Я и сама неплохо справляюсь, — буркнула, кивая на калитку. — Если это всё, не смею задерживать, — чуть помедлив, добавила спокойнее. — Если захочешь ещё увидеться с братом, приходи, но на выходных. У нас обычно загруженные будни. Как только Фарлан скрылся за поворотом и Тая смогла облегчённо выдохнуть, позади на пороге дома послышались шаги. Обернувшись, она заметила Уильяма, усевшегося на крыльцо рядом с Джейми и хитро уставившегося на неё. — Как ты могла подумать, что этот солдат собирается забрать Джейми? — он потрепал мальчишку по непослушным волосам, создавая на маленькой голове ещё больший бардак. — Это же нелогично, учитывая место его службы. — Мне это показалось уместным, — пожала плечами Тая. — Не думала, что он может объявиться по другой причине. — С Фарлана недавно сняли условную судимость, поэтому он смог прийти, — довольно заметил Джейми. — Сказал, что его с друзьями забрали из Подземного города насильно. — Насильно? Они, что ли, разбоем занимались? — нервно усмехнулась Тая, скрещивая руки на груди. Кому она позволила навещать Джейми? Вдруг Фарлан только кажется добрым, а на деле… какой-нибудь маньяк? Кроме формы он ничем не доказал факт службы в Разведкорпусе, но Тае оставалось надеяться, что это действительно так. Разбойник не стал бы разгуливать в солдатской форме на виду у горожан. — Вместо того, чтобы зря гадать, я поинтересуюсь у Рика об этом, — предложил Уильям, одергивая рукава льняной рубашки. — После родителей я вернусь к нему, быть может, найду возможность порыться в архивах Военной Полиции. Если это, конечно, важно для тебя, — он выжидающе вскинул широкую бровь, кивнул сестре. Тая неуверенно взглянула на калитку, через которую недавно вышел Фарлан. — Да, думаю, будет хорошо узнать о том, кто он такой. Джейми, в отличие от Таисии и Уильяма, — она поняла это по его наивным глазам — не видел в Фарлане ничего опасного. Сразу как напряжение между старшими, грозной тучей витавшее в воздухе, сошло на нет, начал рассказывать то немногое, что помнил о брате, и то, что Фарлан успел поведать за непродолжительный визит. Отправив Джейми гулять с друзьями (Тая понадеялась на данное им обещание никому не говорить о Фарлане, пока она сама не разберётся со всеми вопросами), Тая зашла вслед за братом в дом, из-за крайней задумчивости споткнувшись на ступеньках. — Тебе ещё нос разбить не хватало, — по-доброму усмехнувшись, заметил Уильям, вовремя поймав сестру за локоть. — Кстати, может, хоть мне признаешься, что испугалась возможности Фарлана забрать Джейми? — Ничего я не испугалась. — Испугалась, потому что понимаешь, что опекун из тебя так себе, — в подтверждение своих слов Уильям, пройдя вглубь кухни, ловко снял крышку с кастрюли, заглядывая внутрь. — Когда в последний раз Джейми ел что-то кроме каши, салатов, которые сам же нарезает, и покупной выпечки? — Он не жалуется, — буркнула Тая, сильнее стушевавшись. — А у меня нет времени готовить. — Или тебе не хочется учиться. — К чему ты ведёшь? — К тому, чтобы ты не отказывалась от помощи Фарлана, — сказал Уильям, разведя в стороны руки, будто считал это очевидным. — Если потребуется, пусть он, как сможет, занимается домашними делами или ходит на рынок. Ты же безвылазно в мастерской сидишь. То за чертежами, то за заказами. — Я не возьму денег с него… — Неужто считаешь Джейми полностью своим ребёнком? — перебил Уильям сестру. — И думаешь, наверное, что раз так, то объявившийся брат не имеет права позаботиться о Джейми. — Уильям! — Но он сестру уже не слушал, отправившись в погреб за овощами. Тая обиженно отвернулась к окну, с сильным нежеланием признавая его правоту. Она не умеет нормально готовить — факт. Несмотря на заботу о Джейми, уделяет внимание в основном его обучению ремеслу, а в остальном мальчик по большей части предоставлен себе — факт. Но что поделать, если помимо ребенка на ней ещё работа, дом, лошадь, в конце концов. И за всем этим надо следить. Тая и сейчас, игнорируя очевидное, считала, что, хоть и не идеально, но со всем справлялась. Но Уильям, вскоре возвратившийся с корзинкой овощей, зарыл новое семя сомнений. — Я не смогу помогать тебе постоянно. И наши родители с дедушкой невечные. Так что начинай думать своей головой, — он потрепал её жёсткие волосы, следом запуская руку в картошку. — В вопросах, не касающихся работы. В инженерном деле-то котелок у тебя хорошо варит.***
Рик задумчиво комкал мокрую марлевую повязку, проигнорировав указание врача прикладывать её к больному месту. Сгорбившись на маленьком деревянном стуле, таком жёстком, что уже через пять минут начало нещадно ломить поясницу, полицейский периодически поглядывал на дверь кабинета врача, ожидая вердикта. Мог ли Рик подумать, что, исследуя место преступления, наткнется на подземного ребёнка? Предугадать, что тот на него набросится? Всё произошло слишком внезапно, но отменная реакция, наконец, позволила проявить себя где-то помимо тренировок. Конечно, противником хотелось бы видеть не десятилетнего пацана, с голоду, как считал Рик, набросившегося на здорового и вполне себе упитанного солдата, но мальчуган кинулся на него так быстро, что тот едва успел увернуться. «Маленький дикий зверёныш», — окрестил ребенка про себя Рик и, после того, как вырубил нахального мальца, ловко перекинул его через плечо и отнес наверх. По-хорошему такого ребёнка стоило отправить на воспитательные работы, но так как в Стенах подобная мера являлась формальностью и бедного мальчишку просто расстреляли бы (с выходцами из подземелья, попавшимися на краже или в попытке убийства, только так и расправлялись), солдат решил сначала оказать ребёнку посильную помощь, а потом отправить домой. Всё-таки именно Рик виноват в сотрясении мозга мальчика, ему и возмещать ущерб, кто бы ни был виноват в потасовке. Сам полицейский тоже пострадал: помимо нескольких синяков на руке под бинтом скрывались свежие порезы, оставленные пацаном, но благо у Рика с собой были пистолет и неплохие навыки ведения ближнего боя. В ребёнка он, конечно, не выстрелил, но напугал и, воспользовавшись элементом неожиданности, кинул в него один из тех самых ящиков, которые мальчик использовал накануне (для чего — оставалось для Рика загадкой, но судя по тому, что он успел увидеть краем глаза, выходя вслед за внезапно убежавшей мисс Кадель, мальчик, стоя на этих ящиках, наблюдал за ними из окна). — Лейтенант Кабертон, — окликнул Рика вышедший из кабинета доктор. Полицейский встал, облегчённо выдыхая в ответ на жжение в мышцах ног из-за неудобного положения, — с мальчиком мы закончили. Сотрясение очень слабое, он быстро придёт в норму. Но я бы рекомендовал давать ему витамины и соблюдать постельный режим, — он протянул лист с едва разборчивыми названиями лекарств. — На этом позвольте откланяться. — Много пациентов, доктор? — из вежливости поинтересовался Рик, хотя ответ был очевиден. То тут, то там из палат слышались кашель, чьи-то болезненные шарканья — приближался ноябрь и все слабые здоровьем горожане начинали подтягиваться в больницу с очередной новостью о гриппе. Доктор утвердительно кивнул, более не тратя на солдата времени, и ушёл в противоположном направлении. Рик осторожно заглянул в палату мальчика. — Чего ты так надулся? — отшутился лейтенант, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. Уже потянулся потрепать ребёнка по волосам, как тот резко повернулся и практически цапнул солдата за палец. Точно зверёныш. — Поговорить ты, видимо, не хочешь? — Ты меня похитил, — хмуро заметил мальчик, залезая на постельное белье с грязными ногами. Рик осторожно пододвинул их к краю, заставляя ребёнка лишний раз не портить имущество больницы. — Я убью тебя. — Ты слишком категоричен. Я просто хочу тебе помочь, — предупреждая его возмущение, Рик резко вскинул руку, совсем недавно послужившую мальчику мишенью. — Скажи своё имя для начала. Меня можешь звать Рик. — …Тоби, — неуверенно ответил тот. — Хорошо, Тоби, теперь послушай меня внимательно. Во-первых, я вовсе не хотел причинить тебе вред и ударил только потому, что ты первый на меня набросился. — Рик видел по сильно сведенным друг к другу бровям и чересчур враждебным глазам, что Тоби ему не верит. Но считал, что правильнее будет объясниться, прежде чем забирать парня к себе домой. — Ты шёл ко мне… — Чтобы помочь, — перебил Рик. — Ты же упал с тех сгнивших ящиков, не так ли? — Не скажу. — Хорошо. — Однако по лицу Тоби было понятно, что полицейский не ошибся. — Зачем ты следил за нами, не поделишься? Тебе была интересна мисс Кадель или, быть может, оставшиеся пожитки миссис Пенкинс? — Да сдались мне вещи этой дряхлой старухи, — рыкнул Тоби. — Это допрос? Ты вроде про помощь затирать начал, так чего же теперь… — Просто пытаюсь понять ситуацию. Потому что если ты следил за мисс Кадель, то я предположу, что вы знакомы и что… — Рик наигранно задумался, потерев рукой подбородок. Тоби напряжённо подался вперёд. — Ты живёшь в приюте, в котором она работает. Если так, то после выздоровления я верну тебя ей. — Ты собираешься держать меня здесь ещё? — всё так же нервно спросил Тоби, кинув взгляд в сторону двери. Когда Рик кивнул, мальчик, не дожидаясь подробных объяснений, бросился к выходу, словно птица перелетая кровать, но полицейский вовремя его остановил. На удивление Тоби, удара по ещё болевшей голове не последовало, а открыв зажмуренные от страха глаза, мальчик вообще обнаружил себя прижатым к солдату. Рик практически обнимал его, только делал это так, чтобы Тоби не сбежал. Ребёнок в руках забрыкался. — Отпусти меня, мудак! — Какие нынче неблагодарные дети, — с грустным вздохом покачал головой Рик, не ослабляя хватку и игнорируя оскорбления в свой адрес. — Я тебя в больницу привёз, а ты так… Ещё и мисс Кадель не помогаешь. — А что с ней? — услышав о воспитательнице, Тоби перестал вырываться так активно, и Рик, смекнув, что мальчик привязан к Кадель достаточно сильно, решил свести диалог к ней. — С ней — ничего. Но ты же должен понимать, если вернёшься раненым и слабым, как сейчас, только проблем ей доставишь. Я же хочу позаботиться о том, чтобы ты окончательно выздоровел, а потом отвести тебя домой. — Зачем тебе это? — Тоби недоверчиво сощурил глаза, поворачиваясь, насколько это было возможно, лицом к солдату. — Я просто хочу вернуть долг своей совести, — искренне ответил Рик. — Потому что калечить детей — последнее, что должен делать порядочный человек. — Значит, у тебя просто есть деньги, чтобы думать о порядочности, — ответил Тоби. Рик не стал вдумываться в значение его слов, но даже так они болезненно укололи в сердце. Однако полицейский не мог не радоваться своей маленькой победе: Тоби медленно поплелся к выходу, — и Рик решил, что смог убедить его в своих словах. О том, что на самом деле задумал Тоби, Рик, в силу своей наивности в отношении маленького ребёнка, не догадывался. Внезапно открывшаяся дверь, с которой Тоби чуть не столкнулся носом, представила им угрюмого доктора, возмущенного от пальцев ног до конца недлинной седой бородки. — Вы всё ещё здесь? — Мы уходим, уходим, — усмехнулся Рик, в доказательство поднимая вверх руки и медленно двигаясь к двери. — Так уходите живее! Тоже мне, молодежь. Еле ноги перебираете.***
В Подземном городе люди страдали из-за плохих условий. И дело не только в постоянной сырости, плохой гигиене и отсутствии солнечного света — на улицах зажигали фонари, но и те не были способны достаточно осветить местность. Помимо прочего, в подземелье невозможно было достать хорошую еду. Торговцы везли продукты сюда в последнюю очередь, но и то, что всё-таки доставалось жителям города, было не самого лучшего качества. Спасибо, что цены не завышали — даже торговцы понимали, что нет смысла брать денег с живущих здесь людей больше, чем они могут дать. Но товара не хватало. Вырастить что-то в подземелье также было проигрышным вариантом, ибо даже те редкие места, куда падало солнце через просветы в земле или ямы, были сплошь завалены камнем. Жители города умирали от болезней, голода или бесчисленных убийц, пытавшихся выжить любым путём. Реми искренне пыталась найти в своём положении что-то хорошее. За пять лет, проведенных в городе, она успела увидеть множество ужасающих вещей, однако несгораемая вера в Бога и то, что он не даёт человеку тех испытаний, которые тот не может пройти, не позволяла отчаяться. Отросшие кривые ногти монотонно поддевали и отбрасывали в сторону кусочки скорлупы. Слюна уже наполнила рот, воинственно урчал живот, умоляя хозяйку дать немного еды. Но Реми будто не чувствовала сигналы собственного организма. Мысленно она бегала по городу в попытках найти Тоби, который уже второй день не попадался на глаза. Куда мог подеваться её милый маленький друг, Реми не имела ни малейшего представления, но с утра успела пройти по более-менее опасным районам и даже попросить пару знакомых сообщить ей, если какие-то новости о Тоби появятся. Но никто ничего не знал. А Реми была слишком занята другими голодными детьми и прочим, чтобы весь день посвятить поискам Тоби. По щеке вновь скатилась слеза, падая на тощую руку. Привычное состояние последних дней. Сколько бы Реми не молилась, стоя коленями на холодном от сырости полу, ни одна из проблем, внезапно обрушившихся на уставшую рыжую голову, не решалась. Не было никаких идей. Куда подевался Тоби? А что с миссис Пенкинс? Бродит ли её убийца по Подземному городу, выискивая новую жертву, у которой он вырвет сердце, или он стал очередной проблемой людей на поверхности? И главное — какое отношение имеет Пенкинс к культу, чьи браслеты она хранила у себя дома? От одной мысли о секте спина Реми покрывалась мурашками, сердцебиение испуганно учащалось. После того, как собственная семья с ней обошлась, по-иному быть не могло, и Реми оставалось надеяться, что это лишь недоразумение. Попасться на глаза членам культа в её случае было намного опаснее, чем всю жизнь провести в Подземном городе. — Реми, я хочу кушать, — к столу, за которым сидела воспитательница, подошла маленькая девочка. Ева редко просила еду, потому что большую часть времени проводила в кровати из-за болезни. Хотя порванный матрас, который Реми когда-то забрала со свалки, едва ли можно было назвать кроватью для полноценного отдыха. — Держи, детка, — Реми отдала ей половину яйца и кивнула в сторону нескольких кастрюль у окна. — Там ещё остался суп, быть может, даже немного капусты. Доешь и набери воды. Я нагрею её, вместе помоемся. — Проследив за Евой, пытавшейся распределить половинку яйца на несколько кусков, Реми вздохнула. Поддержание хотя бы какого-то уровня гигиены в приюте — то немногое, чем она могла гордиться. До её прихода Пенкинс не сильно об этом заботилась, да и дети не хотели тратить время на уборку, однако Реми (далеко не с первого раза) удалось убедить их, что от чистоты зависит здоровье. За последние полгода дети здесь стали сплочённее: ребята посильнее ходили за милостыней или грабили прохожих, и хоть Реми и говорила им о том, что воровать — плохо, но факт подобного добывания денег, скрепя сердцем, игнорировала. Жить на что-то надо. Дети помладше или больные помогали в заведениях, где угрозы для них было меньше (во многом из-за того, что сама Реми договаривалась с владельцами баров и публичных домов по поводу работы детей и старалась со всеми состоять в приятельских отношениях, чтобы люди шли на уступки). Кто-то, как Ева, помогали в приюте с готовкой и уборкой. Вторую часть яйца и немного гречки, оставшейся с утра, Реми отнесла Эмму. Он, в отличие от Евы, из-за болезни не мог даже встать на ноги и являлся ещё одной причиной, по которой она не могла посвятить время поиску Тоби. — Эмм, дорогой, — позвала она, присаживаясь на край постели. Воспитанника поместила в своей комнате, чтобы дать ему возможность отдыхать в тишине, и теперь, помимо прочего, мучилась от боли в спине из-за сна на полу в неудобном положении. — Я принесла тебе немного гречки. Ты же любишь её. Мальчик сонно посмотрел на Реми, сдул с лица мешавшую прядь длинных русых волос и кое-как уселся, поддерживая ослабшее тело руками. Реми попыталась улыбнуться ему и протянула дрожащей рукой ложку гречки. Нос болезненно защипало, со щеки скатилась очередная слеза. Не расстраиваться из-за болезни ребёнка Реми просто не могла — за своё пребывание в приюте она слишком хорошо усвоила, предвестником чего является такое бледное осунувшееся лицо. — Почему ты плачешь? — уточнил Эмм. Упрямые волосы продолжали лезть в лицо, вместе с едой попадая в рот и портя всё наслаждение долгожданной трапезой. Эмм резко откинул несколько прядей назад, а Реми испуганно ухнула, уставившись на клок волос, оставшийся в его руке. — Ой. — Давно они у тебя так выпадают? Я же просила Еву расчёсывать тебя… — Я не маленький, сам могу расчесаться, — обиженно заявил Эмм, скрестив руки на груди и надув впалые щёки. В такие моменты он становился неожиданно бодрым и совсем непохожим на увядающего ребёнка. А сердце всё сильнее щемило, как только Реми осознавала, что общаться с Эммом осталось недолго. — Когда ты придёшь рассказать ту сказку? Ещё вчера обещала. — Прости, дорогой, — она нежно поцеловала мальчика в холодный мокрый лоб, вызывая у того довольную улыбку. Сильнее укрыла его одеялом. Едва заметно дёрнулась, услышав чей-то крик с нижнего этажа, но постаралась сохранять внешнее спокойствие, чтобы ненароком не напугать Эмма. — Расскажу её сегодня, как только придут остальные и я их накормлю. — Только не забудь. Я очень хочу узнать, что мудрый Лис сказал Маленькому принцу. Реми летела по коридору со скоростью птицы, борясь с накатившей дурнотой. Перед глазами плыло, и она понадеялась, что доносившийся снизу плач ей лишь померещился. От срыва её отделяли считанные крупицы самообладания. К сожалению, слух не подвёл. Как только Реми зашла на кухню, увидела рядом с Евой, что-то собиравшей по полу, к своему удивлению, Фарлана. — Что происходит? — Реми, прости меня, — Ева кинулась к воспитательнице, размазывая сопли по лицу, но запнулась о собственную ногу. Реми вовремя подоспела к ней, упав на колени и сильно зажмурившись от болезненного соприкосновения с каменным полом. Ева состояния старшей не заметила. Она залезла к Реми на колени, зарылась заплаканным лицом в её рыжие волосы и продолжила лепетать извинения. — У нас случилась небольшая авария, — виновато признался Фарлан, кивнув на разлитый суп и сырой, разбросанный по полу хлеб. Реми устало вздохнула — она еле выбила уценённую буханку на последние деньги, но расстраиваться уже не было сил. К прочим ощущениям добавилось непонятное жжение в животе, от которого хотелось выть. Или хотя бы плакать. Но перед Фарланом она старалась показаться работоспособной, чтобы и его не разочаровывать омутом собственных проблем. — Я сказал Еве, чтобы она не расстраивалась — я куплю вам хлеба вместо этого, но она всё равно… — Реми его уже не слушала. Не видела и исказившегося в страхе лица. Лишь хмуро оглядела свою испачканную в крови рубашку, стиснутую тонкими ручками. Повело в сторону. Через мгновение каменные стены приюта отразили испуганный детский крик.***
Увидеть разведчиков третий раз за месяц Тая хотела меньше всего. И даже дружелюбная улыбка Моблита, шедшего впереди Ханджи, не согрела сердце инженера. Но не впустить потенциальных клиентов Тая также принципиально не могла. — Хотите сделать заказ? — уточнила она с явным сарказмом, усаживаясь за стол, где обычно заполняла документы с клиентами. — Быть может, вас интересуют мои услуги с выездом? — Ты угадала, — Ханджи, судя по её милой, но в отличие от Таи — искренней улыбке, не столько оценила шутку, сколько рада была наконец решить проблему Разведкорпуса. — Приехали заключить с тобой контракт. — Условия? — сразу подключилась Тая, мельком взглянув на Моблита. Тот указал на бумаги, которые только что достал из дорожной сумки. — Мы хотим, чтобы ты обучила одного из наших новичков инженерному делу в отношении УПМ. Если согласишься на двух учеников — ещё лучше. Мы их обучение, конечно же, оплатим. — Сроки какие? — В зависимости от их успехов. Если обучишь за несколько месяцев — отлично, если потребуется год — значит, год. — И вы будете оплачивать всё время их занятий? — Разумеется. Мы нашли, откуда взять средства. — Что ж, — Тая вытащила из тумбочки книгу заказов и принялась бегать взглядом по строкам, рассчитывая, сможет ли выделять по несколько часов на обучение солдат. Карие глаза заблестели, предвкушая интересное дело. — Давайте обговорим детали.***
Тоби медленно натягивал через голову тонкую кофту, внимательно прислушиваясь к каждому шороху на кухне. Одежда была ему велика, но всяко лучше, чем та пара порванных свитеров, что он периодически менял в Подземном городе. Хотя, если бы не Реми, он вообще без них ходил. Какая разница, если там никогда не бывает тепло? От мысли о Реми сердце предательски сжалось. Тоби чувствовал себя настоящим предателем, понимая, что через пару минут его вкусно накормят в тёплом, светлом помещении, в то время как и Реми, и другие ребята продолжают чахнуть в подземелье. Наверное, они уже кинулись его искать. Реми — точно. Тоби давно заметил, что она заботится о нём больше, чем об остальных (и в тайне гордился этим, пользуясь постоянным вниманием к себе), так что воспитательница не могла не заметить его пропажу. Весь город небось уже на уши поставила. Но и Тоби позволил отвести себя в логово врага (по-иному Рика пока не воспринимал) не просто так. Замерев на пару мгновений и сильнее напрягая слух, Тоби бросился рыться в комодах в попытке найти что-то ценное, за что можно получить большую сумму. Полицейские имеют хорошее жалование — об этом Тоби много слышал от торговцев, — значит, у Рика должны быть где-то спрятаны деньги. Оставалось всего-то найти их и вернуться к Реми. А там можно будет и на поверхность вместе выбраться. — Эй, зверёныш, ты там как? — послышалось из соседней комнаты. — Заткнись, я тебе не зверёныш, — Тоби, тем не менее, быстро закрыл ящики и недовольно взглянул на дверь. Вот бы этот полицейский его не трогал. Или лучше — вообще ушёл куда-нибудь по делам. Тогда у Тоби появится возможность тщательнее осмотреть помещения. С наигранно грозным выражением лица (на самом деле на прозвище, данное Риком, Тоби было глубоко плевать) он вышел в гостиную, с непривычки поправляя кофту. — Что ещё? — Ужин готов, — сказал Рик, кивая на стол. Пахло необычно, но вкусно. Так вкусно, что рот Тоби в мгновение заполнился слюной и все мысли улетучились со скоростью ветра. Он недоверчиво подошёл к столу, ещё не понимая, чем насколько вкусным может завлекать его полицейский. На тарелке лежали жаренный картофель и какой-то коричневый, особенно приятно пахнущий кусок. — Это картошка с мясом. Знаю, вечер, но подумал, что тебе стоит этим подкрепиться. — Рик тепло улыбнулся, потрепав мальчишку по волосам. Тоби видел, какое удовольствие полицейскому доставляет забота о нём. Поверить, что это внимание безвозмездно, было трудно, но Тоби всё же решил не испытывать судьбу и попробовать мясо, раз предлагают. Руки взволнованно дрогнули, когда кусочек оказался в самой близи рта. — Что же, — по-доброму усмехнулся Рик. У Тоби не было и малейшего желания наблюдать за действиями солдата — все мысли только о чудесном вкусе мяса, которое он только что попробовал. Никогда не ел ничего лучше. Дыхание сперло, пока Тоби пережёвывал кусок, сразу берясь за второй (вилку он откинул ещё в самом начале, предпочитая пользоваться руками). — Рад, что тебе понравилось. Приятного аппетита, маленькая хрюшка.***
Реми медленно, с болезненным стоном разлепила глаза, жмурясь от чудовищной ломоты в ногах. Упала, наверное. Или тело болело ещё до… потери сознания? Взгляд сразу наткнулся на Фарлана, и она лишь с облегчением подумала, что солдат, должно быть, проследил за детьми, пока она спала. Фарлан, правда, радостным совсем не выглядел, хоть пробуждение Реми, подумала она, явно стало для него хорошим знаком. — Вы не искали Тоби? — спросила первым делом. — Прошлись по тем районам, где ты не была, но его нигде нет. — Реми устало прикрыла глаза, с сожалением возвращаясь в ураган всех тех проблем, от которых смогла ненадолго вырваться. — Как ты себя чувствуешь? — Сносно, — она тяжело оперлась на локти, с трудом принимая сидячее положение. Огляделась. Реми спала на матрасе Евы, заняв его вместе с одеялом практически полностью. Сама больная хозяйка, укрывшись покрывалом, уснула в ногах воспитательницы и сейчас сквозь сон лепетала что-то бессвязное. Покрасневшее, заплаканное лицо девочки Реми смутило, но предположение, что Ева так расстроилась из-за воспитательницы, позволило не заострять на этом внимания. — На поверхности был дождь? — А, ты об этом, — Фарлан посмотрел на лужу на деревянном полу, не успевшую до конца впитаться. — Мы с Евой решили помыть пол после вчерашнего. Но не рассчитали, что здесь… — Он сохнет дольше. Потому что сам по себе сырой, — насмешливо хмыкнула Реми. Поймав удивленный взгляд Фарлана, пожала плечами: — Я живу в этом городе около пяти лет. Так что законы поверхности мне знакомы сплошь и поперёк. — Тогда как ты попала сюда? — Реми заметила, как он осекся сразу же, как задал вопрос. Не обиделась. — Долгая история. Думаю, мне стоит продолжить поиски Тоби, потом ещё приготовить еды… Убраться… Я взяла ответственность за этих детей, так что они — моя первостепенная обязанность. Потом, если хочешь, поговорим. — Реми, мне кажется, тебе стоит подняться наверх, — Фарлан кивнул на одеяло, и Реми только сейчас обратила на него внимание. Застыла. — Почему?.. — осознание ошпарило тело кипятком, выбивая из груди весь воздух. Одеяло Эмма, согревавшее её всю холодную ночь, стало молчаливым приговором. Реми быстро поднялась в каморку, где последние дни жил Эмм. Краем уха слышала, как Фарлан шёл следом за ней, но уже не думала ни о своем внешнем виде, ни о впечатлении, которое производит на солдата. Важнее всего сейчас был Эмм. Как только она открыла дверь, лицо свело судорогой. Слабость, ещё одолевавшая больное тело, невидимой рукой толкнула в грудь, отбирая возможность вздохнуть, но взамен подарила болезненное жжение. Реми оперлась на Фарлана, подоспевшего к ней со спины. И продолжила безотрывно разглядывать крохотное тощее тельце, душа которого навсегда его покинула. Сделав с помощью Фарлана пару шагов, Реми опустилась на колени перед кроватью и, будто надеясь, что с её прикосновением в тело мальчика вернётся жизнь, крепко сжала его руку. — Он умер во сне, — прошептал Фарлан, уместившись рядом. Одной рукой обвил плечи Реми, придерживая её от падения. — Не мучался. Ева попросила проведать мальчика, я нашёл его уже мертвым. — Эмм всегда мучился. За шесть лет жизни он не болел всего пару месяцев. Удивительно, что столько продержался. Храбрый, сильный Эмм, — она, будто находясь в собственной реальности, растирала холодную ладонь ребёнка. Но безжизненные глаза уже несколько часов были закрыты. Из её же — вновь потекли слезы. Тяжело. Сколько Реми плакала за последние дни? Годы? А сколько похоронила детей… — Сразу после того, как ты отключилась, я заходил сюда, когда Эмм ещё был жив. — Он что-то говорил? — сожаление, что она не оказалась рядом в его последние минуты, набатом било по вискам. Зажмурившись, Реми тихонько завыла, прикрывая лицо руками. Нельзя расстраиваться. Для Эмма так будет даже лучше — этот безгрешный ребёнок наверняка сейчас на пути к Раю, так что ей не следует переживать. Но слёзы никогда не были друзьями в невзгодах. И когда разум просил остановиться — лились сильнее. Как сейчас. — Спросил, что сказал мудрый Лис маленькому Принцу. — Сердце пропустило удар. — Ты ответил? — Нет, — растерянно признался Фарлан. Реми согнулась около его ног, ладонью заглушая рыдания. — Я… не знаю этой сказки.