***
Венти сидел на кухне, потупив взгляд в стол. Альбедо сказал приготовить чай. Адвокат нервничал, слегка постукивая пальцами по столу. В голове случился диссонанс. Он хотел верить Сяо, но боль обиды и слова соседа заставляли его сомневаться. Он не из тех, кто будет защищать виновных. Идя на адвоката, он пообещал себе, что никогда не станет на защиту человека, в чьей невиновности у него будут сомнения. Поддавшись переживаниям, он случайно закусил губу, боль от резкого укуса за ссадину прошлась разрядом электричества по телу. — Венти! Чайник! — донёсся голос судмедэксперта из ванной, только сейчас адвокат заметил, что чайник свистит, и, похоже, далеко не одну минуту. Приготовив чай, Венти присел за стол и продолжил заниматься самокопанием. — А вот и мы. — в комнату вошёл медик, держа под руку Алатуса, который вяло перебирал ногами. — Как ты? — Венти поднял глаза на детектива, видеть его в таком состоянии было больно, несмотря на обиду. — Хреново… — вяло сказал Сяо, падая на стул. — Что случилось? — Судя по всему, у тебя передоз… интоксикация, — медик поправил на себе футболку Сяо, которая была ему слегка велика, и сел за стол. — Пей чай, воду. Я б на твоём месте больше не ходил в соседнюю квартиру. Кто знает, что она там с тобой делала и могла сделать. Так можно и органов не досчитаться… Что-то помнишь? — Смутно. Запахи… потом головокружение… она что-то говорит, хихикает. Всё, как в тумане… она рассказывает что-то про видео… включает музыку… помню, как она уводит меня в комнату… голова раскалывается… — Ладно, сейчас это не важно. — Альбедо решил прервать этот монолог, боясь, что слова Сяо могут ранить Венти. — У тебя завтра допрос и тебе нужно прийти в себя. Венти, поговорим наедине? — Да… — А ты, — медик придвинул Сяо графин с водой, — пока мы вернёмся, чтоб всё выпил. — Угу… Они вышли на балкон, медик оперся о перила и слегка преклонился на улицу. — Свежий воздух… блять, наконец-то. Думал, кончусь там с ним в ванной. Курить будешь? Я редко курю, так что в моём кармане до сих пор только те пахнущие черникой сигареты со вкусом говна. — Нет, спасибо. Они стояли минут 10 в полной тишине. Альбедо тихо выдыхал приятный ягодный аромат, адвокат глубоко дышал, стараясь успокоиться. — Что у тебя с лицом? — медик наконец обратил внимание на ссадины на лице Венти. — Только заметил? Хех. Я думал, ты решил проигнорировать. — Я на таблетках, Венти. Моя внимательность сейчас стремится к нулю, а рассеянность — к плюс бесконечности. — Оу… извини. — Так что случилось? — Гостеприимство соседей Гань Юй. — Тот самый сосед, что рассказал про Сяо? — Да. Такое себе знакомство получилось. — Болит? Может, приложить холодное? Хотя… поздно уже. — У него что-то было, да? С Аякой… — Лучше не думать об этом, Венти. Ты же видишь его состояние. Даже если и было, то это больше сойдёт за изнасилование бессознательного парня, чем за условную измену. Но, если тебе интересно, то я ничего на его белье не заметил. — Ты… что? — Ну прости, нужно было позвать тебя? Он обблевал меня с ног до головы, а сам был похож на овощ. Логично, мы купались вместе. — Да, извини… Я что-то сегодня несобранный. — Ревнуешь? У Вас что-то было? — Что-то было… Я передумал, дай закурить. — Держи, — Альбедо протянул зажженную сигарету, — переживаешь из-за допроса? — Очень… очень боюсь, что после первого заседания его отправят в сизо. — А когда заседание? — Пока никогда… ждём допроса. Но, очевидно, оно будет. Полиция не торопится искать кого-то другого. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что они не нашли этого соседа, который дал бы показания против Сяо. А плохо, потому что они решили, что уже нашли виновного и больше работать не надо. — Розария — не следователь. Ей бы в какую-то группу захвата идти… Вести дела и заниматься расследованиями — это не её, так что копать она особо не будет. А вот прокурор, который Альберих, он точно будет давить, чтоб посадить Сяо в сизо. Чисто чтоб насолить тебе. — Может, отдать его другому адвокату… — Это уже не имеет смысла. Да и представь его состояние, когда он узнает, что ты отказался представлять его интересы в суде. Он же тогда вообще потухнет. — Эх… — Венти тихо вздохнул, выпуская дым после очередной затяжки. — Что-то нашёл по лаборатории? — Так точно. Галлюциногенное растение, фиттония беложильчатая, которое содержит неизвестные науке примеси. Предполагаю, что они в этой церкви все «под кайфом». Если дышать этим постоянно, то не только «уверуешь». Кроме того, порошок, который мне предлагал учитель, это тоже наркота. Своего рода. Не испробовав, я не могу точно сказать, какой у неё эффект. Я не знаю ничего подобного, так что уверен, они придумали и производят её сами. Чисто по составу, предполагаю, что она вызывает галлюцинации, чувство эйфории, делает человека податливым и абсолютно «открытым» для промывки мозга. Но это только теория. К сожалению, чтоб понять точно, нужно испробовать, потому что я с таким составом никогда не сталкивался. По отдельности — да, могу тебе провести лекцию по каждому элементу, но вместе — нет. Я понятия не имею, как отреагирует организм человека на такой порошок. Могу лишь предполагать. С наркотиками я знаком только косвенно. Моя работа — трупы вскрывать, а не вот это вот всё. Я могу попросить знакомого, который больше в этом разбирается, но это риски. Не хотелось бы посвящать кого-то ещё в эти дела. Самый очевидный способ — испытать на себе. И я бы уже это сделал, но не могу. Сейчас я нахожусь на психотропных… и всё уверенно идёт через одно место, так что скоро в ход пойдут нейролептики. Мне нельзя пить/курить/употреблять. — Тц, — адвокат забрал у медика сигарету из рук, затушил и бросил в пепельницу, — и что ты творишь тогда? — Прости, пока не заговорил об этом, совсем забыл. Итого, мы имеем церковь, в которой зачем-то пичкают людей наркотой. Как бы сейчас ужасно ни прозвучало, но, учитывая, что там на постоянной основе эти запахи, я думаю, они начинают понемногу отравлять организмы своих прихожан ещё с детского возраста. Опять же, не понимая до конца, как работает этот порошок, я не могу даже предположить, зачем они это делают. В общем, похоже, «Селестия» — это та ещё жопа, если мы начнём это ворошить, то всплывёт то, что не должно. По итогу, Фатуи нас просто убьют. Очевидно. — В крови Гань Юй не было наркотиков. А тётушка Яэ сказала, что Ганя начала «рушить веру детей». Она была учительницей в этой школе. Получается, она перестала употреблять и хотела помочь детям, рассказывая им правду про «Селестию» и их «Бога»? Звучит немного глупо, но тогда понятно, зачем её убрали. Хоть сосед и говорит, что видел Сяо, я не верю. Он ошибается. В ту ночь мы точно были вместе… а если Алатус и приходил раньше, то к делу это отношения не имеет. — Кровь на одежде. — Знать бы, сколько там её, я был бы готов придумать историю о порезе пальца или ещё что… а так… откуда она там… — Либо тот, кто подставляет Сяо, имеет доступ к моргу и лаборатории, либо Сяо действительно виделся с Гань Юй. Это же та самая одежда, в которой он был с тобой? Очевидно, в ночь убийства, виновник либо выкрал одежду, в чем я сомневаюсь, либо испачкал ее в крови, в чем я тоже сомневаюсь. — Почему? — Сяо добровольно отнёс вещи в лабораторию. — Точно… Были бы на одежде следы, он бы увидел их сам. — Логично… его подставляет кто-то из полиции. Тот, кто мог вынуть патрон, и кто мог сходить сфальсифицировать улики. Моё подозрение падает на Дайна, Скара или Сахарозу. Хотя, это могла быть и Люмин… да и вообще любой человек в участке. Только в Розарии я не сомневаюсь. Она не из тех, кто будет подставлять. — Хорошо её знаешь? — Более чем. — Нужно посмотреть видео той соседки. Будет какое-то подобие алиби. Понятия не имею, что будет на допросе, впервые так сильно переживаю. Почему-то сейчас чувствую себя таким никчёмным. Словно я не просто хреновый адвокат, но ещё и тряпка, об которую вытерли ноги и выбросили. Он как-то сказал, что я словно грязь на белой обуви: ничего страшного, но бесит. Так вот сейчас я чувствую себя не грязью, а тем куском никому не нужной ткани, которым эту самую грязь вытерли, а когда она стала не нужна, то выбросили. — Ты снова думаешь про Аяку? Тебе так важно, что произошло в этой квартире? — Давай возвращаться… мы тут уже довольно долго стоим. Пора бы уже спать, завтра утром на допрос… — Мне ещё домой надо доехать… — Ты не останешься? — Нет, мой психолог приказал ночевать дома. У меня уже есть негативный опыт «игнорирования дурных советов», так что в этот раз я буду его слушать и беспрекословно всё выполнять. Раз он сказал, что нужно быть дома, значит это тоже важно. Тебя подвезти домой? — Останусь с Сяо… — Хорошо, — медик направился в квартиру, — пойдём тогда. Алатус сидел неподвижно, в той же позе, что и был, когда Альбедо с Венти ушли. Графин с водой был почти пуст. Его глаза не казались уже такими безжизненными, но всё ещё было понятно, что чувствует он себя паршиво. — Ну, я пойду. Венти, проследи, чтоб наш горе-наркоман выпил ещё минимум литр воды. Судя по всему, он только надышался, раз так быстро отпускает, так что скоро всё будет нормально. Спокойной ночи вам обоим. Я домой. — Пока… — Сяо еле выдавил из себя это несчастное слово. — Как ты? — адвокат присел рядом и сочувствующе посмотрел на друга. — Голова болит.***
— Ты сегодня поздно, — подросток встретил Альбедо как только тот подошел, — видел в окно твою машину. — Не высовывался бы ты в окно. — Ты снова работаешь? Я думал, у тебя отпуск. — Кадзуха, я болен, — он протянул подростку пакет с препаратами и рецепт брата, — буду тебе премного благодарен, если можешь приглядывать за мной. Мне нельзя пропускать/забывать пить таблетки, иначе потом придётся колоться или идти на стационар. Последнее светит мне тем, что в моём личном деле появится запись, из-за которой я могу лишиться работы. Я буду следить за собой сам, но нужно смотреть правде в глаза: я иногда забываю, что не снял одежду и так захожу под душ. Будет лучше, если ты тоже за мной присмотришь. Могу расчитывать на тебя? — Конечно. А что с тобой? — Это долгая история, — парень «упал» головой на плечо подростка, — давай не сегодня. Я очень устал и хочу спать. — Хорошо… тебе помочь раздеться? — Эх-эх, маленький извращённый Пукогрыз. Я справлюсь сам. — блондин слабо улыбнулся и направился в ванную, оставляя подростка изучать «послание» психолога. «Могу я расчитывать на тебя? — фраза, звучащая в голове подростка на повторе. Кажется, впервые этот человек обратился к нему не просто, как ко взрослому, но даже попросил помощи. Да ещё и такой помощи. — Можно ли расценивать это как то, что он доверяет мне свою жизнь?»