***
Эдгар старается не смотреть на дорогу, будто бы это сможет отсрочить приезд работников Накамуры. И думать о том, что он будет делать по приезде, тоже не получается. Слепо хочется помочь спастись своим людям и не дать им умереть вместо себя. Фэнг напевает какую-то странную песню, сосредоточенно выглядывая посреди двухполосной дороги нужный поворот, и Эд в очередной раз не может понять этого человека. Но он ему, в какой-то степени, благодарен. Лишь завидев Пайпер, Эдгар подпрыгивает и резко жмет на автомобильный сигнал, перегибаясь через подлокотник. Фэнг вздрагивает. Машина останавливается, кочевник мигом выбегает из нее и тянется к пистолету Пайпер. Та дергает рукой, отходит на два шага назад. Эд видит эту девушку второй раз. Но этот раз настолько сильно отличается от первого, что становится не по себе. Теплая, бархатная кожа, почти полностью закрытая узким комбинезоном, покрыта мурашками, такими крупными, что разглядеть можно с расстояния; колени в сыром песке и грязи, руки — в крови. Эд не беспокоится: сразу понимает, что кровь чужая, и бегло осматривает тело на земле. Тут же застывает на месте. — Что ты… — Привет, — Пайпер тыльной стороной ладони вытирает холодный пот со лба, стараясь вернуть уверенность в свой голос. — Не волнуйся, он жив. Биби немного поорудовала битой. — Я не об этом! — Эд подходит на два шага ближе, вглядываясь в расслабленное лицо Мортиса. — Ты что, собиралась его убить? — Я… — Пайпер мешкается, уставившись на пистолет в своих руках, но от ответа ее спасает Фэнг. — Какого черта? — корпорат, торопясь, подбегает к двум другим ребятам и опускается на колени. — Мортис! Ебать, что за хрень? — Фэнг растерянно смотрит на бывшего коллегу, хлопая того по щекам. — Сука! — Ты его… знаешь? — Эд, как и девушка рядом, морщится от такого обращения с Мортисом, потому что тот не заслуживал никакого проявления заботы, предоставленной ему сейчас. — Сейчас это вообще не важно! — Фэнг встает с песка, даже не отряхиваясь. — Ему надо помочь. — Нет, — одновременно, словно потрясенные таким отношением к Мортису, выдают Пайпер и Эдгар и после удивленно переглядываются. Эд сконфуженно продолжает: — Думаю, у нее были причины так поступить. Давайте просто притащим его в ближайший трейлер. Его не успевают даже взять под руки, так как звуки десятка моторов и шороха шин на дороге ясно дают понять, что сейчас важнее. Пайпер качает головой. — Там раненая девушка, — она указывает на большой грузовик вдалеке, — и Биби. Эд молится, чтобы девушкой не оказалась Колетт, и бросает попытки поднять Мортиса с земли. Так же поступает Пайпер. Фэнга, упрямо старающегося помочь, тянут следом. Они бегут по уже практически пустому клану, и, хотя некоторые машины и палатки в спешке были оставлены кочевниками, фургона осталось лишь четыре. Шелли, Нани, Мортиса и Белль. Тетя осталась тут? Не успела уехать? Судя по всему, клан предупредили, так почему Белль здесь? Когда в машину Нани вваливаются еще три человека, та дергается, поворачивая голову на дверь, и ошарашенно смотрит в проход: — Т-твою мать! Они здесь? — Нани застывает с окровавленным куском ваты в руке. Эдгар медленно кивает, смотря по сторонам. Он редко был в таких больших помещениях клана — мощных грузовых автомобилях, обычно служащих для перевозок на дальние расстояния, но в кланах кочевников неизменно обустраиваемых под жилые помещения или, как сейчас, еще и под рабочее место рипера. Биби, облокотившись на стену слева, крутила в руках металлическую биту. Спиной к нему сидела Шелли, скорее всего, что-то повредившая на лице. Она безмолвно застыла на низком стуле, едва ли делая вдох-выдох каждые полминуты. И Колетт. Эд не ожидал встретить лучшую подругу так скоро. Та стояла рядом с рипером, от удивления прикрывая рот рукой. В ее глазах блестели слезы, но смотрела девушка отнюдь не на Эдгара. — Я не успею вытащить шарик! — Нани растерянно шарит руками по столу рядом. — Что же делать? Шелли подает голос. Судя по реакции Летт, впервые с момента получения ранения. — Иди, Нани. Просто… дай мне какой-нибудь обезбол. Рипер мешкается, всплескивает руками, бежит к соседним ящикам и выкладывает практически весь запас ингаляторов — около десяти-двенадцати штук — на стол. — Я так не могу. Должна ведь помочь… — Нани облокачивается на полку и смотрит в лицо раненной кочевницы, а Шелли лишь слабо мотает головой. — Ты уверена? У тебя не больше дня, Шелли, потом все станет куда серьезнее. — Иди. Просто постарайся уехать с кем-нибудь, а то перестреляют всех. Нани выбегает, оставляя дверь нараспашку, и в фургоне воцаряется тишина. Колетт, наконец, смотрит на Эдгара, но не говорит ни слова, пока Шелли тоже не поворачивается к нему. Фэнг охнул. Вместо левого глаза у кочевницы неясное кровавое месиво. Все вокруг пораженного участка синее, иссиня-черное или бордовое, полностью заплывшее в этом огромном синяке, напоминающем опухоль, болезненно похожим на нарыв. Внешний угол глаза — сплошная рваная рана, но неглубокая, хотя кровь из нее, судя по всему, течь перестала только что. Эд, конечно, видел вещи намного страшнее — но то, с каким самообладанием Шелли молча взяла кусочек ваты, приложив его к глазу, и сверху намотала бинтом — вызывало ужас. В ее единственном видимом глазу не было ни намёка на храбрость или решимость. В полной тишине кочевница сгребла в охапку ингаляторы и кинула в какую-то сумку у входа, оттолкнув Эдгара рукой. — Если мы сейчас не найдём себе машину, то и нас пристрелят. Не стойте столбом. На руке у Шелли красовался красный отпечаток с тремя маленькими ранками. Вот почему она вообще в сознании: Нани применила инжектор. Летт первая выходит из трейлера, уставившись на дорогу. Первые незваные гости тут. Следом за Колетт выбегают все остальные, и только Эдгар, вспоминая, где они оставили машину, от досады тянет себя за волосы. — Нам надо туда же! Мы оставили пикап у той границы лагеря. Биби разъяренно пинает ногой воздух, кто-то разочарованно вздыхает. — Хуже не будет. Все машины разобрали, — подает голос необычно тихая Колетт. — Пойдём в обход. Дождемся, пока корпораты сдвинутся ближе к центру. Эдгар согласно кивает.***
До машины рукой подать — всего два сраных метра, а Биби, вообще, ринулась вперед и запрыгнула в кузов, присев там так низко, как только смогла — когда Эд обращает внимание на громко застонавшего Мортиса. Но не один Эдгар: кто-то из корпоратов поворачивается, высматривая на земле тело, и кричит остальным коллегам. Ребят не замечают, потому что, спасибо Белль, ее фургон отчасти закрывает машину. Сама тетя уехала с первым потоком, который направился в другой штат во главе с Байроном, и оставила свой трейлер на Колетт. Хорошо, что Белль в безопасности. Эдгар единственный, кто обращает внимание на что-то помимо побега, и единственный, кто замирает на месте, когда в Мортиса очередью стреляют из штурмовой винтовки. Вот и все. Не слышно, сказал ли Мортис еще что-то перед смертью, но слышно, как неизвестный человек из Накамуры кричит еще раз. И смотрит в глаза выглянувшему из укрытия Эду. — Твою мать, — Фэнг, единственный, кто еще не сел в машину, подбегает и рывком тянет Эдгара на себя. — Быстрее, дебил! Эдгар запинается, но под яростным взглядом Фэнга как можно быстрее бежит в машину, прыгая на кузов к Пайпер и Биби. Фэнг подталкивает кочевника, в страхе пригибаясь от пары пуль, выпущенных в их сторону, и кричит: — Давай! Машина трогается. Колетт слишком резко выворачивает руль, и машину заносит, от чего Биби нещадно матерится на напуганную кочевницу. Сзади снова стреляют, кричат, заводят один-два двигателя машин. Но, думает Эдгар, они сумеют оторваться. — Куда ехать-то? — Летт поворачивает голову в сторону Шелли, на пассажирское сидение. За нее отвечает Фэнг, громко говоря в открытое окно спереди. — Я укажу дорогу. Пока что доедем до хоть какого-нибудь дома. — Что? — Летт кричит в сторону и напрягает слух. — Я скажу, куда ехать! — Фэнг недовольно повышает голос, высовываясь из кузова. Эд, полусидя, смотрит на синее небо и редкие сухие кусты в пустоши. Сырой песок постепенно начинает высыхать, но очень маленькие, неглубокие лужи пока что появляются в поле зрения кочевника. Дорога неровная, сплошь в ямах и кочках, а машина едет с такой скоростью, что Эдгар мечтает доехать хотя бы без сильных синяков на спине и ногах. Перед ним сидит Пайпер и настороженно вглядывается вдаль, хотя две несчастные машины, отправленные за ними, давно позади. Рядом и Биби. Та продолжает грязно ругаться себе под нос и сжимать в руках железную биту. Будто бы готовится для удара. А Фэнг, стоя на коленях сбоку, перекрикивается с Колетт о маршруте. Эдгар не понимает, что испытывает к этому человеку — бесконечное желание избить до полусмерти из-за угрозы клану или благодарность за спасение собственной шкуры. Чувство омерзительное.***
Наконец машина с характерным скрипом останавливается далеко от обочины дороги. Только сейчас вспоминается, что пикап совсем не новый и мог бы сломаться в любую минуту, но, к счастью, этого не произошло. Эдгар неуклюже встает, зацепившись чёрной штаниной за какой-то осколок в стенке кузова, и прыгает вниз на сухой песок. Так же поступает Биби, после протягивая руку своей девушке и помогая ей вылезти из машины. Выходит Колетт, нервно озираясь по сторонам, и в машине остается только Шелли. Она сидит, молча уставившись на собственное колено, на котором ткань темно-синих джинс порвана и перепачкана грязью. — Шелли? — ласково зовет подругу Колетт. — Ты можешь выйти? Шелли грустно, как-то вымученно усмехается, мотая головой: — Мне ведь не ногу отстрелили. Сейчас иду. Эдгар пытается понять, настолько ли хороша Шелли в самообладании или, может, пока что обезболивающее действие препарата Нани не прошло? Насколько вообще болезненны травмы глаза? Он даже не знает, что случилось. А Колетт, как ни странно, не обращает внимания на лучшего друга. Перед ними стоит невысокий двухэтажный домик. Такие дома обычно занимаются фермерами, которые выращивают синтетические культуры, или используются в качестве опорного пункта некоторыми кланами кочевников. Но этот дом был в окружении иссохшихся кустарников, ветряных мельниц и больших каменных глыб — ни чужого лагерного костра, ни поля синтетики. Хорошо сохранившееся бетонное здание, по углам заколоченное металлическими пластинами, на месте окон — ржавые листы железа, в некоторых местах пробитые пулями, у толстой двери кодовый замок, слабо мигающий зеленым. — Ну и что это за хрень? — первой подаёт голос Биби, вставая за спиной у гордо поднявшего голову Фэнга. — Дом, — Фэнг упирает руки в бока, внимательно осматривая постройку, — я тут давно не был. Даже не знал, что он так хорошо сохранился. — Ты тут жил, что-ли? — бурчит Эдгар, тут же вспоминая, что в досье корпората черным по белому значилось рождение в пределах Китая и недавний переезд в НСША. — Нет, кончено. Это… что-то вроде опорного пункта. Когда торгуешь имплантами незаконно, такие места очень нужны. — Мы можем быть уверены, что там никого нет? Или, хотя бы, что место безопасное? — Пайпер встает рядом с Би, разминая затекшую шею. — Да, — отвечает Фэнг, приближаясь ко входной двери, — в последнюю неделю этим домом не пользовались точно, так что день-два он нам выиграет, — парень оборачивается на Шелли, — тем более, что есть… пострадавшие. Фэнг мнется, вспоминая код от замка, но после точными и уверенными движениями набирает несколько цифр и букв. Его длинные, чуть ли не до колен, волосы в низком хвосте спутались, а челка лезла в глаза, но более практически ничего в корпорате не выдавало следов похищения, угона авто и последующего побега. Эдгар про себя хмыкнул: у него-то была порвана любимая короткая джинсовка, которую он надел вместо куртки с эмблемой клана, а волосы, ранее мокрые от пота, сейчас вскочились и торчали во все стороны. Сбоку суетливо забормотала Колетт, под руку идущая с Шелли, и мельком глянула в глаза Эду; но сама, видно, не ожидала, что пересечется с ним вглядом, и следом досадливо отвернулась. Эдгар дернулся от фантомной боли, пронзившей все тело. Точно. Теперь для всех в клане он сраный предатель. Фэнг, тем временем, делает приглашающий жест в сторону двери. Войти первой решается Биби, крепче сжимая в руках биту. Следом за девушкой заходят все остальные, и замыкает процессию Фэнг, запирая дверь изнутри. В доме темно. Из-за того, что и на улице уже стемнело, не видно почти ничего, и только едва пробивающийся через щели металлических пластин лунный свет помогает сохранять спокойствие. — Ой, сейчас, — корпорат протискивается вперед, — выключатель где-то недалеко. Фэнг шарит рукой по стене, и, наконец, находит кнопку. Зажигается одинокая тусклая желто-оранжевая лампа, и новоприбывшие, наконец, могут оценить помещение. Старый, весь в масляных пятнах, диван темно-серого цвета и пыльное сломанное кресло в самом углу большой комнаты. В другом углу — красно-желтый обогреватель и сбоку от него запасной генератор. Прямо под потенциальным окном деревянный стол, у которого вместо одной ножки подставлена тумба без ящиков; стол завален мелкими проводами и несколькими кабелями мгновенного подключения, под ним — разобранный системный блок и перепачканные листы со схемами. Слева от входа есть лестница на второй этаж, справа — теоретически, кухня, но, скорее всего, точно такая же комната, как и та, в которой сейчас стоит Эдгар. И везде пол в грязи, пятнах от машинного масла и окурках, а у стены валяется странный фиолетовый баллончик, может быть, из-под краски. Фэнг растерянно подходит к столу, сметает с него руками весь мелкий мусор и непонятливо хлопает глазами. Идет в ближний пустой угол, нарушая топотом тяжелых сапог повисшую тишину, и как-то нервно ухмыляется. Одну руку упирает в бок, другой чешет подбородок, пытаясь скрыть кривую улыбку. — Что-то не так, — наконец заключает парень, поворачиваясь к остальной компании. — В смысле? — спрашивает Эдгар. — Тут кто-то есть? — Был. Здесь вообще не осталось груза. Никакого, понимаешь? Ни единого импланта или системы для проверки. — И что это значит? — будто бы между делом спрашивает Пайпер, направляясь к дивану в углу и скептически осматривая грязное пятно на нем. — Ну, технически, что больше это не опорный пункт. Я без понятия. — Я думаю, что сначала нам нужно немного прийти в себя, прежде чем строить теории заговора, — громко чеканит Биби, после чего следует за своей девушкой и стелит на диван фиолетовый бомбер эмблемой вверх, позволяя Пайпер сесть на него сверху, а сама садится рядом на пыльное сидение. Все негласно соглашаются с нетраннером и проходят вглубь помещения. Четверо девушек спокойно помещаются на диване, но Колетт и Шелли оказываются на разных его концах. Фэнг запрыгивает на шаткий стол, кое-как удержав равновесие, и перекидывает волосы на плечо, расчесывая их оттопыренными пальцами. Эдгар встает у дальней стены, скрещивая руки на груди и прикрывая половину лица длинной челкой. Повисает тяжелая, словно давящая, тишина. Эдгар не решается начать говорить. Он банально не знает, что можно и нужно сейчас сказать. В голове как-то не укладывается произошедшее: клан, корпы, убийство Мортиса — зачем они вообще его застрелили? Или так бы сделали с любым из Делаторра? Блять, наверное, все из-за него. Не нужно было соглашаться на это задание. Не нужно было брать с собой Фэнга — и не важно, конечно, что он сам добыл машину; Эд мог просто сдать заложника обратно в руки корпорации и, быть может, отделался бы легким арестом. А теперь черт его знает — Фэнга ищут из-за имплантов, но что насчет Эдгара? Его тоже ищут? Как сообщника, похитителя или по каким-то иным причинам? Нужен ли Накамуре вообще Эд? Кочевник нечленораздельно рычит, хватая себя за волосы и оттягивая их вниз. — Что, осознаешь, наконец, как проебался? — подает голос Шелли, гневно улыбаясь одними уголками губ. — То-то же. Колетт дергается в сторону, но натыкается на плечо Биби и нерешительно возвращается на место. — Я и не отрицал этого, — произносит Эдгар, поднимая голову. — От того, что ты сейчас будешь злиться, толку не больше. — Эдгар, блять, а ты не думаешь, что я имею на это полное право? — Шелли сводит брови к переносице, скалясь, словно пустынный волк. — Из-за тебя, сраный ты уебок, убили Мортиса, а я останусь без чертового глаза! Колетт тихо зовет подругу, пытаясь успокоить ее на расстоянии, но сама со страхом смотрит на Эдгара. Такой взгляд, адресованный ему от Летт, он встречает впервые, а остальные лишь с нескрываемым интересом наблюдают за ситуацией, даже не пытаясь что-либо предпринять. Эдгар закрывает руками лицо, протяжно вздыхая. — Я не уверен, что в клан приехали из-за меня. Даже если так, то… — То что? Что, блять, ты еще можешь сказать? Извиниться? Это что-то сейчас изменит? — Шелли поднимается с дивана, скорчив болезненную гримасу и потрогав рукой повязку на глазу. — Сейчас я ничего не могу исправить, но мне очень жаль, Шелли. — Ты нарушил половину заповедей кодекса! Половину, Эдгар, а их всего шесть! На самом деле, заповедей было шесть в Первом кодексе кочевников. В Новом их стало девять. Шелли, наверное, было сейчас плевать на такие мелочи, но Эдгар вспомнил их все: « — Первое правило, Эд, — защищай свой клан и особенно своих родных. Мы друг у друга одни. Второе — держи слово. Тут и так все ясно, да? Третье — мое любимое — делись с соклановцами. Со мной в частности! Особенно выпивкой, — Белль смеется и проводит рукой по волосам. — Я шучу. Уважай тайны и желания соклановцев. Как ты мою, и как я — твою, про рисунки на фургоне Дино, да? Никогда не подвергай клан опасности и всегда бери честную плату за честную работу. Я думаю, что ты уже много раз слышал от кого-то эти слова, но хочу сказать их тебе еще раз. Ты — чертов кочевник! Гордись этим. Гордись своей семьёй.» « — Сначала защищай родных, потом клан. Не кради у соклановцев, — Эд монотонно декларирует новенькой, Колетт, наизусть вызубренные правила. — Не присваивай то, что принесет больше пользы другому соклановцу. Вот и все. Довольна? — Ты так хорошо все помнишь!» Из воспоминаний вырывает все такой же резкий голос Шелли, приблизившийся на пару шагов: — И ты с самого начала знал, на что шел, я права? — Эдгар молчит, отрываясь от стены и ступая ближе. — Что же ты не отвечаешь? Ты, сукин сын, сейчас можешь попытаться оправдаться! Но это тебе не поможет. — Не поможет, — бессвязно бормочет Эд, сжимая руки в кулаки и ступая еще на шаг вперед. — Да, Эдгар. Ты… ты… хуже гребанных корпоратов. Подставил весь клан ради собственной тупой хотелки. — Скажи уже прямо, — Эдгар в отчаянии становится напротив Шелли, опуская взгляд на нее, но тут же в нем появляется небывалая твердость и упрямство, — я ведь знаю, за кого ты меня теперь считаешь. Просто, блять, скажи это. Нам станет легче. Шелли разъяренно хмыкает, невзначай пожимая плечами, и чеканит следующие слова по отдельности: — Ты уже чертов Стилет. Эдгара захлестнула волна безграничной ярости и обиды. С места, наконец, оцепенев от ужаса, срывается Колетт. — Шелли! Зачем ты говоришь? Нет, нет, не надо! — Летт хватает подругу за руки, будто бы испугавшись, что она сможет ударить бывшего соплеменника. — Зачем же вы сейчас поссорились? — А ты не видела, к чему все шло? Разве я не права? Он Стилет, — повторяет слово Шелли, улыбаясь. — Сукин сын. Предатель. — Я тебя понял, — сквозь зубы шипит Эдгар, проглатывая оскорбления, и озирается по сторонам. — Но я никогда не примкну к ним, Шелли. Запомни это. Какое-то мутное пятно перед глазами. Эдгар, со всей присущей ему вспыльчивостью, сам едва ли смог сдержаться от крика. Он быстро, как только может, бежит по лестнице вверх, спотыкаясь и почти падая, а потом вваливается в первую попавшуюся комнату. В ней темно. Искать выключатель парень не собирается, и, рассудив, что пыльная кровать, на которой есть только тонкий дряхлый матрас, — лучшее место, чтобы успокоиться, закрывает дверь с громким хлопком, а потом почти падает на предмет мебели. Снова закрывает лицо руками, ногтями впиваясь в нежную кожу, и со всей силы жмурится. Он бы хотел кричать от гнева и досады, но лишь тихо, едва уловимо бормочет под нос оскорбления. Шелли была права во всем. От и до. Эд виноват во всех событиях последних дней, а сейчас на его руках смерть человека. Человека из его клана. Соплеменника. Фактически, брата, если выражаться так, как принято в клане. Пусть и омерзительного мужика, но, все-таки, члена Делаторра. Эдгар сбежал из клана. Значит, его из него еще и автоматически исключили. Вернуться бы он не смог. Прямая дорога к Ржавым Стилетам. Но на самом деле более страшный поступок, на который способен кочевник, может обнародоваться после изгнания из клана. Технически, после ухода из него тоже. Вступление в «Ржавые Стилеты» — не только настоящий позор, но и унизительное для самого себя действие. Стилетов ненавидели все: кочевники (в том числе и оседлые, статики), жители городов, случайные люди вроде фермеров и моряков и даже корпораты, хотя они — основная клиентура Ржавых. Эта группировка прославлена грабежами, мародерством и разбоями на дорогах, а представляет собой исключительно изгоев среди кочевников и бандитов. У них нет никаких правил. Нет ценностей. Нет лидера. Люди, изгнанные из своего клана за нарушение традиций, не имеют права на уважение и достоинство. Вот и все. А Эдгар в чужих глазах уже считался одним из них. Ярость снова накрыла волной, и парень, не зная, куда себя деть, стянул тонкую джинсовку, смял ее в руках и прижал к лицу. Громко, пронзительно закричал, но ткань приглушила эти звуки. На глазах выступили слезы, от обиды или от злости — не разобрать, но было так неприятно и омерзительно от самого себя, что сил хватало только на подобные вопли. «Какая трагедия» — сквозь слезы подумал Эдгар и усмехнулся. Железная дверь, скрипя петлями, открывается и запускает внутрь комнаты слабую полосу света с первого этажа. Эд ожидал увидеть кого угодно: Шелли, череду оскорблений которой он прервал, Колетт с упреками или жалостью, да даже Биби с неуместными вопросами; но на пороге стоял Фэнг, убрав руки в карманы чёрных брюк.