Паучий сын

Питер медленно просыпался, все перед глазами мелькало вспышками. Руки болели, как и плечи. Все тело глухо болело. А еще он был голоден. Все крупинки информации просачивались в его мозг со скоростью улитки, и он изо всех сил пытался понять что происходит. Он снова заболел? Он так редко болел, и прошло несколько месяцев с того дня, как он пошел в школу, где подхватил грипп. Было приятно лежать в постели пару дней, его отец всегда был рядом, когда он нуждался в нем, готовый накормить его супом, или посмотреть фильмы, или обнять его. Так... Он снова заболел? Это был единственный способ объяснить тупую боль в спине и плечах. Он открыл рот, чтобы это сообщить Джарвису, который наверняка сможет позвать отца. Тони помог бы. Но когда Питер открыл рот, ему показалось, что он набит ватой. Он закашлялся, но в горле было так сухо, что язык почти распух. Застонав и покачав головой, которая тоже казалась тяжелой, он вдруг понял, что не в постели. Он не ложился спать. Он стоял, твердо упираясь ногами в пол, пока его запястья были высоко подняты в воздухе. Его глаза резко распахнулись, сердце колотилось, когда он изо всех сил пытался оглядеться в темноте. — Папа? — прохрипел он умоляющим голосом. — Папа? — губы дрожали, он изо всех сил пытался сдержать слезы, дергая себя за руки. Он был сильным. Он всегда был сильным, с самого детства. Но в чем бы не находитись его запястья, будь то наручники или еще что-нибудь, оно не поддалось. — Папа! — на этот раз он закричал, его голос сорвался, но он все еще извивался, отчаянно пытаясь освободиться. Ответа не последовало. Только гнетущая тишина в этом странном месте, где он находился. Воздух казался влажным, и пока он боролся, почувствовал, как что-то капает ему на руку. Кровь, мелькнуло в его мыслях. Его запястья болели и саднили, а кровавый след достигал локтя. Как долго он был здесь? Питер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Стараясь не паниковать. Он не мог паниковать. Его отец был Железным Человеком! Его дядя был Железным Патриотом! Они точно нашли бы его. Они никогда не допустят, чтобы с ним что-то случилось. Его отец пообещал... Он никогда никому не позволит причинить ему боль. Итак... Значит, они должны были быть в пути. Когда он попытался вспомнить место, где он был в последний раз, его разум нарисовал, казалось бы, бесконечную пустоту. Он помнил, что проснулся, позавтракал, пошел в школу. Но на этом все. Отец отвозил его? Или дядя Хэппи? Дядя Хэппи много раз отвозил его в школу, когда папа был занят. Или... Или его отвез дядя Роуди? Его мозг не работал, и было трудно удержать подбородок, не опуская на грудь. Дрожа в холодной, сырой комнате, он встал на цыпочки, пытаясь снять напряжение с запястий, но это не сработало, и слезы разочарования выступили у него на глазах. Он хотел вернуться домой. Он хотел увидеть своего папу! Всхлипывая и пытаясь не заплакать, как ребенок, Питер вытянул пальцы, пытаясь найти цепи, которые, должно быть, держали его. Он даже пытался несколько раз подпрыгнуть, чтобы схватить их, но его движения были странно нескоординированы, от чего его запястья болели еще сильнее. Он был сильным! Почему ему было так трудно двигаться? Когда он оглядел комнату, в которой находился, все, что он мог видеть, была темнота и смутные тени, которые для его усталого, испуганного мозга выглядели как монстры. А если в комнате были монстры, он не мог от них убежать. Крепко зажмурив глаза, он проигнорировал слезу, стекавшую по его щеке, и то, как дрожали его губы. Дрожа, когда его босые ноги упирались в холодный бетон под ним, он думал о своем отце. Он подумал о костюме Железного человека, о взрывах репульсоров и о том, как его отец всегда побеждал плохих парней. Его отец был смелым, и Питер не собирался быть трусливым. Открыв глаза, он уставился в темноту, притворившись, что тоже надел маску. Если бы он был в маске, никто бы не знал, что он напуган. Через некоторое время дверь со скрипом открылась с оглушительным звуком, от которого Питер вздрогнул, а затем послышались приближающиеся шаги. Он не мог ничего видеть, пока что-то не щелкнуло, и над головой не зажегся свет, открывая голую бетонную комнату. Он взглянул вверх, морщась от света и удивленно моргая, уставившись на кровь, стекающую по его рукам. Она была ярко-красной на фоне его бледной кожи, и он снова дернул рукой, задаваясь вопросом, возвращается ли к нему сила. Похоже, что да. Он долгое время был в темноте, и постепенно его мозг, казалось, снова заработал, как старый компьютер в его школе. Но он мог думать. Он находился у плохих людей. Они приковали его. Но они, наверное, не знали о его способностях. Питер снова обратил внимание на приближающегося мужчину, снова нахмурившись, когда тот установил камеру на штативе, направив ее прямо на него. Затем, скрестив руки перед собой, он встал рядом с Питером и зловеще улыбнулся в камеру. — Тони Старк. Как видишь, у меня есть кое-что твое. У тебя есть сорок восемь часов, чтобы отдать мне то, что принадлежит мне по праву, и твой сын, так уж и быть, останется живым. Если нет… — Мужчина вытащил что-то из кармана, и Питер с замирающим сердцем наблюдал, как он приставил пистолет к его лбу, холодный металл заставил мальчика вздрогнуть. Но он не переставал сверлить его взглядом. Не дал мужчине увидеть, что он боится. Потому что он не должен был бояться. Он был сыном Железного человека — как мантру повторял Питер. Он был храбр. Мужчина какое-то время смотрел на него сверху вниз, по-видимому, не впечатленный, прежде чем убрать пистолет и ударить им Питера по лицу. Он задыхался, слезы подступили к его глазам, но он не позволил им пролиться, даже когда капли крови стали стекать по его щеке. — Наглый у тебя сопляк, Старк, — сказал мужчина, закатывая глаза. А потом камера выключилась, и мужчина вышел из комнаты, оставив Питера дрожащим, с пульсирующей головой, когда дверь за ним плотно закрылась. Как только он ушел, Питер встал на цыпочки, затем дернул руки вниз, сильно прикусив губу, чтобы не закричать, когда наручники лопнули, а с потолка посыпались пыль и штукатурка. Потирая запястья, он быстро вытер глаза, стараясь не заплакать. Он сможет. Он должен был быть сильным, если хотел убежать отсюда. В комнате было окно, заколоченное решетками, но Питер был не уверен, что осилит их. Он взобрался по стене, его голова все еще кружилась, и обхватив металл пальцами, потянул. После чего, не переставая думать о плане побега, который осуществлял, повернулся и спустился по стене огромного кирпичного здания. На улице был март. Но Питер был одет в футболку и джинсы, без носков, обуви и куртки. Заставляя свои ноги двигаться одну за другой, он старался не думать о холоде, о боли в запястьях или о том, как его желудок сердито урчал в поисках еды. Они явно были за городом... Здание было старое, покрытое мхом и лианами, всего в два этажа высотой, а вокруг него росли деревья. Он пробирался сквозь ветки при слабом освещении от неполной луны. Он двигался медленно, дрожа и пытаясь вести себя тихо, хотя понятия не имел, знают ли люди в том здании, что он ушел. Все, что он знал, это то, что ему холодно и что он должен уйти от них как можно дальше. Это напомнило ему о выходе из гостиничного номера мамы-Мэри посреди ночи, только тогда там была заправочная станция. Здесь же не было ничего, кроме деревьев. Деревья и кусты, а может быть, змеи в траве, которые его пугали, а может быть, большие дикие собаки, которые хотели его съесть! Нет, отругал он себя, резко качая головой. Он не боялся. Он притворялся супергероем, как и его отец, и не обращал внимания на холод, обволакивающий его, а также на кровавые следы, которые, как ему казалось, он мог оставить после себя. Мужчина сказал папе, что у него сорок восемь часов. Два дня. Сможет ли он найти его за два дня? Это не имеет значения, сказал себе Питер. Ему нужно было просто продолжать идти, хотя ему так хотелось свернуться калачиком и закрыть глаза. Так же, как когда он убегал от Мэри, ему нужно было найти взрослого, который мог бы ему помочь. Будь то полицейский, продавец в магазине или обычный прохожий. Это были безопасные люди. Идти по лесу было долго, но он знал, что если продолжит идти, то рано или поздно наткнется на кого-то. Если только он не был слишком далеко или не умрет от холода и голода. Питер шел. Он шел, пока не перестал чувствовать боль в ногах. Теперь все, что он мог ощущать, была боль в голове. В следующую секунду его колени подогнулись, но он уже не смог подняться. Он хотел схватиться за ветку, но его пальцы так сильно дрожали и онемели, что не могли держаться за что либо, и он не мог даже сидеть. Его щека коснулась мягкого ложа из листьев, он не мог видеть ничего, кроме листьев и деревьев в свете восходящего солнца. Пока его глаза не закрылись, и он, наконец, снова провалился в темноту

***

— Питер! Питер! — голос был громким и настойчивым, и он почувствовал, как его тело резко двигается взад-вперед, прежде чем осознал, что его кто-то держал и тряс. — Черт, он замерзает! Питер, проснись! — человек кричал, голос прерывался на его имени. Они умоляли его проснуться, и Питер попытался. Он хотел проснуться... Но у него так болела голова, так невыносимо болели руки и ноги, а темнота была такой приятной, что в нее хотелось погрузиться снова. И он был настолько голоден, что его тошнило. — Тор, позвони Тони! Нет… С мобильного! — человек снова выругался, и Питер открыв глаза, увидел, что дядя Роуди стоит над ним на коленях с покрасневшими и налитыми кровью глазами. — Питер? — Дядя Р'ди, — Питер почувствовал, что его рот снова набит ватой, и попытался вспомнить, когда в последний раз пил что-нибудь. — Я здесь, — потом в поле зрения появился кто-то еще. Стив. Стив Роджерс. Капитан Америка. Питер знал его... Верно? Да... Да, он знал Стива. Мужчина поднес к его губам бутылку с водой, и как только она коснулась рта, Питеру захотелось проглотить ее целиком, но Роджерс медленно наклонил ее. — Ну вот, приятель. Полегче. Мы тебя разогреем, ладно? — Я… Я… — слова Питера оборвались вздрагиванием, и Стив поставил воду, протянул руку и просунул ее ему под спину. — Я связался со Старком. Он уже в пути, — заговорил Тор. — Мы должны его согреть. Сейчас же, — выпалил Джеймс, и Стив подхватил его на руки, поднимая и прижимая к себе, как младенца. Но Питер не возражал. Ему было тепло, а это было все, чего хотел Питер. — Это поможет? — спросил Тор, накинув на него красную бархатистую накидку. Мужчины работали вместе, завернув его в кокон, и глаза Питера снова начали закрываться. — Не спи, Пит. Еще рано, — предупредил дядя Роуди, потирая пальцами его руки. — Ему нужен врач, Стив! — Я знаю! Мы доведем его до машины. — Плохие… Плохие парни… Но у меня… — никто из мужчин, казалось, не слышал его, потому что он снова был накрыт красным одеялом, которое, как он постепенно понимал, было плащом Тора, затем они шли через лес. — Плохие парни… — Не волнуйся, Питер. Твой отец позаботился обо всех плохих парнях, — мягко сказал ему Стив, передвигая его так, чтобы его голова покоилась на теплом плече Стива. — Папа? — Да, приятель. Твой папа, — дядя Роуди сидел на заднем сиденье машины, а потом ему передали Питера. Джеймс держал его на коленях и притягивал к себе, прижимаясь губами к волосам мальчика и покачивая его. — Твой папа встретит нас, как только сможет. Мы скоро уложим тебя в теплую постель. Хочешь еще воды? Питер кивнул, слегка вздрагивая, несмотря на одеяло. Обычная вода еще никогда не казалась ему такой вкусной. Должно быть, он спал, потому что проснулся, когда руки оторвали его от Роуди. Сначала он напрягся, готовясь к бою. Готов идти по лесу и снова быть храбрым. Но его держал Тор, а Тор не был плохим парнем. Тор был тем, кто делился с ним лепешками, рассказывал ему забавные истории о его родной планете и позволял ему притворяться, что он держит молот. — Ты в порядке, Питер, мы почти приехали, — заверил его Тор, внося его в здание. Башня, понял Питер. Как далеко они были от города? Вокруг него было много движения, но Тор, дядя Роуди и Стив остались, даже когда его положили на каталку, переодели в больничный халат и проткнули иглами, от которых он вздрогнул. Когда на его глаза навернулись слезы, дядя подошел, взял Питера за руку и одарил его ободряющей улыбкой, в которой все еще был оттенок чего-то еще. Грусть или страх. — Все хорошо, Пит. Тебе дают уколы, потому что ты обезвожен. Тебе все еще немного холодно, поэтому лекарства теплые, — Питер сонно кивнул, не обращая внимания на вещи, которые ему говорил Роудс. Дядя улыбнулся, сжимая его руку. — Еще немного, тебе нанесут лекарства на ноги. — Я был... Был связан... — Да. Но ты сбежал. Ты молодец. Твой отец был так напуган, когда обнаружил, что тебя нет в Башне. Он думал… — Дядя Роуди замолчал, и, похоже, ему было трудно продолжать улыбаться Питеру. Но он все равно это делал. Его дядя тоже был смелым. — Я очень рад, что мы нашли тебя. — Я был храбрым… Как ты и папа. Дядя закрыл глаза, крепко сжав губы, и кивнул. — Конечно, приятель. Ты был таким храбрым. Было больно. Было достаточно больно, чтобы он, наконец, начал плакать, он пытался остановиться, но не мог, пока все его тело не затряслось. Дядя Роуди забрался на кровать рядом с ним, посадил его к себе на колени и завернул их обоих в одеяло, пока доктор вводил ему что-то еще. Голова снова закружилась... Ему это не понравилось. Это напомнило ему о том, как он был в той комнате. Но врачи что-то делали с его ногами, а дядя держал его, пока голова Питера покоилась на его плече. — Дядя Роуди? — Да, приятель? — пробормотал дядя. — Я не... Не чувствую себя хорошо... — Я знаю. Но лекарство поможет, хорошо? — Хорошо, — Питер кивнул, потому что его дядя никогда не лгал ему, и он не думал, что начнет сейчас. В какой-то момент во сне Питер почувствовал, как до него дотронулись. Сразу же, даже в полусонном состоянии, он понял, кто это. — Папочка? — Да, детка. Я здесь, — пробормотал его отец, поплотнее закутывая его в одеяло и прижимаясь губами к волосам Питера. — Мне очень жаль, Пит. Питер не знал, почему ему жаль… Честно говоря, он слишком устал, чтобы волноваться, поэтому вместо ответа он перевернулся, как мог, и спрятал лицо в плече отца, а мужчина крепко обнял его, прижимая к себе. Он хотел сказать отцу, что был храбр. Что ему удалось сбежать, и он пытался сделать что-то действительно хорошее, и что он притворялся героем, как его отец. Но все его тело так устало, и его все еще немного тошнило, поэтому он просто уткнулся лицом в отцовскую рубашку и снова заснул. Потом будет время поговорить.