***
Уилл таращился на своё отражение в зеркале. Затем моргнул. Один раз. Два. Не то что бы он плохо выглядел. Наоборот, он выглядел, возможно, слишком хорошо. Он будто был выставлен на показ — в классическом чёрном смокинге и с гладко выбритым лицом. Так чисто он брился, только когда шёл на охоту. А сегодня вечером его определённо точно не ждала охота. Нет, он прихорашивался для свидания. В опере. С Ганнибалом. Да поможет ему господь. Он провёл руками по бокам, тонкий материал под его ладонями казался просто божественным. Конечно же, посадка была идеальной, хотя Уилл чувствовал, ему могут просто начать сниться кошмары о том дне, когда Ганнибал вытащил его, чтобы подобрать костюм. И он должен был задаться вопросом: не было ли больше на пользу доктору то, как материал подчеркивал его худощавую фигуру, чем ему самому. Чёртов каннибальский любовник задолжал ему за это. Уилл не был конченым профаном в рамках социализации, но он заставил верить в это всех своих знакомых. И он, без сомнения, лучше провёл бы вечер в компании собак, а ещё лучше Ганнибала и собак, вместо оперы. Ему даже не нравилась опера. Но он всё равно придёт, потому что Ганнибал попросил. Для сорокапятилетнего садистического серийного убийцы он слишком умело мог строить щенячьи глазки. Он последний раз удручённо взглянул на своё отражение и вышел из ванны. Направляясь на выход из дома, он старался собрать на себя как можно меньше собачьей шерсти. Он хотел сначала заехать к Ганнибалу домой, как изначально и планировалось. Но спасибо Джеку и его как никогда обострившейся одержимости Потрошителем (лично он счёл трюк с рукой Мириам немного нелепым, но Ганнибал считал по-другому), благодаря им он опаздывал. Вообще-то он уже хотел прокричать, что у него свидание с Потрошителем, он опаздывает, и можно он, пожалуйста, уже уйдёт. Он, конечно, воздержался, придумав отговорку о том, что одна из его собак заболела, чтобы уйти пораньше. Они не собирались изо всех сил скрывать свои отношения, но ни один из них не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом прямо сейчас. Уилл был чертовски уверен, что реакция будет более чем неблагоприятной, и он пока не хотел запятнать святость их партнерства чужими жалкими протестами и раздражающими обвинениями. Всему своё время. Он вышел из машины и со смирением вздохнул. Пришло время встретить музыку.***
Реакция Ганнибала стоила всех усилий, что он приложил, избавляясь от щетины на лице. Обычно невозмутимый доктор смотрел на Уилла с чем-то очень похожим на благоговейный трепет в глазах. Уилл улыбнулся и направился к нему, слегка разочарованный тем, как быстро Ганнибал вернул себе хладнокровие. — Я боялся, что ты не придёшь, — приветствовал доктор, слегка касаясь губ поцелуем. — Я склонялся к этой идее, — ответил он, властно кладя руку на шею своего любовника. — Но тогда бы мне пришлось наблюдать, как Джек наматывает круги вокруг Чесапикского Потрошителя, пытаясь вовлечь и меня. Я решил, что лучше проведу вечер в компании Потрошителя воплоти. Ганнибал рассмеялся, и Уилл отпустил его, отступая назад, чтобы взглянуть на мужчину как следует. Психотерапевт выглядел безупречно красиво в тёмно-синем смокинге. Он отвлекал, и Уилл, кажется, уже знал, к чему именно будет приковано всё его внимание во время оперы. С другой стороны, стоит заметить, что он больше предпочитал доктора в простой рубашке с закатанными рукавами и фартуке. Или же вовсе без одежды. Он не был привередлив в этом плане. И эти мысли, к сожалению, совершенно не подходили для текущих обстоятельств. — Пойдём? — спросил Ганнибал, выдёргивая его из мыслей. Тёмные глаза блестели весельем, будто знали, о чём именно сейчас думает профайлер. — Конечно, веди. Их ждёт долгий вечер.***
Ганнибал чувствовал больше смирение, чем разочарование, когда Уилл упорхнул из его объятий, как только закончилось представление и началась социализация. Может однажды ему удастся убедить эмпата сбросить маску на вечер, но, очевидно, не сегодня. «Один из двух ваших пылких поклонников, кажется, весьма заинтересован». Ганнибал не нуждался в метком замечании давней подруги. Он был полностью осведомлён о взгляде Франклина во время шоу и непоколебимо игнорировал его. Ещё одна пара глаз смотрела по-другому. Лектер сопротивлялся желанию взглянуть на Уилла, хоть и видел его краем глаза. Мужчина подпирал стену недалеко от него. Психотерапевту было любопытно, заметил ли Уилл несуразную пару, что неэлегантно пробивалась сквозь толпу в направлении Ганнибала. Его внимание вернулось к мадам Елене Комеде и их беседе, пока она дразнящим тоном делала ему выговор: — Я сказала, как следует! Ужин и представление. Вы когда-нибудь видели, как он готовит? Это целый перформанс. Он устраивал такие изысканные званые обеды. Слышишь? Я говорю: «Устраивал». — И устрою вновь, — ответил он, улыбаясь похвале. Ему было интересно, как и всегда, когда кто-то, кроме Уилла, хвалил его кулинарные способности, — как бы она отреагировала, если бы узнала, что именно он подаёт к столу. Как и всегда, мысль эта забавляла его бесконечно. — Как только придёт вдохновение. Нельзя заставить торжество явиться. Праздник должен прийти сам, — он мог практически слышать вздох раздражения, что испустил бы профайлер, если бы услышал эти высокопарные слова. Уилл, кажется, был одновременно развеселён и возмущён «кошмарными каннибальскими каламбурами», которые можно было бы понять, будь у кого-то хоть пара извилин, по мнению Уилла, конечно же. — Это вечеринка, а не единорог. — Ох, но пир — это жизнь, — Франклин и его спутник теперь были довольно близко к ним, приближаясь к краю их компании в очевидной попытке привлечь его внимание. Он еле сдержал гримасу. — Ты вкладываешь жизнь в своё чрево и живёшь. — Кажется, этот молодой человек пытается привлечь ваше внимание, — огласила Елена в тишину, что последовала за словами Франклина. Легко скрывая своё раздражение из-за очередного нарушения профессиональных границ, Ганнибал повернулся к Франклину с вежливой улыбкой на лице. — Здравствуй, Франклин. — Привет, — мужчина практически вибрировал от нервного возбуждения. От него разило отчаянием. — Так хорошо видеть вас снова. Это мой друг — Тобиас. Ах, и что же это у нас тут? — Добрый вечер, — приветствовал Ганнибал, глядя в тёмные глаза, на дне которых таилась смерть. Так называемый друг даже не пытался скрыть свою природу, показывая её всем, кто способен увидеть. И Ганнибал точно знал, как смотреть, чтобы увидеть. Как и Уилл. На периферии он заметил, что эмпат неторопливо двинулся к ним. Ему определённо стоит поблагодарить Тобиаса за то, что его любимый передумал. — Откуда вы знаете друг друга? — поинтересовалась Комеда, хотя в её голосе слышались нотки презрения. Он не мог винить её за это. — Должна же быть какая-то тайна в моей жизни за стенами оперы, — ответил он, помня о слишком пристальном взгляде Тобиаса. Его попытка избавить Франклина от необходимости признаваться в том, что он его пациент, была разрушена им самим. — Я его пациент, — произнёс он с чрезмерной гордостью в голосе, и Ганнибал немедленно начал составлять список психиатров, которых презирал, но не мог избавиться от них в своей обычной манере. Он направит Франклина к одному из них. В противном случае он просто убьёт бестолкового невротика. — Вам понравилось представление? — спросил Ганнибал незваных гостей, пытаясь спасти ситуацию. — Да! Очень понравилось. Каждая минута, — да, он точно должен избавиться от Франклина. И как можно скорее. Тобиас, который до сих пор молчал, выбрал этот момент, чтобы вмешаться, его слова были бестактными и предумышленными: — Его взгляд блуждал. Больше заинтересованный в вас, чем в том, что было на сцене, — Ганнибал отказался комментировать это заявление, вежливо улыбаясь, и больше сосредоточившись на том, что говорили ему глаза. Тобиас смотрел на Ганнибала пристальным, анализирующим взглядом, как будто определяя его ценность для чего-то. Веселье покинуло его, наполняя тело яростью и злостью. Зверь внутри шевельнулся в желании уничтожить и поглотить более слабого хищника. Он не замечал Уилла, пока знакомая рука не скользнула вокруг его талии в сильном, требовательном захвате, и тёплое тело не прижалось к его боку. Удивлённые взгляды его знакомых из светского общества, недоверчивый взгляд Франклина и холодный взгляд Тобиаса были проигнорированы в пользу нежной улыбки прекрасному мужчине рядом с ним. — Привет, Уилл. Я рад, что ты решил присоединиться к нам.***
Когда крупный, очевидно невротичный (очевидно для него, по крайней мере) мужчина и его друг направились к Ганнибалу, скорее любопытство заставило его подойти ближе, чтобы прислушаться к разговору. Он не планировал присоединяться, просто наблюдал. Не было сомнения: Тобиас — убийца и психопат. В меру опасный, если инстинкты не подводили Уилла. Если бы мог, он бы даже почувствовал жалость по отношению к Франклину. Невротик так отчаянно нуждался во внимании Ганнибала и был совершенно прозрачен в своих тщетных попытках подружиться с психиатром. Как бы то ни было, его забавляли выходки Франклина и разочарование Ганнибала, которое он так хорошо скрывал, но не от Уилла. Но под конец оценивающий, голодный взгляд Тобиаса, направленный на его партнёра, заставил Уилла скользнуть к Ганнибалу и положить руку таким образом, что не оставалось сомнений в том, какова природа их отношений. В глазах Тобиаса была… алчность, которая заставила Уилла стиснуть зубы и пробудила что-то внутри него, что хотело заявить права на то, что он считал своим. Это была первобытная, базовая реакция, но опять же, разве все мы не были животными в глубине души? Его хватка на талии Ганнибала была крепкой и собственнической, когда он обнял его, сплавляясь с мужчиной как две идеально подходящие детали. Уилл с радостью и легкостью вернул любящую улыбку, отбросив на время свою обыкновенную игру на публику. — Привет, Уилл. Я рад, что ты решил присоединиться к нам. Прежде чем он успел ответить, вмешалась женщина, разговаривавшая с Ганнибалом раньше, глядя на Уилла с каким-то недоумённым удивлением, которое отражалось на лицах всех, кто их окружал: — И кто же это тут? Рука Ганнибала уютно и твёрдо опустилась на его поясницу, и Уилл немного поддался в направлении касания. Только от одного человека во всём мире он приветствовал прикосновения к себе. — Ох, простите. Дамы и господа, позвольте представить — Уилл Грэм. Мой партнёр, — последняя фраза была встречена потрясённым молчанием, и Уилл с трудом сдерживал свою довольную ухмылку. — У вас есть парень? — возмущённый вопрос исходил не от кого иного, как от влюблённого пациента Ганнибала, который пялился на Уилла с безобразно открытым ртом. Обвинительный тон его голоса только усилил злорадное веселье эмпата. Но вскоре взгляд Уилла был прикован к устрашающе молчаливому мужчине рядом с Франклином, который смотрел на профайлера с совершенно другим выражением лица. Это был тот же самый оценивающий взгляд, который он мгновение назад устремил на Ганнибала, но на этот раз в нём было презрение вместо голода. Уилл с лёгкостью ответил на взгляд, не скрывая вызова в нём. Однако он удостоверился, чтобы и малейшая тень не проскользнула на глубине его глаз. Профайлер был уверен, что Тобиас почувствовал, что что-то в Ганнибале есть. И пока музыкант не знал наверняка, что же он увидел, то и в Уилле он этого не поймёт. И эмпат может с удовольствием играть роль добычи. Он почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке, которая была просто робкой ухмылкой, когда он услышал ответ Ганнибала. — Да, однако мы предпочитаем менее ювенильный термин. — Но… — Уиил взглянул на Франклина и был вынужден сдержать смех при виде выражения на лице невротика. Он выглядел как побитый щенок. Только совершенно не очаровательный. — Франклин, оставьте нам хоть что-то для обсуждения на следующей неделе. Рад был вас видеть, — Ганнибал пожал ему руку, его неизменно вежливая улыбка всё ещё была на месте, несмотря на откровенную отрешённость. — Тобиас, — действительно, нельзя было ни с чем спутать тьму, промелькнувшую в глазах мужчины, когда он взял Ганнибала за руку. Либо этот человек намеревался убить Ганнибала — что было довольно нелепой идеей, если подумать, но, тем не менее, это раздражало Уилла, — либо он хотел от доктора что-то совершенно другое. Ни один из вариантов не был приемлемым, на взгляд Уилла. Когда незваная пара ушла, Ганнибал вернулся к своим «друзьям». Уилл остался в западне, хотя его желание находиться в обществе этих людей испарилось вместе с ушедшими невротиком и психопатом. — Мистер Грэм, чем вы занимаетесь? — спросила женщина с горящими от любопытства глазами. — Я работаю профайлером в ФБР, — технически он был учителем. Но сейчас он проводил больше времени в поле, чем в лекционном зале, благодаря Джеку. Не то чтобы он был против. Было настоящим удовольствием воочию видеть реакцию Джека на сцены, созданные им или Ганнибалом. — Уилл настоящий профессионал своего дела, — искренняя гордость наполнила его слова. — Он опубликовал несколько интереснейших монографий. И он без сомнения великолепный профайлер. Уилл ужасно хотел пихнуть его локтем в бок, но удержался от ребяческих упрёков. Он правда сам вовлёкся во всё это. А Ганнибал не шутил, когда сказал, что хочет вывести его в свет и покрасоваться. Следующие несколько минут он отвечал на бессмысленные вопросы о своей работе и слушал, как они болтали о том, что Ганнибал никогда раньше не приводил с собой партнёров ни на одно из мероприятий. — Так, — выжидающе начала Елена, обращаясь к Ганнибалу, — что насчёт торжества? Еще не вдохновлён? Ганнибал улыбнулся и взглянул на Уилла с озорным блеском в глазах, прежде чем ответить: — Думаю, мне не нужно искать вдохновение, ведь оно было всегда рядом. Я устрою званый ужин в честь Уилла. Уилл моргнул раз, другой, с застывшей искусственной улыбкой на губах. Он поднял бровь, глядя на Ганнибала и показывая своё замешательство. В ответ он получил лишь плутовскую ухмылку. Он раздражённо вздохнул. Вот тебе и секретность. Вечеринка в его честь. Вот блядство.***
Уилл оказался прижатым к входной двери, как только они пересекли порог дома Ганнибала. Он был в ловушке чужих рук и крепкого тела. Каждый его инстинкт кричал, сопротивляясь идее быть загнанным в угол кем-то, кто, он знал наверняка, был опасен. Он вытеснил их, обнимая Ганнибала руками и довольно улыбаясь. В конце концов отношения были невозможны без компромиссов. Хотя для них компромисс обычно заключался в том, чтобы не убить друг друга, сливаясь в своей страсти. — Я наслаждался твоим сегодняшним представлением, Уилл. Но мне любопытно, что же подтолкнуло тебя к этому, — прошептал Ганнибал ему в губы, нежно касаясь ими на каждом слове. — Мне не понравилось, как он смотрел на тебя, — ответил профайлер, полностью осознавая, что звучал как ревнивый супруг. Но он был уверен, что Ганнибал понимает, о чём именно он говорит. Кроме того, он и не отрицал свою собственническую натуру. Ганнибал тогда поцеловал его, руки нежно огладили его лицо, спускаясь к плечам. Прижав его ближе, доктор проник в рот Уилла, сливаясь с его языком в стремительном танце. Уилл в свою очередь выгнулся навстречу, беспощадно сминая лацканы безобразно дорогого костюма. Их поцелуй резко прервался, прежде чем успел стать чем-то большим, когда зазвонил телефон Уилла. На экране высветилось имя Джека. Уилл взглянул на Ганнибала и увидел отражение своего собственного гнева в его глазах, и на мгновение испытал сильное искушение просто выбросить чёртово устройство и продолжить с того места, на котором они остановились. Но он знал Джека, и этот человек был ужасно настойчивым. С него станется приехать к Ганнибалу, если не сможет найти Уилла. И профайлер был не в настроении отвечать на вопросы, которые наверняка последуют, если начальник застанет их обоих в компрометирующей ситуации. Он неохотно ответил на звонок, продолжая обнимать Ганнибала, чтобы удержать того на месте. — Ты хоть знаешь который час, Джек? — спросил он вместо приветствия. — У нас тело, — в голосе Джека послышался знакомый тон. Тот, который у него ассоциировался с… — Я думаю, это может быть Потрошитель, Уилл. — Потрошитель? — повторил он, вопросительно поднимая бровь на Ганнибала, что с улыбкой помотал головой. — Ты уверен, Джек? — Ну для этого у меня есть ты. Получится взглянуть на свежее место преступления. Я заеду за тобой… — Не нужно. Просто скинь адрес, я скоро буду. Уилл сбросил звонок до того, как Джек успел сказать что-то ещё, и утомлённо вздохнул. Ганнибал излучал раздражение и привычное любопытство. — Полагаю, это не ещё один подарок от тебя, — невозмутимо заявил профайлер. Телефон запищал сообщением, и он проверил адрес. По крайней мере, это было в Балтиморе. — Пойду переоденусь. Не хочу щеголять перед ними, — одному богу известно, как отреагировала бы команда, если бы узнала, что у него есть личная и социальная жизнь. Он решительно проигнорировал весёлый смешок Ганнибала, поднимаясь наверх, чтобы переодеться в свой обычный костюм, гигантский шкаф Ганнибала теперь вмещал также и его вещи. Он взъерошил волосы, чтобы вернуть их в обычное состояние, но ничего уже нельзя было поделать со щетиной, а точнее её отсутствием. И у него не было очков. К чёрту всё. И вправду длинный вечер.***
— Это Потрошитель, — в который раз повторил Зеллер. Уилл мысленно закатил глаза и бесцеремонно закрыл дверь перед носом Брайана, оставаясь наедине с Джеком в ванной гостиничного номера. — Ты уверен, Уилл? — с надеждой в голосе спросил Джек. — Да. — И почему ты уверен? Уилл измученно вздохнул — ему и самому нужен его прекрасный сон, — и опустив крышку, сел на унитаз. Не глядя на начальника, он начал говорить: — Потрошитель однажды выставил свою жертву в церкви, используя язык вместо закладки для библии в руках мертвеца. А это? — Здесь нет искусства. Нет красоты. Было ещё несколько других примеров, которые он мог бы привести. К настоящему времени Уилл знал работы Ганнибала почти так же хорошо, как и свои собственные, и он действительно не мог понять, как кто-то, особенно люди, которые годами составляли профиль Чесапикского Потрошителя, могли принять это небрежное убийство за работу опытного убийцы со склонностью к драматизму. — Это студент или стажёр, который пытался подзаработать на незаконной хирургии. И всё пошло не по плану. Он чувствовал, как отчаяние волнами исходит от Джека, и впитывал его, смакуя. — Однажды я поймаю его. И пристрелю его раньше тебя, — произнёс Джек с мрачной решимостью на лице. Уилл позволил уголкам своих губ приподняться в быстрой улыбке на совершенно безнадёжное желание Джека. Конечно, он мог его понять, но от этого это не становилось менее нелепым. Как они собирались поймать Потрошителя, если они были настолько близко к нему, что даже не могли увидеть его? И что заставляло Джека думать, что Ганнибал когда-нибудь оставит хоть какие-либо улики? Но он оставил свои мысли при себе и позволил Джеку некоторое время вариться в собственном соку. Вопрос, заданный «гуру», был предсказуем, как всегда: — Скажи, Уилл, а как ты видишь Потрошителя? Уилл закрыл глаза и откинул голову назад, представляя лицо Ганнибала за закрытыми веками. Он сохранял невозмутимое выражение лица, помня о том, что Джек смотрит на него, но в его голосе звучала любовь, когда он описывал разные стороны своего возлюбленного начальнику, который так отчаянно хотел поймать его. — Он… художник. Не такой, как другие, нет понятия, что могло бы определить его. Он не психопат или социопат, на него нельзя навесить клеймо. Он не связан границами дозволенного. Как сила природы, он неукротимый и непревзойдённый. И он мой.***
В конце концов, именно благодаря Беверли и её острой наблюдательности они поймали псевдо-Потрошителя через пару дней после совершения преступления. Они нашли Девона Сильвестри в его квартире, студента и по совместительству водителя скорой помощи, который, как и предсказывал Уилл, пытался заработать немного денег с помощью незаконных операций. Он признался достаточно легко, страха у него было более чем достаточно, чтобы его язык развязался. Джек был разочарован тем, что преступление было абсолютно не связано с настоящим Потрошителем. И совершенно не испытал облегчения от того, что поймал парня. Зеллер закончил тем, что надулся из-за того, что ему доказали его же неправоту. Проигрыш пари по этому поводу, похоже, ему тоже не помог. Ганнибала позабавило очередное фиаско ФБР в попытке поймать его. Уилл готов был выть от скуки.***