Этот рассказ — вымысел, написанный за авторством HPfanfictioner66. Я являюсь исключительно переводчиком и не претендую ни на какие права на эту историю целиком или на любую из ее частей.
***
Финал прошлой главы: Кларисса посмотрела на меня с чистой ненавистью, прежде чем осторожно встать. — Ты мертв… новичок. Просто… подожди… и оглядывайся… — она захрипела, прежде чем уйти с двумя другими девушками, хромая всю дорогу. Я оглянулся на Аннабет, и она протянула мне коробку с рогом Минотавра. У нее было расчетливое выражение лица. — Что происходит в твоем афинском мозгу? — Я думаю, что хочу чтобы ты был в моей команде для захвата флага в пятницу.***
Pov Перси: После того, как я поставил хулиганов, — Клариссу и ее братьев и сестер на место, — Аннабет показала мне библиотеку и мастерскую, и мы закончили экскурсию. — Мне нужно на тренировку, — сказала Аннабет. — Ужин в семь тридцать. Просто следуй за своей каютой в столовую. — Хорошо, без проблем. — Ты не хочешь обратиться к Оракулу? — Какому из Оракулов? — спросил я. — Что ты имеешь в виду? — спросила Аннабет. — В греческой мифологии было много оракулов, не так ли? Дельфийский Оракул, Роща Додоны, Герофилы, Оракул Трофония, Книги Сивилл. К кому мне обратиться?» Аннабет смотрела на меня целую минуту, прежде чем очнуться. — Э-э… Дельфийский Оракул. Это тот, который у нас здесь. Я не знаю об остальных… Я имею в виду, я не знаю, где они, — поспешно добавила она. У меня почему-то возникло ощущение, что она ничего не знает о некоторых Оракулах, о которых я говорил. Ее знания не могли сравниться со знаниями крестного Афины. — Знаешь, я всегда чувствовал себя довольно хорошо, когда знал что-то, чего не знала Афина. Это были хорошие времена, — ностальгирующим тоном сказал Александр. — Ох… Я хотел бы встретиться с Дельфийским Оракулом. Но разве тебе не нужно было на тренировку? — Да… да, я пошла, — она кивнула и побежала в сторону библиотеки, оставив меня у входа в каюту одиннадцать. Мне очень не хотелось идти в переполненную хижину, поэтому я решил осмотреться и познакомиться с несколькими людьми или же просто прогуляться. Мои тренировки в течении последних двух дней были пропущены, и мне нужно было наверстать упущенное. До ужина оставалось еще три с половиной часа. Именно тогда я увидел одинокую девятилетнюю девочку, которая все еще ухаживала за огнем в середине U-образно расположившихся хижин. У нее не было друзей? Никто даже не обращал на нее внимания. Я решил пойти и поговорить с ней. Что могло случиться? В худшем случае она просто отмалчивалась. В лучшем случае я бы завел первого друга здесь. Итак, я подошел к девушке и плюхнулся рядом с ней возле костра. Она никак не отреагировала на мое присутствие. — Эй, привет. Меня зовут Перси Джексон. Я новичок в Лагере, — сказал я, пытаясь начать разговор. Голова девушки повернулась ко мне, и она посмотрела на меня широко открытыми глазами. — Чувак, ты ее видишь?! — Александр почти кричал у меня в голове. — Ты можешь видеть меня? — одновременно с ним спросила девушка. Это было сверхъестественно, насколько они оба были синхронны. — Конечно, могу, — ответил я. — Я не слепой. И ты не призрак. Я же прав? Ты кажешься довольно живым для призрака, — сказал я, ткнув ее в плечо с озорной улыбкой. Я решил расспросить Александра о том, что такого шокирующего в возможности увидеть девятилетнюю девочку, позже. — Нет… Нет, я не призрак, — она сказала, когда ее губы дернулись вверх. — Это хорошо. Было бы стыдно, если бы такой милый ребенок был призраком, — заметил я, прежде чем вытащить из кармана колоду карт. Маленькие дети любили карточные фокусы, не так ли? Они думали, что это магия. Я слышал, как Александр хихикает у меня в голове, но проигнорировал его. Она мелодично хихикнула, прежде чем я спросил у нее. — Хочешь кое на что посмотреть? Она с готовностью кивнула. — Возьми карту и не показывай ее мне, — сказал я, подавая ей колоду карт. Она взяла одну и быстро посмотрела, что это за карта, прежде чем убрать ее. — Запомнила? А теперь положи карту обратно в колоду, куда захочешь, — сказал я, подавая ей перетасованную колоду карт. Она положила ее где-то посередине, и я перетасовал колоду, прежде чем передать колоду ей. — Перемешивай сколько хочешь, — она кивнула и начала тасовать колоду. Она перетасовывала колоду целую минуту, прежде чем остановилась. — Готово? Дай сюда. Она вернула карту, и я начал просматривать карты, прежде чем вынуть одну. — Дама червей. Это была твоя карта, — сказал я, вручая ей карточку. Ее глаза расширились, прежде чем она хлопнула в ладоши. — Как? — взволнованно спросила она. — Магия, — самодовольно ответил я. Если она была так заинтригована простейшим фокусом, мне очень хотелось увидеть ее реакцию на мои фирменные карточные фокусы. — Нет, это уловка. Она сказала. — Конечно, и это тоже, — я улыбнулся девушке. — Можешь меня научить? — Фокусник никогда не раскрывает своих фокусов, — сказал я таинственным тоном. Она надулась, но я проигнорировал это выражение. — А теперь скажи мне, где твои друзья? И почему ты присматриваешь за огнем вместо того, чтобы наслаждаться днем? — У меня не так много друзей… А еще мало кто со мной разговаривает… — сказала она грустным тоном. — И ухаживать за очагом — это моя работа, — добавила она. — Тогда я могу быть твоим другом и с сегодняшнего дня буду говорить с тобой так часто, как только смогу, — сказал я ей, и она широко улыбнулась. — Как тебя зовут? Ты не представилась. — Верно. Меня зовут Гестия. Мои глаза расширились от имени. Девушка, ухаживающая за Очагом, по имени Гестия. Вот дерьмо. Я понял, что только что сделал, и сразу же поклонился. — Моя Леди. Мне очень жаль. Я не узнал вас. — Не надо кланяться, Перси… Я не люблю всего этого. Не кланяйся, пожалуйста. Мне это не нравится, — нерешительно сказала она. Я вернулся в положение стоя, сподскочив с земли. Александр громко хохотал у меня в голове. — Леди Гестия, — почтительно сказал я. Не надо злить старшего Олимпийца, особенно Богиню Семьи. Она тепло улыбнулась мне. — Нет нужды во всех этих титулах и «Леди». Можешь звать меня тетей Гестией или просто Гестией, если хочешь. Я не Олимпиец, и мне не нравятся все эти формальности. — Как пожелаете… тетя Гестия, — сказал я перестраховываясь. В конце концов, она была моей тетей, так как Посейдон был моим отцом. Это было намного лучше, чем называть ее по имени напрямую, хотя было немного странно называть восьмилетнюю девочку своей тетей. — Тебе трудно представить Богиню такой молодой, не так ли? — озорно спросила Гестия, и я кивнул. Она закрыла глаза и превратилась в тридцатилетнюю красавицу. Она даже немного походила на мою мать. Она определенно сошла бы за мою тетю, если бы захотела. Я улыбнулся. — Это больше похоже на то, какой я тебя представлял, — сказал я не подумав, и она рассмеялась. — Садись, Персей, — сказала она, похлопывая по месту рядом с собой. — И расскажи мне о себе. Я немного сжался, прежде чем сказать. — Просто Перси. Я всего лишь ребенок с Манхэттена. Моя мать Салли… — я коротко рассказал Гестии о своей жизни. Я позаботился не упоминать Александра, а вместо этого рассказал ей о том, как моя мать записала меня в класс самообороны и дзюдо вместе с классом карате, когда я был маленьким, и как один из моих соседей научил меня искусству владения мечом. Что объясняло мой бой, который я дал прошлой ночью в борьбе с монстрами. Это была история для прикрытия, которую Александр, моя мама и я придумали, чтобы объяснить мое боевое мастерство. Сначала я думал о том, чтобы сдерживаться, но Александр сказал, что из-за моей подготовки и мастерства обращения с мечом и трезубцем даже отдаленно компетентный инструктор с острым глазом поймет, что я сдерживаюсь, в течение нескольких секунд, и это вызовет подозрение. Кроме того, будучи немного выше среднего во время занятий и сражаясь как опытный фехтовальщик в случае опасности, я буквально выдам предупреждение для любого наблюдательного человека. Кроме того, Александр создал на ложные образы и воспоминания в моем сознании, которые увидит любой, кто попытается узнать о моем обучении, читая мои мысли. У Богов была печально известная привычка читать мысли людей, особенно у молодых Олимпийцев, таких как Афина, Артемида и Аполлон. Я проговорил с Гестией еще час, прежде чем сказал Гестии, что мне нужно еще обустроиться в каюте Гермеса. Она выглядела грустной до тех пор, пока я не пообещал приходить и разговаривать с ней каждый день, когда только смогу, и я намеревался сдержать свое обещание. Она улыбнулась мне в последний раз, прежде чем исчезла в огне, а я отправился в каюту Гермеса.***
Когда я добрался до хижины Гермеса, ко мне подошел старший Советник Люк. — На, достал тебе спальный мешок и вот, украл тебе туалетные принадлежности из лагерного магазина. Я не мог сказать, серьезно ли он относится к краже, хотя я был тронут этим жестом. — Наверное. Он сын Гермеса. Из них получаются неплохие воры, — сказал Александр. Он только что провел последние пять минут ругая меня за мое затруднительное положение с Гестией и за обращение с ней как с маленькой девочкой. Он также отчитал меня за то, что я не держал себя в тонусе и не распознал ауру Богини. Я завязал разговор с Люком. Он рассказал мне еще немного о Лагере и о том, как его Поиски провалились пару лет назад. Очевидно, его послали в сад Гесперид, чтобы украсть золотое яблоко, но он потерпел неудачу и хранитель дерева, великий змей по имени Ладон, оставил ему шрам на лице. Вскоре протрубила раковина и мы всем одиннадцатой хижиной пошли обедать. Мы вошли в общий двор, выстроившись в порядке старшинства, так что, конечно, я был самым последним. Подтянулись отдыхающие и из других хижин, за исключением хижин Зевса, Посейдона, Геры и хижины номер восемь, которая днем выглядела нормально, но теперь, с заходом солнца, начинала светиться серебром. Я понял, что это, вероятнее всего, была хижина Артемиды, и поэтому она светилась в ночное время, ведь Артемида была Богиней Луны и все такое. Мы поднялись на холм к столовому повильону. Сатиры присоединились к нам со стороны луга. Наяды вышли из озера для гребли на каноэ. Несколько других девушек вышли из леса — и когда я говорю из леса, я имею в виду прямо из леса. Я понял, что это дриады — духи деревьев. Я видел, как одна девочка, лет девяти-десяти, выпрыгнула из клена и вприпрыжку бежала вверх по холму. Всего было около сотни отдыхающих, несколько дюжин сатиров и дюжина разных лесных нимф и наяд. — Думаешь, этих чисел будет достаточно, чтобы вести божественную войну, Александр? — спросил я, ошарашивая Бога в моей голове. Я буквально чувствовал, как он был шокирован моим вопросом. — Ч-что ты м-имеешь в виду? — пробормотал Александр. — Я не дурак, Александр. Помнишь, что ты сам научил меня искусству стратегии и чтения ситуаций. Судьбы говорят, что я гораздо важнее для выживания мира, чем ты думал. Единственное, что может угрожать выживанию мира — это божественная война. И они подчеркнули, что я важнее, чем ты думаешь. Это означает, что ты знаешь, что грядет что-то большое… и именно поэтому ты был выбран, чтобы направлять и обучать меня. Ты уже знаешь что-то, но не говоришь мне. И Судьбы сказали, что мне предстоит сыграть большую роль, чем ты опять-таки думал… Так что, пожалуйста, расскажи мне, что ты знаешь кроме этого. Несколько мгновений Александр молчал. Я сел за стол Гермеса, свесив половину задницы с края скамейки. Я увидел Гроувера, сидящего за двенадцатым столиком с мистером Д, несколькими сатирами и парой пухлых белокурых мальчиков, которые выглядели точно так же, как мистер Д. Хирон стоял несколько в стороне, поскольке стол для пикника был слишком мал для кентавра. Александр вздохнул. — Перси… ты прав… я предвидел божественную войну… я скажу тебе, как только твой отец потребует тебя и ты переедешь в каюту Посейдона. Когда ты будешь полностью один. Клянусь. Я мысленно кивнул ему. — Справедливо. Но я буду настаивать на этом. — Хорошо. — К богам! — сказал Хирон, стуча копытом по полу павильона, и все повторили его слова. Нимфы вышли вперед с несколькими тарелками с едой: от фруктов до хлеба и даже шашлыка. Мой рот наполнился слюной от запаха еды. Я огляделся, но пить было нечего, а передо мной стоял пустой кубок. — Поговори с ним, — сказал Люк. — Прости? — Поговори с ним. Скажи, что хочешь — из безалкогольного, конечно. Давай покажу. Апельсиновый сок, — сказал Люк и его кубок наполнился апельсиновым соком. Он сделал глоток. — Голубая вишневая кола, сказал я своему кубку и он наполнился кобальтовой жидкостью. Я сделал глоток. Вкус был идеален. Я серьезно люблю синюю еду. Я знаю, что это странно, но это мой выбор. Смирись с этим. Люк протянул мне копченую грудинку и я наполнил свою тарелку. Тогда я увидел, как все встают и собираются бросить часть своей еды в огонь. Подношение Богам. Я пошел со всеми. — Подношение Богам. Им нравится запах, — Люк пробормотал мне на ухо, и я кивнул. Лука подошел к огню, склонил голову и бросил гроздь толстого красного винограда. — Гермесу. Я был следующим. Я подошел, бросил кусок грудинки в огонь и пробормотал. — Гестии и папе. — И Александру, — добавил я в уме. Я сразу же почувствовал слабый прилив энергии в свое тело. Это было почти незаметно, но благодаря обучению Александра я это чувствовал. — Оу… спасибо, Перси, — сказал Александр, когда я увидел улыбающееся лицо Гестии в огне. Я улыбнулась ей в ответ, прежде чем лицо исчезло. Потом я понюхал дым. Пахло совсем не горелой едой. Пахло горячим шоколадом и свежеиспеченными пирогами, гамбургерами на гриле, полевыми цветами и сотней других замечательных вещей, которые не должны были сочетаться, но сочетались. Я вернулся на свое место для ужина. — Эй, Александр. — Да, Перси? — Почему ты был так потрясен, когда я увидел тетю Гестию? — Полубоги не могут видеть ее, если она не хочет, чтобы ее видели или у человека не очень сильная любовь к своей семье и волевой характер. Очень редко полубог может видеть Гестию, не желающую, чтобы ее видели… Я могу сосчитать по пальцам одной руки и у меня еще остался палец… Итак, она была потрясена тем, что ты смог ее видеть. И я тоже. — Оу. Ну, по крайней мере, ей теперь есть с кем поговорить… Она выглядела довольно одинокой. После того, как обед закончился, Дионис со вздохом встал по подсказке Хирона. — Да, я полагаю, мне лучше поздороваться со всеми вами, сопляками. Ну, привет. Наш руководитель, Хирон, сказал что следующий захват флага состоится в пятницу. Лавры в настоящее время принадлежат каюте номер пять, — куча нестройных аплодисментов прозвучала из-за стола Ареса. — Лично, — продолжил мистер Д., — мне все равно, но мои поздравления. Кроме того, я должен сказать вам, что у нас сегодня новичок. Питер Джонсон, — я посмотрел на Бога, и Хирон пробормотал что-то на ухо. — Э-э… Перси Джексон. Правильно. Ура и все такое. А теперь бегите к своему дурацкому костру. Все зааплодировали, несмотря на безразличное приветствие бога, и пошли в амфитеатр.***
За несколько следующих дней я быстро влился в распорядок дня в лагере. Оказалось, что я очень хорош во многих вещах. Каждое утро у меня были уроки древнегреческого языка, которые вела Аннабет, но это было больше похоже на то, что мы просто обсуждали что-то, чем на мое обучени, потому что она не могла научить меня ничему такому, чего бы я уже не знал. Я также мог читать на английском и древнегреческом быстрее, чем она, из-за ослабшей дислексии. Следующими был бег, в котором я мог легко не отставать от нимф, даже не используя свои божественные силы. Борьба? Кларисса пыталась избить меня, когда вела урок урок, но я переиграл ее, и к концу урока у нее была куча синяков. Да, я использовал немного своей божественной силы, чтобы увеличить свою силу и скорость, но, эй… Это был мой навык, и я мог использовать его в любое время, когда захочу. Это не было мошенничеством, особенно когда дети Ареса могли инстинктивно направлять эту силу в свои мускулы. Когда она спросила, как мне это удалось, я самодовольно ответил, что у меня фиолетовый пояс по дзюдо и коричневый пояс по карате. Технически я был на этом уровне, а может и выше, но официального пояса у меня не было. Я тоже был непобедим в гребле на каноэ благодаря своему происхождению. В среду, через три дня после того, как я прибыл в лагерь, Хирон отвел меня на урок стрельбы из лука для начинающих и я впервые в жизни взял в руки лук. Александр обучал меня только обращению с оружием ближнего боя и метанию ножей. Он никогда не учил меня стрелять из лука, но я подумал — насколько это может быть сложно? Как будто вы должны встать, достать стрелу, натянуть тетиву, прицелиться и выстрелить. Чем больше вы тренировались, тем точнее становились ваши выстрелы. Итак, я уверенно подошел и взял лук, который, как я ощущал, лучше всего подходил мне, встал в стойку, как инструктировал Хирон, и прицелился. Я сосредоточился только на мишени. Я больше ничего не видел, никого не слышал. Моя цель была прямо впереди. Я отпустил стрелу. Произошло самое странное из всего, что могло. Стрела полетела назад, а не вперед, и застряла в хвосте Хирона. Хирон подпрыгнул от неожиданности. Я даже не знал, что лошади могут прыгать, стоя на одном месте. — Какого черта? — пробормотал Александр. — Перси, что ты сделал? — удивленно спросил меня Хирон. — Я сделал, как вы сказали, но стрела полетела назад, а не вперед. Не знаю как, но что бы ни случилось, это не подчинялось законам физики». Хирон и остальные ученики недоверчиво уставились на меня. — Дай мне контроль, — сказал Александр, и я подчинилась. — Эмм… Хирон, я хочу кое-что попробовать. Ребята, вы можете отойти? Я хочу кое-что проверить, — класс и Хирон кивнули, прежде чем спрятаться. — Что, черт возьми, ты собрался делать? — спросил я Александра. — У меня есть теория, так что я пытаюсь её проверить, — просто ответил он, прежде чем повернуться в противоположном направлении от моей цели. Он нацелился в яблочко мишени, которая находилась прямо напротив того места, куда я должен был целиться, и выстрелил. Стрела снова пошла назад, и я… Александр повернулся. Я увидел, что стрела попала в яблочко моей мишени. Гребанное яблочко в мишени, которая находилась на 180 градусов в противоположной стороне от той, куда я целился. Класс и Хирон уставились на меня. — Хорошо… это было нечто. Но делает ли это меня лучшим лучником или худшим? — громко сказал Александр и Хирон хлопнул себя по лицу.***
На следующий день, за день до соревнования по захвату флага (что было большим событием в Лагере), у меня был первый урок фехтования с Люком и одиннадцатой каютой. Лука учил. Очевидно, он был лучшим фехтовальщиком за последние три сотни лет. Я решил, что так не пойдет… Я буду лучше него. Я был чемпионом Бога фехтования и тренировался с ним последние два года. Я должен был быть лучшим в бою на мечах. Начальники кают, Хирон и Дионис внимательно наблюдали за мной. Было несколько ставок на то, кто мой отец. Но им пришлось нелегко. Я был сильнее полубогов Ареса, бегал быстрее детей Гермеса, был пугающе сообразителен, как дети Афины (хотя никто не ставил на Афину, потому что моя мать была смертной). Единственными вариантами, которые были однозначно исключены из подозрений, были женщины-олимпийцы, Аполлон и Гефест (я был дерьмом в кузнечном деле). Теперь они хотели увидеть, как я сражаюсь на мечах. Итак, днем, после разговора с Гестией я оказался на Арене со всей одиннадцатой хижиной, стоя в огромном кругу вокруг нашего инструктора, которым был Люк, стоящий в центре. Он только что заставил нас последние полчаса практиковать базовые приемы с мечом. — Хорошо, теперь слушайте. Сейчас мы будем тренироваться в парах. Прямо сейчас встаньте в пару с человеком, с каким вы хотите. У вас есть десять секунд, — все быстро двинулись и выбрали своих лучших друзей. У меня их не было, поэтому Люк решил стать моим партнером. — Хорошо, так что… Перси будет моим партнером. Подойди сюда, Перси, я хочу устроить продемонстрацию им. — Удачи. Люк — лучший фехтовальщик за последние триста лет. Ты труп, Перси, — парень справа от меня прошептал мне на ухо. Я проигнорировал его. — Сейчас мы с Перси устроим спарринг, а после этого я покажу вам действительно крутой прием с мечом. Подойди сюда, Перси. Будь готов к бою, — я подошел к центру круга, который образовали отдыхающие. Я уже отложил тот меч, с которым тренировался. — Перси, твой меч? — спросил Люк и я вынул ручку из кармана. На мгновение воцарилась мертвая тишина, прежде чем все начали надо мной смеяться. — Перси, я понимаю, что перо сильнее меча, — посмеиваясь, сказал Люк, — но не в… Он резко остановился, когда я снял колпачок с Анаклузмоса и он вытянулся в ксифос. Все перестали смеяться. Я резко разрезал воздух своим мечом, прежде чем заговорить. — Я знаю, что перо сильнее меча, но мой меч — это мое перо, а мое перо — это мой меч. Я увидел, как в глазах Люка вспыхнула ревность, прежде чем он взял себя в руки. — Меч хорош. Но давай посмотрим, сможешь ли ты что-нибудь с ним сделать. — Подойди ко мне и узнай, милый, — сказал я, готовясь. Глаз Люка дернулся от заявления. Что я могу сказать? У меня была склонность злить своих противников. — Ну, давайте посмотрим, ты только лаешь и не кусаешь, или ты действительно можешь подтвердить свои слова. Трэвис, отсчитай, пожалуйста. — 3… 2… 1… НАЧАЛИ! Мы с Люком бросились друг на друга, начав спарринг. Люк поначалу пытался сражаться на легке в течение первых нескольких секунд, прежде чем понял, что я не новичок с мечом, и выложился против меня изо всех сил. Я безупречно парировал каждый его удар и отражал его движения. Единственным звуком, который можно было услышать на всей арене, был лязг наших мечей. Мне неприятно говорить, но Люк был чрезвычайно компетентным фехтовальщиком и по праву заслужил титул лучшего фехтовальщика за три века. Но я был лучше. Я сейчас сражался своим запасным оружием, а еще я не направлял свои божественные силы себе на помощь. Если бы я это сделал, поединок закончился бы через две секунды, как только наши мечи столкнулись бы. Я увернулся от удара его меча и ударил его плоскостью меча по ноге. Он отпрыгнул, прежде чем снова рванул вперед и атаковал. Мы оба сражались почти на равных, но при условии что я не направлял свои божественные силы. Люк попытался ударить меня по ногам, но я подпрыгнул, прежде чем атаковать его снова. Я изо всех сил старался обезоружить его, но пока безуспешно. Люк был чертовски хорош. Мы ходили туда-сюда в районе десяти минут или около того, когда я нашел лазейку и полоснул Люка по ноге, нанеся ему рану. — ОСТАНАВЛИВАЕМСЯ! — скомандовал Люк и я остановился, но все еще сохранял бдительность. Люк опустил меч. Я последовал его примеру. Он вытащил из кармана квадратик амброзии, отломил уголок и съел его, отдышавшись. Рана зажила, и он обратил свое внимание на меня. Люди же уже открыто пялились на меня. — О боги, Перси! Это было потрясающе! Ты ведь однозначно раньше тренироваться в бою на мечах, не так ли? — спросил Люк. Я кивнул. — Один из моих соседей был экспертом в боях на мечах… ну, вообще-то почти во всех видах оружия ближнего боя. У него была небольшая коллекция ножей, мечей и копий. Он учил меня фехтованию на мечах. Под его руководством я учился фехтованию на мечах с девяти лет и продолжал учиться до прошлого года. В прошлом году он внезапно уехал, поэтому мои уроки прекратились, — сказал я, пожав плечами. — Кем он был. Или она? — спросил Люк, добавляя последнюю часть как запоздалую мысль. — Мистер Беккет. Его на… — Его случайно не звали Херрик? — прервал Люк. — Да… Откуда ты это знаешь? — спросил я, изображая удивление, хотя и знал точную причину. Херрик Беккет был сыном Гермеса, умерший годом ранее. Очевидно, он был хорошим фехтовальщиком и дожил до тридцати семи лет. Итак, Александр рассказал мне это, чтобы я использовал его как имя моего инструктора. Потому что это было бы более правдоподобно, как если бы меня учил полубог, а не какой-то случайный смертный. — Херрик был сыном Гермеса. На самом деле одним из самых старых из живущих… Не многие полубоги живут так долго. Я знаю его с тех пор, как он приехал в Лагерь около четырех с половиной лет назад на неделю, — сказал Люк, ясно припоминая этого человека. Я серьезно надеялся, что Александр провел достаточно хорошее расследование этого парня. — Не волнуйся. Я так и сделал. А теперь воскликни какое-нибудь удивление. — Правда? Я этого не знал… Ты знаешь, как я могу с ним связаться? Он съехал, даже не предупредив ни маму, ни меня. Мы не знаем, где он сейчас живет, и у нас нет его номера телефона… — Нет. Хирон возможно может, но я не уверен. Кроме того, он полубог и может не иметь телефона…» — ответил Люк, внимательно глядя на меня. — Оу… — сказал я с грустью в голосе. — Перси, Херрик очень хорошо тебя обучил. Должно быть, он узнал, что ты полубог и обучил тебя… В любом случае, ребята. Вернемся к уроку. Вы видели, как мы с Перси дрались… Вы устроите подобне спарринги через несколько минут, но перед этим я хочу научить вас, ребята, просто приему с мечом — простому обезоруживающему маневру. Перси, я полагаю, что ты знаешь его? — спросил Люк, и я кивнул. — Великолепно. Покажи мне. Сначала в замедленном виде. Я так и сделал. Я ударил меч Люка по рукояти и повернул свой меч. Его меч выпал из рук, с лязгом ударившись об пол арены. Люк еще раз продемонстрировал прием, на этот раз на мне, в замедленном действии, прежде чем он решил, что пришло время снова спарринговать, и на этот раз мы должны были сосредоточиться на обезоруживании друг друга. Строго только обезоруживание. Перед этим он дал нам небольшой пятиминутный перерыв. — Этот парень действительно хорош, Перси. На самом деле, в бое на мечах он мог бы посоревноваться с несколькими Богами за свои деньги. — Да, он хорош. Серьезно хорош, на самом деле. Он продержался добрых десять минут, прежде чем я попал в цель». — Будь осторожен с ним, Перси. То, как он наблюдает за тобой… Это… Оно бросает меня в дрожь. Люк все еще наблюдал за мной, пока я пил стакан воды. Я взял еще один стакан и вылил себе на голову. Я потел из-за жары и упражнений, так что вода стала долгожданным облегчением. Это даже наполнило меня энергией, смыв любую усталость, которую я чувствовал. Все это время я также игнорировал отдыхающих, которые шептались о моем мастерстве владения мечом. Я и Люк снова начали спарринг в качестве демонстрации. На этот раз это вряд ли было соревнованием, так как я обезоружил Люка за две минуты, и его меч снова лязгнул о пол арены. Люк решил, что демонстрации достаточно и попросил всех разбиться на пары, а меня попросил помочь ему научить их. К концу урока мы позаботились о том, чтобы к каждый отдыхающий мог выполнить обезоруживающий прием. Когда мы вышли, несколько человек похвалили меня за мое владение мечом. Но одно было ясно. Бесспорным лучшим фехтовальщиком в лагере больше не был Люк Кастеллан.***
За ужином была атмосфера предвкушения, когда я ел, сидя за переполненным столиком Гермеса. Ожидания от захвата флага было высокими. Судя по всему, хижина, выигравшая игру, получила массу привилегий на следующие недели. Лучшее время для принятия душа, лучшее время для занятий и другие предложения шли в обмен на то, чтобы заручиться поддержкой других хижин. Меня это мало заботило, но я тоже очень ждал игры. Я стал немного конкурентоспособным с тех пор, как начал выигрывать награды на межшкольных и межгосударственных чемпионатах. Вечером я спал. Ну, я спал для других отдыхающих, а на самом деле тренировался с Александром. Сегодня он был сосредоточен на том, чтобы улучшить мои боевые инстинкты. Он завязал мне глаза, прежде чем атаковать меня с мечом, и мы сражались до тех пор, пока я удерживал в руках Всадника Бури. Я безукоризненно парировал его удары в течение десяти минут и уклонялся от его атак до того, как он попал мне в левое плечо. Он двигался немного медленнее, чем когда мы спарринговали без повязки на глазах. Сначала, когда он только ввел это упражнение, он орудовал палкой, и мне приходилось уклоняться от его атак. После десяти минут избиения меня и моих мыслей о том, что это упражнение — пустая трата времени, произошло самое чудесное. Я действительно почувствовал приближение атаки и вовремя пригнулся. Александр снова взмахнул палкой, и я опять-таки инстинктивно увернулся. После двенадцати-тринадцати сеансов я мог почти безупречно уклоняться от его атак. Итак, Александр поднял планку. Он вручил мне деревянный меч, завязал мне глаза и мы устроили спарринг. На сегодняшний день я мог уверенно сражаться с завязанными глазами настоящим оружием. Я также мог использовать свои силы воды, чтобы определить местонахождение противника, если он прятался, и это помогло бы мне и в том случае, если бы кто-то напал на меня скрытно или неожиданно. Следует также отметить, что штормы по всей стране усиливались с каждым днем. К счастью, никто из смертных еще не погиб, но был нанесен значительный материальный ущерб. Я говорил об этом утром с Гестией и она сообщила мне, что ситуация между Посейдоном и Зевсом обострилось до такой степени, что идут приготовления к войне. Зевс приказал Посейдону вернуть его Молнию к летнему солнцестоянию, поскольку он обвинял Посейдона в краже. Посейдон требовал от Зевса извинений к тому же дню за то, что тот назвал его вором. Ситуация выходила из-под контроля, несмотря на все усилия Геры, Афины и Гестии успокоить их и заставить Зевса и Посейдона прозреть. Пара не сдавалась. Я лично чувствовал, что Зевс ведет себя как сумасшедший, безмозглый, упрямый мерзавец, обвиняя Посейдона. Любой человек мог видеть, что Посейдону не нужно было красть сверкающий жезл, чтобы свергнуть Зевса. У него было королевство, а еще Посейдон также мог контролировать самую большую силу Зевса — молнию, благодаря своим владениям Буреносца. И я также понимал что мой отец был прав, требуя извинений. Я бы сделал то же самое, если бы кто-то обвинил меня в воровстве (в котором меня тоже будут обвинять, как только мой отец заявит права на меня). Но, возможно, я немного предвзято относился к своему отцу по очевидной причине. Когда ужин закончился, Хирон стукнул копытом по полу павильона и объявил, что пришло время «Играть в захват флага». Многие кричали и аплодировали, когда Аннабет и двое ее братьев и сестер вбежали в павильон с шелковым знаменем. Он был около десяти футов в длину, блестяще-серое, с изображением сипухи над оливковым деревом. С противоположной стороны павильона вбежала Кларисса и ее приятели с другим знаменем, такого же размера, но ярко-красного цвета, с изображением окровавленного копья и головы кабана. Это были флаг, который необходимо было захватить… по крайней мере, красный, с головой кабана. Мы должны были защищать флаг Афины. — Арес и Афина всегда возглавляют команды? — спросил я Люка, который допивал последние глотки колы, выглядя совершенно равнодушным к предстоящей игре. Но я мог сказать, что это было потому, что он делал это слишком много раз, чтобы действительно беспокоиться. — Не всегда, — сказал он. — Но часто. — Итак, если другая каюта захватит его, что произойдет тогда? — Ты увидишь, малыш. Иди готовься. Были объявлены команды. Афина заключила союз с Аполлоном и Гермесом, двумя самыми большими каютами. В то время как Арес объединился со всеми остальными — Дионисом, Деметрой, Афродитой и Гефестом. Таким образом, цифры были примерно равными, у нас было на два человека больше. Хотя стратегически у нас было преимущество — у нас были лучшие лучники (дети Аполлона) и самые быстрые и хитрые отдыхающие (дети Гермеса). Кроме того, хижина Афины сама по себе была большим преимуществом. С другой стороны, у противника были дети Ареса, мускулистые и безмозглые. Отдыхающие Афродиты, которые с трудом могли сражаться, несмотря на то, что их мать была одной из сильнейших Олимпийцев. По-видимому, дети Афродиты в в последнее время получали только ее внешность и тщеславие вместо ее более могущественных владений. Только старший Советник, Селена или что-то в этом роде, могла правильно сражаться мечом и обладала силой убеждения от своей матери. Дети Гефеста могли быть проблемой из-за их изощренных ловушек и других их изобретений. У Диониса было только двое детей, которые были достойными бойцами и хорошими спортсменами. Так что наши шансы на победу были достаточно высоки. Хирон стукнул копытом по мрамору. — Герои! — объявил он. — Вы знаете правила. Ручей — это граница. Весь лес — поле боя. Разрешены все магические предметы, связывание, даже с кляпом во рту. Убийства или нанесение увечий не допускаются. Я буду судьей и медиком на поле боя. Вооружайтесь! — он развел руки и столы вдруг оказались покрыты снаряжением — шлемы, бронзовые мечи и копья, щиты, покрытые металлом. Это был хороший трюк с использованием тумана. Мы надели наши доспехи. Я носил только нагрудник из всей брони. Предоставленная броня была очень громоздкой и мешала моей ловкости и скорости. Люк вручил мне тяжелый щит размером с доску NBA с изображением кадуцея на нем. Он был очень тяжелым и мне действительно пришлось направить в него часть моей божественной силы, чтобы правильно двигаться с ним. Я надел шлем с голубым плюмажем, обозначающим мою команду. Аннабет закричала. — Синяя команда, вперед! — мы закричали, потрясывая мечами и последовали за ней по тропинке к южной части леса. Красная команда насмехалась над нами, направляясь на север. Мне удалось догнать Аннабет. — Привет, — сказал я, пока мы шли вперед рядом. — Итак, какой план? Что мне делать? — Просто следи за копьем Клариссы, — сказала она. — Ты же не хочешь, чтобы эта штука тебя коснулась? Про остальное не беспокойся. Мы заберем знамя у Ареса. Люк сказал тебе твою задачу? — Тот факт, что я спросил тебя «Что мне делать» должен подсказать тебе, — ответил я. — Ты в пограничном патруле. Ты должен стоять у ручья и удерживать красных подальше. Остальное предоставь мне. У Афины всегда есть план. — План использовать меня в качестве приманки, потому что несколько дней назад я разозлил Клариссу и хижину Ареса? Хижина Ареса придет за мной, увидев, что я один, оставив поле для всех вас свободным и без должного сопротивления при защите, — холодно заметил я, разобравшись с планом. Аннабет запнулась и обернулась ко мне. — Что… как… как, во имя Аида, ты так быстро со всем разобрался?! — Знаешь, этот план довольно глупый, — рявкнул я, не обращая внимания на ее вопрос. — Планы, подобные этому, приводили к проигрышу войн в прошлом. Генерал терял доверие своих солдат и тогда в армии возникли разногласия, неважно срабатывал ли план или нет, — Аннабет сглотнула от холодности моего тона и промолчала. — Но во имя командного духа и видя, что у нас нет времени на изменение плана, я соглашусь с ним. Но в следующий раз, когда ты придумаешь такой глупый план, не посоветовавшись с заинтересованным лицом, поверь мне, я позабочусь о том, чтобы проткнуть тебя первой, дочь Афины, особенно если заинтересованным лицом буду я, — сказал я, прежде чем рвануть вперед и оставить ее в пыли. — Это было немного грубо, Перси, хотя ты был прав. — Возможно, было. Но она глава хижины Афины и, насколько я могу судить, одна из лучших. Она будет отличным союзником, чтобы занимать мое место на поле боя. Но ей нужно научиться всем этим вещам и отпустить свою гордость, свое высокомерие, если она хочет быть лучшей, не так ли? Александр вздохнул и мысленно кивнул мне. — Ты готовишься к войне, Перси. Ты смотришь с точки зрения генерала. Я не знаю, должен ли я быть впечатлен или обеспокоен тем, что ты потерял свое детство. — Я не услышал там вопроса, Александр. — Вижу, что мои уроки принесли свои плоды. Да, там не было вопроса, но я хотел обсудить это с вами. Перси, знаешь, кого ты мне больше всего напомнил в последние несколько дней? — Кого? — Немного себя, но в первую очередь — Атласа. — Хорошо… ты в порядке, но Атлас? — спросил я. Атлас был одним из самых жестоких, садистских, высокомерных и жестоких Титанов. Меня не устраивало сравнение с ним от того, кого я считал старшим братом и наставником. — Перси, я не говорю об Атласе как о Титане или даже как о человеке. Ты никогда не будешь таким, как он в этом плане, потому что у тебя золотое сердце, Перси, — ответил Александр, пока я продолжал идти к ручью. — Я говорил об Атласе, как о Генерале сил Титанов. Тот Атлас был суровым, безжалостный к своим врагам и тем, кто обидел его семью и невероятно преданный семье и друзьям, пугающе умный, даже если он не особо этого показывал… и блестящий стратег, а так же суровый, но великолепный учитель. Его доблесть в бою была непревзойденной. Скажи мне, что эти качества не описывают тебя или твое поведение за последние несколько дней. — Ты был тем, кто научил меня всему этому. Мои боевые навыки, мои навыки построения стратегии, мои знания… Они у меня благодаря тебе, — ответил я. Я не мог этого отрицать — Александр сделал из тощего, страдающего дислексией глупого ребенка сильного и умного человека. То, что он сказал, действительно описывало меня таким, каким я был сейчас. — Нет, Перси. Ты всегда был таким. Даже если бы я не был с тобой и не обучал тебя, я могу гарантировать, что однажды ты стал бы величайшим фехтовальщиком на Земле. Я просто ускорил этот процесс и сделал это на должном уровне. Ни больше, ни меньше. — Хорошо. Я поверю тебе на слово, если ты настаиваешь. Но как насчет стратегии и разведки? Я был троечником до того, как ты начал меня учить… — мое заявление было прервано, когда Александр рассмеялся. Я мысленно покосился на него. — Почему ты смеешься? — О мои боги, Перси… Я никогда не устану от того, как ты себя недооцениваешь, — прохрипел он между приступами смеха. — Что ты имеешь в виду? — спросил я, занимая позицию у ручья. Несмотря на разговор, я собирался вступить в игру в ближайшее время. — Перси… Я же говорил тебе, что ты пугающе умен, хоть и не показываешь этого. Позволь привести пример. Пример, когда я едва приступил к твоим тренировкам. Фактически, твой первый день обучения. Помнишь свой ответ на вопрос «Что такое оружие?», когда я спросил тебя об этом в первый раз?***
FLASHBACK POV Автор: Перси сидел в своей комнате. Сегодня был его первый день уроков с Александром, Богом, живущем в его голове. За последние несколько дней Александр дал ему информацию о Божественном мире и полубогах. Сегодня начались его официальные уроки. — Перси, скажи мне, что такое оружие? Перси задумался на несколько минут, прежде чем ответить. — Оружие — это все, что можно использовать, чтобы получить преимущество в бою. — Приведи пример, — сказал Александр. — Эмм… ладно, я могу сказать, что есть именно оружие, такое как ножи, мечи, ружья, ракеты, стрелы… и так далее, которое специально создано для сражений. Это то, что люди используют в боях. Но… — Но? — спросил Александр — Но э-э… это не единственные вещи, которые можно использовать в качестве оружия, верно? Например, если я попаду в кулачный бой, моя рука станет моим оружием. Рука не предназначена исключительно для боя, но она может стать оружием. — Что-нибудь еще? — Э-э-э… конечно, есть еще примеры. Например, можно использовать другие части тела. Или даже свое окружение как оружие. — Окружение? — мой ответ, похоже, заинтересовал Александра. — Да, например, если вы сражаетесь на пляже, вы можете бросить песок в глаза своему противнику, чтобы ослепить его. Тогда песок технически становится оружием. Если я сражаюсь с кем-то дома, например, с грабителем или кем-то еще, я могу использовать такие вещи, как посуда, кухонные ножи, бейсбольная бита или что-то тяжелое в качестве оружия. Также есть другие вещи, которые могут быть даже нефизическими, такие как слова, взгляды и, самое главное, ваш разум. Говорят, что своими словами можно ранить человека больше, чем любым оружием. Это то, что хулиганы чаще всего используют в качестве оружия против своей жертвы. А твой разум сам по себе оружие. Александр помолчал несколько мгновений, прежде чем аплодировать. — Блестяще, Перси. Очень хорошо. Теперь…***
POV Перси: — Да? — спросил я. — Знаешь ли ты, что слова и взгляды, используемые в качестве оружия, было чем-то таким, что даже я не учел в ответе. Я даже не ожидал, что ты ответишь так точно. Но ты это сделал и дал ответ, который был даже лучше моего. Возможно, в то время у тебя не было высоких оценок в школе, Перси. Но твой интеллект не определяется твоими оценками. Экзамены только проверяют, как хорошо человек может вспомнить информацию из учебников. Твой интеллект не может быть определен школьным тестом, Перси. Бери пример с Альберта Эйнштейна. Когда он учился в школе, он был не лучшим учеником по всем предметам во время учебы и все же он считается самым умным человеком, который когда-либо жил. Ты по-своему умен, Перси, просто не показываешь этого. Я не мог ответить. Что я должен был сказать? — Я не знаю, почему ты обижаешься, малыш, и ведешь себя так оборонительно. Я сделал тебе комплимент. Это не было оскорблением. Это была похвала. — Э-э-э… наверное, спасибо… но я все еще чувствую, что ты мне очень помог. Александр усмехнулся. — Никогда не меняйся, Перси. Никогда не меняйся. Я собирался спросить, что он имел в виду, но прогудела раковина и я приготовился к бою. В конце концов, дочь Афины выставила меня в качестве приманки.***
Я слышал крики и вопли в лесу, лязг металла, легкие стычки. Союзник из домика Аполлона с голубыми перьями промчался мимо меня, как олень, перепрыгнул через ручей и исчез на вражеской территории, как только прозвучал звук раковины. Я немедленно расширил свои чувства. Я почувствовал воду в воздухе. Я мог сказать, что парень, который только что промчался мимо меня, взбирался на дерево. Группа из трех человек спешила к линии ручья с нашей стороны в сторону вражеской территории. Именно тогда я почувствовал, что два существа приближаются ко мне. Один был монстром, а другой был человеком. Я посмотрел в сторону монстра, но он был достаточно далеко, чтобы, по крайней мере, сразу не наброситься на меня. Я повернулся к человеческому присутствию, которое я чувствовал, но никого не увидел. Мои чувства подтвердили, что там кто-то был… женщина… но я не мог ее видеть. Значит невидимка. Враг или нет, еще предстояло определить, но человек определенно был из Лагеря. — Мисс Невидимка, пожалуйста, выходи, прежде чем я решу зарезать тебя, — сказал я опасным тоном, вкладывая в это воинский домен Александра. Фигура тут же замерцала и Аннабет появилась буквально из ниоткуда, держа в руках бейсболку Янки. — Какого черта ты здесь делаешь? — спросил я раздраженным тоном. Если она пришла сюда, чтобы извиниться или объяснить свой невероятно глупый план, то сейчас явно не подходящее время. — Я пришла сюда, чтобы защитить тебя на случай, если ты будешь в опасности из-за хижины Ареса. — Мне не нужно… Стань снова невидимым! Сейчас же! — рявкнул я команду, когда почувствовал, что к нам приближаются шесть человек. К счастью, Аннабет немедленно подчинилась. Чудовище, которого я чувствовал, все еще было достаточно далеко, чтобы представлять угрозу, но оно приблизилось ко мне по сравнению с тем, где было раньше. Я занял свою позицию, словно не замечая приближающихся отдыхающих. Я чувствовал, как они прячутся под кустами где-то метрах в пятнадцати от меня. Между нами был ручей. Я небрежно шагнул вперед, пока не оказался на краю ручья. Я покрутил Анаклузмос в руке. Шестеро детей Ареса выбрали этот момент, чтобы вырваться из-под кустов. — Избейте панка! — Кларисса закричала и они бросились через ручей. Я тоже шагнул в поток, сразу почувствовав знакомый прилив энергии в мое тело. Мои чувства расширились в геометрической прогрессии. Я чувствовал отряд, с боем приближающийся к вражескому флагу, Аннабет, которая все еще стояла на том месте, где я ее оставил, группу отдыхающих, столкнувшихся примерно метрах в ста пятидесяти слева от меня, и почти все остальное, что происходило в лесу. Чудовище, которое я тоже чувствовал, еще приблизилось. Я уклонился от удара первого мальчишки и ударил его своим щитом, отбросив его на несколько футов назад, прежде чем вырубить его рукоятью меча. Остальные пятеро окружили меня. Кларисса метнула в меня свое копье, которое я отразил его своим щитом, но понял свою ошибку, почувствовав болезненное покалывание во всем теле. У меня даже волосы встали дыбом. Моя рука со щитом онемела, а воздух вокруг как будто горел. Электричество. Ее дурацкое копье было электрическим и щит был бесполезен против него. И Анаклузмос тоже. Мой Всадник Бури мог справиться с этим, но я пока не мог раскрыть его существование. По крайней мере, пока отец не заявил на меня права и мне не предложили Поиск, который, по словам Александра, скоро должен был быть объявлен. Хорошо, что я оказался в воде, потому что вода сразу начала исцелять мою руку. Я немедленно заблокировал удар меча другого ребенка Ареса своим собственным мечом и обезоружил его с помощью техники, которой мы с Люком вчера научили хижину Гермеса, после чего оттолкнул его, направив божественную силу в свою ногу. Парень пролетел добрых семь или восемь метров, прежде чем приземлиться на твердую землю. Он лежал и стонал от боли. — Ну, в самом деле. Почему вы все здесь? Флага здесь нет, мои дорогие, — спокойно сказал я им, чтобы выиграть время себе и команде. — Да, — сказал один из ее братьев. — Но видишь ли, нас не волнует флаг. Мы заботимся о парне, из-за которого наша каюта выглядела глупо. — Вам не нужна моя помощь, чтобы делать это. Вы все уже глупы. Я ожидал большего от детей Бога, который был покровителем Спарты. Но только не такого разочарования, как вы все, — издевался я. Разгневанный враг совершает ошибки, а детей Ареса было легко разозлить. Двое детей издали боевой клич и бросились на меня. Я направил божественную энергию в свои конечности и обезоружил их в мгновение ока, прежде чем ударить одного из них плоскостью меча по голове. Затем, я ударил второго своим щитом в ту же область, одновременно отбивая копье Клариссы, тщательно избегая кончика электрического копья. Я уклонился от удара меча пятого мальчика Ареса, прежде чем ударить его между глаз рукоятью меча. Теперь осталась только Кларисса. — Итак, я даю тебе один шанс. Отойди назад и тебя не постигнет та же участь, что и твоих братьев и сестер, Кларисса. — Замолчи. — она зарычала и ударила меня своим копьем. Я легко отбил его. — Последний шанс. Отступите, Кларисса. Мы назовем это перемирием. Я не пойду за вами всеми, и вы все не пойдете за мной. Поверьте мне, я гораздо лучше как друг, чем как ваш враг, — предупредил я, вложив в голос силу боевого командования. Она, казалось, колебалась, прежде чем ее глаза снова загорелись решимостью. — Ты задел ее гордость. Она не отступит. Твое военное командование заставило ее дрогнуть, но она не отступит. Александр был прав, когда Кларисса снова ударила копье. Я умело поймал древко копья между щитом и мечом и сломал копье, как ветку. — Агрх! — она закричала. — Ты идиот! Полумертвый червь! — я опустил щит и ударил ее по лицу. Она приземлилась на задницу и сплюнула на землю, глядя на меня. — Я тебя предупреждал, — сказал я, прежде чем ударить ее с такой силой, что она потеряла сознание. Затем я услышал вопли, восторженные крики и увидел, как Люк мчится к границе с высоко поднятым знаменем красной команды. По бокам от него бежала пара парней из хижины Гермеса, прикрывавших его отступление, и несколько Аполлона позади них, отбивавшихся от детей Гефеста. Дети Ареса встали, и Кларисса пробормотала ошеломленное проклятие. — Обман! — крикнула она. — Это был обман. Очевидно, глупый план Чейз сработал идеально. Наша сторона взорвалась аплодисментами, когда Люк пересек границу. Красное знамя замерцало и превратилось в серебро. Кабана и копье заменил огромный кадуцей, символ одиннадцатой хижины. Все члены синей команды подхватили Люка и стали носить его на руках. Хирон вышел из леса и затрубил в рог. Игра была окончена. Мы победили, как я и предсказывал. Невидимая форма Аннабет приблизилась ко мне. — Видишь, план сработал, — самодовольно сказала она. — Я никогда не говорил, что план не сработает. Вопрос даже не в том, сработал бы план или нет. Ты добровольно отправил одного из своих товарищей по команде на смерть… по крайней мере, так было бы, если бы это была война или ситуация в реальной жизни. Вопрос в том, смогу ли я или кто-либо другой, побывавший на моем месте, доверить тебе строить планы в будущем. Сможем ли мы доверять тебе настолько, чтобы быть уверенными в том, что ты не отправила нас на смерть только ради того, чтобы победить? Ты использовала своего солдата как пешку и была готова пожертвовать им, чтобы отвлечь врага. Если бы это была не игра, а реальная жизненная ситуация, я бы потерял к тебе полное доверие и никогда не последовал бы за тобой в битве, если бы остался жив. — Но в том-то и дело. Это была игра. Не реальная жизненная ситуация. Я одарил ее взглядом, кричащим: «ТЫ ТУПАЯ?» — Это тренировочное упражнение, замаскированное под игру, дочь Афины. Оно предназначено для того, чтобы тренировать нас в контролируемой среде. Это опыт обучения тому, что делать… как реагировать… если ситуация была бы реальной. Те, кто защищает флаг, узнают, что делать, если их дом когда-либо подвергнется нападению внешней силы. Атакующая сторона учится проводить осаду вражеской базы. Здесь и сейчас мы тренируемся и экспериментируем, чтобы не совершить такую же ошибку в реальной жизни. Учись на этом. Не пытайся оправдать свои действия объяснениями. Ты обманываешь себя, Аннабет. Подумай о моих словах. — Но я была здесь, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится, — все еще пыталась защищаться она. — И тот факт, что ты не вмешалась, чтобы помочь мне, или не предприняла скрытую атаку, поскольку ты была невидима, делает тебя намного хуже. Я закрываю этот спор, Аннабет. Признай свою ошибку и извлеки из нее урок. Закрыли тему, — сказал я тоном, четко поясняющим мою позицию по этому вопросу и вышел из ручья. Приток излишней энергии ушел, но на меня это повлияло не сильно, потому что я почти не устал. Тут я услышал собачье рычание. Дерьмо! Я забыл о чудовище в схватке с хижиной Ареса и из-за спора с Аннабет. Я снова расширил свои чувства и почувствовал, что оно было уже очень близко ко мне. Аплодисменты отдыхающих мгновенно стихли. Хирон прокричал что-то на древнегреческом, что звучало примерно как «Всем быть на готове! Мой лук!». Аннабет обнажила свой меч. Прямо над нами на скалах стояла Адская гончая размером с носорога, с красными, как лава, глазами и клыками, похожими на кинжалы. Он смотрел прямо на меня Я раскрыл свой Анаклузмос. — ПЕРСИ, БЕГИ! — закричала Аннабет и попыталась встать передо мной, но Адская гончая оказалась быстрее. Он перепрыгнул через нее — огромная тень с зубами — и как раз в тот момент, когда она собиралась вцепиться меня, я одним плавным движением отрубил ей голову. Но удар все же достиг своей цели. Один из его когтей оставил глубокую рану на моей груди, вспоров мою броню. Когда тело и голова адской гончей превратились в золотую пыль, я тут же шагнул обратно в ручей. Вода исцеляла меня. Я даже направил немного божественной энергии в область своей раны, чтобы она зажила быстрее. — Di immortales! — сказала Аннабет. — Это Адская гончая с Полей наказания. Они не… они не должны… — Кто-то вызвал ее, — сказал Хирон. — Кто-то из Лагеря. Подошел Люк, совершенно забывший о знамени в руке — момент славы миновал. Кларисса закричала. — Это все Перси виноват! Перси вызвал ее! — Молчи, дитя, — ответил ей Хирон. — Да, как будто я вызову Адскую гончую и заставлю ее напасть на меня из всех людей вокруг. Используй свои мозги, Кларисса, — рявкнул я. — Хватит, Пер… О, это нехорошо. Я надеялся… Я предполагал, что это будет Зевс…» — прошептал Хирон, глядя на меня… в частности на рану, которая быстро заживала. Разрез почти закрылся. — Это действительно нехорошо, — пробормотала Аннабет, когда над моей головой вспыхнул зеленый свет. Я посмотрел вверх и увидел трезубец, парящий над моей головой. Я был востребован. — Решено, — объявил Хирон. Все вокруг меня опустились на колени, даже хижина Ареса, хотя они не выглядели довольными этим. — Посейдон, — сказал Хирон. — Сотрясатель земли, Буреносец, Покровитель лошадей. Преветствуем Персея Джексона, сына Бога Морей.