***
Венти оставался ждать в машине. В какой-то момент из дома вышла Розария. Девушка всем своим видом показывала максимальную не заинтересованность в происходящем. Покурив во дворе, она села в авто к Венти: — Не могу слушать это наматывание соплей на кулак, — прокомментировала она, — эти психологи такие жуткие. Так невзначай выворачивают душу наизнанку, а потом говорят «да-да, я тебя понимаю». Блять. — Негативный опыт работы с психологом? — В том-то и дело, что позитивный. Этот парень избавил меня от ПТСР после войны. Но, блин… он вывернул всю мою душу наизнанку. Порезвился в моих кишках, а потом запихнул всё назад и типо «так и было». Ненавижу докторов. — Надеюсь, душу этой женщины он тоже сможет вывернуть. — Чтоб ты понимал, она начала плакать уже спустя 5 минут общения. — Ну… не показатель. Она же может симулировать. — Он же там не сексом с ней занимается, чтоб симулировать. — Тебе с мужиком не повезло? — А тебе? — А ты злая… — Венти вздохнул и опустился лбом на руль. — Конечно. Поэтому все и думают, что я — супер специалист. А на деле что? На деле я уже пожалела 150 раз, что пошла сюда работать. Копаться в бумажках и вести расследования — это не моё. — Не будь тебя, дело попало бы к Дайну. Думаю, он не стал бы так церемониться. — Или Скару… — На нём висит N и все дела Сяо, пока тот отстранён. Так что дело точно попало бы Дайнслейфу. Кстати, что думаешь о нём? — Ну… мы неплохо ладим. — И это всё? — Иногда бухаем вместе. У Дилюка, кстати. Иногда ещё прокурор с нами. Ну тот, с которым вы не ладите. Альберих. Брат бармена. — Понял… Слушай, Роза, а ты никогда в церкви не работала? — Я вернулся, — в машину зашёл Нигредо, — Рассказываю. Эта женщина с менталитетом жертвы. Это значит, что у неё все вокруг виноваты, кроме неё, а ещё, она уверена, что в этой жизни от неё ничего не зависит. Всё уже решили высшие силы. Сейчас она беременна, но не от своего мужчины, только он об этом не знает. — Страшно представить, как ты это выпытал… — Розария одарила психолога пронзительным взглядом. — Изменщиков сразу видно. — прокомментировал он. — Подсознательно её мучает чувство вины, но она уверена, что раз забеременела от другого, то это не она — шаболда, а «воля судьбы». Идём дальше, Сяо ей не родной ребёнок. Я не знаю, знает он это или нет, но она взяла его ещё в младенчестве, потому что ей так подсказали в церкви. Она долго не могла забеременеть, так что взяла чужого ребёнка, растила его, как своего, а когда наконец родилась Ху Тао, то всё. Он «со своей задачей справился» и стал не нужен. Конечно, открыто она так не сказала, но тут и ежу понятно. — Психолог выпытал тайну усыновления… жуткий ты тип. — Интересно, знает ли Сяо… — Венти опустил глаза, переваривая информацию. — Дальше — больше. — продолжил Нигредо. — Когда Тао заболела ветрянкой, эта женщина избила своего сына, считая, что это он виноват, что не закрыл окно, и девочка простудилась. Мальчик попал в больницу с многочисленными ушибами, ссадинами, переломом рёбер. Она говорила об этом с таким возмущением, она абсолютно уверена, что он и правда «упал с лестницы». Соцслужбы поставили семью на учёт, но мальчика не изъяли. Она убедила не только себя, но и его, в том, что это просто падение с лестницы. Детская психика очень податливая штука. Под воздействием её внушения у мальчика появились так называемые конфабуляции, вполне возможно, что и сейчас он думает, что просто упал с лестницы. К чему я это. С того времени она и приняла этот самый «менталитет жертвы». В её бедах виноваты все (в особенности, её пасынок), в жизни от неё ничего не зависит, и смерть Тао — тому подтверждение. — М-да… В этом мире есть хоть кто-то, чья психика в порядке? — Не думаю. Кстати, её новый мужчина — это не тот же мужчина, что был отцом Тао и отчимом Сяо. За всё это время, у неё было уже порядка 10 мужей. Но это не важно. Это говорит только о том, что она не может зацикливаться на одном человеке. Либо о том, что никто не может выносить ее долго. А измена говорит о том, что она — та ещё шальная императрица. Я спросил у неё про Гань Юй. Оказывается, вот уже как год эта милая женщина ходит в церковь вместе с Гань. — Подожди… — Венти перевел взгляд на психолога. — Год? Ты уверен? — Да, она показывала мне фотки. Говоря о церкви, её настроение явно улучшилось, зрачки расширились. Показывая мне разные фото и рассказывая кто там кто, могу сделать вывод, что беременна она от одного из священников в этой церкви. К сожалению, имени я не знаю, я не запомнил. Но в лицо — да. Рассказывая о нём, её дыхание слегка сбивалось, а на лице появился румянец. Я уверен, что это он. — Любовный треугольник? — предположил Венти. — Что? Почему? — не поняла Розария. — Гань тоже спала с каким-то священником. — Это же церковь, Венти, там этих священников, как грязи после дождя. — Информации много, но пользы с неё мало… — вздохнул адвокат. — Я спросил у неё про то, мог ли Алатус убить Гань Юй, она уверена, что не мог. Более того, она сказала, что Гань жаловалась ей, что Сяо её избегает. — Сяо не ездил к ней… — Венти выдохнул, хоть эта информация и не может ничем помочь на суде, потому что слова матери подсудимого не особо отыграют роль, но чисто для себя, он почувствовал некое облегчение. — Эм, кстати, в школе я очень интересовался ботаникой. — начал Нигредо. — И почему я не удивлена… — Розария снисходительно посмотрела на парня. — Имеет это отношение к делу или нет, но я обратил внимание, что в комнате много цветов семейства Аизовые. Они содержат сильнодействующе психоактивные и психотропные вещества. И, судя по фоткам, которые она мне показывала, на территории той церкви тоже растут такие же цветы.***
Сяо ждал друзей в квартире у Венти. Розария, выполнив просьбу Альбедо, благополучно удалилась, оставляя адвоката и психолога самих. Барбатос хотел заехать за судмедэкспертом и посидеть подумать обо всем вместе, но, по просьбе Нигредо, решил его не трогать. Психолог сказал, что его брат находится сейчас в крайне тяжёлом состоянии, и любая мелочь может стать той самой «последней каплей». По пути Венти отвёз Нигредо домой, заехал занести Альбедо его удостоверение и только после этого вернулся к Алатусу. — Я устал, — пробормотал адвокат, падая лицом в подушку на диване. — Представляю… — Ничего особо не узнали. Розария сегодня передаст материалы прокурору. Твоя мама считает, что ты — не убийца. Психолог сказал, что она говорит правду. — Удивительно… она умеет говорить правду? — Последний год она ходила с Гань Юй в Селестию. — Что? Последний год? То есть… она знала, что Гань меня обманывает? — Похоже на то… более того, она спит с кем-то из священников. И сейчас она беременна. А, псевдо-Альбедо сказал, что у неё психотропные цветы. Думаю, это не случайность. Может, она как-то связана с производством тех «благовоний»… — Звучит бредово… — Послушай, Сяо, — Венти не решался смотреть другу в глаза, он вообще не понимал, должен он рассказывать детективу правду или нет, — ты помнишь, как в детстве упал с лестницы? — Да. — Расскажешь, как это случилось? — А что рассказывать? Оступился, упал… к чему ты это? — А? Да так… ничего, — Венти не смог сказать правду об этом, и о том, что Алатус — не родной сын этой женщины. — Давай собирать всё в кучу и готовиться к суду… думаю, времени у нас осталось немного.***
Вот и время ужина. Сегодняшний день Альбедо превратился в какую-то длинную пытку с едой. Стоило ему наконец разобраться с завтраком, как уже наступал обед. А теперь и ужин. — Слушай, вот люди же в коме питаются как-то без вот этого вот всего. Давай тебе тоже так сделаем? Ты сидишь над едой целый день. — Кадзуха скрестил руки на груди и одарил Альбедо холодным взглядом. — Ага, питаются. Через зонд. Хотя, так было бы быстрей, чем размазывать по тарелке очередной понос. — медик с отвращением смотрел на еду. — Послушай, я понимаю, что у тебя какие-то проблемы с этим всем… но нужно есть через «не хочу». — А потом идти блевать. Отличный план. — Так не иди… — Ок. В следующий раз вырву назад в тарелку. Учитывая, что в моём желудке это побудет недолго, можно даже съесть его заново. — Фублять… — Чтоблять? Моё почтение. Сударь, Вы меня за мат отчитываете, а сами? А вообще, мат вырабатывает гормон счастья. Просто мой злобный брат-близнец не хочет, чтоб я был счастливым. — Прям в традициях типичного сериала для домохозяек. — Ну да, ты у нас в этом шаришь. — раздраженно проговорил медик, перебарывая в себе нежелание есть. — Я совсем не понимаю, что с тобой происходит… — Кадзуха опустился на корточки около Альбедо и положил ладони ему на колени. — Ты не хочешь рассказать мне, что с тобой? — Ты же уже прочитал в гугле, от чего эти таблетки… — У тебя тоже бывают приступы бреда и галлюцинации? — Надеюсь, до этого не дойдёт. — Почему тебя тошнит от еды? — Ну, не совсем так… по итогу, яичницу я так и не вернул… — Зато обед почти мгновенно. — Ну как оно? — он слегка закинул голову назад и посмотрел на Кадзуху немного «сверху-вниз». — Тебе 15, ты заперт в четырёх стенах, вынужден присматривать за старым больным шизодоктором. Нравится? Кадзуха поднялся на ровные ноги. Ему хотелось опустить ладонь на эту бледную щеку такого родного ему человека, но он не мог решиться. Слышать подобное было больно, но подросток понимал, что Альбедо винит себя, а таким способом его эмоции выходят. С того момента, как судмедэксперт обратился к психологу, он стал более «живым». Иногда он даже кажется слабым. Не решаясь прикоснуться к нему рукой, Каэдэхара не нашёл ничего лучше, чем оставить на чужих губах робкий поцелуй. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, алые глаза немного помутнели, ожидая неизвестности. Кадзуха поспешил уйти, но рука медика его остановила. Альбедо обнял подростка со спины, склонив голову ему на плечо. — Кадзуха, прости меня. — тихо прошептал, оставляя на шее Каэдэхары лёгкий поцелуй, заставивший того вздрогнуть.***
Он ходил из стороны в сторону. В комнате стоял странный и неприятный для него запах, резко бьющий по носу. Он никак не мог собрать мысли воедино. «С тех пор ты так и не сдвинулся с места. Всего четверых убрал. Ещё семеро. А в лицо ты знаешь только одного… вернее, одну. Но Синьору убивать нельзя. Она — единственное звено, через которое можно выйти на остальных. Эта вонючая «Селестия»… В ней точно есть кто-то из основных Фатуи. Как узнать, кто именно…? Думай…. — он обессилено опустился на пол, упираясь спиной в кровать. — Я устал. Чёртовы Фатуи… В полиции тоже есть кто-то из них. Зачем они подставляют Сяо… А может, их цель — это совсем не он? Венти? Назойливый адвокат… Хотели бы убрать его, то убрали бы… или их цель не в том, чтобы убрать? Хотят заставить его примкнуть к Фатуи? Глупо. Он же кинет их… Может, этот адвокат тоже умеет что-то, как Алатус? Вряд ли. Личная симпатия к нему со стороны кого-то из Фатуи? Тоже вряд ли… Нашли покупателей, готовых отвалить кучу бабла за этих двоих? Вполне в их стиле, но нет… Так. Стоп. Есть же ещё одно звено… только никто не знает, где он… Жив ли ты вообще, Каэдэхара Кадзуха? Как много тебе известно? 100% ты уже мёртв… где же тогда твоё тело…»