***
Сегодня мы собрались в доме Эммы и Генри. Сперва мы с другом пытались посмотреть фильм, но потом его отправили спать и мы с Реджиной решили поколдовали на заднем дворе. Точнее, она вычитала где-то заклинание, позволяющее заглянуть в будущее посредством зажигания костра на манер шамана, и отговорить колдунью от этой навязчивой идеи мне не удалось. Пришлось идти страховать королеву, на случай непредвиденных обстоятельств. Начнём с того, что заклинание подразумевало целый обряд, необходимо было варить на костре зелье, которое как зеркало должно отображать ответ на вопрос о будущем. Я относилась к подобному скептически, как и сама колдунья, но мы решили попробовать. Когда всё было готово, она шёпотом спросила что-то о «том, кто пленил её сердце». То, что она увидела, не удивило её, но я заметила одинокую слезу, мелькнувшую в уголке глаз. Она одними губами произнесла чьё-то имя, словно хотела запомнить. Расспрашивать я не стала, лишь задумалась над своим вопросом. Я не уверена, что хотела бы знать правду о своей судьбе, поэтому спросила лишь одно: «какова жизнь моей семьи. Мой род». Сперва показалась Белль с маленьким мальчиком на руках, а за её спиной, вполоборота стоял Румпи. Его скрывает едва заметная тень, словно его присутствие здесь ещё не определено. Потом появился Бей, но он испаряется, и на его месте возникает мужчина лет двадцати пяти, в котором узнаются черты Генри. Он нежно обнимает девушку-шатенку, а между ними счастливо улыбается маленькая девочка. Чуть слева стоит пожилая пара — Эмма и Киллиан. А с ними и мальчик-подросток, за которым медленно угасают постаревшие Белоснежка и Дэвид. Мальчик был мне не знаком. Новая картинка. Питер Пэн со своей фирменной усмешкой сверкает зелёными глазами. А за его спиной множество детских силуэтов, едва различимых, но я понимаю, что это потеряшки. Я сама назвала вечного мальчишку частью своего рода, перед братьями-духами. А за ним всегда следуют мальчишки. Видения были красочными и удивительными, но в них не было… меня. Хочется верить, что это связано с тем, что про себя я не спрашивала, а не с тем, что мне нет места в их будущем. Мы с Реджиной переглянулись и поняли друг дружку без слов. Никто ничего не скажет. Сперва я почувствовала тёмную энергию в доме, и от моих эмоций поднялся ветер, который почувствовал Румпеля и предупредил того о возможной опасности. Тут я уловила лёгкие шорохи в комнате Генри, а затем в его окне мелькнул странный силуэт, словно кто-то загородил небольшую лампу ночника. Это заметила и женщина. — Дора, поднимись к Генри, — попросила королева, — У них что-то происходит. Ты быстрее. Я кивнула и послушно стала духом, чтобы через мгновение воплотиться у края лестницы. Дверь в комнату друга была распахнута. — Генри! — воскликнула я, в два прыжка оказавшись в проёме, — Генри! — Предо мной предстала следующая картина: Румпи стоял с протянутой рукой, в которой была зажата ловушка. Его ещё не успело покинуть напряжение от битвы, но, увидев меня, он быстро успокоился. Генри сидел на кровати и задумчиво рассматривал свои ладони, а когда услышал мой возглас, мгновенно поднял на меня испуганные глаза. Почему-то, на одно мгновение мне показалось, что его лицо исказила усмешка, но это явно не было подходящей эмоцией для ситуации, а потому я списала это на происки моего воображения. — Что у вас здесь произошло? — ошарашенно спросила я, переводя взгляд с тёмного на мальчика. — Питер был здесь! — воскликнул вдруг Генри. Меня мгновенно прошиб холодный пот. Нет, прошу, скажите мне, что они ошиблись… — Ма, отец действительно появлялся в этой комнате, — тихо признался Румпи, опуская глаза. — Зачем?! Что ему было нужно? — я схватилась за голову, и мои пальцы мгновенно запутались в русых волосах. — Он хотел забрать то, что у него не получилось получить в прошлый раз, — как-то устало сказал Генри. Бедный мальчик, он наверняка видел десятый сон, когда этот, этот… злодей на него набросился. И о чём я только думала, поверив ему?! — Моё сердце. — Да на какой сук дубовый ему оно понадобилось? — кажется, в моём голосе проступила тень обиды, — Одного ему мало? Это что, выходит все мои мучения напрасны? — Я бы так не сказал… — протянул Румпи, а потом сунул мне в руки коробочку, и я ощутила приятное тепло, — В конечном итоге мы решили твою проблему. Теперь никакого зова тебя преследовать не будет, в случае чего. — Это… — неуверенно спросила я, крепче сжимая вещицу. Румпи только кивнул и гордо выпрямился. — Да, там твой… муженёк. Но теперь нужно будет решить, что с ним делать. — С этим можно разобраться позже, — я задумчиво потёрла лоб ладонью, а потом посмотрела на время. Часы на стене показывали 3 часа ночи. Я, наконец, смогла расслабиться и устало опустилась на кровать рядом с другом, приобняла его за плечи, — Главное, Генри цел, — Румпи кивнул и вышел из комнаты, а я заглянула в глаза другу, — Ты как вообще себя чувствуешь? Порядок? Может, тебе следует позвать Эмму? Или… — Дора, всё нормально, — он сжал мою руку и улыбнулся, — Сейчас поздно, не нужно её волновать пока. — Тогда немедленно ложись отдыхать, — бескомпромиссно заявила я, шутливо толкнув его в плечо. Он нахмурился и перехватил мою руку, — Ты чего? — я тепло улыбнулась и поднялась. Странно, я укладывала его подобным образом, когда мы с ним засиживались допоздна. Ему даже нравилось заваливаться на мягкий матрас. — Прости, я всё-таки переутомился, — Генри сам лёг в кровать, накрывшись одеялом. Я заботливо погладила его по голове. — Хочешь, спою? — вдруг решила я. Одно время, после приключений, ему нравилось слушать мои колыбельные. Он, конечно, уже взрослый, поэтому я просто называла это песнями. Румпи в детстве нравилось. — Очень хочу, — его лицо озарила хитрая улыбка. Я улыбнулась в ответ и махнула рукой, выключая свет. А потом я запела, поглаживая друга по голове, отчего он довольно прижмурился. «Там за туманом, за синей рекой, Домик стоит под зелёной сосной. Там не живёт ни Яга, ни Кощей, Нет и огромных запасов вещей. В горнице дома сундук лишь стоит, Волшебные сказки в себе он таит. Только коснётся их злая рука, Уж никогда не найти сундука. Спрячет сундук гор подземных гранит, Свято секреты свои он хранит. Лес тот пусть солнечным светом залит, А мой дружочек уж сладенько спит.» Глаза друга были закрыты, его дыхание лёгкое и размеренное. Значит, спит. Я осторожно наклонилась и поцеловала его в лоб. Он тут же приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на меня. Я щёлкнула его по носу и направилась к выходу. — Доброй ночи, Генри, — весело заявила я. — Дивных снов, сер… Дора, — отозвался друг, и я вышла за дверь. Он настолько устал, что начал заговариваться. Это его «дивных снов» заставило меня встрепенутся. Так говорил мне… ОН. Пэн так напугал Генри сегодня, злой мальчишка! И вот почему он решил забрать сердце вот так внезапно, куда он денет третье? Я задумчиво посмотрела на хранилище, до сих пор лежащее в моих руках. Я на мгновение прижала его к груди и спустилась вниз, где уже сидели две возбуждённые женщины и Бей, выпытывавшие из тёмного подробности произошедшего. — Он здесь, — сын мягко забрал у меня коробочку и продемонстрировал её присутствующим. Реджина протянула к нему руки, но Румпи вернул её мне, не позволив ей даже рассмотреть поближе хранилище. — В чём проблема? Убить его, и дело с концом, — уверенно заявила Эмма. Реджина скривилась. — Проблем несколько. Во-первых, умрёт остров. Ладно, его не жалко. Во-вторых, мы не знаем, что произойдёт с Дорой. Рискнуть, конечно, можно… но здесь появляется препятствие в лице Румпельштильцхена, и ещё Генри расстроится. — Реджина! — возмутилась Эмма, — Мы не будем рисковать Дорой, не узнав подробностей. Голд, ты что думаешь? — Я запечатаю его. Но уже завтра, а до тех пор, — он настойчиво протянул руку, и я с едва заметным разочарованием отдала хранилище сыну. Так будет лучше. На следующий день, с раннего утра, мы переместились в лавку Румпеля. — Стоит опечатать шкатулку, — проговорил Румпи, опуская её в особую нишу, — и кроме меня её никому не открыть, — сын начал колдовать над хранилищем. — А ты этого делать не станешь? — хмуро спросил друг. — Поверь, Генри, упускать Пэна не в моих интересах. — Не бойся, Генри, — подбодрила его Эмма, приобнимая. — Ему не выбраться, — добавил Бей. — И больше тебя никто не похитит. Обещаю, — сказала Реджина, но мне подобное обещание показалось изначально невыполнимым. — Согласен. Волноваться не о чем. Пока я буду жив, Питер Пэн останется в заточении, — заключил Румпи серьёзно. — Да будет так, — кивнула я тихо. На самом деле я была разочарована поступком мальчишки, и своим доверием. — И что, ты оставишь его прямо здесь, в лавке? — шёпотом спросила у сына Реджина, когда они отошли. — В этом нет необходимости. Мама приглядит за шкатулкой даже лучше, чем я, — с этими словами Румпи отдал мне в руки коробочку, стоило только дверце открыться. — Я справлюсь, — кивнула уверенно. Вечером мы отправились в паб к бабушке, и я не отказала себе в удовольствии пропустить бокал вина. Мне определённо необходимо было отвлечься. Эмма вернула Генри книгу сказок, и он погрузился в увлечённое чтение настолько, будто видел её в первый и последний раз. Мешать ему я не стала, а потому составила компанию одинокому Киллиану, который вот уже который год всё крутиться вокруг Эммы, но не вмешивался в семью, ведь вернулся Бей, который начал подбивать клинья к женщине. Видимо, нормальная семейная жизнь без всех этих страстей невозможна в нашем роду ни для кого. Я покрутила на пальце ободок обручального кольца. До сих пор герои старательно не поднимали эту тему, за что я была им бесконечно признательна. Наконец, настало позднее время, и Эмма отправила друга спать. Реджина была расстроена, что мальчик уходит, и он попросил остаться у неё, чем удивил и меня, и мать. Я привстала на стуле и прощально помахала мальчику рукой, улыбаясь. Мы же с Киллианом просидели до самого закрытия, и разбрелись в разные стороны. Лично я решила переночевать у Румпи, благо он выделил мне небольшую каморку в лавке. А ещё меня не покидало ощущение, что это не конец истории, а лишь её начало. Я на тонких гранях чувствовала возрастающее напряжение. Утром мне нужно было на работу, а потому ушла я с первыми лучами солнца, пока дом ещё спал. Переместилась к себе, дабы накормить Сеню. Уже здесь поняла, что по-прежнему бережно держу в руке хранилище, где таился Питер. — Получил, злой мальчишка? — язвительно сказала я вслух, обращаясь к коробочке, — и это мне всегда чего-то не хватает? Вот и сиди теперь там, пока не решим, что с тобой делать. Жил бы на своём острове, горя не знал, но нет! Мы же самые умные жадные и вообще… вот! — я показала коробочке язык, будто злодей мог меня видеть или слышать. А потом всхлипнула, — между прочим, сегодня пятнадцатое июня, ты обещал прийти ко мне! И я ждала тебя, как последняя дурочка, а ты своё зло промышлял! А теперь ютись в этой ловушке, надеюсь, тебе там очень неудобно! Последнее я практически прокричала, и, тем не менее, я взяла наплечную сумку, которую Румпи когда-то зачаровал похожим на хранилище заклинанием, и бережно положила на её дно ящик Пандоры. Почему-то оставить его дома рука не поднялась. Да и охраняя, лучше держать его ближе к себе. В библиотеке сегодня, на удивление, было полно работы. Школьники сдавали итоговые работы, и всем срочно понадобились материалы. Смогла спокойно выдохнуть только в час дня, когда самые неусидчивые читатели сбежали на улицу. Я присела на корточки за стойкой, чтобы найти упавшую карточку, как кто-то выразительно постучал по деревянной поверхности. Я вздрогнула и резко попыталась встать, стукнувшись макушкой о столешницу. — Ауч, — я наконец-то выпрямилась, потирая ушибленную макушку, — Дорогой Генри! — обрадованно воскликнула я, — какими судьбами? Нужна моя помощь? — Нет, я просто… просто зашёл в гости, — замялся друг, словно что-то вспомнив. Решила не обращать на это внимание. — Ты как себя чувствуешь? После… вчерашнего. — Всё нормально. Тебе долго ещё работать? — внезапно спросил он. Я удивлённо приподняла бровь и посмотрела на часы. — До трёх, как и всегда, — пожала я плечами, — Значит, ещё два часа. Подзабыл математику? — Нет, — усмехнулся Генри, — Просто, вдруг ты раньше закончишь? — С чего бы? У нас апокалипсиса не предвидится, вроде. Соответственно, закрываться раньше нет причин, — сказала я как само собой разумеющееся. — Ага… лестное сравнение, — едва заметно пробормотал Генри. Я непонимающе посмотрела на него, — Ну, когда вы меня искали, библиотека была закрыта. Значит, Питер Пэн, по-твоему, апокалипсис? — О, он самый большой апокалипсис, — буркнула я, скосив взгляд к сумке, лежащей рядом на пустой полке на боку. Не хотела бы я, чтобы он услышал подобное, иначе его злодейское эго раздуется до размеров солнца, — Кстати, завтра всё в силе? — Эм… конечно. Подожди, ты о чём конкретно? — неуверенно спросил друг. — О ярмарке, конечно! — воскликнула я, — Ну чего ты? Книги, барахолка, и всё такое. — Знаешь, после всего я… не уверен, что так сильно хочу туда. А можем, мы сегодня прогуляемся? Я подожду, пока ты закончишь. — Если хочешь, можем здесь в парке пройтись, — легко согласилась я, — Или просто посидим здесь после закрытия и пороемся на складе? — Лучше в парк, — быстро проговорил друг. — Идёт. Можешь пока заняться домашкой. Дать учебную литературу? Или, пока народу немного, помочь с биологией? — любезно предложила я. Мне частенько приходилось помогать другу по учёбе, и я с огромным удовольствием погружалась в знакомые термины. Платон по молодости увлекался естественными науками, и у меня была возможность узнать больше об этом мире. Я даже училась в школе, в старших классах. Хотя, влиться было трудно. — Нет, нам ничего не нужно делать, — отмахнулся Генри, — я посижу в уголке, почитаю свою книгу. — Хорошо, без проблем. Через сорок минут я подошла к другу. Он отложил книгу в сумку и задумчиво глядел на поверхность стола. — Эй, дружочек, что тебя тревожит? — я присела рядом и обняла его, прижимая к груди, — поделись с мудрой сильфидой. — Как думаешь, Пэн точно надёжно заперт? Он больше нас не потревожит? — выпалил друг. Так вот что его гложет. — Я верю Румпи, — после долгой паузы, сказала я. И добавила, — Хотя, в прошлый раз он тоже утверждал, что запер Пэна, а на деле он перехитрил всех. — Мы искали тебя. Я волновался, — признался вдруг мальчик, отстраняясь. — Главное, всё хорошо закончилось, — я задумалась, чем можно отвлечь Генри и выдала: — Генри, а у тебя нет знакомых девушек-шатенок твоего возраста? — Эм… да нет, вроде бы, — неуверенно отозвался друг, — А к чему вопрос? — Мы тут вчера с Реджиной… короче, не важно, — отмахнулась я. — Нет уж, рассказывай давай. Что за шатенка? — требовательно спросил друг, хватая меня за руку. — Всё-то тебе знать нужно, хитрый какой, — я шутливо щёлкнула друга по носу, — Не скажу, а то не сбудется! Я увидела человека у прилавка и поспешила туда. Генри пошёл за мной. Раздался телефонный звонок и, извинившись, я ответила Реджине: — Винд у аппарата. — Дора, Генри с тобой? Он отпросился у меня в библиотеку, и не отвечает на звонки. Его телефон лежит в комнате. — Да, у нас всё хорошо. Видимо, он просто забыл. Мне отправить его домой? — Лучше я сама за ним приду, мало ли… Сбросив вызов, я строго посмотрела на Генри. — Ты телефон дома оставил. Реджина волновалась. У тебя точно всё в порядке? Ты никогда его не забываешь. — Да… видимо, вчера переволновался. — Бедный мой дружочек, — сочувственно погладила его по вихрам. Женщина пришла практически сразу и увела друга. А потом у меня в кармане раздался звонок от Крюка. — Быстро к статуе на аллее. Кое-что случилось. Я попросила помощницу приглядеть за всем, и тут же переместилась в указанное место. На земле лежала Голубая. Она была мертва, и я зажала испуганный всхлип ладонью. — Что здесь случилось? — ошарашенно спросила я. — Что здесь произошло? — практически одновременно со мной прибежали Реджина с Генри. — Её убила тень Пэна, — уверенно сказал Бей, и в искренности этих слов сомневаться не приходилось. — Тень Пэна? Она же в ловушке, — спросила Реджина, внимательно глядя на меня. Я подняла руки, намекая, что ни при чём. — Сбежала, видно, — заключила Эмма, поднимаясь, — Это Пэн, я уверена. — Исключено. Я всё время держала шкатулку поблизости. Думаю, я бы заметила хотя бы слабое колебание фона, — с этими словами я извлекла коробочку, показала, и положила обратно в сумку. — Ты что, носишь его с собой? — недоумённо спросила Белоснежка. — Мало ли что, в моём лесу слишком много потеряшек развелось, — проворчала я. — Пэн заперт в ловушке Голдом, и всегда под приглядом Доры, — хмуро сказала Реджина. — А кто наслал тень? — справедливо заметила женщина. Я недовольно поджала губы. — Значит, Пэн ещё опасен для нас? — спросил Генри испуганно. — Мы точно не знаем, но логичнее предположить, что да. — И ему опять зачем-то нужен Генри, — нахмурилась Эмма. — Или Дора, — добавил Дэвид, и все удивлённо глянули на него, — Что? Он её тоже крал. В любом случае, здесь теперь небезопасно. Обоим. — Ты меня защитишь, да? — обратился друг, почему-то к Реджине, которая тут же его обняла. — Мы все тебя защитим, — бескомпромиссно заявила я. Мы с другом ушли чуть вперёд, но мне не понравились долетевшие обрывки фраз женщин. Ссора в подобной ситуации — последнее дело. Я проводила парочку до хранилища Реджины, а затем переместилась к Румпи. Он как раз закрывал лавку. — У нас БОЛЬШИЕ проблемы, — быстро проговорила я. Сзади услышала сбитое дыхание героев. — Увы, мы уже закрылись, со всеми ЧП и проблемами приходите завтра. — Румпель, — одновременно возмутились мы с Белль. Я прямо зауважала женщину, она милая. Глядишь, и тёмного перевоспитает. Вот опять не о том думаю! — Ящик Пандоры. Нам нужно его открыть, — проговорила Эмма. — Для чего? Выпустить Пэна? Вы точно в своём уме? Ма, что происходит? — Он оттуда управляет тенью, и может убить Генри! — возмутилась Снежа. Произносить каждый раз Белоснежка, даже мысленно, мне было долго. — И что теперь, нужно его вообще выпустить? Мы и так с большим трудом справились в прошлый раз. И что, опять искушать судьбу? — Я не собираюсь его арестовывать. Мы избавимся от него раз и навсегда, — решительно заявила Эмма, и я вздрогнула. И ещё больше меня напугал Румпи, серьёзно заявивший: — Слушаю внимательно.***
— Вне города магия не действует. Выпустим его за чертой — уйти не сможет, — сказал Румпи, идя прямо за черту со шкатулкой, которую я передала ему ещё в машине. Я едва успела схватить сына за плечо. — Нет, — подхватила мою мысль Эмма, — Я сама сделаю это. — Напомню, мне утрата памяти вовсе не грозит, — язвительно напомнил сын, и недовольно посмотрел на мою руку, не пускающую его. — Не в этом дело. — Там тебе тоже не будет доступна магия, Румпи, — мягко напомнила я. — И прости конечно, но реальный мир — моя вотчина, — добавила женщина, перешагивая черту и доставая пистолет. Я похолодела, — Я разберусь с ним по-своему. — Чей это отец? — Твой, — согласилась я, — поэтому не бери ещё один тяжкий поступок на душу. Убийство своего кровного родственника — тяжкое бремя. Я, было, последовала за женщиной, и уже меня схватили за плечо. — А ты куда собралась, ма? Развеяться хочешь? — прошипел Румпи. Я мягко улыбнулась. — Я подстрахую Эмму, помешаю Пэну пересечь черту. Я дух, живу вне всех пространств. Изначально я привязана к настоящему миру, не забывай. А теперь свободна. Везде, где есть воздух, я существую. Так или иначе. К тому же, в том, что Пэн до сих пор жив — есть и моя вина. Причём очень существенная. Я встала на границе линии, даже не почувствовав изменений. Да, это было как иной слой пространства, но ощущался для меня так же, как и Сторибрук. Раньше это проходило не так легко. — И вообще, чья интуиция? Не получиться у меня — тогда и подхватишь, — добавила Эмма, ставя точку в споре. — Постарайся не стрелять сразу в сердце, пожалуйста, — тихо попросила я, — Вдруг я смогу его вернуть. Эмма кивнула, и Румпи начал снимать заклинание. Мы тут же напряглись, и я инстинктивно призвала стихию. Пэн лежал на земле, и медленно поднялся. — Мама?! — внезапно спросил мальчишка, заставив всех встать в ступор. Я начала прислушиваться к дыханию и мимике мальчика, выискивая схожие черты или злодея, или… друга. — Что? — Чего ждёшь, стреляй, — прошипел сын. — Нет! — воскликнул злодей, — Мам, я Генри! Пэн он… он взял моё тело! — И мы должны поверить? — спросила Эмма, не решаясь стрелять. — Не слушай его, это одна из его уловок. — Нет, клянусь! Как раз перед тем, как меня затянуло в шкатулку, честно! — он наклонился чуть вперёд, не то к Эмме, не то к черте, и я приготовилась вскинуть руку. — А если он не врёт? Именно поэтому меня что-то смущает в Генри? — Так может он именно это и хочет тебе внушить, — настаивал Румпи, а меня прошибла догадка. — Так тебя тоже напрягало его поведение? — воскликнула я, и все недоумённо посмотрели на меня, — я списывала это на пережитый им стресс. Он пару раз оговаривался, и вёл себя… не так. Серьёзнее. Не помнил некоторые вещи… — Ма, если Пэн пересечёт черту — нам конец. Но я уже не слушала, все, что мне было нужно, я уже прощупала. Привычки, манеры поведения, интуитивные действия — всё это не зависит от тела, только от состояния и характера души. И всё это, как и иную манеру дыхания, я прекрасно уловила. Пока они препирались и доказывали правду, я уже точно знала, что с нами от Пэна лишь Румпи да оболочка злодея. А вот внутри был мой друг… -Мам, — сказал, наконец, Генри, обнимая Эмму. -Обещай, что не испепелишь, когда мы шагнём за черту, — попросила женщина. Мы с сыном переглянулись, и я уверенно кивнула. Он всё понял правильно, и покаянно опустил взгляд. — Дорогой Генри, — улыбнулась я. Друг тут же побежал меня обнимать, но я неловко отстранилась и лишь сжала его руку, — Я рада, что это ты, но давай не будем создавать мне психологические травмы. Обнимемся, когда ты будешь… в себе. В прямом смысле, — неловко отшутилась я. Не могу поверить, всё это время я провела рядом с Пэном! Надеюсь, я не ляпнула при нём ничего серьёзного. А ещё он пришёл ко мне даже так, в виде Генри. Гад! Ой, не о том думаешь, Дора… стоп, если в теле Пэна — Генри, то с Реджиной сейчас… — Если он в теле Пэна, где сам Пэн? — спросил Дэвид, словно мысли мои читал. — Реджина! Едем скорее к хранилищу! — прикрикнула я на героев, намекая, что нежности не к месту. Потом наобнимаемся и наревёмся всласть. Добрались герои быстро, а я так вообще уже долгое время мучала дверь входа. Она не поддавалась, а потому я вернулась к ним, пока они преодолевали лес. — Реджина не отвечает. — В её «склепе» наверняка не ловит связь, это ведь подземелье, — не знаю, кого именно я пыталась успокоить данной фразой. — Помни, он в моём теле, — сказал Генри тёмному, — будешь метать в него огненными шарами — хотя бы не в лицо, пожалуйста. — Я постараюсь, — с лёгкой язвительностью пообещал сын. Я рассмеялась и ткнула друга в бок: — Нашёл время о причёске переживать. Я потушу, если что. Друг подошёл ближе ко мне и тихо сказал, серьёзно глядя мне в глаза: — Я слышал, что ты говорила шкатулке… ну, обращалась к Пэну. Не вини себя только, прошу. Ты добрая, и видишь добро даже там, где его крупицы. На мгновение я видел некоторые мысли Пэна. Когда он напал на меня, он был не таким, каким был раньше. Но изначально его действия были связаны с тобой. Он хотел помочь тебе. Я помотала головой, намекая другу, что говорить об этом сейчас не стоит. Мы добрались до места. Я уже успела кратко обрисовать ситуацию Динь, пирату и Бею, потому последний сразу кинулся обнимать сына. — Что у нас с тенью? — Не нашли. — Но если что, мы готовы, — Киллиан продемонстрировал свечу. — Я тоже её не чувствую, — призналась. — Озадачимся Пэном. Почему не заходим? — Туда не попасть. Дора тоже пыталась, но безуспешно, — обозначил ситуацию Бей, на что Румпи усмехнулся. Он принялся усердно колдовать, а я предприняла попытку переместиться в эфире. Увы, хранилище магии Реджины было схоже с Нетландией — внутрь не попасть. Наконец, замок щёлкнул. — Прошу. Колдунья лежала на полу без сознания. Я услышала её дыхание и слегка успокоилась. — Реджина, — воскликнула Снежа, опускаясь рядом. — Жива. Больше здесь никого нет, — резко заключила я. Сын вылечил Реджину. И объяснения пошли по второму кругу. — Что взял Пэн? — спросила я, — Не просто же так он сюда стремился? Зелье, заклинание? — Заклятие. С помощью которого всех жителей зачарованного леса, кроме тебя, переместили сюда, — напряжённо объяснил Румпи. — Но какой смысл? Зачем Пэну моё заклятие? Оно уже прочитано и разбито, разве нет? — посыплись вопросы со всех сторон. — Его можно наслать ещё раз. И боюсь, без чуда истинной любви, даже ты сейчас не справишься, Эмма. — Мы уже в другом мире. Чем грозит для нас повторное? — спросила испуганно Снежа. — Большими проблемами. Для всех нас.***
Тем временем в пределах Сторибрука: — И что ты придумал? Надеюсь, не только краткий экскурс в историю? Что произойдёт? — спросил Феликс, когда они стояли на краю города. — Все здесь утратят память, время застынет. И мы станем правителями. — Всего этого мира…- потрясённо сказал мальчишка. — Да. И со временем превратим его в новую Нетландию, — гордо произнёс вечный мальчишка в теле Генри. Казалось, он совсем позабыл о своей избранной половинке, и Феликс поспешил напомнить. — А как же сильфида? Думаешь, она примет подобные меры? Заклятие уже не ограничивает её? — Даже если это и так, преодолевать этот поводок не будет необходимости. Мы станем королями нового мира. — Но как, если она даже не вспомнит тебя? И остров, и всё остальное тоже. — Я заново научу её, — усмехнулся Пэн, а потом жёстко добавил, — Я вдоволь наигрался в её мнимую свободу. Выбора у неё уже не будет. Они отправились к колодцу. — Браво, Питер. Добиться таких успехов за один день… — Она любит сына. На свою беду. Доре я подобного не позволю, — задумался мальчишка, — Время заняться делом. Он взял необходимые ингредиенты у Феликса и приступил к работе. — Кстати, когда оно грянет, тут все погибнут? Ну, кроме Доры. — Они станут рабами нового мира, что мы создадим. Но напрочь всё забудут, как я уже говорил, — а потом добавил, — Смерть — это конец. А страдания — бесконечны. — Чего-то не хватает? — спросил мальчишка, увидев, что Пэн остановился. — Да. Нужно сердце того, кто дорог. Сам понимаешь, сердце Доры не подойдёт, да и его осталось-то — половинка. А Румпеля я никогда не любил. — И чьё же сердце мы возьмём? — Помнишь, Дора учила вас, что любовь многолика? Так вот, это правда. Мы любим и друзей, — с этими словами злодей потянулся к груди Феликса, — Не волнуйся, это честь. — Нет…