Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Прошло порядка недели с момента смерти Гань Юй. За это время Алатус ещё несколько раз ходил в воскресную школу, стараясь понять, зачем Няш его туда направил. Альбедо обещал невзначай поговорить с Кадзухой и узнать, может, ему что-то известно об этом. Розария продолжала расследование, и, конечно, Сяо был в числе подозреваемых. Девушка была убита выстрелом в грудь, пуля прошла навылет, ни патрон, ни гильза не были обнаружены. Родители уверены, что это сделал Алатус. Они проходят по делу свидетелями, и оба подтверждают, что отношения в этой паре всегда были так себе. Убийца ничего не украл, следов сексуального насилия медик тоже не обнаружил. Мотивом могла выступить ревность или личная неприязнь. Как бы Роза ни пыталась оттянуть неизбежное, но с такой «доказательной базой» вывод напрашивался сам. Алатус сидел дома на кухне, помешивая ложкой чай. В голове происходила какая-то каша. Он совсем не ожидал, что всё и правда зайдёт так далеко, и его будут подозревать. Венти сидел напротив Сяо, изучая материалы дела и доказательства, которые предоставила ему Розария. Конечно, следователь не имеет права «сливать» адвокату такую информацию, но, раз она на это решилась, похоже, она тоже не верит в причастность Сяо. — Хммм… — протянул адвокат, — пуля прошла навылет. При этом, ни патрон, ни гильза не были найдены. Альбедо говорит, выстрел был из пистолета… Слушай, Сяо, а где твоё табельное оружие? — Что? К чему ты это? — Вам же за каждый выстрел положено отчитываться, да? Ты уже стрелял из него? — Нет… — Пересчитай патроны. — Угу… Сяо сполз со стула и направился в комнату. Звонок в дверь и фраза «откройте, это — полиция». Алатус переводит взгляд на адвоката, тот лишь пожимает плечами. Парень выдыхает и открывает дверь. — Хорошо, что Вы дома, детектив. — Розария протягивает ему ордер на обыск и приказ об отстранении от дел. — Если Вы не против, мы обыщем Вашу квартиру. Кстати, на время расследования, Райдэн дала указание отстранить тебя от всех дел. Прошу Вас сдать оружие и удостоверение. — Хорошо… — парень жестом пригласил всех войти, и сам проследовал в комнату. Он чувствовал сильный и внезапный порыв агрессии и раздражения. Он отлично понимал, что не делал этого, но, кажется, кроме Венти ему никто не верит. От этого становилось так неприятно и больно, что сдерживать эмоции было сложно. Благо, он уже успел пару раз сходить к специалисту, которого советовал Альбедо. Да, он весьма странный и иногда говорит то, что не укладывается в голове, но Сяо чувствовал облегчение уже после первого сеанса. — Здравствуйте, детектив! — Венти вышел из кухни и мило помахал рукой. — Чаю? — Не откажусь, — улыбнулась Роза, — и почему я не удивлена видеть тебя тут, Барсибатос. — Барбатос. — исправил её адвокат, и жестом пригласил в кухню. Отпивая крепкий и ароматный кофе, она глубоко выдохнула, словно чувствуя облегчение, и перевела взгляд на Сяо: — Лично я против тебя ничего не имею. Ты — нормальный парень, отличный следователь и всё такое. Но, к сожалению, на время смерти Гань Юй у тебя нет алиби. Последний раз тебя видели в баре Дилюка вместе с Венти. Он, кстати, тоже в числе подозреваемых, но лишь неофициально. Не хочу, если вдруг что, чтоб ты лишился адвоката. Кроме того, Альбедо сказал, что либо стрелявший выше, чем девушка, либо, из-за «такого положения руки» он мог получить травму от отдачи. Адвокат не совсем подходит под это описание. Кстати, — рассказывая это, она параллельно разбирала служебное оружие Сяо, — у тебя не хватает одного патрона. Перед тем, как идти сюда, я подняла твои отчеты. В твоём оружии должен быть полный магазин. Куда делся патрон? — Это абсурд, — прокомментировал Венти, скрещивая руки на груди, он стоял в дверном проёме и наблюдал за действиями подчиненных Розарии, — это даже не косвенная улика, детектив. Кстати, что на счёт понятых? Вы сейчас нарушаете права моего подзащитного. Предлагаю решать всё полюбовно. — Несомненно. Вы ведь тоже можете выступать в этой роли, нет? — Я — лицо заинтересованное. Ваши ребята всё равно ничегошеньки не найдут, так что… Кстати, всегда можно позвать соседей. Обычно, бабушки за стенкой любят подобные вещи. — Хм… — девушка лишь фыркнула и перевела взгляд на Сяо. — Кстати, Алатус, одежда, которую ты сдал на экспертизу… — Госпожа Роза, можно Вас? — отозвал один из сотрудников, проводящий обыск. Девушка удалилась, но очень быстро вернулась. Она положила на стол перед Сяо аккуратный серебряный браслет: — Родители Гань Юй говорили, что дарили ей такой, но ни в квартире, ни на ней, браслет не был обнаружен. — Полгода назад мы жили вместе, — Сяо скептично посмотрел на украшение, — думаю, тогда она его тут и оставила. — В каких отношениях вы с ней были недавно? — Ни в каких. — Ни в каких, но при этом ты с ней спал? — продолжала девушка, выводя Сяо на эмоции, видя, что парень занервничал, она продолжила. — Порядка двух месяцев назад вы переспали, она забеременела, сказала тебе об этом, ты испугался и решил избавиться от неё. — Манипуляция, ложь и провокация, — вмешался адвокат, — Вы давите на него, товарищ следователь. Если Вы закончили с обыском, я бы попросил Вас уйти. Присылайте официальный вызов на допрос и мы с радостью пообщаемся в участке и под присмотром камеры наблюдения. — Хорошо. — забрав с собой улики, она направилась к выходу. — Ничего личного, но скоро я вызову Вас на допрос, Алатус. Будьте готовы, что мы возьмём Вас под стражу в тот же день. — Угрожаете моему подзащитному? — Венти скрестил руки на груди и оценивающе посмотрел на девушку. — Как непрофессионально. До свидания! Они ушли, оставляя после себя тяжелую ауру и давящую тишину. В квартире творился полный беспорядок. Сотрудники полиции буквально перевернули всё вверх дном. Сегодня Алатус впервые посмотрел на эту ситуацию глазами подозреваемого. Всегда, когда он ездил на подобные процедуры (сам, с группой, с наставником), они вели себя довольно вежливо. Спокойно осматривали вещи, ставя всё на свои места. Видеть сейчас буквально перерытую квартиру было слегка неприятно. — Зачем разбрасывать всё по полу? — Сяо, успокойся, — мягкая рука адвоката опустилась на вздрагивающее от раздражения плечо, — они нарушили процессуальный порядок. Может, Роза сделала это специально, чтоб улики, которые боялась тут найти, можно было аннулировать из-за нарушений. Но она подставляет себя под выговор, если так. Либо же, она просто привыкла не следовать инструкциям. Она же из горячей точки вернулась всего год назад. А у них там свои правила, так что, я осмелюсь предположить, что она просто случайно нарушила с десяток правил. С такими нарушениями будет несложно добиться признания всех улик недействительными. Это выиграет нам время. А сейчас, собирайся и поедем проводить расследование. — Что? У меня же забрали удостоверение… — Кстати об этом, — адвокат несильно отпустил Сяо подзатыльник, — ты в своём уме вообще? Ты всем вот так просто отдаёшь оружие и документы? Я понимаю, что это твоя коллега и у неё приказ от Райдэн, но ты должен был поехать в участок и лично всё сдать. Нельзя так просто отдавать своё удостоверение кому попало! Ты какой-то несобранный, Сяо. — Даже не подумал об этом… — Собирайся, поедем искать правду. Как адвокат, я имею право проводить адвокатское расследование, хехе. Правда, это совсем не то, к чему ты привык… У меня нет удостоверения сотрудника полиции, так что заставить говорить со мной я не могу. — Гань Юй была беременна? — вспомнил Алатус. — Не думаю, — ответил адвокат, чувствуя какую-то боль в груди. — Шиз ничего такого не говорил. Да и в заключении подобного не написано. Это была манипуляция, чтоб вывести тебя на эмоции.

***

Розария вернулась в участок слегка раздражённая. Она села на своё место и закурила, игнорируя то, что находится в помещении, да ещё и не одна. — Фу, вонизма, — прокомментировал Скарамучча, вставая со своего места, — надеюсь, ты скоро умрешь из-за постоянного курения. — Пассивные курильщики умирают быстрей. Брюнет недовольно хмыкнул и ушёл, оставляя Розу и Дайна вдвоём. — Что за нервы? — Дайнслейф отложил бумаги в сторону и вопросительно посмотрел на девушку. — У него нет алиби, в оружии не хватает патрона, отношения с убитой были натянутыми, а в доме мы нашли её браслет. Улики косвенные, адвокат быстро развалит это дело, но оно так и будет висеть на мне… — сделав очередную затяжку, она выдохнула. — Я сама не верю, что это Сяо, но других подозреваемых нет. — Что насчёт Барбатоса? Они ж спят с детективом, может, ревность? — Не думаю, — отмахнулась девушка, — Альбедо сказал, что убийца выше ростом. — Может, правда Сяо? — Не хочется верить в подобное… На войне как-то проще было. Все, кто «с той стороны» — твои враги. Никаких улик или доказательств. Всё просто и очевидно. Эх… не получи я ту травму, осталась бы там. — Не спаси тебя Альбедо, осталась бы ты там только в виде удобрения. — Кстати, у него всегда голова хорошо работала, может, спросить что он думает? Пьяный снайпер из меня куда лучше, чем следователь… перевестись в архив что ли… — А кто будет Скара со мной троллить? Сиди тут, — усмехнулся Дайн, — оставь это дело Барбатосу, он отлично с ним справится. Передашь всё прокурору и пусть Кэйа сам с ним разбирается. У них с Венти обычно «своя атмосфера» в суде. — Эх-эх… а мне потом снова пиздюлей пропишут. — Зато тебя все считают супер специалистом. Думаю, потому что твоё «отмороженное» лицо вызывает страх и уважение.

***

Отдохнув пару дней, Альбедо действительно стал чувствовать себя лучше. Брат всё же прописал ему те препараты, что медик когда-то принимал. Кроме того, судмедэксперт наконец ушёл в отпуск. Это одновременно радовало и расстраивало. Он настолько привык работать, что уже не помнит, когда последний раз нормально отдыхал. Если б в его жизни сейчас не было Кадзухи, то он даже готов был бы куда-то поехать на отдых. — Кадзуха! — Альбедо сидел в комнате, набирая что-то на ноуте. — Подойди, пожалуйста. — Мм? — подросток быстро примчался, медик нечасто к нему обращается, что уже вызывало интерес. — Я устроил тебя в школу. А, и вот, — он протянул подростку пластиковую карту с его фото и данными, — теперь тебя зовут Кадзуха Реин. А Каэдэхара Кадзуха скоро умрет. — Что за дебильное имя. — недовольно фыркнул подросток. — Так и знал, что нужно было тебя назвать Перкосрак Обыкновенный. Ничего, я поменяю тебе «паспорт», не расстраивайся, Перкосрак. — Тц. — подросток недовольно фыркнул, но потом мягко улыбнулся. — Я рад, что ты снова шутишь. Кстати, что за школа? — Онлайн, конечно. Хоть по документам ты теперь и Перкосрак, но по лицу всё ещё нет. — И слава Богу. — О, кстати об этом. Вы верите в Бога? — Что? К чему это ты? — Да не нервничай ты так, Перкосрак! — Хватит меня так называть! — подросток разозлился, но вместе с тем ему было смешно. — Что скажешь о «Селестии»? — блондин оставил в сторону ноут, придвинулся на диване ближе к Кадзухе и с интересом посмотрел ему в глаза. — Больные фанатики? Священники, которые любят трогать маленьких мальчиков? Развратные монашки? Торговля людьми? Расскажи мне о своём увлекательном путешествии в мир религии, грешник. — Я так понимаю, ты — атеист? — Кадзуха неуверенно посмотрел в голубые глаза, но сразу опустил взгляд. — Я — человек науки. Хотя, в моменты отчаяния, я готов был уверовать во что угодно, хехе… Ладно, вернёмся к «Селестии». Что скажешь о ней? — Моя семья помешана на вере… — Кадзуха обречённо вздохнул. — Родители били меня за каждый прогул. Но мне там не нравилось. Туда далеко идти, там чем-то воняет. И эти люди там… Они говорят странные вещи. Они словно вводят в транс или гипноз. А потом появляются пробелы в памяти. Помню как-то я буквально отключился на лекции, а когда пришёл в себя, то чувства были такие, будто по мне каток проехал. Священник сказал, что это всё бесы, и они их изгнали. — Кто там в приоритете? — В каком смысле? — Мальчики/девочки? Возраст какой? Какие семьи? Берут всех или отбор какой-то есть? — Я как-то не знаю даже… — Кадзуха явно раньше не задумывался над подобным. — Я там с раннего детства. Как только родители забрали меня из приюта, вот с тех пор и хожу. — Какое-то странное/навязчивое внимание со стороны взрослых? Неоднозначное поведение? Касания? Флирт? Намёки? — Нет, такое у меня только с тобой. — фыркнул подросток. — Тц, угомони талант, Перкосрак. Вообще-то это ты ко мне в штаны пытаешься залезть. — Не правда… Хватит всё опошлять! — Так, вернёмся к «Селестии», бессмысленно говорить о чём-то другом. — Почему? Может, я хочу поговорить о нас… — Нет никакого «нас», Кадзуха. Есть только беглец-подросток, которому некуда пойти, и шизик-судмедэксперт, который решил, что у него есть лишние 10 лет, которые он с радостью провёл бы в тюрьме за совращение и связь с несовершеннолетним. — Но ничего не было! — слегка отчаянно выпалил Кадзуха. — А очень хотелось бы? Это бессмысленно… Этот разговор не имеет будущего. Предлагаю закрыть эту тему раз и навсегда. Тебе — 15, а мне через 2 месяца уже 26. Ты — ребёнок, случайно попавший не в ту компанию и променявший беззаботную жизнь на заточение в 4 стенах, а я — медик, прошедший огонь, воду и медные трубы. У тебя впереди ещё будет настоящая любовь, верные друзья, надежды и мечты. А у меня впереди постоянное возвращение к прошлому и хождение по кругу. Я понимаю, к чему ты клонишь, когда говоришь, чтоб я перестал видеть в тебе ребёнка. Понимаю, чего ты хочешь, когда ты целуешь меня. Я вижу глаза, которыми ты на меня смотришь. Но… нет, понимаешь? — Не понимаю… Я не понимаю, почему ты так о себе говоришь! Меня раздражают твои слова. Тебе не 60 лет, чтоб ставить точку на своей жизни. — Ммм… — медик обречённо вздохнул. — Послушай, я не ставлю «точку», не надо утрировать. Я уже давно прошёл период «юношеского максимализма», я вполне в состоянии адекватно оценивать ситуацию. И поверь мне, я — не лучший выбор для тебя, да и вообще для кого-либо. — Чей это портрет у тебя на мольберте недописанный? — вспомнил вдруг Кадзуха. — Это мой коллега. И это не имеет отношения к моим словам. — Это с ним ты спишь? — Блять. — нервы блондина, похоже, начали снова сдавать. — Тебя не должно это касаться. Что за дурная привычка лезть в чужую постель? Я записал тебя в школу, вот этим и занимайся! Я не люблю тупых. Блять, взял отпуск, чтоб отдохнуть, а по итогу дома только хуже. Научись уже следить за своим языком. Даже так, в этот раз медик повёл себя куда сдержанней. Глубоко выдохнув, он направился на кухню. «И почему твои слова звучат так больно, Кадзуха?» — Альбедо, прости. — подросток вскочил вслед за медиком. Он догнал его в дверном проёме между комнат и обнял сзади, положив голову на плечо. От парня пахло таблетками и спиртом. Кадзуха уже привык к этому запаху. Сначала он вызывал головную боль и тошноту, а сейчас он вызывает какое-то чувство спокойствия и умиротворения. Этот медик часто вытирает руки спиртом или антисептиком, от него постоянно исходит устойчивый запах больницы. Оказавшись сейчас так близко, Кадзуха совсем не заметил, как уткнулся носом в чужой затылок, глубоко вдыхая приятный аромат шампуня. Отпускать этого человека не хотелось. С виду спокойный, но он вспыхивает как спичка, а потом так же быстро гаснет. — Если хочешь, я готов быть Перкосраком Обыкновенным. Только не злись. — подросток чувствовал свою вину, смотреть в глаза было стыдно, поэтому он лишь сильнее сжимал объятия, не давая медику развернуться, и зарывался лицом в чужие волосы.