Подмена

Егор продолжает идти рядом, чем меня знатно нервирует. Он молчит и, если бы не легкий топот его ног позади, то в жизни бы не вспомнила о нем. Хотя нет, вру. Его парфюм или гель для душа, точно еще не поняла, так приятно пахнет, что я чувствую этот аромат за версту! К моему удивлению, мне с ним не страшно. Хоть он и является мне абсолютно незнакомым человеком. Да, я знаю его, как друга моего брата, но не более. И этой информации мне мало. Я сама ничего не говорю, стараюсь не обращать на парня внимания, продолжая идти в сторону дома. Несколько раз не выдерживаю и оборачиваюсь, кротко рассматриваю Егора. Замечаю, что он занят рассматриванием меня. Мы даже пару раз сталкиваемся взглядами, и я всегда отвожу глаза первой. После этого щеки заливаются румянцем и от этого мне стыдно. Мне. Стыдно. — Ладно, говори, чего ты за мной увязался, — остановившись, поворачиваюсь и смотрю Егору между глаз, прямо в них мне смотреть неудобно. Сразу странные мысли лезут в голову. — Я же сказал. Я хочу тебя проводить до дома. Уже темно. И одной небезопасно. — А я говорю, что я взрослая девочка и сама помню дорогу домой, — складываю руки на груди и слегка наклоняю голову. Сразу видно, что у нас сейчас происходит борьба характеров, и я проигрываю. Ему! — Но я тебя провожаю, а не показываю куда идти. Этим занимаешься ты, — с его губ слетает усмешка и это меня злит и веселит одновременно. — Зачем? Провожаешь меня зачем? — Потому что я хочу? Мало ли что может случиться, — спокойно отвечает Егор, пожимая плечами. Руки его спрятаны в передние карманы темных джинсов, а светлая футболка так хорошо прикрывает тело, обнажает спортивные руки. Красивые руки. — И что может заставить тебя передумать? — Ничто? — он тянет с ответом, но когда произносит его, я хмурюсь. Да он издевается! Вздыхаю и осматриваюсь по сторонам. Мы стоим под включенным фонарем, и тусклый свет освещает нас и все в радиусе еще метров двух. Потом темнота и лишь следующий фонарь как-то озарят пространство. Сказать по правде, Егор прав в том, что девушке сейчас небезопасно возвращаться одной домой. Но, кроме того, у нас хороший район. Благоприятный. И за последние годы ничего криминального не встречалось. Наверное… — Предлагаю… пари? — задумчиво бормочу я. — недалеко отсюда стадион. Сыграем в футбол? Сможешь забить гол быстрее меня — и я называю свое имя, и мы идем ко мне домой. Так уж и быть, ты меня проводишь. А если нет… то ты разворачиваешься и уходишь. Домой или в бар. Неважно. Говорю это, а сама сожалею о каждом слове. Ведь знаю, что он не играет ни в хоккей, ни в футбол. Но это не мешает ему иметь такое симпатичное личико и спортивное тело. А вдруг он проиграет? И тогда… нет, тогда все будет правильно. Мне это ненужно. Мне не нужны никакие отношения с друзьями моего брата, ведь ничем хорошим это не закончится. У меня есть принципы. И Егор Родин своим появлением пытается их изменить! — А ты вредная, — усмехается парень. Вытягивает руки из карманов и проводит ладонями по спутанным волосам. Сейчас они кажутся еще темнее с нежно-рыжим отливом. Необычный и красивый цвет. — но я согласен. А мне хотелось, чтобы ты отказался. Плохие мысли. Киваю и веду его в сторону стадиона, который действительно находится недалеко отсюда. Всего в пяти минутах ходьбы. Стадион старенький и на нем обычно играет детвора, но там есть ворота — а это для нас сейчас главное. Напряжение и нервозность сковывают мое тело, и дышать становится сложнее. Чувствую, что хочу забрать свои слова обратно. Мне ведь даже приятно, что он идет за мной. Молча, не нарушая личных границ. Егор, словно моя тень. Следует за мной по пятам, и мне спокойнее от этого. На каком-то клеточном уровне. Оказавшись на стадионе, убираю сумочку на длинную скамью, на которой откалывается ярко-зеленая краска. Именно под этой скамьей я нахожу мячик и беру его в руки. Поворачиваюсь и смотрю на Егора. Он смотрит на меня в ответ и снова ничего не говорит. — Ты ведь знаешь правила? — спрашиваю я. Нужно как-то разрядить это молчание между нами. — Да, я знаю правила, — на его губах легкая улыбка. Тень от фонарей ложится так, что я вижу небольшие, даже крошечные ямочки на щеках Егора. Еще один плюс в его копилку. Копилку, которую мне даже в руки брать нельзя. — Хорошо. Ты должен отнять у меня мяч и забить его вон в те ворона, — бормочу я, показывая на ворота за моей спиной. — а я должна буду забить в те. Понятно? Он ничего не говорит. Кивает мне и разминает руки и ноги. Потягивается и футболка задирается, обнажая тонкую полосочку кожи его живота. «И ни капли он не пивной», — кричит мне мое подсознание. Наклоняюсь и опускаю мяч на траву. Ее недавно скосили, и она не успела отрасти. Егор становится на своей половине поля и улыбается мне. Улыбкой, которая, я уверена, умеет разбивать сердца и рушить жизни. Вздохнув, собираюсь с мыслями и отхожу от мяча. Отсчитываю до трех. Все, игра началась. Быстро пинаю мяч и полностью забираю его к себе. Оббегаю парня и веду мяч к противоположным воротам. Егор догоняет меня, пару раз отнимает мяч, но я действую быстрее и напористее. Он старается ударять не сильно, чтобы, в случае чего, не причинить мне боль. Это заметно. Егор играет неплохо, но явно не часто. Практики у него мало. В какой-то момент сама отвожу мяч от ворот, в которые хотела его забить, и просто бегаю по полю. Наслаждаюсь тем, как мы ведем с Егором борьбу за первенство. Я в обычных летних босоножках на плоской подошве, он в кроссовках. Быстро бросаю взгляд на парня и перекидываю мяч между ногами. Бегу за мячом и нагоняю его быстрее парня. Тот отступать не планирует. — Тебе пора собирать вещички и топать домой. Егорушка, — смеюсь я, специально называя его этим противным «Егорушка». Видела же в баре, когда к нему так обращалась Манька, как это парня раздражает. — Я еще не проиграл! — возмущается он. — Но и не выиграл! — Не волнуйся, девочка, я тебя поймаю. Девочка? Это я тут девочка? Да как он смеет! Не успеваю ничего ответить, как у меня уводят мяч прямо из-под носа. Парень уверенно и быстро ведет мяч к нужным воротам, а я бегу следом за ним, едва не спотыкаясь. Это ж надо было так профукать мяч? Надо было меньше играться с ним, а сразу забивать. Ведь говорили же мне, что с едой играть нельзя. А я вот заигралась! Подбегаю к нему справа и ударю по мячу, тот отлетает, и теперь мы на равных бежим следом за ним. Я оказываюсь чуть-чуть шустрее, или Егор просто мне поддается. Когда до ворот остается метров десять, я бью по мячу так сильно, что слышу легкий хруст пальцев. Тот летит, а следом лечу и я — ведь Егор наскочил прямо на меня. Теперь мы оба лежим на слегка влажной траве, потные и довольные. Что у меня, что у него, улыбки на лицах и озорной блеск в глазах. — Проклятье, — шипит он, упираясь в траву локтями и сдирая их до крови. Неправильное падение. Сразу видно. Находясь так близко к Егору, пользуюсь минутной слабостью и разглядываю его лицо в мельчайших деталях. Надо же, какие у него большие ресницы. Огромные! Клянусь, если он будет быстро моргать, то взлетит. И эти ямочки на щеках. И глаза, как сладкая карамель. — Слезь с меня, — опомнившись, ударяю его в грудь ладонью. Егор жутко горячий, и я чувствую, как быстро бьется его сердце. Как и мое. — Прости. Ты сильно ушиблась? Он поднимается и осматривает себя. Выглядит виноватым. У Егора содраны локти, испачкана футболка. У меня избиты пальцы, трава в волосах и вся рубашка в зеленых разводах. Неплохо, но и не хорошо. — Ты меня… я забила, — только хочу накричать на него за то, что из-за него, мы упали, как понимаю, что мяч-то забила я. Смотрю на Егора и понимаю, что сейчас бы с радостью вернула бы правила обратно и никуда бы сама его не отпустила. Мне с ним комфортно. Но ничего не попишешь. Изменить правила пари — значит показаться легкомысленной. — Я вижу, — он улыбается, но глаза кажутся грустными. — занимаешься футболом? Спрашивает Егор. Я еще лежу на траве и вставать не собираюсь. Егор кажется отсюда таким большим, что по телу проходит странная дрожь. — Янина. Центральный нападающий, — представляюсь я, протягивая ему руку. Егор смеется, берет меня за руку и помогает подняться. — Егор. Просто Егор, — произносит он, но руку не отпускает. Едва заметно поглаживает ладонь пальцами и, лишь опомнившись, делает шаг назад. Без его руки становится как-то холодно. Осматриваю себя и замечаю грязь и траву на одежде. Хмурюсь, но вслух ничего не говорю. — Все хорошо? — спрашивает он, замечая мое замешательство. — Я испортила рубашку. Но я это все заварила, так что я и виновата. У тебя вообще локти сбиты. Больно? — Прости, я не специально. Вопрос о своих ранах он проигнорировал. — А вдруг специально? — Портить рубашку? Не, не по моей части. Да и зачем мне это? — Это последствия. Ты просто хотел меня полапать. Вот. — Так я тебя не лапал. Так что это все неправда. Врушка. — Ты упал на меня. — И это тоже не специально. А больше я ничего не делал. — И не сделаешь, — зачем-то бормочу я. — Ты победила. Поэтому, как договаривались, я прощаюсь с тобой, — я слышу его вздох и вздрагиваю. А как же уговоры, чтобы все переиграть? — Да, мы следуем правилам, — я расстроена, но пытаюсь не показывать этого. Даже улыбнулась. И Егор тоже. — Может, обменяемся номерами? — к этому моменту я уже успеха сходить за мячом, вернуть его на место и перевесить сумочку через плечо. — Зачем? — Сыграем еще как-нибудь, — улыбается Егор. — И ты снова проиграешь. — Я постараюсь. — Постараешься проиграть? — Победить. Вот увидишь, — улыбается он. Я прикусываю губу и смотрю на парня слишком долго, он тоже взгляд не отводит. — Ладно. Тогда запиши мой номер и позвонишь, если захочешь, хорошо? Я удивлена, но этого не показываю. Киваю и достаю свой телефон, поднимаю взгляд снова на парня и смотрю на него в ожидании. Егор диктует свой номер быстро. Да так быстро, что последние три цифры путаются в голове, вспомнить их не могу. — Тебе бы скороговорки читать, — ворчу я. Решаю спросить номер Егора у брата. Только сделать это нужно так, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Позвони и я прочитаю. Ага, позвоню, если номер найду твой. — А если не позвоню? — Позвонишь, Янина, центральный нападающий. Я сделаю все, чтобы ты это сделала, девочка. От его самоуверенного тона мне не становится не по себе, лишь на губах появляется легкая улыбка. Приходится думать обо всем, чтобы не улыбаться. — А теперь, спокойной ночи. — Спокойной ночи, — отвечаю я. Егор прощается со мной и уходит. Все так, как мы и договаривались. Так, как и должно быть, но мне, почему-то очень грустно. Так, словно мне снова пять и мама забрала у меня любимую игрушку, чтобы ту отдать другому плачущему ребенку.