Коснуться звёзд | Touch The Stars

      Джордж и Тео осторожно вывели меня из леса. Они сказали, что мама и Лена уже ждут меня, и как только я увидела их обеих рядом друг с другом и слёзы облегчения в их глазах, я не смогла удержаться — собрала все оставшиеся в моём теле силы и побежала обнимать их.       Лена практически потеряла дар речи, когда обняла и поцеловала меня, крепко прижимая к себе.       — Я… Чёрт возьми, Уиллоу. Не могу поверить, что ты наконец-то здесь, — пробормотала она, шмыгнув носом и целуя меня в щёки. — Я чувствовала такую вину все эти недели, зная, что ты была в опасности, в то время как я, учавствовавшая в безумии наших отцов в той же степени, как и ты, была в безопасности в Италии, где никто не мог причинить мне вреда. Я не могла перестать думать о тебе и о том, каково тебе там было.       — О, нет, поверь мне, Лена, я рада, что тебе не пришлось проходить через это. Я так много думала о тебе, просила Вселенную, чтобы ты была в безопасности — и я так счастлива знать, что моё желание исполнилось, — заверила я, улыбаясь ей сквозь слёзы и наблюдая, насколько верной моим воспоминаниям она была. В ней ничего не изменилось, она по-прежнему была Марленой, моей лучшей подругой и той ещё сучкой. И я не могла быть счастливее от этого.       Мама практически растаяла в моих объятиях, когда я обняла её, безудержно всхлипывая от чистой радости. Она выглядела немного старше, чем когда я видела её в последний раз, что было вполне объяснимо, учитывая эмоциональную боль и истощение, которые она испытывала не только последние месяцы, пока меня не было, но и за весь прошедший год.       — О, моя малышка. Наконец-то ты здесь, — прошептала она, поглаживая мои кудри и несколько раз целуя меня в лоб. — Я знала, что ты вернёшься, мама всегда это знает, но единственная возможность потерять тебя — самый прекрасный подарок, который преподнесла мне жизнь, — разбила моё сердце. Я люблю тебя, Ви. Я так сильно люблю тебя, моя малышка. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я не смогла защитить тебя?       Я улыбнулась ей, сглотнув от её слов, затем прижалась своим лбом к её и закрыла глаза, почувствовав ту глубокую и уникальную связь, которая соединяла нас. Самая чистая и прекрасная связь, какая только может быть у кого-то.       — Мне нечего прощать, мама. Это не твоя вина. Ты самая лучшая мама, о которой я когда-либо могла мечтать, и я так сильно тебя люблю. Теперь мы вместе, и это всё, что имеет значение.       — Не хотелось бы прерывать этот драгоценный и долгожданный момент, — вмешался Тео, глядя на нас, — но, мам, нам пора. Он может скоро вернуться.       Я приподняла брови, приятно удивлённая тем, как Тео обратился к моей маме, и чувствуя огромную теплоту в сердце от осознания того, что мой лучший друг, мальчик, которого я считала своим братом, позволил любви наполнять его жизнь настолько, насколько он этого заслуживал.       — Мы можем трансгрессировать в деревню и оттуда вернуться домой, — предложил Джордж, оглядываясь по сторонам. — Фред и Лилит будут сразу за нами, сейчас они пытаются найти какие-то подсказки о происходящих убийствах, которые не являются действиями твоего отца, Ви. Всем на это наплевать, а мы должны знать, кто в опасности, а кто нет.       Я моргнула, пытаясь осмыслить его слова. Именно это имел в виду Флюк, когда говорил, что Пожиратели в опасности.       — Кто-нибудь что-нибудь знает о моём отце?       Мама с трудом сглотнула и погладила меня по щеке.       — Он написал мне на прошлой неделе. Он тоже искал тебя по всей Европе, но чувствует себя таким виноватым, что сказал, что не мог заставить себя даже взглянуть на тебя. Ему очень жаль, Ви.       Я вздохнула, кивая. Я не могла сказать, что это произошло не по его вине… потому что технически так оно и было, но в то же время это не так, потому что он никогда не хотел рисковать мной. В этот момент мои чувства к отцу были полной кашей, и после стольких пыток и допросов о нём я знала, что мне понадобится несколько дней, чтобы всё переварить.       — Нам нужно идти, — сказал Джордж.       — Кстати, об отцах, — прервал девичий голос, раздавшийся из-за спин моей мамы и Лены. Это была Алия. Я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь, как только её жёлтые глаза встретились с моими. — Я остаюсь.       — Что? Нет! Почему? — тут же подал голос Джордж.       — У меня есть отложенный разговор с моим отцом, — твёрдо сказала она, не сводя с меня глаз. — Он не причинит мне вреда. Я — причина, по которой он всё это сделал. Он мне не навредит, но мне нужны ответы.       — Ты уверена? — снова спросил Джордж.       — Абсолютно, — ответила она, показывая, что это не обсуждается. Алия, казалось, тщательно обдумывала свои следующие слова, прежде чем вновь заговорить: — Я… я ужасно сожалею о том, что он сделал с тобой, Уиллоу. Я думала, что знаю, кем был мой отец, думала, что знала человека, который вырастил меня… но он превратился в монстра, которого нужно оставить, и я не думаю, что на любом языке найдётся достаточно слов, чтобы выразить, как я сожалею о том, через что тебе пришлось пройти за эти два месяца, или попросить у тебя прощения.       Чёрт, я даже не могу на неё злиться… Она всего лишь подросток, который был слеп и которого обманывали всю её жизнь!       — Тебе не нужно извиняться, Алия. Тот факт, что он сделал мне больно, чтобы защитить тебя, не означает, что ты принимала в этом какое-либо участие. Я не держу на тебя зла и действительно надеюсь, что ты найдёшь ответы, которые ищешь.       Она кивнула, поблагодарив меня, и, одарив нас напоследок ободряющей улыбкой, сама вошла в густой и тёмный лес.       В то время как Джордж взял меня за руку, чтобы мы трансгрессировали домой, я не могла отделаться от мысли, что надеюсь, что с ней всё будет в порядке. Я хотела, чтобы с ней всё было хорошо.       Как только мои ноги снова коснулись земли, я почувствовала головокружение и слабость. Такого рода магия, добавленная к боли, всё ещё присутствующей в моём теле, была слишком мощной для меня, и, чтобы я оставалась в сознании, Тео пришлось дать мне одну из своих бутылок с водой, пока Джордж помог мне забраться к нему на спину.       Один единственный вид на мой дом заставил меня расплакаться. Я очень скучала по нему: по его запаху, по краскам, царящей повсюду атмосфере и прекрасному виду, полному счастливых воспоминаний, которые он мне дал.       Войдя внутрь, где всё выглядело точно так же, как в прошлый раз, когда я была здесь, Джордж отнёс меня на кухню, где мама сразу же начала готовить для меня горячий суп.       Пока я ела его, слыша, как остальные переговариваются между собой, но на самом деле не слушая, мои мысли были заняты другим.       Ладно, я вернулась, и я в безопасности… Что теперь?       Я просто возьму и вернусь в Хогвартс? Мне нужно поговорить с министром? Должна ли я приложить усилия, чтобы Флюка упекли в Азкабан? Должна ли я сотрудничать с Орденом?       Как будут проявляться последствия похищения? Насколько глубоко укоренилась моя травма? Буду ли я продолжать видеть ненастоящего Джорджа? Разовьётся ли у меня клаустрофобия? Что будет дальше?       Это были тайны, в которых я до сих пор совершенно не разобралась, и хотя они свободно бродили в моём сознании, пока я ела столько, сколько позволяло мне моё слабое тело, мне были ясны две вещи: мне понадобится терапия, и я хочу, чтобы Флюк заплатил за то, что он сделал.       — Ты закончила, любовь моя? — обратился ко мне Джордж, выводя из задумчивости.       — Да, я всё, — я улыбнулась ему.       — Ты недостаточно поела, милая. Я понимаю, ты устала, но ты должна быть хорошей девочкой и снова стать здоровой, — прошептал он, лаская мою щёку и вызывая озноб и покалывание по всему моему телу.       О, гормоны, да бросьте! Прямо сейчас? Серьёзно? Сразу после того, как меня только что спасли?       Я кивнула.       — Думаю, я съем ещё немного позже. Я ещё чувствую слишком сильную слабость.       — Хорошо, как пожелаешь, — он улыбнулся мне, всё ещё поглаживая мою щёку и разговаривая мягким голосом. — Хочешь подняться в свою комнату и немного отдохнуть вместе?       — Да, пожалуйста.       Джордж помог мне встать и держался рядом, когда я ещё раз обняла Тео, Лену и маму. Он осторожно помог мне подняться по лестнице и добраться до моей спальни. Я мельком оглядела её, услышав, как Джордж перемещается позади меня, вероятно, переодеваясь в пижаму: всё было почти так, как я и оставила, за исключением того факта, что теперь здесь чувствовался его отпечаток. В комнате витал его запах, я заметила его одежду, висящую в моём шкафу, книги, которые, как я видела, он читал, на прикроватной тумбочке, пару свечей и несколько записок, на строки которых я не осмеливалась взглянуть, так как это было чем-то личным.       Я глубоко вздохнула, на мгновение закрыв глаза.       Я здесь, со своим парнем, моим Джорджи. Он мой парень. Настоящий. Я не сплю. Я наконец-то вернулась домой.       Я открыла глаза и медленно подошла к окну. Ночное небо было ясным и яркого тёмно-синего цвета, его украшало море звёзд. Я почувствовала, как у меня на глаза навернулись слёзы, когда я увидела их… Я наконец снова увидела их.       Это может показаться глупым, но во время моего похищения я и скучала по звёздам, и нуждалась в них. Они были моими лучшими советчиками, моим убежищем от реальности, моим безопасным местом — и тот факт, что я не могла видеть их в течение двух месяцев, когда я больше всего в них нуждалась, очень тяжело давил мне на душу.       Я услышала, как Джордж выключил свет, оставив комнату освещённой только тем тусклым светом, что лился из окна.       Я вновь закрыла глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце и становится труднее дышать.       Темнота.       Снова темнота.       Нет.       — Джордж, пожалуйста, — прошептала я, слова застревали в горле, — включи свет, я не могу находиться в полной темноте. Пожалуйста.       Он немедленно повиновался, зажёг свечи и создал в комнате мягкий и приглушённый золотистый свет.       — Ты в порядке, любимая? О, Годрик, я такой идиот. Я должен был спросить, прости, — быстро залепетал он, подойдя ко мне и обхватив моё лицо ладонями, глядя на меня своими встревоженными глазами.       Я покачала головой, ободряюще улыбнувшись ему.       — Всё в порядке. Нормально. Мне просто… нужно время.       Он кивнул, стараясь понять меня.       — Можешь помочь мне надеть пижаму? — спросила я, пытаясь сменить тему. — Я всё ещё чувствую слабость.       — Кхм, э-э, конечно! — немного нервно ответил он, прочистив горло.       Джордж достал из шкафа одну из моих многочисленных пижам и начал помогать мне раздеваться. Я совсем забыла о том факте, что бóльшая часть моей кожи была покрыта шрамами, синяками и ранами, и я увидела в его глазах неподдельное беспокойство, когда он осмелился погладить один из синяков, что заставило меня резко втянуть воздух. В его глазах не было желания, и даже если это опять может прозвучать глупо, мне хотелось увидеть доказательство того, что он всё ещё хочет меня в этом плане. Мне хотелось верить, что Флюк не уничтожил меня полностью и что воспоминания на физическом уровне о моём похищении не станут препятствием в наших отношениях.       — О, Уиллоу, что он с тобой сделал?.. — прошептал он, сосредоточив печальный взгляд на одном из синяков на моей руке.       Я сглотнула, стараясь не смотреть на своё тело и вместо этого сосредоточившись на том, насколько он был красив. Пытаясь бесполезно отвергнуть разрушающие мысли в своей голове.       — Он пытал меня, — тихо ответила я, услышав, как он делает глубокий вдох. — Он постоянно избивал меня, он надел на меня какие-то странные магические кандалы, которые обжигали меня всякий раз, когда я не подчинялась ему, и которые ломались во время Круциатуса, а он этого не замечал. Он обещал, что не убьёт меня, но… что ж, он определённо выполнил своё обещание причинить мне боль.       — Он… — Джордж, казалось, с трудом подбирал слова, поскольку изо всех сил старался держать свою ярость под контролем. — Он прикасался к тебе?       Я обдумывала его вопрос, пытаясь наполнить свои лёгкие воздухом.       — Он не насиловал меня, он обещал не делать этого и так и не сделал. Но он накачивал меня веществами каждый раз, когда мне нужно было принять душ, так что я была вынуждена раздеваться перед ним и позволять ему мыть меня, — прошептала я, чувствуя себя свободной, чтобы рассказывать о том, каким был этот кошмар. — Но он никогда не прикасался ни к одному из моих интимных мест.       Джордж не сводил с меня глаз, пока помогал мне надеть пижаму, покрывая моё израненное тело и слабо поглаживая через одежду там, где были синяки, стараясь не причинить мне боль.       — Я хочу убить его.       — Джордж…       — Я правда этого хочу. Мне плевать, если технически он тебя не насиловал, он всё равно издевался над тобой, и я хочу, чтобы он заплатил за это.       — Давай… давай сейчас не будем об этом, пожалуйста, — зашептала я. — Давай забудем о нём хотя бы на пару минут.       Джордж поколебался, но в конце концов согласился.       — Можно задать тебе вопрос? — удалось мне пробормотать после нескольких секунд молчания.       — Конечно.       Я обдумала свои слова, прежде чем произнести их вслух:       — Как ты думаешь… ты всё ещё сможешь находить меня привлекательной, даже со шрамами? — спросила я, наблюдая, как он широко открывает глаза и останавливается, застыв на месте. — Знаю, сейчас я вся в синяках и ссадинах, и некоторые из них пройдут, но… какие-то останутся. Как думаешь, ты мог бы?..       — Уиллоу, — он остановил меня. — Любимая, ну разумеется! Это вообще даже не подлежит обсуждению. Твоё тело — лишь малая часть того, почему меня влечёт к тебе, и позволь мне сказать тебе, что даже если я пытаюсь сохранять дистанцию и не пугать тебя, я всё ещё жажду тебя всеми возможными способами и всё ещё считаю, что ты достойна того, чтобы тебе поклонялись как богине. Я живу ради тебя, Уиллоу. В этом мире нет ничего, что могло бы заставить меня перестать желать тебя.       Я улыбнулась, испуская облегчённый вздох. Он действительно был моим ангелом-хранителем.       — Я знаю, что до этого, на кухне, ты, вероятно, обдумывала, что же будет теперь, — продолжил Джордж, встав передо мной и заведя одну руку мне за спину, чтобы обнять за талию и притянуть ближе к себе, повторяя мою улыбку.       — Откуда ты знаешь?       — Пф! Я слишком хорошо тебя знаю, Ви. Тебе меня не провести, — он подмигнул мне. — И пока у нас есть всё время мира — завтра, следующая неделя, следующий месяц… неважно, — чтобы поговорить о том, что этот ублюдок говорил тебе, пока ты была у него, узнать, каковы наши следующие действия, и вернуться к своей обычной жизни, прямо сейчас тебе не о чем беспокоиться, потому что в течение этой ночи и всех остальных, которые ты мне позволишь, я буду баловать тебя и обнимать в нашей уютной и тёплой постели, помогая тебе забыться, даже если ненадолго. Как тебе такая идея?       Я усмехнулась.       — Идея отличная. Мне это действительно нужно, — я слегка надула губы, отчего он хихикнул и потёрся носом о мой в милом жесте.       Всё ещё держа меня за талию, он подвёл нас к моей кровати и грациозно упал на неё, опустив меня за собой, поймав в ловушку и заставив лечь на него. Я положила голову ему на грудь, а он скользнул рукой под мой свитер, чтобы погладить спину, а другая его рука играла с моими кудряшками, когда наши ноги переплелись. Мои глаза сосредоточились на звёздах и луне, сияющих за окном, снаружи свистел мягкий, но холодный ноябрьский воздух, пока я слушала, как бьётся сердце Джорджа у моей щеки.       Он поцеловал меня в макушку, всё ещё обнимая, согревая нас, мы прижимались друг к другу и снова чувствовали себя в безопасности, находясь в объятиях друг друга.       — Джорджи.       — Да?       — Я люблю тебя до скончания звёзд.       Он издал лёгкий смешок, продолжая поглаживать меня и показывать мне свою любовь и привязанность.       — Я люблю тебя ещё сильнее, любовь моя.       Я улыбнулась, потираясь щекой об обнажённую грудь и его тёплую кожу, устраиваясь поудобнее и крепко обнимая его, закрывая глаза, чтобы просто наслаждаться тем фактом, что он был прямо здесь, рядом со мной, прикасался ко мне и одаривал меня своей любовью между четырьмя стенами нашей комнаты и звёздами в качестве свидетелей.       В конце концов мы заснули в таком положении. Более связанные и единые, чем когда-либо, и прямо тогда, когда я чувствовала, как наше дыхание становится размеренным и как наши глаза медленно закрываются, у меня возникла последняя мысль, пока я смотрела на его прекрасное и богоподобное лицо:       Я наконец-то дома.