Коснуться звёзд | Touch The Stars

      — Ты собираешься сказать мне, что, чёрт возьми, этот чёртов Лестрейндж сделал с тобой, или я должен продолжать притворяться, что не знаю, что что-то случилось? — заговорил Тео, ведя меня за собой к озеру после того, как прервал во время обеда в Большом зале, схватив меня за руку, чтобы вытащить из-за стола и потащить за собой.       Я глубоко вздохнула и села на траву перед озером, как обычно.       — Он прижал меня к стене и признался, что это он нарисовал метку со своими приятелями.       — И? — продолжал расспрашивать Тео. — Я знаю, что дело было не только в этом.       — Он назвал меня грязнокровкой, — прошептала я.       Нотт моргнул, не меняя своего невозмутимого выражения лица.       — У тебя есть чёрная одежда?       Я нахмурилась.       — Да, а что?       — Она понадобится тебе для его похорон, потому что я собираюсь убить этого гандона, — злобно выплюнул он, пытаясь встать, но я быстро остановила его.       Я схватила его за руку, покачав головой.       — Не будь таким вспыльчивым. Если ты нападёшь на него на глазах у всех, ты не только будешь наказан, но и дашь ему больше причин напасть на тебя.       — Мне поебать, он может попытаться тронуть меня, если сможет, потому что я отрежу ему руки и засуну прямо ему в задницу, как и обещал.       — Тео…       Он вздохнул.       — И что ты предлагаешь нам делать? Просто остаться сидеть здесь, как две улыбающиеся сучки?       — Нет, — ответила я совершенно очевидно. — Предоставь это мне, у меня на уме есть кое-что настолько подлое, что ты бы гордился мной.       — Я дам тебе презумпцию невиновности, — наконец сдался он.       Холодный зимний воздух окружил нас, и Тео придвинулся ко мне ближе, чтобы сохранить немного тепла между нами. Декабрь наступил пару дней назад, и новое письмо моего отца, вероятно, скоро придёт вместе с рождественскими каникулами.       Я не могла не начать думать о них этим утром: я бы вернулась домой, чтобы провести их с мамой и, может быть, если повезёт, с папой. Далеко от Джорджа.       Мерлин, я не знаю, хорошо это или плохо.       Было два очевидных варианта.       Первый: я начинаю забывать эту глубокую одержимость, которую начинаю испытывать к нему, и мои чувства успокаиваются теперь, когда я не буду видеть его каждый день.       И второй: я начинаю скучать по нему всё больше и больше, обнаруживая, что мои чувства окрепли и стали намного глубже, чем я думала изначально.       Дорогой Годрик, пожелай мне удачи.       — Ты приедешь домой на это Рождество? — спросила я Тео. Он обычно проводил добрую пару дней со мной и моей мамой, когда мы оставались одни во время каникул. К сожалению, всякий раз, когда мой папа был дома, этого не могло случиться, так как он не одобрял мою дружбу с Тео из-за его семьи, хоть мы с мамой и настаивали на обратном.       — Может быть, я загляну в любой из этих дней, но я получил «официальное приглашение от миссис Аделаиды Виктории Агаты Нотт, вдовы Кэрроу, присутствовать на изысканном рождественском ужине в поместье Кэрроу II», — он изобразил вычурный и пафосный тон, который был полон иронии и презрения, и фыркнул, показывая, насколько это для него непривлекательно.       Эта женщина была старшей сестрой Нотта-старшего. Чистокровная сторонница превосходства, которая никогда не осмеливалась стать настоящим Пожирателем Смерти, смехотворно богата, вдова с двадцати лет и была замужем за одним из первых сторонников Волан-де-Морта, и, подводя итог, старая сука, которая заботится о Тео только для того, чтобы похвастаться им перед обществом чистокровных.       Я встречалась с ней раньше, у неё были утончённые манеры и совершенно шикарный акцент, седые волосы и одежда, которая, казалось, была взята благодаря маховику времени в тысяча девятьсот десятых годах. Сначала она была холодно добра, но когда узнала о кровном статусе моего отца, изменила своё отношение ко мне. Кроме того, у неё было нелепое особое презрение ко всем Уизли, ходящим по земле, из-за того, что, когда она была моложе, то собиралась выйти замуж за Биллиуса Уизли, старшего брата Артура, но он разорвал помолвку, чтобы осуществить свои мечты со своей девушкой-магглой, таким образом, объявив свою семью предателями крови, прежде чем он трагически погиб, увидев грима. Вместо этого она была вынуждена выйти замуж за Бернанда Кэрроу и всегда говорила о своём «любимом Берни», когда не говорила о том, какими «презренными и отвратительными были эти рыжие предатели!».       Тео терпеть её не мог, но она была его законным опекуном, и у неё самой не было детей. К счастью, она требовала его у себя только раз в два года.       — Удачи с миссис «Я ненавижу всех Уизли», — фыркнула я.       — Да, держу пари, мы будем разглагольствовать об этом чёртовых рыжих с легкомысленным радушием и горьким чаем, — пробормотал он, глядя на озеро.       Мы продолжили болтать ещё некоторое время, пока мне не стало слишком холодно, и я решила вернуться в свою комнату.       Когда я пришла, то обнаружила, что там совершенно пусто и тихо, но больше всего меня удивили три медовых кекса и три письма на моей кровати. Я нахмурила брови, немного сбитая с толку. Кексы выглядели немного иначе, чем те, что пекла моя мама или эльфы Хогвартса, но всё равно были домашними и вкусными. Я открыла крошечный конверт, что лежал рядом с ними.       «Я же сказал, что они у тебя будут.       Самый крутой, горячий, лучший секс и лучший друг в мире,       Джорджи»       Я улыбнулась, чувствуя, как нежность наполняет моё сердце, и оставила записку себе. Снова попробовав кусочек одного из кексов, которые оказались на удивление вкусными, я открыла другое письмо: как обычно, оно было от отца, рассказывающего о своём опыте в Зимбабве, и внутри также был полароидный снимок на фоне реки Замбези рядом с улыбающимся мистером Ди Лукой — что-то совсем необычное.       Другое письмо было гораздо серьёзнее и сопровождалось газетной вырезкой.       «Конец сезона Стрельца:       Звезда Альтаир в созвездии Журавля изображена мёртвой. Её было не трудно заметить в небе Зимбабве. Это было почти так же громко, как смерть звезды Ригель. Мне грустно сообщать, что, поскольку наше приключение будет проходить в амазонской части границы между Перу и Колумбией, в поисках созвездия Эридан, соседнего с созвездием Гидры, я не смогу вернуться домой на Рождество, надеюсь, ты и твоя мама понимаете.       Очень люблю.       Даэлан А.»       Гиббон был мёртв, и теперь они оба направлялись в южную Америку, чтобы выследить Мальсибера. И его не будет дома на Рождество, маме это не понравится.       Часть письма содержала подробное описание того, как он и мистер Ди Лука убили Лестрейнджа и Гиббона. Это было отвратительно, и мне пришлось прекратить чтение и оставить кексы на потом из-за того, насколько омерзительными были слова.       Думаю, иногда мой отец забывает, что я всё ещё девочка-подросток.       Вырезка была из маггловской русской газеты, сообщавшей о смерти Лестрейнджа и его найденном теле. И тут в моём сознании что-то щёлкнуло.       Называйте меня злобной сукой, если хотите, но это поможет успокоить этого ублюдка.       Я схватила газетную вырезку, закрасила лицо Рабастана чёрным маркером до такой степени, что были видны только его Чёрная метка и кровь на одежде, положила её в другой конверт с маленькой запиской, исказив почерк, чтобы его нельзя было узнать, и написав на ней всего одно слово:       «Осторожно».       Я привязала конверт к лапке моей совы и наложила на неё заклинание трансгрессии в гостиную Слизерина, точнее, в комнату Лестрейнджа. Несмотря на то, что в Хогвартсе было мощное заклинание против трансгрессии, близнецам удалось немного ослабить его два года назад, сделав возможным исчезновение маленьких живых существ.       Она вернулась через две минуты, совершенно невредимая и готовая к тому, чтобы я погладила её и дала ей немного еды.

🌙🌙🌙

      Я вышла из Хогвартс-экспресса с широкой улыбкой на лице, волоча свой багаж, и направилась в сторону леса, который защищал мой дом. Я уже попрощалась с Тео, который обещал приехать на днях, с Леной, которая собиралась провести Рождество со своей мамой в Италии, и с Джорджем, чьи объятия длились дольше всего и который щекотал меня, пока я не сказала, что буду очень скучать по нему.       К счастью, Лестрейндж не узнал, что это я отправила ему то письмо, или, по крайней, он сделал вид, что не узнал. Его отношение, казалось, было таким же высокомерным, наглым и презрительным, но я не могла не заметить, как он пытался избегать большинства гриффиндорцев и слизеринцев, которые не вписывались в его возмутительные взгляды.       Войдя на территорию леса, я заметила заклинание, которое уводило магглов, впуская меня и показывая мой дом на расстоянии с дымом, валящим из дымохода. Я не могла не улыбнуться снова.       Архитектура моего дома была слегка вдохновлена старыми итальянскими виллами с небольшим английским оттенком, как и ближайшей маггловской деревни. Стены были каменными, но придавали старинную и домашнюю атмосферу. Перед крыльцом была большая дорожка, что вела в лес, который простилался до задней части дома и дальше, позволяя видеть только высокие горы и небо над ними; кроме покрытых листвой деревьев, было ещё огромное поле, полное разных цветов справа, где мы с Джорджем проводили большую часть времени, а слева — маленький огород моей мамы. Несмотря на то, что сейчас была зима, атмосфера и виды были невероятно прекрасны.       Свистел холодный ветер, но не настолько, чтобы заставить меня чувствовать себя некомфортно или дрожать; небо было почти тёмным, на нём появились первые звёзды и уже была видна луна, и когда я встала перед дверью дома, то услышала, что изнутри доносилась музыка.       Я постучала, и вскоре послышались шаги, пока дверь не открылась. Я увидела маму, что смотрела на меня своими красивыми глазами, полными уютной радости, с широкой улыбкой и белым тюрбаном, защищающим её вьющиеся волосы от зимнего воздуха. На ней был один из её вязаных свитеров бело-кремового цвета, мешковатые джинсы и рождественские носки.       — Детка! — она раскрыла объятия, и я сразу же обняла её, чувствуя себя счастливой, что вернулась домой и под защиту моей мамы. — О, я так соскучилась по тебе, Ви.       — Я тоже по тебе соскучилась, мам. Очень, очень сильно, — сказала я, а затем немного отстранилась от неё и принюхалась к восхитительному запаху еды, наполняющему весь дом. — Что ты готовишь, ма?       — Махарагве с угали, — ответила она с гордостью, и я почувствовала, как у меня потекли слюнки, представив себе вкусную кенийскую еду. — А потом, на десерт, мы можем съесть несколько медовых кексов и лимонный пирог, твой любимый, с чашкой чая.       — Да, с удовольствием! Большое спасибо, ты самая лучшая.       После того, как я оставила весь свой багаж в комнате и переоделась в свою самую рождественскую и удобную пижаму, мы с мамой начали ужинать вместе под звуки её старого граммофона, играющего одну из песен The Beatles, и, как обычно, непринуждённо болтали.       — Ты слышала, что папа не приедет домой на это Рождество? — прошептала я, помешивая чайной ложкой в горячей чашке и глядя на идущий дождь через окно на кухне. Всякий раз, когда мы были дома вдвоём или, может быть, с Джорджем или Тео, мы ели на кухне, так как стол здесь был меньше и уютнее, чем в столовой.       Мама вздохнула, позволив своей улыбке слегка померкнуть, и сделала глоток чая.       — Да, он прислал мне письмо. Я очень разочарована, если хочешь знать моё мнение, Ви. Я начинаю уставать от того, что у него есть другие приоритеты, кроме нас с тобой, — ответила она, всё ещё говоря своим мягким тоном. — Особенно тебя. Со всеми этими невероятно описательными письмами, полными насилия… Годрик, мне кажется, он забывает, что ты всё ещё наша малышка.       — Да, мне стало немного не по себе, когда я прочитала о жестокости смерти Лестрейнджа.       — Именно поэтому я хотела поговорить с ним на этих праздниках. Он не может продолжать так относиться к тебе, если мне, взрослому человеку, было тяжело читать подобные вещи, я не могу представить, каково было тебе… Кроме того, тот факт, что ты находишься под защитой Дамблдора, не означает, что это не рискованно для тебя, и я знаю, что ты хочешь поддерживать с ним связь, я не виню тебя, но Даэлану нужно кое-что изменить в себе, если он хочет, чтобы наш брак продолжил существовать.       Я согласилась с ней и не могла не думать о том факте, что, пока я была в Хогвартсе, моя мама всегда была одна, за исключением тех случаев, когда приезжал кто-нибудь из её друзей. Это было несправедливо. И хотя я хотела видеть обоих своих родителей счастливыми — и, если это было возможно, вместе, — благополучие мамы было моим приоритетом, поскольку я всегда была на её стороне. Она заслуживала всей любви в мире и того, чтобы кто-то заботился о ней так же, как она заботилась обо всех нас.       — Кстати, где Тео? — спросила она, меня тему, чтобы нам обеим было комфортнее. — Я приготовила махарагве именно потому, что это его любимое блюдо.       — О, его тётя пригласила его в своё поместье, и, ты же знаешь, он не может отказаться, — я слегка надулась, и мама фыркнула, немного разочарованная.       — Если бы только эта старая стерва позволила мне усыновить его… Я бы с радостью оставила его здесь, он мне как сын, и я уверена, что смогу дать ему любящий и более счастливый дом, чем у этой женщины.       — Ты же знаешь, что ещё папа его не очень любит.       — Папа может отвалить, когда дело касается любого из моих детей, — заявила она довольно серьёзно, но не меняя своего спокойного тона и доброго выражения лица.       Я усмехнулась. Она была совершенно права.       — По крайней мере, мой второй ребёнок скоро прибудет, — она улыбнулась, помешивая чайной ложкой.       Я слегка нахмурилась, сбитая с толку.       — Что?       Она слегка озорно усмехнулась.       — Джордж, — объяснила она. — Он придёт завтра. Я пригласила и его семью, так как он сказал мне, что его мама не позволит ни Фреду, ни ему выходить куда-то из Норы одним. Не знаю почему. Но я надеюсь, что она не будет делать при мне никаких плохих замечаний о моих близнецах.       — Не, держу пари, Джордж предупредил её о «ярости Набии Кибет», — пошутила я, улыбнувшись.       Кибет — девичья фамилия мамы, и она очень гордилась этим, хотя ей пришлось взять фамилию моего отца, когда они поженились. Хоть вы можете подумать, что она всегда мягкая и добрая, она знала, как быть защищающей и беспринципной матерью.       — Как и должен.       Я хихикнула, помогая ей убрать после нас на кухне под тихую музыку, доносящуюся из граммофона, и звук капель дождя, барабанящих по окнам. Было приятно вернуться домой.       И, думаю, у меня не будет даже шанса скучать по Джорджу.