Паучий сын

Дядя Роуди забирал Питера по пятницам. Это стало их традицией с тех пор, как их дом взорвали, и отец перевез их обоих вместе с Пеппер в Нью-Йорк почти год назад. Было так странно думать, что прошел год. Целый год с тех пор, как он в последний раз видел свою маму. Целый год с тех пор, как он встретил своего отца. Год был практически вечностью, и в некоторые дни ему было трудно вспомнить, как именно она выглядела. У него не было ни одной ее фотографии, а когда он набрался смелости спросить отца, есть ли у него, мужчина посадил его к себе на колени и покачал головой. — У меня нет. Мне жаль, приятель. Я могу попытаться достать одну, если хочешь, — предложил он, и Питер обвил рукой шею отца, прижался к его рубашке и положил голову ему на плечо. — Все в порядке. Его отец вернулся из поездки совсем недавно, и хотя Питер не знал, что он там делал или почему они с дядей Роуди поссорились, он знал, что теперь у них все хорошо, и что ему нравится его школа и его новый лучший друг Нед. Башня была не такой, как их дом на пляже, но все равно была очень крутой, и отец обещал вскоре отвезти его обратно на пляж. В глубине души он надеялся, что ему больше никогда не придется видеться с мамой, и в то же время отчаянно желал, чтобы она вернулась за ним. Ему потребовался почти год, чтобы задать отцу вопрос, над которым он тайно размышлял с тех пор, как его мама сказала ему, что должно было произойти… Что его отправят жить к отцу, пока она… Что-то делает. Эта часть всегда оставалась непонятной для него. Только около месяца назад, после действительно ужасного кошмара, в результате которого он заполз в кровать отца, Питер наконец спросил. Его отец проснулся, посмотрел на него и без колебаний поднял одеяло. — Эй, приятель. В чем дело? Питер только закрыл глаза, пытаясь спрятать лицо в груди отца и всхлипывая. Поглаживая ему спину, отец покачивал его взад-вперед, мягко укачивая и целуя в макушку. — Тс-с… Все в порядке. Это был просто кошмар. Просто сон. Все в порядке, Паучок. — Папа? — Да, малыш? — Это моя вина? — задыхаясь от слез сказал Питер. — В чем твоя вина? — В том, что она перестала меня любить? Отец замолчал, чуть прижав Питера к своей груди и снова целуя его в волосы. — Нет… Нет, малыш. Ты ни в чем не виноват. Я клянусь. Я не думаю, что она перестала любить тебя. Но несмотря ни на что, я люблю тебя. Очень сильно. Слышишь? Я люблю тебя, — он отстранился, коснувшись щеки Питера. — Я не знаю, почему твоя мать оставила тебя здесь. Но… Я так, так рад, что встретил тебя. Питер уронил голову на подушку отца, закрыв глаза, а Тони натянул одеяло до его подбородка. — Поспи немного, малыш. А утром папа приготовил ему блины и спросил, хочет ли он, чтобы он попытался узнать больше о его маме. Питер покачал головой. Он пытался думать о ней все меньше и меньше, и это работало. По большей части. Каждую пятницу дядя Роуди забирал его из школы и отвозил домой, так как у отца были встречи. Эта пятница не стала исключением, когда Питер заметил его в очереди водителей автомобилей. Он подбежал к шикарной красной машине дяди Роуди, забрался на заднее сиденье и бросил рюкзак около себя. — Привет, дядя Роуди! — Привет, приятель. Хорошее настроение? — Ага! — Питер начал рассказывать ему обо всем, пока они сворачивали на улицу, Роуди кивал и улыбался, иногда задавая вопросы. Как всегда, они остановились у любимой бургерной Питера. Съели гамбургеры и выпили молочные коктейли, взяв ещё одну порцию с собой для папы. Его дядя внимательно следил за ним, почти всегда держа его за руку или кладя ее ему на плечо. Роуди знал о способностях Питера, поэтому иногда, когда они были в большой толпе, Питер держался за его руку. Он пообещал Питеру, что тот может держаться за него, когда захочет, и что он никогда никому не расскажет о способностях Питера. Как только они поужинали, Роуди въехал в гараж, и они вдвоем вылезли из машины: Питер помчался к лифту, а Роуди, смеясь, последовал за ним. — Я буду убегать от тебя, а ты догоняй! — воскликнул Питер, заглядывая через плечо. — Я слишком стар для гонок, приятель. — Нет, ты не старый! — Да. Я даже старше твоего отца. Питер остановился у лифта, обернувшись, удивленно расширив глаза. — Правда? Роуди громко рассмеялся, наклонился и посадил Питера себе на плечи. — Правда. Питеру пришлось пригнуться, чтобы они оба поместились в лифте, и он обхватил Роуди за голову, пока лифт поднимался на нужный этаж. Он положил подбородок на голову дяди Роуди, уставившись в его телефон, как раз в тот момент, когда двери открылись, и спрыгнул вниз с сумкой в ​​руке. Ухмыляясь и надеясь удивить отца, он вбежал в комнату, остановившись, когда дядя позвал его. — Питер… Подожди… Но было уже слишком поздно. Он выбежал за угол, уверенный, что найдет своего отца, сидящего на диване и работающего с бумагами, но там сидел не отец. Это была его мать. Питер резко остановился, едва не уронив пакет с едой, а затем Роуди оказался прямо за ним, держа руки на его плечах. Его мама наклонилась вперед, одарив его мягкой грустной улыбкой, и он понял, что она выглядит немного иначе, чем он помнил. Она выглядела… старше. Уставшей. Но все же это была его мама. — Посмотри на себя, — пробормотала она, осматривая его с ног до головы. — Питер… Ты такой большой! Питер застыл, руки дяди на его плечах были единственным, что удерживало его на земле. — Мама? — спросил он, бегая глазами по комнате в поисках отца. Вопрос прозвучал слабым, почти испуганным голосом, и Роуди сжал его предплечья, нежно потирая, словно пытаясь согреть его. — Иди сюда, Питер, — позвала она, раскинув руки, и он нерешительно сделал шаг вперед, потом еще один, и не успел он опомниться, как поставил пакет с едой на журнальный столик и шагнул в мамины объятия так же, как делал миллион раз до этого. Как только она обняла его, и он почувствовал запах ее духов, он заплакал, уткнувшись лицом ей в плечо, а руками прижавшись к ее спине. Его мама вернулась. Она скучала по нему! Она все еще любила его! Однако она обняла его лишь на мгновение, прежде чем выпрямиться, ее рука быстро погладила его по спине. Он не мог убрать руки, понял он с нарастающим чувством ужаса. Не мог остановить себя, чтобы не липнуть к ней. И он узнал ее тон, когда она снова заговорила. — Питер. Отпусти. Она боялась его. Она не хотела, чтобы он обнимал ее. От этой мысли становилось только хуже, и его пальцы отказывались отпускать ее. Он злил ее! Он должен был отпустить! — Питер, — повторила она, голос стал тверже, и тут в комнату вошел его отец со стаканом воды. — Пит? — спросил он, удивившись их появлению. — Извини… Я не проверял сообщения, пока мы уже не оказались здесь, — пробормотал Роуди. — Эй… Привет, приятель, — отец подошел и опустился на колени рядом с ним, положив руку ему на спину. — Питер, тебе нужно отпустить меня, чтобы мы могли поговорить, — сказала ему мама напряженным голосом. Он вздрогнул от выговора и попытался снова, глаза наполнились горячими слезами. Он все портил! Опять! Но рука на его спине нежно вырисовывала круги. — Эй, Пит, посмотри на меня на секунду, — Питер так и сделал, шмыгая носом, и отец слабо улыбнулся. — Все в порядке, приятель. Иди сюда, — предложил он, и Питер обнаружил, что его руки внезапно отпустили мать, когда он бросился в объятия своего отца, крепко вцепившись руками к задней части его рубашки.  — Вот так, Питер. Все в порядке. — пробормотал он, целуя его в макушку. Тони пообещал, что он будет держаться за него… Что он любит его, включая его силы. Что он считает их крутыми. Только воспоминание об этом немного успокоило его колотящееся сердце. — У тебя был хороший день в школе? Питер кивнул. — Мы принесли тебе ужин, — его голос звучал как хныканье, но отец, похоже, не возражал. — Спасибо, приятель. Почему бы тебе не положить пакет в холодильник, а потом мы обо всем поговорим? Пальцы Питера разжались без проблем, и он схватил бумажный пакет со стола, взглянув на маму, прежде чем сделать то, о чем его просили. Затем он присоединился к взрослым в гостиной: Питер сидел на двухместном диванчике рядом с отцом, напротив мамы, Роуди — по другую сторону от него. Его мама снова улыбалась ему, но все еще выглядела такой грустной. Он не хотел, чтобы она грустила. Он не хотел, чтобы она забирала его от папы. Он хотел, чтобы она любила его, как раньше. — Итак… Что мы можем сделать для тебя? — спросил ее отец, держа руку на плече Питера. Он хотел прижаться к отцу… Спрятаться за ним. Он хотел снова оказаться в объятиях своей мамы, обнять ее и позволить ей обнять его в ответ. Он хотел пойти в свою комнату и спрятаться там, пока все не закончится. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты присматривал за ним. Я знаю, что меня не было какое-то время… И я знаю, что не предупредила тебя… — отец сжал губы в тонкую линию, и Питер понял, что он хочет что-то сказать, но останавливает себя. Однако его мама, казалось, ничего не замечала. — Что? Что ты имеешь в виду под «Присматривал за ним»? На этот раз его отец действительно заговорил, подняв руку, спина напряглась, как бывало, когда он злился. — Я знаю, что вся эта идея с самого начала была… Провальной. И я знаю, что все длилось дольше, чем я планировала. Но моя миссия завершена, и Питеру пора возвращаться домой. Питер почувствовал, как напряглась уже его собственная спина, и его пальцы так крепко вцепились в диван, что он порвался. Дядя Роуди твердо положил руку ему на плечо, снова заземляя его, его большой палец потерся о его плечо. — Уходи, — голос Тони был ровным, когда он говорил это, звуча почти гневно, и Питеру пришлось бороться с желанием вздрогнуть. — Конечно, мы можем договориться об опеке, если хочешь, особенно учитывая, что ты сейчас живешь в Нью-Йорке. Если ты сможешь достать мне его школьные записи, то… — Можешь не продолжать. Я сказал уходи, — голос отца стал холодным и сердитым, и Питеру захотелось провалиться в диван. Он ненавидел, когда его отец злился. — Ты не заберешь Питера. Ни за что. Только через мой гребаный труп. Питер вздрогнул при этом слове, опустив глаза, и дядя положил руку ему на плечо. — Питер? Почему бы тебе не пойти в свою комнату, а, приятель? — пробормотал Джеймс, быстро сжав его в объятиях и пытаясь улыбнуться. — Дай взрослым поговорить. — Нет, я думаю, Питер должен остаться здесь. Я знаю, что ты хорошо провел время со своим отцом, Питер, но разве ты не хочешь вернуться домой? — спросила его мама, словно пытаясь переубедить его. Все, чего хотел Питер, это пойти в свою комнату и спрятаться под кроватью… Или на потолке. — Мэри, ты бросила его. На пороге моего дома. Ты даже не стала ждать с ним! Какой-то мужчина высадил его, и он просидел там полчаса. — Питер знает, что моя работа очень важна, не так ли? — спросила она, повернувшись к Питеру. Тот лишь инстинктивно кивнул. — Видишь? И ты знаешь, что я должна была уехать ненадолго. По работе. Но теперь я вернулась и собираюсь отвезти тебя домой. Губы Питера дрожали, пальцы впились в диван, и никто, казалось, этого не заметил. — Мэри, ни один суд в этой стране не встанет на твою сторону, если ты попытаешься забрать его сейчас. Ты бросила его. На целый год, — отец положил руку на спину Питера, но тот почти не почувствовал этого. Он не хотел уходить. Он не хотел уходить! — Я работаю на ЩИТ, Тони, — сказала Мэри тоном, который Питер до этого никогда не слышал и не знал, что это значит, но это звучало так, как будто она говорила, что собирается забрать его у папы. Его глаза снова наполнились слезами. Все было точно так же, как и раньше, когда она велела ему собрать вещи и отправиться к отцу, которого он даже не знал тогда. Когда она сказала, что уезжает на работу на некоторое время и что скоро вернется. А затем, поцеловав его в макушку, отказавшись подойти достаточно близко, чтобы он мог обнять ее, она просто уехала. — Ты не заберешь его. Ни в коем случае. У меня основная опека. Черт, у меня единоличная опека. Мои адвокаты готовы к суду. У меня трое на быстром наборе. Она вскочила на ноги, сузив глаза, и указала пальцем на его отца. — Ты не заберешь моего сына. — Ты оставила его с незнакомым человеком на год! — рявкнул его отец, тоже вскочив на ноги, и Роуди встал третьим, подняв руки вверх. — Ладно, почему бы нам не… Питер скользнул за спину Роуди, размахивая руками и выбегая из комнаты. Казалось, никто из них ничего не заметил, их громкие голоса затихли, когда он миновал лифт и направился в свою комнату, а затем взобрался на стену. В верхней части стены было вентиляционное отверстие, и хотя он никогда не залазил внутрь, он решил, что оно должно вести куда-то, где он мог спрятаться. Он полз целую вечность, держа одну трясущуюся руку перед другой, пока не нашел маленький уголок, где можно свернуться калачиком, уткнувшись головой в колени. Он находился над папиным кабинетом, куда редко заходил. Но ему разрешали. Раз или два папа брал его с собой, где он рисовал или собирал LEGO, пока Тони занимался документами, но обычно отец в конце концов бросал свою работу и присоединялся к Питеру. Потом Пеппер приходила домой и пыталась притвориться расстроенной, но она улыбалась, а иногда и присоединялась к ним. Он не знал, как долго он просидел, пытаясь сдержать свои рыдания, но мягкий голос отца вывел его из мыслей. — Эй, приятель. Я знаю, что ты там. Джарвис сказал мне. Питер фыркнул, вытерев рукой глаза и пополз к вентиляционному отверстию. — Мне… Мне нужно идти с мамой? — его губы дрожали, и он пытался перестать плакать, но не мог. — Я не хочу уходить. Пожалуйста… Папа, я не хочу уходить! — взмолился он, глядя на Тони. — Тебе не нужно никуда идти, Пит. Ты останешься здесь, со мной. Спускайся, приятель, и мы поговорим. Питер на мгновение заколебался, а затем надавил на крышку вентиляционного отверстия, и она со звоном отлетела от стены, упав на пол. Его отец стоял под ним, вытянув руки, и он частично спустился по стене, прежде чем рухнуть на них, прижавшись лицом к отцовской шее. — Мне жаль. Она ушла. Все в порядке. Прости, малыш… Тебе не нужно уходить. Ты останешься здесь. Со мной. — Она ушла? — он не знал, чего ожидал. Хотел ли он, чтобы она все ещё была здесь? Хотел ли он попрощаться с ней? Рискнуть снова обнять ее, когда он даже не мог заставить себя отпустить ее. Тони опустил их обоих на диван в своем кабинете, целуя Питера в макушку. — Да, Паучок. Она ушла. Мне очень жаль. — Я не мог… Не мог отпустить… Прости… Она разозлилась… — Это не твоя вина, Пит. Я клянусь. Ни в чем ты не виноват. — Но если бы я… Если бы я мог контролировать это и… И отпустить… Отец не ответил, только обнял его чуть крепче и погладил по спине, пока Питер боролся со слезами. Он не бросит папу. — Я люблю тебя, Питер. Я так сильно тебя люблю. Больше всего на свете. От этого не стало лучше, — подумал Питер. — но, по крайней мере, от этих слов у него немного меньше болело в груди. Свернувшись калачиком на коленях у отца, Питер закрыл глаза. — Я не хотел оставлять тебя. — Ты и не обязан. Никогда, если не захочешь. Ты останешься со мной. Следующие слова пошли труднее, и ему пришлось прошептать их. — Я тоже не хотел, чтобы она уходила. — Я знаю. Мне так жаль. Мне жаль, что она оставила тебя. Это было не все, чего он хотел. Но, понял Питер, он никогда не получит всего, что хочет. Его мама никогда не будет любить его так, как раньше. Это была мысль, которая заставила его пролить еще больше слез, когда он спрятался в объятиях своего отца. Но теперь у него был папа, и он любил его. Отцу было все равно, что он может лазить по стенам и что иногда он не может контролировать свои силы. Отец каждый вечер читал ему сказку на ночь, играл с ним и позволял Питеру спать в своей постели, когда ему снились кошмары. Отец нанял адвокатов, чтобы убедиться, что никто не сможет его забрать. И этого было бы достаточно.