***
Питер Пэн понял, что пора выпить солнечную воду, когда маленькое колечко с изумрудами начало рассыпаться зелёными искрами. Он сделал пару осторожных глотков, но ничего не произошло. Вода была тёплой, чуть сладковатой. Он выпил половину, когда внезапно появилась тень, явно недовольная происходящим. Она злилась, и почти насильно впихнула что-то в руку мальчишки. Он раскрыл ладонь и увидел второе кольцо, изображающее шипастое растение. — Ещё рано, сперва обряд помолвки, — настаивал злодей, но тень его не слушала и красноречиво указывала на вазу. Мальчишка понял, что тенью руководит магия острова, которую Пэн слушал беспрекословно, ибо был обязан ей своей вечной жизнью. Он бросил второе кольцо в воду, и уже тогда, скривившись, допил последнюю солнечную воду и… ничего не произошло. Тогда мальчишка внимательно осмотрел дно вазы и заметил, что кольца как будто переплелись, и вскоре изумрудные искры соединились в удивительном цветке. А между лепестками Пэн увидел хрупкую женскую фигурку, которая слегка расплывалась, будто сейчас исчезнет. По русым волосам он понял, что это была Дора. Его Дора, которая недоумённо крутила маленькой, как и всё её тело, головой. Мальчишка с ужасом понял, что девушка не может покинуть временного пристанища. — Дора! — воскликнул мальчишка, и сильфида повернула голову на голос, — Сердце моё, как тебе помочь? Девушка слегка покачала головой и пожала тонкими плечами. Тогда Пэн поднял вазу и отправился туда, где они должны были закончить заклинание. Скала-череп. Мальчишка пришёл к часам, отмеряющим его вечность. Если всё пройдёт удачно, они будут отмерять вечность и ей… Нет, без если. Когда. В этом Пэн тоже был уверен. — Встань передо мной, как лист перед травой, — твёрдо сказал Пэн, как только поставил вазу на каменный пол. Чувствовал он себя при этом максимально глупо. Ничего не произошло, но сильфида с любопытством посмотрела на него. Тогда мальчишка протянул руку и осторожно, стараясь не задеть сильфиду, извлёк цветок. Стоило этому произойти, как Дора смогла выдохнуть полной грудью.***
Платон бы не додумался до подобного решения! Как только Питер взял цветок шиповника в руки, я ощутила невиданный прилив сил, я словно стала единым целым со своей стихией, оставаясь при этом сущностью. Но мне этого было мало, хотелось ощутить порывы ветра, будучи полноценной. И я смогла. Я встала на холодный каменный пол и тут же пошатнулась. Ноги совсем не слушались, они были ватными, словно я не ходила целую вечность! Упасть не дал вечный мальчишка, поймавший меня за талию одной рукой и аккуратно ссадивший. Он с любопытством оглядел меня, и я догадалась, что после перевоплощения вернулась голышом! Я залилась краской и стыдливо попыталась прикрыть грудь руками и длинными волосами. Мальчишка кинул мне платье, и я протянула руки к ткани, позабыв об укрытии. Глаза Пэна опасно сверкнули, и я взвизгнула. Смущённо спряталась за платье и потребовала, чтобы он отвернулся. Пэн закатил глаза, но просьбу выполнил. Я торопливо начала одеваться. — Нашла с чего смущаться, — проворчал он, — Подумаешь, посмотрел. Я разглядел всё ещё когда ты в вазе сидела. Я даже хотел бы… — Ты! Да ты… это вообще странно! — задохнулась я от возмущения, — Тебе ТАМ ничего не должно хотеться, ты ребёнок! Это извращение какое-то! — Вообще-то я молодой юноша, много лет живший на свете, и имеющий вполне себе богатый опыт! — наставительно объяснил он. — Вот про это я точно не хочу ничего слышать! Стыд-то какой… а ведь казался таким милым мальчиком, — обречённо вздохнула я. — Малышка, а откуда, по-твоему, Румпель взялся? — вкрадчивым тоном спросил злодей. — Ничего не хочу слышат! Мне, может, неприятно, — неуверенно поспорила я. На самом же деле я с удивлением заметила, что даже немного ревную мальчиков к чёрной фее. Как и любой дух, я мечтаю о крепкой семье. Я так и представляю, мы с Питером по-настоящему вместе, а не так, чтобы спасти жизни. И Румпель, тот замечательный мальчик, взаправду мой сын, которого мы воспитали, и он рос как обычный ребёнок… — Эй, Дора, ты где витаешь? — пока я ушла в свой личный мир фантазий, Пэн успел развернуться и щёлкнуть пальцами перед моим лицом. Я непонимающе посмотрела на него, — Вообще-то я имел ввиду, что хотел бы запомнить этот момент. Раньше я не видел тебя духом. Но если ты хочешь, мы вполне можем… — Нет! Нет! И ещё раз нет! — я даже выставила руки вперёд и отрицательно замотала головой. — Я и не настаиваю, — спокойно согласился он, — Пока что… — Иди ты в пень! — не выдержала я. Вместо дальнейших препирательств посмотрела на веточку шиповника. Мальчишка всё понял без слов и протянул розовый цветок мне. Я осторожно протянула руку к веточке, но тут же отдёрнула её, слегка уколовшись. — Он колючий, прямо как твой характер! — воскликнула я. — Этот ужасный цветок мягок, как твоё сердце! — не менее возмущённо высказался Пэн. В тёмном уголке вспыхнули два синих глаза, и к нам приблизилась тень мальчишки. Она была раздражена, и я инстинктивно приблизилась к Пэну. Он выглядит безопаснее своей тени. — Ей управляет магия Нетландии, — шепнул мне Пэн, явно предупреждая, — Остров тебя принимает. Осталась малость — поклясться. Это тоже своего рода магия, постарайся повторить всё верно. Сначала по законам мужчины, а потом по традициям женщины. — По нашей традиции тот, кто не является духом, говорит то, что чувствует своей бессмертной душой. И ты должен принять мою клятву, — объяснила я. — Готова? Пэн осторожно, стараясь не уколоться, передал ветвь тени. Я же неуверенно кивнула. — Я клянусь, что никогда не причиню тебе боли, не наврежу, что всегда буду рядом, и никогда не предам тебя. Отныне ты самое ценное, что есть в этом мире для меня. Я признаю тебя королевой Нетландии, равной мне. Если ты нарушишь свою клятву, власть острова перейдёт в моё единоправное владение, а тебя ждёт смерть. Отныне я весь твой, — проговорил свою клятву Пэн, взяв меня за руки и глядя глаза в глаза. — Я клянусь, что никогда не причиню тебе боли, и не наврежу, что всегда буду рядом, и никогда не предам тебя. Отныне ты самое ценное, что есть в этом мире для меня. Я принимаю титул, признаю тебя своим королём, а себя равной тебе королевой Нетландии. Если ты нарушишь свою клятву, власть острова перейдёт в моё единоправное владение, а тебя ждёт смерть. Отныне я вся твоя, — проговорила я свою клятву, и поняла, что подобная перспектива меня пугает. Нет, своей гибели я не боялась, не собиралась я вредить мальчишке… нужно привыкать звать его Питером, наверное. Меня страшила вероятность того, что он может нарушить клятву, и тогда его ждёт смерть… нет, сегодня я не буду об этом думать. Пришла пора для второй части. Я мягко улыбнулась Питеру и заговорила куда более уверенно и воодушевлённо: — Призываю высших духов в свидетели. Под голубым небом, что освещает батюшка-Солнце, и под пологом ярких звёзд, что освещает матушка-Луна, я клянусь быть опорой и поддержкой наречённому Питером Пэном. Разделить с ним воздух, своё сердце и жизнь, что оно поддерживает. Его род отныне и мой род, его беды — моё горе, его счастье — моя отрада. Да будет так отныне и покуда ветра продолжают свой путь во всех мирах. Прошу вас принять союз двух верных душ. Пусть даже сама смерть не станет нашей разлукой. Мы олицетворяем вечную истину: он — моя вера, я — его надежда, а между нами… любовь, — последнее я сказала шёпотом, только для высших. Казалось, мальчишка был шокирован моими словами. Он даже рот приоткрыл, и его зелёные глаза засияли ярче. И было с чего, ведь я говорила искренне. — Я принимаю твою клятву, — хрипло прошептал Пэн. Прочистил горло, и заговорил куда увереннее, — Призываю твоих высших духов в свидетели. Я клянусь, что никогда не смогу тебя отпустить навсегда, потому что ты — моё сердце. Лишь с тобой я полноценный, ибо я привязался к тебе всей своей вечной душой, в существование которой я не верю, но лелею надежду, что она у меня есть. Я злодей, не знающий любви, не имеющий привязанностей. Я всегда считал, что мне никто не нужен. Что семья это слабость, и я не изменю своего мнения. Однако я готов смириться с единственной своей слабостью — это Дора Винд, сильфида, что спасла мою жизнь. И я буду защищать её и оберегать от всего плохого, кроме самого себя, ибо я — сама тьма. Можете считать это моей исповедью перед всеми духами. И всё же прошу вас принять этот союз. Я прикусила губу, а мои ресницы намокли от слёз. Это было очень откровенное и честное признание. И я вдруг осознала, что душа Питера Пэна не совсем пропащая, и у него есть шанс на искупление своих ошибок и злых поступков. А моя любовь ему в этом поможет. — Я принимаю твою клятву, — кивнула я. Если бы у неё была такая возможность, эта наглая тень явно закатила бы глаза. Но она этого сделать не могла, а потому она подняла одну руку, указала ею на Пэна, потом вторую, теперь указала на меня. Затем она сжала кулаки на стебельке. Интересно, откуда магия острова знакома с заклинаниями чернокнижников? Я поняла её намёк, и сжала руку на ветви, превозмогая болевые ощущения. На каменный пол упала пара алых капель крови. А потом я заметила, что на ладони Пэна тоже кровь, только она уже запеклась. Видимо, залечил. Тем временем цветок вновь рассыпался на изумрудные искры, которые осели на наших ладонях обручальными кольцами. Я с интересом погладила пальцем узор из шипастых ветвей. Необычно. Питер взял мою руку и одел второе кольцо на мой палец. Удивительно, но оно подошло по размеру идеально, тогда как перстень Платона был мне сильно велик. Повторила манипуляцию, одев другой ободок Пэну. Тем временем мальчишка пристально разглядывал мои глаза, и я отметила его удовлетворение увиденным. Словно произошло что-то, о чём я не знаю. — Теперь ты моя, малышка дора, — хитро прошептал Пэн, запуская руку в мои распущенные волосы. А потом мы скрепили наши клятвы не только кровью, но и поцелуем… ммм, целоваться со своим мужчиной значительно приятнее… даже голова кругом. Он не переходил границ, и поцелуй получился несколько целомудренным, нежным, но в то же время очень страстным. Я обняла мальчишку за шею, придвигаясь ближе. Его вторая рука опустилась на мою талию. Когда воздуха стало не хватать, мы отстранились. И от увиденного я счастливо засмеялась — Питер улыбался! Так искренне и открыто, я никогда не видела у него подобной улыбки! Настоящей. Живой. — Идём, нам нужно сообщить потерянным новость, — мальчишка повернулся ко мне спиной и слегка наклонился, предлагая мне оседлать его. Я вновь звонко рассмеялась и забралась на предложенное место. Он пощекотал мою босую пятку, а я шутливо прикусила ему ухо. Ох, он та-а-ак вздрогнул! — Лучше так не делай, сердце моё, — с лёгкой хрипотцой высказался мальчишка. А потом он вдруг взлетел! Сам, без помощи тени! Я покрепче ухватилась за его шею. — Не знала, что ты умеешь летать, — заметила я, когда мы отдалились от скалы. Она по-прежнему меня пугала, и я не хотела лишнее время там находиться. — Ты ещё многого не знаешь. Я всему тебя научу когда-нибудь, не волнуйся, — успокоил меня злодей. — Питер, как ты думаешь, мальчики… как они меня примут? — решилась я поделиться сомнением, — Я, конечно, не собираюсь ни на что претендовать, но всё же… — Не переживай, сердце моё! Свой авторитет ты заработала. Каждое твоё пребывание на острове лишь укрепляло уважение среди потерянных. Ты честно заслужила право жить на острове, во время охоты. Доказала свою силу в споре с Феликсом. Спасла часть потерянных от болезни. И главное, поделилась жизнью с их королём. Не забывай, у тебя есть верные друзья и союзники. Всё будет замечательно, не сомневайся. Мы с ними встретимся, а потом… ты можешь вернуться домой, к своим. Если всё ещё захочешь, конечно. — Спасибо за понимание и поддержку, единственный мой, — я не выдержала, и чмокнула его в лохматую макушку. Мы приземлились посреди лагеря, и я соскочила со спины Питера. Нас тут же окружили мальчишки. — Внимание мои верные подданные! Отныне Дора — королева Нетландии и моя жена! Если кто-то будет противиться, или тронет её, будет иметь дело со мной лично! Думаю, все прекрасно понимают мой намёк… Потеряшки помладше испуганными глазами смотрели на своего короля, и я нахмурилась. Те, что постарше, почтительно склонились. Феликс и Джордж оказались подле нас. Они единственные опустились на колено. Том и Лиам искренне улыбались. — Питер, нельзя было без угроз, помягче, — возмущённо шепнула я, — Привет, мальчики! Я очень рада всех вас видеть, и теперь я буду оберегать вас наравне с Пэном. Вы все, так или иначе, меня знаете, и я надеюсь, что вы примете меня. Мальчишки заметно расслабились, и повторили за старшими, кто как умел. Потом я быстренько переоделась в брюки и рубашку, и мы расположились вокруг костра, потеряшки решили устроить настоящий праздник. Я не могла перестать улыбаться. Они уже давно не казались мне такими опасными, как в первую встречу, они были милы и общались со мной куда свободнее, чем с тем же Пэном. Потом он заиграл, а я ему подпела. »…Буду обещать на мизинчиках, Больше не взрослеть, всё и т.ч.к. Т.ч.к., т.ч.к.» Мне было так легко и свободно! Не уверена, связано ли это с атмосферой лагеря, или просто с тем, что я наконец-то стала свободной от заклинания! А не становлюсь ли я теперь зависимой от вечного мальчишки? Нет, я по-прежнему хочу домой, но я осознала, что мой дом вполне мог быть и здесь, на острове. Будь он поближе к Сторибруку, или к Зачарованному лесу, хотя бы… я бы всерьёз подумала остаться. К носку моего ботинка прикатился тёплый уголёк из костра. Я взяла его в ладони, и решила оставить себе. Пусть и у меня будет маленькая частичка острова. Время клонилось к вечеру, и я начала думать, как бы помягче попросить об этом Питера… — Ты хочешь уйти? Вернуться в Лесную тишь? — тихо спросил Пэн, присаживаясь рядом и обнимая меня. — Мне правда искренне жаль, но я очень скучаю по своим друзьям и Румпи. Кажется, буду скучать всегда, — предательская слеза пробежала по щеке, — Я бы хотела остаться, правда, но там семья! И ты теперь тоже семья… И я уже не так уверена, что хочу уходить отсюда… и от тебя, — тихо призналась я, зажмуриваясь. — Ну, тише, малышка, только не плачь, прошу, — он осторожно провёл пальцами по щеке, стирая влажную дорожку, — Иди к ним. А я приду к тебе в середине месяца. Я ведь обещал тебе. Я терпелив, и подожду момента, когда ты будешь окончательно готова. Теперь я точно знаю, что ты не исчезнешь, и я буду чувствовать тебя. — Спасибо, Питер, — слёзы всё-таки заструились по щекам, и я сильнее прижалась к нему, спрятав лицо на его груди. Мне было так хорошо! Он всё также, на спине, отнёс меня на пляж. Призвал тень. — Удачной дороги, Сердце моё, — сказал Пэн, но по сжатой челюсти я поняла, что ему тяжело сохранять подобное добродушие, — Кстати, я говорил, что у тебя теперь глазки немного зелёные? — ЧТО?! — я подбежала к водной глади, и вгляделась в слабое отражение. Мои глаза имели привычный серо-зелёный оттенок, я призвала силу — они стали серыми. А потом ощутила непривычные ощущения внутри себя, и мои глаза на мгновение приобрели оттенок сочной травы, — А как это так? Но я видела такое! — Я тебе потом расскажу, как-нибудь. А, и не забудь обрадовать Румпеля! Теперь ты его мать официально, — он засмеялся, — Дора Пэн. — Да ни в жизнь! — рассмеялась я, — Не дождёшься! Только Винд! — Это мы ещё посмотрим, сердце моё. Иди же! — он подтолкнул меня к своей тени. — До встречи, Питер!***
— Ты уверен, что всё ещё хочешь устроить свою авантюру? Она ведь согласилась, и ты смог её освободить, — с сомнением протянул Феликс. — Она не сможет прижиться на острове, пока она привязана к героям. Да, я уверен, — ответил Пэн. Он испытывал гордость оттого, что его маленький план удался. И пешка стала королевой. Теперь остаётся вернуть её на свою сторону поля. — Ты хоть расскажешь, что задумал? — Непременно, Феликс. Будь готов, — приказал Пэн, — Теперь в ней живёт магия Нетландии. Будет проще. Пора вернуться в Сторибрук и нанести визит юному другу…***
Тень отнесла меня прямо к входной двери. Она явно не была рада, что её эксплуатируют как воздушный транспорт, но покорно исполняла прихоти Пэна. Непонимающе показала на мою тень. — Едва ли у меня будет своя тень, я ведь не тёмная, — усомнилась я, — Но спасибо тебе огромное за помощь, Тень Питера Пэна. Я почувствовала на интуитивном уровне, на каком я общалась с животными, что она явно была польщена вниманием. Я улыбнулась ей и помахала рукой. Она исчезла. Вошла в дом, и поняла, что у меня гости. В гостиной горел свет, и я поспешила туда. На диване сидел Румпи, выразительно помахивающий запиской. В его глазах читалось беспокойство. — Мама, ты ничего не хочешь мне объяснить? Особенно вот этот рисуночек с намёком на Нетландию? — Ой, не отчитывай меня, Румпи, — я присела рядом и обняла его, поглаживая по голове, как маленького, — Я была уверена в своих действиях. И у меня хорошая новость! — И какая же? — успокоившись и обняв меня в ответ, спросил сын. — Во-первых, я теперь свободный дух. Проклятие разбито вместе с перстнем, — предупреждая вопрос мужчины, добавила, — Во-вторых, ты теперь мой сыночек… более официально. — Вы провели тот же обряд! И чтобы не повторить ту же цепь событий, соединились магическим браком! — воскликнул мужчина ошарашенно, и отстранился. Я смущённо показала ему кольцо — маленькие изумрудные листочки. — Прости, Румпи. Я не хотела вас расстраивать в случае чего. Ты бы пытался меня остановить, но… — И он вот так просто тебя отпустил? Спас, и отпустил? — с подозрением спросил сын. Я задумчиво кивнула, — Он явно что-то задумал. Он своего никогда не упускает, а раз он дал уйти, значит, вернётся сам. — Я не могу его предать, — неуверенно шепнула я. — Не волнуйся, ма, не придётся. Мы с отцом схожи в одном — мы оба любим тебя и стараемся защитить. Но если он нарушит уговор, я тут же об этом узнаю. — Какой уговор? — с подозрением спросила я. — Молчаливый. Если он придёт, и попытается кому-то навредить, я узнаю и запру его навсегда. Прошу тебя, ма, будь благоразумной. — Как и всегда, ты же знаешь. Хотелось бы верить, что неожиданностей больше не будет…