***
Позднее в лавке: — Дорогой Генри, — с усмешкой протянул мужчина, — Какими судьбами? — Я бы на твоём месте сильно не зубоскалил, Питер. «И что вы все пытаетесь указать на моё место», — промелькнула раздражённая мысль у злодея. — И чего тебе от меня понадобилось? Неужели решил отдать своё сердце на благотворительность? — съязвил Пэн. Больше ему ничего не оставалось, ведь вредить мальчишке злодей не собирался. Не теперь. Он уже достаточно натворил, особенно по отношению к Генри. Да и… его малышка расстроится и обидится. Она скоро вновь уйдёт, а мальчишка мечтал хотя бы ещё один раз спрятать девушку в своих объятиях. И не отпускать. План отобрать чужое сердце уже не казался таким заманчивым, после долгожданной встречи с ней. Это был скорее жест отчаяния. Пэн дураком не был, прекрасно осознавал, что сын не будет никого убивать. Уж точно не ради отца. — Разве так встречают людей, которые хотят тебе помочь? — обиженно спросил Генри. — Так моя догадка оказалась верна? — Пэн приподнял бровь. Он нашёл в этом диалоге развлечение после длительного уныния. — Нет. Прекрати уже смеяться! Не ради тебя стараюсь, а чтобы Доре помочь. Сколько всего она для меня сделала. Можешь пару минут побыть серьёзным, хотя бы для неё? — Это меньшее, на что я готов ради неё, — он склонил голову, словно признавая поражения. Даже его напряжённые плечи слегка опустились. — Ты в курсе, кто сюда попадает? — начал издалека Генри. — Те, у кого остались незаконченные дела, в большинстве своём, — спокойно ответил Пэн, — И всё-таки, ты хочешь помочь мне уйти в ад? — Скорее вернуться к Доре, — честно признался мальчик. Скрывать удивление было уже невозможно, — Да, ты правильно меня услышал. Честным путём вернуться в наш мир. Понимаешь, к чему я? — С трудом, если честно, — злодей нахмурился и устало потёр переносицу, — Думаешь, если этот мир меня отпустит по своим правилам, я смогу попасть в тот мир? Меня же свергнут в ад. Не самая приятная перспектива. — А сидеть здесь тебе лучше? Это твой единственный нормальный шанс вернуться, пусть и… сомнительный. Пэн на мгновение задумался: дальше сидеть здесь, в слабом подобии жизни, прозябать в одиночестве и скуке, или сделать что-то, отчего можно скатиться в ад, ради призрачной возможности быть рядом с какой-то девчонкой… Да чего тут думать? — Согласен, — твёрдо решил Пэн, — И каков план? — Знаешь, в чём твоё незаконченное дело, Питер? — Генри внимательно, по-взрослому посмотрел на Пэна. — Знал бы — не торчал бы тут. — Ты не признался Доре в чём-то важном, — поделился он. К этому выводу он пришёл, основываясь на книге сказок и книге о сильфидах, что Дора подарила перед расставанием, а Генри сохранил, — Для вас обоих важном. Думаю, это связано с истинами, о которых мы говорили на острове. — Вера и надежда? — вспомнил Пэн, — А между ними… что же между ними? Вы мне так и не ответили. Что там должно быть? — Об этом ты должен догадаться сам. Только так у тебя появится шанс выбраться отсюда. И поторопись, время на исходе. — Не нравиться перспектива остаться здесь? — не удержался от лёгкой шпильки мальчишка, как бы мстя за молчание. Хотя бы мелкую подлянку устроить было необходимо, такова уж его натура. — Представь себе, пока желания нет. Как говорит Дора, все души бессмертны, после смерти тела они попадают на суд духов и уходят в высшие сферы. Но в своё время. — Хочешь, честно скажу? — Питер почувствовал, что ему хочется раскрыть свою душу этому мальчишке, — Когда я попал сюда, искал её имя на плитах. Ведь со смертью одного сердца должно было погибнуть второе, так она мне говорила. Какое облегчение я испытал, когда её не обнаружил… Если не считать мысль, что она могла сразу уйти в пресловутые «высшие сферы». Я отказывался об этом думать. Успокоился лишь, когда духи позволили мне прийти к ней через сон. Мальчик внимательно слушал злодея и прекрасно понимал — он говорит правду. Он переживал о его подруге. И тем правильнее Генри считал свой приход сюда. Он был уверен, что Пэн по-своему любит Дору, а значит, сможет стать лучше. — Знаешь, я не жалею, что пришёл. И да, не переживай только, но она бы не попала сюда. Она упоминала, что если умрёт, ей дорога в родную стихию. Она просто сольётся с ней, станет ветром. Питер Пэн стоически принял это знание, пообещав себе, что если всё получится, он найдёт способ, если не жить с ней вечно, но уйти вместе с ней. В стихию, лучший мир — не так важно. Он в царстве мёртвых жил, вместе с Дорой будет не так страшно. А в ад её не возьмут, она слишком чистая и добрая, придётся самому исправлять ошибки прошлого. Но сперва узнать о третьей истине…***
Я решила прогуляться по городу, несмотря на враждебные взгляды половины местных душ. Круэлла один раз даже едва меня не переехала на машине. Я вовремя успела отскочить, показав её кулак. Дальше я так и бродила, пока не встретила знакомую женщину, со злой усмешкой глядящую на меня. Она шла мне навстречу, мы находились невдалеке от лавки. Но как это возможно, я ведь точно видела, как её душа осела пеплом! Духи не должны были принять её даже в ад! А она здесь, стоит спокойно, глазами сверкает. Те же тёмные волосы, только янтарные глаза больше не стеклянные. — Неужели судьба дала мне шанс поквитаться? — язвительно выдала женщина, приближаясь. А голос у неё слегка изменился, тембр был ближе к… мужскому? — Ч-чума? — ошарашенно спросила я. — Почти, — её лицо пошло рябью, и превратилось в мужское. Будто брат-близнец ведьмы. Даже клинки на поясе такие же, — Я её брат, Чум, — представился ведьмак, словно в подтверждение моих мыслей. — Чум? Как шалаш? — я не выдержала и засмеялась от странной аналогии. Потом до меня дошёл весь ужас ситуации, и стало страшно. — Как ты смеешь смеяться? — огрызнулся злодей, — Ты убила мою сестру, я убью тебя. Я ушёл раньше, и не смог ей помочь. Но теперь есть шанс. Из царства мёртвых тебе никуда не деться. От тебя даже пылинки не останется, — с этими словами он извлёк клинки и пошёл на меня. Я от неожиданности хотела выйти в эфир, вовремя вспомнив, что сражаться будет только сложнее. А клинок я в мир мёртвых не взяла… зря я избавилась от привычки носить оружие. У меня остался только маленький метательный нож в сапоге. А убегать бессмысленно, он быстрее. Когда мужчина в первый раз замахнулся клинком, я создала щит из зелёных искр. Первые пару ударов он отбил, но потом Чум изменил тактику, и по моим ногам, в обход щиту, ударила плеть, сотканная из магии. С коротким вскриком я упала спиной назад. Что же делать? Как тяжело, оказывается, жить без возможностей духа ветра… Создала огненный шар, но Чум отбил его клинком. Защита треснула. Я представила, как в моих руках образуются два клинка, сотканных из моей магии. Вышло! Я тут же встала в стойку, через силу подтолкнув себя потоком ветра. Я отбивала удары Чума, разодрала ему рукав у предплечья. Он не отставал, резко уйдя в присест, злодей разрезал мне штанину ниже колена. Ткань тут же пропиталась кровью. Я-то ведь живая, кровь циркулирует по венам! Прикусив губу, и стараясь не отвлекаться на боль, нанесла новый удар, но он отбил его, крутанувшись вокруг оси. Так его второй клинок, не встретив сопротивления, кончиком острия вспорол левую щёку практически до подбородка. Я тут же наклонила голову назад, но упала, не удержав равновесия. Постаралась вернуть щит, но он вышел практически прозрачным, словно вот-вот развеется. Правильно сказал дух смерти, я не должна быть хранителем магии желаний, это место чужое. Нет опыта, умения. Последним рывком прикрыла руками свою половинку сердца. Злодей занёс клинки над головой, готовый нанести последний, смертельный удар…***
Пэн знал лишь одного человека, который мог бы ему помочь. Но где сейчас его искать? К счастью, через некоторое время он сам зашёл в лавку. — Здравствуй, отец. Я подумал, что хочу забрать компас. Ты не возражаешь? — спросил темный, словно между делом, уже подходя к нужной стойке. — Забирай, коль сможешь унести. Не забудь спросить Дору, компас не только тебе принадлежит, — Питер специально сделал ударение на «а» в наименование прибора. Дора называла его именно так, по-морскому. — Спрошу, не сомневайся, — пообещал Румпель. — Сын, что находится между верой и надеждой? — серьёзно спросил Пэн. Тёмный аж поперхнулся. — Ты с чего это интересуешься? Неужто надеешься на прощение? — язвительно поразился мужчина, — На меня не рассчитывая. Догадаешься сам — не всё потеряно. Однако я уверен, что ты не способен на все три истины. И да, не смей врать Доре. Я всё узнаю, будь уверен, — пригрозил мужчина, и исчез в красном дыму. — Вот и поговорили, — со вздохом пробормотал злодей. Что же они имеют в виду? Семья? Род? Любовь? Счастье? Что там ещё из «добродетелей» они вечно упоминают? Мужчина услышал женский крик. Безусловно, он узнал голос, от которого что-то в груди сжалась, будто там до сих пор сидело живое сердце. Он выхватил висящий на стене меч и исчез в дыму.***
Удара не последовало. Прямо перед моей шеей путь клинкам перегородил короткий меч. Подняла глаза, и утонула в зелёных омутах Питера Пэна. Казалось, он был в ярости. Я выдохнула, и перекатилась в сторону, с трудом поднимаясь на дрожащие ноги. Он подставил мне руку, а потом мягко, но настойчиво задвинул себе за спину. — Кто тебе разрешал нападать на моё сердце? — вкрадчиво спросил Пэн, — Её нельзя трогать. Ты вообще кто такой? Я дёрнула его за рукав пиджака, и шепнула: — Это брат Чумы. Ну, которую я… — замялась, не желая произносить это вслух, и тем более дразнить врага. — Убила, — спокойно, даже лениво закончил Пэн, — Причём по справедливости, — потом оглянулся и увидел мои большие испуганные глаза, — Не винишь же ты до сих пор себя? — Тебе как, правду? Или что тебе больше понравится? — смутилась я. Конечно, виню! Знаю, что поступила правильно, но от этого не легче. Духи могут вредить, но убивать — никогда. — Правда из твоих уст звучит лучше всего, — что меня всегда поражала в этом мальчишке — это его умение сохранять спокойствие и весёлость в любой ситуации. А потом это спокойствие превращается в тихую агрессию. — Питер Пэн, собственной персоной. Ты помешал мне вершить месть, зачем? Отдай девчонку. Этот дух должен ответить за совершённое, — он оскалился, как будто у него есть клыки. Вечный мальчишка сделал вид, что задумался над этим предложением, равнодушно оглядел меня, и покачал головой. — Не отдам, — А потом выпрямился и сделал шаг вперёд, направляя клинок в грудь противника, — Ты посмел тронуть ту, которую даже я не смею трогать. Мою женщину. Ты знаешь, что я теперь с тобой сделаю? — я не видела его взгляд, но мне кажется, он смотрел исподлобья, а его правая рука сжалась в кулак, — Ты ответишь мне за каждую каплю её крови. Сказав это, Пэн махнул рукой, и злодея отнесло в стену. Он тут же поднялся и предпринял попытку напасть. Пэн без труда отбил атаку, в свою очередь, нанеся пару ранений в бок и плечо. Крови не было — это же душа, но боль причинялась вполне себе материальная. Пэн был превосходным бойцом, что не удивительно, и Чум быстро сдавал позиции. Я открыто восхищалась его навыками, и просто стояла в стороне. Чем я могла помочь ему? Чум сделал обманный выпад, и выбил меч из руки Пэна. Как так? Я мигом выбежала перед Питером, выставляя щит, и принимая удар на себя. Клинок слегка резанул меня по левому плечу. Мальчишка что-то прошипел, сжимая своё плечо, словно удар пришёлся на него. Я перекатилась, игнорируя боль, и подняла меч Пэна. Вот только злодей исчез, вместо него рукопашный бой вели… два Питера Пэна! Видимо, чума делала свои копии, а Чум меняет внешность. Кто настоящий? Я поочерёдно направляла оружие то в сторону одного, то в сторону другого. — Питер? — слабо позвала я. — Я настоящий Питер Пэн! — решительно сказал один. — Питер Пэн может быть только один! И это точно не ты, — сквозь зубы ответил второй. Злодеи начали биться врукопашную. Они оба похожи даже манерой речи! — Хватит! — взвизгнула я, заставляя обоих остановиться, — Питер, что ты знаешь, и чего не знаешь? — Вы с Румпелем познакомились через компас! — Бирюзовый перстень держал тебя в нашем мире! — Это можно было узнать и здесь. Каким плечом ты меня защитил от чужого клинка? — Левым, — сказала одна копия, опустив на миг глаза в указанном направлении, на свои плечи. — Тем же, каким ты прикрыла меня сегодня, — ответил второй, не отрывая от меня взгляда зелёных глаз. Я подняла клинок и воткнула его в бок копии. Он едва успел отбить лезвие, тут же обернулся Чумом с клинками. Схватка продолжилась. Рядом со мной заклубился красный дым. — Ма, я тебя тут ищу… что происходит? — тут же спросил он, увидев мои раны и сражающегося безоружного Пэна. Я не знала, как подойти к нему, чтобы вернуть меч. Он отвлечётся. — Помоги ему, — попросила я сына. Он мгновенно применил заклинание, толкнув злодея на стену. Пэн резко вывернул мужчине руку, отчего тот выронил один клинок. Нога мальчишки тут же откинула сталь в сторону, а второй клинок выбил из руки коленом. Я подняла оружие, чтобы он его не достал. Мальчишка приложил врага об землю и поднял обессиленного за грудки. — Иди в лавку, — не отрывая взгляда от злодея, приказал мальчишка. — Питер, не… — пыталась я возразить. Ему не следует убивать из-за меня, так не правильно! — Я. сказал. иди. В ЛАВКУ! — по буквам повторил Пэн, под конец, сорвавшись на крик. Обернулся и благодарно кивнул Румпи. А после мужчины исчезли в дыму. Я прикусила губу в задумчивости. Румпи приобнял меня за плечи и повёл в указанном направлении. Удивительное дело, послушавшись отца. — Что всё-таки произошло? Кто это был? — спросил сын, когда я обмякла на местном диване. Наконец-то я позволила себе отпустить ситуацию. Раны саднили и кровоточили, не желая быстро сращиваться. С нормальным эфиром всё прошло бы куда быстрее. — Чум. Он хотел отомстить мне за смерть сестры, ведьмы Чумы. А Питер… он… он меня защитил, — расслабившись, я даже не ощутила, как начала плакать, пока раненную щёку не защипало от солёных слёз. Опомнившись, принялась вытирать их рукавом, аккуратно промакивая царапину. Ткань тут же окрасилась из небесно-голубой в красную. — Мам, нужно обработать. Обычно на тебе быстрее всё заживает, — отметил сын. — Эфир, в нём всё дело. У духов тело чисто эфимерное, и при перестройке в обычную форму кожа сращивается, — объяснила я, лениво наблюдая за стекающей каплей крови. Сын спохватился, и приложил руку к ране в попытке залечить, — Он ведь не убьёт его душу? Не развеет пеплом? — На его месте я бы поступил именно так, — на мой укоризненный взгляд сын пожал плечами. Убрал руку и нахмурился, — Что за чёрт? Я перевела взгляд на рану и приподняла бровь — она не затянулась, даже кровь не остановилась. Я печально вздохнула. Почему-то себя резко стало жальче, чем ведьмака. — Не хочу я больше быть сильной, Румпи. Я устала, — я не удержалась, и хлюпнула носом. — Ну ты чего, ма. Прости нас, — он обнял меня, как будто мы поменялись ролями, — Ты всегда такая смелая, решительная, уверенная и сильная, что порой мы забываем, что ты тоже хрупкая и ранимая. Давай хоть аптечку поищем, или выйди в эфир… — Я пообещала Пэну не менять форму пока. Да и неизвестно, как раны отреагируют на местный воздух. Всё… затянется. Только боюсь, шрамов не избежать. По сравнению с жизнью, мелочи, — как можно беззаботнее отозвалась я. — Ма, я хочу забрать наш компас отсюда, — внезапно перевёл тему сын. — Я не возражаю, пригодится, — улыбнулась я вполне искренне. Слёзы потихоньку заканчивались. — Мам, я хотел… в общем, если ты решишь забрать отсюда Пэна, я не буду препятствовать. Только ты следи за ним получше. Если Питер Пэн опять что-нибудь выкинет — мы его убьём. — Как приятно, когда родной сын тебя ценит. Вот только убивать меня поздновато, я УЖЕ мёртв, — язвительная ухмылка появилась на лице Пэна, стоило ему вернуться. Я с подозрением на него покосилась — слишком уж довольным он выглядел…***
Немногим ранее: Будь ведьмак живым, Питер Пэн с особой жестокостью бы выпотрошил его, заставлял страдать долго и мучительно. Он с некоторых пор не жаден, и непременно вернул бы всю боль, что Чум причинил девушке, размере так в десятикратном. И от себя бы добавил. Но увы, здесь была лишь одна возможность как следует наказать его. Он переместил их прямо перед огненной ямой. Он держал злодея за грудки прямо над огнём, готовясь скинуть его вниз. Чум в надежде хватал мальчишку за руки. — Нет, прошу, не нужно! — практически заскулил ведьмак. — Ты же хотел отомстить за сестру? А я должен отомстить за свою супругу. Ты ведь с чего-то решил, что можешь её убить. И как мы поступим? — якобы задумчиво спросил Пэн. — Д-давай дог-говоримся, — испуганно глядя вниз, предложил злодей, — Отпусти меня, и мы всё решим. — Отпустить? Ну раз ты сам просишь, пожалуй, я приму твоё предложение. Даже приумножу его. Ты ведь хотел встретиться со своей сестрой? Я подарю тебе эту возможность, — с этими словами Питер Пэн разжал руки и позволил мужчине спокойно упасть в геенну огненную. Финальных крик стал усладой для его ушей. Если вспомнить слова Доры, душа ведьмака осядет пеплом в эфире. Пэн даже задумался, не в этом ли кроется тяжесть местного эфира? Кто его знает. — Никто больше не посмеет её обидеть, или хотя бы расстроить. В первую очередь, я сам, — это обещание он высказал огненной яме, иных слушателей не нашлось, — Интересно, это можно описать словом «Любовь»? Кошмар, я становлюсь сентиментальным, слабым. Хотя, раз тот Пэн, который этого не признавал — проиграл… — может, стоит задуматься?***
— Почему ты до сих пор не залечил её раны? — Пэн накинулся с обвинениями на Румпи. Я хотела встать и подойти к мальчишке, но резкая боль пронзила раненую ногу, и я со стоном вернулась в исходное положение. — Моя магия не может это залечить. Менять сущность опасно, эфир здесь нестабильный, — оправдывался сын. — Вероятно, его магия схожа с магией Чумы, — предположила я, — Возможно, он чем-то меня заразил… Я и подумать не могла, что у ведьмы был брат. А вы знали? Мужчины синхронно отрицательно затрясли головами. После Румпи отошёл, пропуская Пэна ближе к сидящей мне. Он аккуратно положил руку на раненую щёку. — Прости, — практически просипел он, — Я снова опоздал. Услышь я раньше… — Ты пришёл вовремя, Питер, — я всхлипнула и обвила его талию руками, утыкаясь носом в грудь. Удивительно, но мальчишка позволил мне это, его руки даже легли на мои плечи, — Ты появился именно тогда, когда был мне нужен. — И всё равно пришёл поздно, — над ухом раздался тяжёлый вздох. Я слегка отстранилась и заглянула ему в глаза. — Мне следует знать, что стало с тем ведьмаком? — шёпотом поинтересовалась я. — Нет, — так же тихо ответил мальчишка. — Ладно, — согласилась я, снова уперевшись в него лбом. Он резко втянул носом воздух, будто его стало мало для лёгких. Странно, учитывая, что он скорее душа, и телесные нужды его не должны беспокоить. Хотя… по сути, раз у него сохранилось сердце, значит он — душа внутри спящего тела. Любопытно, но мысль совершенно не к месту. Не знаю, сколько прошло времени, но когда звякнул колокольчик на входе, я дёрнулась и начала отстраняться. Руки на плечах напряглись. Тогда я просто повернула голову в сторону звука. Это был Румпи. — Ма, я… пойду посмотрю, как бы герои чего не учудили. Надо бы их поторопить. С решением, — в словах сына я уловила намёк в мою сторону. А потом он вдруг с удивлением вгляделся в моё лицо, — Отец, как… у тебя получилось? — Что именно получилось? — не понял мальчишка. Нахмурился. — Раны… раны мамы, которых ты касался… зажили, — ошарашено объявил Румпи. Правда? Я тут же с интересом оглядела свои рук, плечи, пощупала щёку — одежда была липкой от крови, но от царапин не осталось и следа! Даже маленького шрама! Хотя нет, здесь я поторопилась. На плече всё же осталась маленькая белая полоса. Ну да это мелочи. Я так предалась эмоциям, что даже не ощутила, что ноющая боль практически исчезла. Пэн тоже внимательно меня оглядел, покрутил, убеждаясь в правдивости слов сына. Потом резко подхватил под коленями и пристроил мои ноги поверх своих. Нащупал последний разрез и осторожно накрыл его рукой. Рана отозвалась неприятной пульсацией, заставив меня скривиться, но боль быстро затихла. Царапина затянулась. — Странно, я практически не ощутила колебания магического фона, — задумчиво отметила я. Подняла глаза на мальчишку и благодарно улыбнулась, — Спасибо. — Я вообще не использовал магию. Они сами, — Пэн был удивлён. По его лицу видно, что он одновременно рад, что я больше кровью не истекаю, однако его беспокоит сам процесс. Мальчишка пытался понять, что сейчас произошло. Какая-то смутная догадка пыталась сформироваться в моей голове. — Питер, а ты не… Когда ты меня обнимал, о чём ты думал? — Да ни о чём, — он приподнял бровь — мой вопрос его тоже удивил, — Я просто… желал, чтобы твои раны затянулись. Обнимал, потому что хотел обнять. А что, ты опять ищешь подвох в моих словах? Как это по-геройски, — он сжал зубы и разочарованно отвернул голову. — Нет — нет, Питер, ты не так понял. А ну, посмотри на меня, — вместо этого мальчишка сильнее отвернул голову. Я обиженно надула губы, — Шут! Пока ты не обратишь свои бессовестные глаза в мою сторону, я ничего тебе не скажу. Вот! С этими словами я тоже отвернулась. — Детский сад, честное слово, — пробормотал Румпи, — Эй, родители! Я понимаю, что вы оба взрослые дети, что первый, что вторая, но ей простительно, давайте как-то серьёзнее, — эта тирада была настолько милой и нелепой, что мои губы невольно растянулись в улыбке, — А знаете, разбирайтесь сами, — он махнул рукой, — потом мне расскажешь, ма. На этом Румпи просто ушёл. Ещё некоторое время мы просидели в тишине, а потом Питер положил руку на моё плечо, разворачивая лицом к себе. Заглянул мне в глаза. — Извини. — Ладно, — великодушно отозвалась я, — Питер, ты знаешь, что магия изначально не светлая и не тёмная? Это зависит от того, как ею воспользоваться. До этого ты использовал только тьму, и её соблазн медленно тебя подчинял. — Признаться честно, пока я слабо понимаю, к чему ты ведёшь, — мальчишка смотрел на меня скептически. — Какой магией обладает Нетландия? Что она делает? — Исполняет желания… так вот ты о чём! — он придвинулся ближе, и, кажется, был ошарашен, — Моё желание было искренним, направленным на что-то хорошее и оно… исполнилось? — Раньше я призывала эту магию только так, по-другому она и не отзывалась. — Но это ведь… удивительно! Я и не знал, что наша магия настолько огромна! Мы ведь можем горы свернуть! Нет, зачем это нужно? Мы можем создать новый дом! Для нас и мальчишек! Или сразу… Он был настолько воодушевлён, распланировал множество разных вариантов новой версии Нетландии, несколько его мыслей уже были воплощены в жизнь мною. Меня растрогало это стремление сделать лучше, и я даже улыбнулась сквозь набежавшие слёзы. — А ещё можно сделать новое место для тренировок! Это будет полезно. И непременно укрепить Лесную тишь, она ведь не исчезла? Сделаем её безопаснее! Само собой, нужно ещё… — Пэн вдруг остановился. Его плечи заметно поникли, и весь его вид выражал сожаление, — Чего это я? Размечтался тут… столько напридумывал себе. Как будто я и вправду могу всё это осуществить. Тебя защитить решил, дурак. Поздно спохватился. Он встал и начал нервно ходить по комнате. — Я оказался самой большой опасностью для тебя. И сдох. Избавил тебя от угрозы. А теперь сижу тут и планирую счастливое будущее, хотя какое будущее может быть у мертвеца?! Прости меня… я ничего не могу тебе дать, — он отвернулся спиной ко мне. Я встала и осторожно подошла ближе. Обвила его талию руками и приложилась щекой к его спине. Так уютно стало. Он вздрогнул. — И больше мне ничего не нужно, — пробормотала я. — Знаешь, я хотел… не уверен, что это делают так. Да я даже не уверен, что испытываю именно это, слишком давно я подобное ощущал, и кончилось всё не лучшим образом, но… Он развернулся и подхватил меня на руки, присаживаясь на диван. Потёрся носом о моё ухо. — Я боюсь, что влюбился… в одну маленькую сильфиду. Как же тяжело это говорить, а чувствовать ещё хуже. — Питер… — поражённо выдохнула я, силясь хоть что-то сказать. Вместо этого он обнял меня крепче, моя голова оказалась прижата к его груди. — Прости, знаю, я веду себя эгоистично, говоря тебе это. Ведь меня больше нет, мне суждено остаться здесь. И сейчас я снова причиняю тебе боль, но… даже понимая всё это, я не могу не сказать. Я слишком слаб, чтобы промолчать. Любовь — слово громкое, и раньше я не понимал значение этого слова… вернее, забыл, ибо потерял очень давно. Но теперь… думаю, что это значит тосковать по кому-то, желать присутствия любимого человека рядом с тобой. Всегда. Но тебе не место здесь, среди мёртвых. И я могу надеяться только на лучшее для тебя. И ведь действительно хочу этого… потому что люблю. Последнюю фразу я прослушала, ведь мой слух уловил тихий, словно неуверенный стук в груди Пэна. Неужели? Второго не последовало, но я вся обратилась в слух, желая услышать заветный унисон двух сердец. А после отстранилась из объятий почему-то расстроенного Пэна, чтобы тут же обхватить его лицо руками. Я очертила кончиками пальцев тёмные брови любимого злодея, погладила его скулы и щёки, легко прикоснулась к тонким, и таким тёплым губам. — Я тоже люблю тебя, Питер Пэн, — слова легко сорвались с моих губ. Потому что в эту самую секунду я поверила ему. Просто и безоговорочно. Я верила. У Пэна на мгновение перехватило дыхание. Он наклонился ближе к моему лицу и едва касаясь, поцеловал сперва в лоб, потом в щёки, в кончик носа, покрыл короткими поцелуями всё моё лицо, остановившись, наконец, на губах. Стук в его груди повторился, а затем ещё один — осторожный, и другой — уже более уверенный. В такт с моим. Мальчишка отстранился, со стоном хватаясь за грудь напротив сердца. Часто задышал, и обессиленно обмяк. Я тут же вскочила с его колен и присела рядом. Положила руку на его грудь и постаралась выровнять наши сердца, потому что моё начало выбивать ту же дробь, что происходила внутри мальчишки. Он накрыл мою ладонь своей и прижал ближе к сердцу. — Ты тоже чувствуешь… это? — поражённо спросил Пэн, — Что это? Больно. Но вместе с тем… приятно. Так не бывает. — Это любовь, Питер. Наша любовь. Она может приносить боль, но жить без неё уже невозможно. Понимаешь? — Кажется… да, — прошептал Питер, — И правда понимаю. Вот только… — Что? — удивилась я. — Ко мне приходил Генри, ты знала? — я отрицательно покачала головой, — Сообразительный парень. Кто он, наш… правнук? — меня пронзил восторг от этого «наш», — Он с чего-то решил помочь мне вернуться к жизни. Он сказал, какое у меня незаконченное дело. Мы решили, что если я его выполню, может и вернусь. Выбор то был, либо сидеть здесь и дальше, либо скатиться в ад. Возможность вернуться к тебе ведь минимальная. — И даже зная, что вероятнее всего ты просто отправишься в ад ты… рискнул? — я даже поверить не могу, что Питер Пэн согласился на такую авантюру. Промелькнула даже предательская мысль: «ради меня», но я удавила её на корню. Его прошлое не позволяло мне забыть, кем он был на самом деле. — Кажется, за тобой бы я пошёл куда угодно, — он легко поцеловал меня в висок, — Но вообще он сказал, что я в чём-то тебе не признался. Что странно, ведь я уверен, что никогда тебе не врал. Он предположил, что это связано с вашими тремя истинами. Но похоже, что мальчишка ошибся. — Или оказался прав… ты ведь отрицал любовь, Питер. Говорил, что не можешь испытывать это чувства, ведь оно — слабость. Ты ведь и себя обманывал, и меня тоже. Значит, ты любил… уже тогда… — Ты хочешь сказать, что между верой и надеждой находится… — Любовь! Конечно же любовь. Одно неотделимо от другого, такие разные и похожие одновременно. И объединяет их любовь. — И вправду. Я — вера, ты — надежда, — он мягко усмехнулся, — Кто бы мог подумать… В лавку быстрыми шагами вошёл Румпель. — Сын! У нас с мамой для тебя новости! Тебе понравится, — язвительно ухмыльнулся злодей, обнимая меня за плечи. — Ма, я так понимаю, у нас безбилетник? — со вздохом ответил Румпи. Шпильку он благоразумно пропустил мимо ушей, — Нужно уходить, портал скоро закроется. — Идём, — согласился Питер.***
Мы подошли к циферблату поваленной башни. — Ой, Румпи, — притормозила я сына, схватив его за локоть, — А где Генри, Эмма и остальные? Они вытащили Киллиана? — В процессе, ма. Они успеют, сама ведь знаешь, — попытался успокоить меня тёмный. — А если что-то пошло не так? Нужно их найти, — решила я, — А вы уходите скорее. Пэн сверкнул глазами и нахмурился. — Я без тебя никуда не пойду, — я упрямо поднял подбородок, и Питер закатил глаза, — Ладно, значит идём за твоими друзьями вместе, а Румпи возвращается сейчас. — Ты в самом деле хочешь… — Не спорь, иди! — в один голос крикнули мы. Румпи приподнял бровь. — Кому рассказать, не поверят. — Румпи, тебя Белль ждёт, — добавила я веско. Сын поджал губы, но всё же пошёл, напоследок обернувшись. Пока мы препирались, все, кроме Эммы добрались сами. — Дора! Мы тебя потеряли. Пошли бы искать, если бы Генри не уговорил повременить, — воскликнула Снежа, и мы обнялись, — Ты вся в крови! — Всё уже хорошо. У Чумы был брат, который решил мне отомстить. Питер мне помог, — кратко объяснила я. — Я так понимаю, Пэн с нами, — недовольно спросила Реджина. — Как и Зелина, — с намёком заметила я. Как ни странно, спорить ведьма не стала, лишь закатила глаза. — Всё, уходим отсюда. — А как же Эмма и Крюк? — взволнованно спросила я. — Я дождусь их, не волнуйтесь. У вас теперь своих хлопот много, — кивнул Девид. Спорить мы не стали, и вернулись, наконец, домой.