***
— Бруно, не мог бы ты сейчас подойти к картине? У меня для тебя есть, — он оглянулся, — Сюрприз. Парень стоял в столовой среди ночи и шептал в трещину над столом. Он заглядывал к дяде уже несколько дней подряд, таская для него еду с ужина. Уже после первого его визита комната Бруно стала выглядеть лучше, будто он понял, что теперь есть для кого убираться. Теперь же в планах Камило было приобразить и самого мужчину, но виновник торжества не отвечал. Мужчины не было и за отодвинутой Камило картиной. Он влез в темный коридор и закрыл за собой, прислонившись к стене. Парень приготовил для Бруно ужин. Настоящий ужин: кофе и пирожки, за которыми ему пришлось бежать к бойфренду Долорес, а теперь мужчина просто не явится и ему придётся есть всё в гордом одиночестве. В принципе, такой исход тоже устраивал Камило, но он столько всего придумал на эту ночь, что отсутствие дяди совсем в его планы не вписывалось. Вдруг ручка в конце коридора еле слышно повернулась, и парень вскочил, когда до него донеслись звуки шагов. Камило заметил движение в темноте, но, как он ни старался, разглядеть ничего так и не удалось. Он тупо стоял, уставившись в почти осязаемую черноту, когда из неё — совсем близко — послышался голос. — Ты хотел меня видеть? — Идём! — он схватил мужчину за запястье, которое удалось нащупать лишь со второго раза, и потянул того к картине. Парень уже толкнул «дверь», когда Бруно вырвал руку и попятился. — Нет-нет-нет-нет, — мужчина вскинул руки, а лицо его исказилось в гримасе ужаса, — Я туда не пойду, что бы ты ни задумал! — он постучал по деревянной балке и кинул что-то через плечо, — Ни за что в жизни! — Но Бруно, мой сюрприз, — по-детски топнул юноша, — Ты обязан пойти! — Это даже не обсуждается. Я за этот порог — ни ногой. Камило отпустил картину и они оказались в полной темноте. Парень знал, что Бруно видел отлично. За годы заточения его глаза достаточно хорошо приспособились к такому мраку, но сам Камило не видел ни черта. Юноша безуспешно пытался объяснить дяде, что если тот выглянет наружу, ничего страшного не случится. Бруно знал, что случится. Камило было не понять, ведь там за картиной — его мир. Его семья, его привычная жизнь. Там его ступеньки, двери и цветы в горшках. Там его сторона картины: красочная и живая. «Здесь же, — думал мужчина, — Моя. Черная». После долгих минут убеждений, не добившись ничего, Камило решил на своём примере показать, что бояться нечего. — Смотри! — парень перешагнул через порог, — Я — Бруно, и я вышел из своей зоны комфорта! Всё замечательно, меня никто не видит, птички поют и всё такое. Ну же, попробуй! Камило понял, что сделал что-то не так, когда Бруно резко развернулся и зашагал в свою комнату. Парень задвинул картину и побежал за ним, спотыкаясь, по дороге превратившись обратно в шестнадцатилетнего подростка. Он остановил дядю и преградил ему путь. — Извини, — юноша почесал шею, — Я больше не буду пытаться вытянуть тебя отсюда, обещаю. — Я действительно, — послышался из темноты обрывок фразы. Бруно одной рукой коснулся своей бороды, а второй провёл по лбу, — Я действительно выгляжу вот так? Камило не видел слёз на его щеках, в такой темноте он не видел ничего вообще. Мужчина плакал беззвучно. — Эй, всё не так плохо, как тебе могло показаться, — парень положил руки на плечи дяде и почувствовал, как они содрогаются, — Провести тебя в твою комнату? — Не нужно, — он попытался скинуть руки племянника со своих плеч, но тот сжал их ещё сильнее. — Не переживай так из-за своего вида, — Камило приблизился к лицу Бруно так, что почувствовал его прерывистое дыхание — В конце концов, показываешься ты только мне, а я уже привык тебя таким видеть. Всё хорошо. Бруно слышал глухой шёпот племянника, но не разбирал слов. В ушах его звенело и он просто хотел снова оказаться один в своей комнате. В холодной, темной пустоте, где ему и место. Он снова хотел сбежать, как раньше делал всегда. Хотел стать невидимым, как все эти годы. Но сейчас прямо перед ним стоял Камило и бежать было некуда. Он потирал костяшки пальцев, а во рту стоял вкус железа. Бруно не заметил, когда успел прокусить губу. — Спасибо, но… — задыхаясь, проговорил он, — Я сам дойду, — на последнем слове мужчина выдохнул и согнулся вперед, пытаясь опереться руками на свои колени. Камило не дал ему этого сделать и удержал за плечи. — Я не оставлю тебя вот так, — мягко сказал парень и аккуратно подтолкнул дядю в сторону его комнаты, надеясь, что в темноте выбрал нужное направление. Бруно безвольно поддался и они медленно пошли к комнате. Спустившись по лестнице, Камило нащупал ручку и провёл мужчину в открытую дверь. Он нащупал свечу, которую Бруно всегда держал у входа, зажег её и заботливо усадил мужчину на кресло. Дядя всё это время просто беззвучно трясся. — Ты сегодня что-то ел? — парень вспомнил недавние слова сестры про еду с помойки, — Хочешь, я принесу тебе пирожков и кофе? Это был мой сюрприз, но сегодня ты уже вряд ли зайдешь, так что… Он сглотнул и понадеялся, что живот не заурчит, предательски выдавая, что со вчерашнего дня у Бруно во рту не было ни крошки. Мужчина всё ещё не привык получать столько заботы. Лишний раз гонять племянника для него было просто немыслимо, как бы ни хотелось остаться одному. Но Камило понял его без слов и, кинув короткое «Я сейчас», скрылся за дверью. Бруно все продолжал прокручивать в голове, как парень превращается в кого-то, чудовищно напоминающего мужчину из видения, увиденного Бруно задолго до свадьбы Пепы. Превращается, затем перешагивает через порог и говорит «Я — Бруно!». — Бруно… — бормотал он себе под нос, — Неужели я и вправду превратился вот в это? Как же так получилось? Когда парень вернулся с тарелкой и чашками, дядя не шевелился. Камило не знал, спит ли он, и решил отложить трапезу на утро. Кофе всё равно остыл. Он задул свечу, сел на быльцу кресла и обнял уже почти спокойного мужчину. Бруно сонно попробовал освободиться, но племянник даже не думал его отпускать, только ещё сильнее прижался к дяде и аккуратно устроил свою голову на его. К своему удивлению, Камило почувствовал как ему на спину тоже легли две руки. Сквозь сон Бруно почувствовал то, чего не чувствовал слишком давно — что его принимают таким, какой он есть. Не смотря на его дар, внешность или образ жизни. Просто его, без никаких «только вот». Потрясающее чувство.***
Камило разбудило легкое касание к его щеке, от которого стало щекотно. — Уже встаю, — пробормотал парень и поморщил нос. Но, когда он открыл глаза, увидел перед своим лицом только маленький силуэт. Даже в темноте парень мог хорошо рассмотреть вытянутую морду зверя и его чёрные глаза. Камило дёрнулся и крыса убежала, тихо пища. За стеной раздавались разговоры, смех и стук тарелок. Он понял, что попал: уже завтрак, а он всю ночь провел у Бруно. Теперь по дому ходят родственники, и шансов выбраться отсюда незамеченным нет. «И как мне выходить? — парень уселся на кресле, поджав под себя ноги, — Почему Бруно меня не разбудил? — Камило пытался собрать мысли в кучу. Он дотронулся до ноющей после сна спины, поправил воротник рубашки и посмотрел на полоску света, пробивающуюся сквозь щель в стене, — Долорес!» Камило тихо, как мог, слез с неудобного кресла, подошел к щели в картине и прошептал «Помоги». Сестра медленно перевела взгляд с Мирабель на картину и приподняла верхнюю губу. Она услышала, точно услышала, но тут же отвернулась назад к кузине и продолжила непринуждённую беседу, содержание которой Камило сейчас интересовало в последнюю очередь. Он увидел, как папа тихо, одними губами, говорит что-то маме, а она отворачивается и подходит к Исабелле. Но это всё сейчас было не важно. Важно было только то, что в столовой нет Луизы, Джульетты, Агустина и бабушки. А это означает, что они всё ещё ходят где-то по дому, в ожидании когда Камило выглянет из своего укрытия. «Если Долорес не собирается мне содействовать, — пытался здраво размышлять парень, — Нужно хотя бы найти Бруно». Он случайным образом выбрал направление и медленно двинулся вперед по комнате. Поиски выдались недолгими: два шага спустя Камило ногой задел лежащего на полу дядю, и полетел вниз.***
Бруно проснулся от пинка по ребрам. Он бесшумно подскочил и тут же сжался от громкого звука. Мужчина со сна не мог понять что происходит, но, увидев упавшего племянника, протянул ему руку. Камило то ли не увидел этого, то ли проигнорировал, и тот, смутившись, спрятал руку помощи обратно под пончо. Бруно понадобилось ещё несколько секунд, чтобы сложить все кусочки последних нескольких часов друг с другом. Выходило, что ночью он, проснувшись, осознал, что племянник спит на его коленях, из-за чего мужчина практически не чувствует онемевших ног. Он аккуратно, пытаясь не разбудить Камило, поднялся с ним и уложил парня обратно в кресло. Это стоило ему больших усилий, учитывая, что ноги стали нещадно колоть, когда в них снова поступила кровь. Сам Бруно лег на пол. После чего племянник, видимо, проснулся первым, в темноте наткнулся на него и упал. Этих секунд размышления Камило хватило, чтобы подняться. — Извини, — прошептал старший, — Стоило лечь в другом месте, чтобы ты об меня не споткнулся. — Забей на это, у нас есть проблема поважнее, — он уставился туда, где предположительно находилось лицо дяди и почувствовал, что у себя в комнате потом ещё долго будет вытаскивать занозы из ладоней, — Я тут застрял. Выйти, пока все не соберутся в столовой, не получится, а они не сядут есть, пока я не приду. Мама двинется на поиски, заглянет в комнату, а меня там не будет. Долорес меня игнорирует, а… — Мама, Камило, кажется, всё ещё спит, — его перебил голос сестры, она будто специально говорила громче, чтобы парень её услышал, — Мне сходить за ним? — Спасён! Я спасён, Бруно! — радостно залепетал Камило. — Да, доченька, пожалуйста, — донеслось из-за стены. Парень понял, что нужно сейчас же выдвигаться и по памяти дошёл до двери, задев по пути лишь, как ему показалось, меховой шарик. — Увидимся! — племянник обернулся, выходя из его, Бруно, комнаты. В ответ мужчина поднял руку в прощальном жесте и слишком поздно спохватился, поняв, что парень ничего в такой темноте не увидел. С момента пробуждения прошло, по личным ощущениям Бруно, не больше десяти секунд. Всё произошло слишком быстро и он не успел опомниться, как снова остался один. «Буду ждать» — про себя подумал мужчина, подошел к щели в картине и стал вслушиваться в утренние разговоры. Прошло совсем немного времени и в столовую зашел Камило, показательно зевая, а за ним и Долорес с таким выражением лица, будто братец успел нагадить ей за те полминуты пути. Мужчина опустил взгляд ниже и только сейчас обратил внимание на две чашки кофе, стоящие на столе. Бруно жадно накинулся на них и залпом опустошил обе, заев пирожком, который вот-вот должен был превратиться в сухарь. Никакого удовольствия он не получил, да и, по правде, не ожидал, что получит.***
С тех пор, как племянник стал наведываться к нему, жизнь Бруно превратилась в вечное ожидание. Он был так рад, когда приходил Камило, но каждый раз после его ухода на мужчину накатывало непреодолимое чувство одиночества. Он видел, как взрослеют его племянники и как понемногу состариваются сёстры и знакомые. Бруно привык воспринимать себя как наблюдателя, привык находиться вне этой бурлящей жизни, забыв, что его время тоже не бесконечно. Что стареют не только все вокруг, но и он сам. Камило напомнил ему об этом своим превращением. В комнате Бруно не было зеркал. Да и зачем нужны зеркала в кромешной тьме? Раньше мужчина часто зажигал свечи, но со временем стал делать это всё реже, потому что смысла в них было немного. Мужчину не радовало то, что он видел при тусклом свете огня. Когда-то, будучи лишь на несколько лет старше, чем сейчас Камило, Бруно сидел наверху своей башни и чувствовал себя прескверно. Он снова поругался с Альмой из-за того, что огорчил своим видением её знакомую. Теперь парень со всем юношеским максимализмом рассуждал, как когда-то его видения сыграют решающую роль в каком-нибудь событии и мама будет перед ним извиняться. Бруно был зол. Он не умел менять будущее, просто видел его и пересказывал всё как есть. Никто этого не понимал. Для Альмы он всегда был самым неудачным ребёнком. В тот день Бруно заглянул в будущее, чтобы увидеть, как превратится во всеобщего любимчика лет эдак через тридцать пять. Он представлял себе важного мужчину, окруженного большой семьёй: двое, нет, четверо детей, любящая жена и сестры, которые им восхищаются. Все счастливы просто по факту его существования. Но то, что он увидел, разительно отличалось от задуманного: заросший, растрепанный дядька сидит в темноте и без остановки шевелит губами. Он мог бы говорить с кем-то, но рядом больше никого не было. Только всепоглощающее чувство одиночества. Только темнота и крысы. В конце мужчина развернулся и посмотрел в глаза Бруно. Посмотрел взглядом, полным отчаяния, который зелёными линиями и запечатлился на стекле. Такое видение впечатлило молодого провидца, но парень стал отмахиваться от неприятных мыслей. «Наверное, просто плохо сосредоточился, — решил юноша, — Потом попробую ещё раз». Но больше пробовать он не стал, боясь снова увидеть там того же мужчину. Всё равно ничего изменить Бруно не мог, и жена с четырьмя детьми обязательно найдёт его даже без видений. Так он тогда думал, еще не догадываясь, куда жизнь его затолкает.