Acta est fabŭla / Спектакль окончен

В кабинете этого психолога всегда стоит приятный запах свежести. Сегодня за окном дождь, капли стучат по окнам, добавляя этой атмосфере чего-то необычного. Скарамучча ходит к нему всего несколько сеансов, но ощущает всё так, будто знаком с ним долгие годы. — Иногда я чувствую, словно меня засасывает в трясину. — бормотал брюнет, сидя на мягкой кушетке. — И никто не может вытянуть меня. Я барахтаюсь в этом говне, не в силах выбраться самостоятельно. Но мне не к кому обратиться за помощью. Я должен справиться один… каждый раз, когда случаются «срывы», я отхожу от этого не один день. В этот раз у меня не было времени думать. Только действовать. Как и нет времени отойти… я чувствую себя масляной лампой. Эта странная жижка внутри то поднимается вверх, то перетекает вниз. А я должен просто неподвижно стоять, делая вид, что ничего не происходит. Если б Вы только знали, в каком я дерьме, доктор. Я разрываюсь сразу на несколько сторон. Я сам виноват, что загнал себя в такое положение, и с каждым днём становится только хуже. — Не стоит винить себя за срывы. Вы ведь не робот. — Нигредо присел рядом. — Я понимаю, что Вы пока не доверяете мне, не можете рассказать всего положения вещей. Это нормально, я не буду на Вас давить. — Знаете, я не могу рассказать всего, потому что это только усугубит ситуацию. Но… то, что я хотя бы могу кому-то высказаться, пусть даже так, это уже облегчает жизнь… — Чувствуете опустошение? — Да. Полное… Я поддался эмоциям и поступил опрометчиво. Я пытался помочь одному человеку, у меня не было времени всё обдумать. Я совершил ошибку… она может стоить мне жизни. — Вы смогли помочь тому, кому хотели? — Да. К счастью, всё получилось. — И где сейчас этот человек? Вы ведь близки, раз Вы подставили себя под удар ради него? — Хех… нет, доктор. У меня нет друзей… нет близких людей. Есть только один человек, которого я ужасно боюсь. Я чувствую, что это имеет основание… а самое ужасное… кажется, я влюблён в него. Мне нельзя влюбляться. Я хожу по лезвию ножа. Я не имею права на ошибку. Я так далеко зашёл. Я уже прошёл «экватор». Нет пути назад. — Вы помогали чужому человеку, рискуя своей жизнью? — Так и есть… — вздохнул Скар. — Уверен, этот человек даже не узнает никогда о том, что я сделал, чтоб помочь ему. И так даже лучше. — В детстве у Вас были проблемы с общением? Думаю, из-за этого Вы подсознательно стремитесь всем помогать. — Они и сейчас у меня… Но Алатусу я помог из личной симпатии. Он не должен был отвечать за то, чего не делал. — Вам больно, что он никогда не узнает о Ваших стараниях? Больно, что люди, которым Вы помогаете, будут и дальше условно игнорировать Вас? Хотелось бы услышать от кого-то слова благодарности? — Ненавижу психологов… — Послушайте, детектив, — блондин мягко улыбнулся и вопросительно взглянул в тёмно-синие глаза, — Вы у меня сегодня последний. За окном льёт, как из ведра, а Вы без зонтика. Может, я могу Вас провести? — Я на машине. — А я тоже без зонтика. Эх-эх… — Вас… подвезти? — Если Вам не сложно. Кстати, я уже говорил, Вы можете обращаться ко мне на «ты». — Ты тоже. Какое-то странное чувство возникло внутри Скарамуччи. Зачем он предложил психологу подвезти его? Обычно, он бы проигнорировал подобный намёк. Что-то меняется. Он меняется. И это не то, что сейчас будет играть на его стороне. Он должен оставаться хладнокровным и спокойным. «Пятеро в минусе… я — шестой. Осталось ещё пять. Давай, Скар, всё получится.» *** Сегодня готовкой решил заняться Сяо. За неделю в сизо он уже приучился к тому расписанию, так что встал раньше Венти. Кроме того, адвокат был довольно уставший и измученный. Очевидно, перед заседанием у него была бессонная ночь. Алатус давно живёт один, так что приготовить завтрак для него — не проблема. В этой кухне так комфортно и уютно, невольно в голове всплывают воспоминания, как он был тут впервые. Это было в апреле, а сейчас уже середина лета. Прошло всего около трёх месяцев, а Венти из «бесячего адвоката» превратился в «любимого человека». — Ммм… Как вкусно пахнет. — сонный адвокат заглянул в кухню. — Интересно, что же там мама сегодня приготовила… — Доброе утро, сынок. — улыбнулся Сяо, он чувствовал боль от ссадины на губе, которая резко пронзила его тело, стоило лишь губам растянуться в улыбке, но даже так, ему хотелось продолжать улыбаться. — Доброе утро. Или уже день… — пробубнил Венти. — Одиннадцать часов. Думаю, что-то между «утро» и «день». Хотя, как говорит наш Шизодоктор: «когда встал, тогда и утро». — Надо будет ему позвонить, кстати. Кажется, ему совсем нездоровится в последние дни… Переживал за тебя, как и все мы. Когда я узнал, кто будет твоим судьей, то, признаться честно, утратил последнюю надежду. Это должен был быть тот самый человек, что осудил моего отца. Ситуация повторялась один в один… я уже начинал понемногу сходить с ума. Все эти воспоминания накрывали с головой. Помню, меня по делу отца на суд не пустили, хоть заседание и было открытым, но я был несовершеннолетним… когда суд закончился, судья вышел, а я плакал и просил его отпустить папу. Глупо, да? Я ведь уже был немаленький, но чувство собственного бессилия и никчемности съедало. Так было и с тобой… увидя его имя в графе судьи, внутри меня что-то сломалось. Я искренне удивился, когда судьей оказалась госпожа Нин Гуан, и, более того, из-за неточности в документах не перенесли суд. Видимо, в тот день удача была на нашей стороне… хехе… Так, что-то я о грустном. Давай кушать. Так пахнет приятно. Завтрак, приготовленный Сяо, заставил сердце адвоката снова биться быстрее. Он чувствовал себя так, словно катается на волнах. Стоит ему успокоиться и расслабиться, как эти чувства, взявшиеся из ниоткуда, заполняют его голову. Алатус не хотел читать мысли Венти. Каждый раз, когда он слышал голос Барбатоса в своей голове, — это был эмоционально тяжёлый «раз» для адвоката. Отсюда Сяо сделал простой вывод: если он слышит мысли Венти, значит тот сейчас очень переживает и волнуется. — Спасибо за завтрак, детектив. — Барбатос широко улыбается, облегченно выдыхает и вот, кажется, сейчас он наконец осознаёт, что всё позади и Сяо рядом. — Рад, что тебе понравилось. Венти отставил тарелку, взял Алатуса за запястье и увёл в комнату: — Давай обработаем твои ссадины. — Угу… Хоть видеть тело Сяо было больно, но осознание того, что всё закончилось, согревало изнутри. Адвокат бережно наносил мазь от синяков и ссадин на багровые отметины на спине Алатуса. — Послушай, Сяо… мы ведь не договорили. — Венти выдавил немного мази на ту самую жуткую отметину на груди. — Я хочу, чтоб наши с тобой отношения имели продолжение. И какое-то «понятие». Я не хочу просто секс по дружбе или «неудачный первый раз». Я хочу засыпать и просыпаться, чётко зная, кто ты для меня и кто я для тебя. Я хочу носить твою одежду не потому, что остался переночевать и нечего надеть. Я хочу ездить на работу вместе… — он закрыл мазь и убрал её в сторону. — За эту неделю я осознал, как сильно успел полюбить тебя. Мне не хватает тебя, мне нужно знать, что с тобой все хорошо, мне сложно без тебя… А ты? Что ты чувствуешь ко мне? Я всё ещё «бесячий адвокат» для тебя? — Нет… — Сяо опустил ладонь на когда-то пухлую щеку Венти. — Где твои щёки? Ты такой миленький с ними был. — Тц, — фыркнул адвокат, — а теперь я не миленький? — Хех. — рука Алатуса скользнула немного ниже, задерживаясь на бледной и худой шее адвоката. — Самый миленький. Я не умею вот так красиво говорить, как ты… Но… ты — самое дорогое, что у меня есть. Я люблю тебя. Сяо подался вперёд, уводя Венти в затяжной поцелуй. Адвокат облегчённо выдохнул. Очередной стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Сяо вопросительно посмотрел на Барбатоса, тот лишь пожал плечами: — Тц… Никого дома нет. Постучат и уйдут. Венти положил руки на плечи Сяо, уводя того в очередной поцелуй. Он опустился спиной на диван, утягивая Алатуса за собой. *** — Выглядишь как кусок дерьма, — бармен бросил презрительный взгляд на своего брата, параллельно протирая стакан, — снова адвокат тебе нос утёр? — Эти тупые следователи не могут дела нормально расследовать! Хоть бери и переводись к ним в отдел… — бубнил Кэйа, отпивая крепкий алкоголь. — А ты? Всю жизнь собираешься тут стаканы вытирать? Никаких амбиций? — Я тут не «стаканы протираю», я тут владелец. — Бизнес должен работать так, чтоб твоё участие в нем не требовалось. — Сказал прокурор. — скептично произнёс Дилюк. — На сколько ты старше того Шиза? А по погонам ты — лейтенант, а он — капитан. Зато ты речи задвигаешь о том, кто как работать должен. — Тц… это тут при чём. — Дайна своего попроси, пусть похлопочет за тебя и договорится, чтоб тебя вместо Розарии поставили. Ей бы в группу захвата идти, а не бумажки перебирать. — Всё-то ты знаешь… — Даже больше, чем ты можешь себе представить. — Уголовный брат прокурора? — Ни в коем случае. Я не нарушаю закон. — Не пойман — не вор? — Вас это не касается, прокурор. Если ты уже закончил бухать и ныть, то проваливай, мне пора уходить, так что мы закрываемся. — Слушай, а где тот пацан, который у тебя тут на пианино играл? — Кадзуха? Понятия не имею. А что? — Да так… нужен кое-кому. — прокурор встал и направился на выход. — Если что узнаешь, я в долгу не останусь.