1462 или тридцать восемь поцелуев

      - Может, ты всё-таки скажешь, куда мы идём, Сонхва-я? – в сотый раз спросил Ёсан, когда Хва расплатился с таксистом.       Но Пак продолжал упорно молчать, только загадочно улыбаясь в ответ и беря своего любопытного парня за руку.       Ребята шли по вечернему городу, замечая, как то тут, то там начинали загораться разноцветные огни.       Сонхва глянул на время. На экране его телефона высветилось 18:40.       - Ты готов немного пробежаться, Ёсан-а? - спросил он, поправляя воротник чёрного пальто Кана.       - Зачем? - не понял младший.       - Надо успеть, скоро начнется, - неопределённо ответил Хва, крепче сжимая руку блондина.       Он просунул вторую руку в лямку небольшого, но забитого до отказа смешного зелёного портфеля, который до этого висел на одном его плече. Пак досчитал до трёх и побежал так быстро, как только мог, а Ёсан бежал следом, стараясь не отставать от парня.       Мимо проносились огни машин, свет уличных фонарей и разноцветные вспышки всевозможных вывесок, но уже через пару минут мир вокруг снова замедлился - ребята прибежали к зданию около сорока этажей в высоту.       - Нам на самый верх! - сообщил Сонхва.       - Но ты же высоты боишься... - забеспокоился Ёсан.       - Но, если мы не сделаем это сейчас, то я не знаю, когда ещё, - твердо сказал Хва, - Идём? - с надеждой спросил он.       - Идём! - улыбнулся ему Ёсан и первым побежал к дверям здания. Подниматься на лифте пришлось долго, около двух минут. Всё это время Ёсан внимательно следил за состоянием Хва, а сам Пак, как мог, старался сохранять спокойствие и не показывать, что немного нервничает.       - Если хочешь, мы можем вернуться? - предложил Кан, прижимаясь плечом к плечу Сонхва.       - Нет, я в порядке, Сани, - улыбнулся ему Хва, приобнимая за плечо.       Ёсан положил голову на грудь парня, поглаживая его руку на своем плече.       Больше отговаривать Пака он не стал, всё-таки ему было очень интересно, что же такое придумал Сонхва для их первого, за эти два с половиной месяца, свидания.       Ребята вышли на открытую крышу, где от стены к столбам на резных периллах тянулись, как по воздуху, нити гирлянд, а совсем недалеко располагалась беседка в виде укрытой белым шатром лавочки со столиком.       - Вау! - выдохнул Ёсан, осматривая всё, за что цеплялся его взгляд.       - Нравится? - улыбнулся Сонхва.       - Очень! - Кан подбежал к периллам, - Тут весь город видно! - воскликнул он, наблюдая за реками огней внизу и по сторонам, похожих на разноцветное море, а если сощуриться, то дороги и магистрали внизу становились похожими на ручейки не застывшей лавы, что прячутся под грудой черных камней после извержения вулкана...       Да, вот такое у Ёсана пост апокалиптическое воображение.       Вид города завораживал, им не возможно было не любоваться, но с усилием оторвав взгляд от огней внизу, Кан увидел горящее ярко-красным небо.       - Так вот зачем ты так торопился, - наконец, понял парень, - ты хотел показать мне закат?       - Ага, - смущённо улыбнулся Пак, осторожно подходя к своему парню и обнимая его, укутывая в своё светло-коричневое пальто, чтобы Ёсан не замёрз, - Тебе нравится? - тихо спросил он.       - Очень! - в тон ему ответил Ёсан, счастливо улыбаясь, - Это так... Волшебно! Как будто я сплю! До сих пор не могу поверить!       - Неужели тебе так сильно нравятся закаты? - слегка усмехнулся Хва, с довольной улыбкой смотря перед собой и ощущая щекотку от волос Ёсана на своих губах, что, почему-то, Хва считал милым и таким особенным.       - Ты даже не представляешь, сколько раз я во сне видел, как стою вот так с тобой! И как мы гуляем, держась за руки, и как провожаем прошедший день на закате вместе, - тихо говорил Кан, снова гладя руки Сонхва на своём животе, - Я так мечтал об этом моменте, Сонхва! Я так счастлив быть с тобой! Ты самый лучший человек в этом мире!       - Ёсан, - прошептал ему на ухо Пак, - Я люблю тебя.       Кан Ёсан, в который раз, перестал дышать рядом с Сонхва.       Неужели он,правда, сказал это? Это правда? Это не очередная глупая фантазия?       Ёсан резко развернулся в руках Хва и обнял его, заглянув в его глаза.       - Пожалуйста, скажи это ещё раз! - попросил он, всё ещё не веря своим ушам.       - Я... - Сонхва смущённо улыбнулся - Я люблю тебя, Ёсан, - тихо повторил он, а затем осторожно наклонился и нежно поцеловал своего парня, трепетно сминая его теплые губы своими.       Ёсан крепко обнял Пака за шею, позволяя ему углубить поцелуй и прижимаясь ближе к его мягкому свитеру.       Он был так счастлив сейчас, что не мог даже объяснить всех переполняющих его эмоций.       Он обнимал и целовал любимого человека, который теперь тоже любил его и обнимал в ответ так же нежно и трепетно, как и сам Кан, даря ему поцелуй за поцелуем. Ёсан не знал, бывает ли на этом свете что-нибудь лучше чем то, что происходит сейчас.       Когда они, наконец, оторвались от губ друг друга, солнце уже совсем село и вся небольшая терраса погрузилась в ночной мрак.       Ёсан смотрел только в глаза Сонхва, забывая о темноте вокруг, касаясь лбом его лба, вдыхая один на двоих прохладный ночной воздух.       А Сонхва смотрел в ответ, пристально и внимательно, будто изучая уже такие знакомые глаза напротив.       - Знаешь, а признаться, глядя тебе в глаза, оказалось немного труднее, - улыбнулся Пак.       - Знаю, - усмехнулся Кан, вспоминая, как сам впервые признался Сонхва в чувствах, а потом и в любви.       - Прости за тот раз...       - Я тебе уже говорил, Хва-я, ты не должен извиняться за это, тем более, сейчас, - Ёсан снова прильнул к губам Пака, втягивая его в новый поцелуй.       - Идём в беседку, - Сонхва потянул Кана за руку, оставив на его щеке последний лёгкий поцелуй.       - Там темно! - закапризничал Кан, вспомнив о своей боязни темноты, - Мне страшно.       - Я с тобой, - улыбнулся ему Хва, с ласковой улыбкой вспоминая о том, как Ёсан храбрился раньше и один сидел в гостиной с фонариком и очередным ужастиков, или, как ходил по ночам в кухню попить воды и нарочно не включал свет...       А сейчас Ёсан не стеснялся показать свои настоящие эмоции, и это так умиляло Сонхва, что он не мог не улыбаться, смотря на своего парня.       - Просто смотри на меня, - говорил Пак, беря вторую руку Кана и идя спиной вперёд, чтобы быть лицом к лицу с ним.       - Ты ведь и сам боишься высоты, - Ёсан ни на секунду не забывал об этом, - ты в порядке?       - Я тоже смотрю на тебя, - Сонхва остановился, - так мне спокойнее, - закончил он, заключая Кана тёплые объятия.       Они расстелили на лавочке пятнистое покрывало, которое Хва принес с собой в своем зелёном портфеле, на дне которого Ёсан нашел упаковку маленьких зефирок маршмеллоу.       Он порылся в своих карманах и нашёл в одном из них зажигалку, которой подпаливал недавно края ленточки на браслете, что сделал для Сонхва.       Пару секунд Кан смотрел на огонёк зажигалки, а потом попытался поджарить зефирку, держа её двумя пальцами, но почти сразу обжёгся, о нагретый воздух и выронил сладость.       - Есть идея получше, - Хва порылся в своем портфеле и нашёл в нём запечатанные одноразовые деревянные палочки для еды, он разломил их на двое и протянул одну Ёсану.       - И костра не надо! - тихо засмеялся Кан, поджаривая зефирку над пламенем зажигалки сначала для Сонхва, а потом и для себя.       Зефирки быстро закончились, а тихий разговор сменился молчаливыми уютными объятиями.       Стало немного холоднее, и Хва достал из своего безразмерного портфеля тот самый жёлтый плед, которым укрыл Ёсана, когда тот заснул на его плече однажды за просмотром какого-то фильма в их общей гостиной...       Пак укутал парня в плед, чтобы тот не замёрз. А Ёсан, достал из кармана тот самый ленточный браслет белого цвета и надел его на руку Сонхва, а поле прижался к нему, накрывая пледом плечо парня и внимательно смотря, чтобы и он укутался тоже.       - Я так сильно люблю тебя, Пак Сонхва! - почти шепотом сказал Ёсан, крепко обнимая Хва за талию и уже привычно положив голову на его плечо.       Тут, словно по волшебству, загорелись гирлянды, освещая террасу приятным жёлтым светом.       - И я люблю тебя, Кан Ёсан, - улыбаясь, будто услышал эти слова впервые, ответил Сонхва, склоняя голову к светлой макушке Кана и нежно целуя его в мягкие волосы.