Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Венти лежал спиной на диване, Алатус нависал сверху. Ссадины на руках неприятно пекли, этот поцелуй обжигал разбитую губу, но прерывать его так не хотелось. Дыхание уже сбилось, а сердце бешено колотилось. На щеках появился лёгкий румянец: — Сяо… ты… тебе больно? — Ерунда. — Может, не стóит этого делать? — Ты не хочешь? Барбатос отрицательно покачал головой: — Не хочу сделать тебе больно… — Не сделаешь. — с этими словами Алатус опустился на локтях и оставил на губах адвоката мягкий поцелуй. Венти чувствовал себя комфортно и спокойно, как никогда раньше. Сейчас он не переживает так, как это было впервый раз. Сейчас он одет в свою одежду и на нем нет макияжа. Сейчас он хочет смотреть Сяо в глаза, он готов не отводить взгляд и не зажиматься. От всего этого на душе становится теплей. Алатус отстраняется назад, быстро стягивает с себя футболку, она летит на пол, а следом за ней — одежда адвоката. Венти остался в одном белье, он пристально смотрит на Сяо, стараясь уловить каждое его движение. Всего пара поцелуев, Барбатос уже тяжело дышит и чувствует сильное желание. Сяо проводит языком по шее, заставляя тело парня вздрогнуть. Лёгкий укус на ключицах, руки ласкают чужие бёдра, поглаживая тонкие ноги. Адвокат прерывисто дышит, взъерошивая волосы Алатуса, хаотично проводя ногтями по спине и слабо ёрзая ногами. В глазах — огонь, на лице — игривая улыбка. Венти хочет быть пошлым и развязным, но стесняется. Тело извивается, поддаваясь чужим ласкам. Сяо стягивает бельё с адвоката, разводит его ноги в стороны и устраивается между ними. Барбатос возбуждает. Такой невинный, светлый, хрупкий. Он смотрит на Сяо широко распахнутыми глазами, в которых читается любовь. Он тяжело и глубоко дышит, громко выдыхая. Алатус опустил руку на его пах, и Венти вздрогнул. Глаза невольно закрылись, мозг отключался, желая полностью отдаться чувствам. Тихий сдержанный стон сорвался с уст адвоката. Он прошёлся ножом по самообладанию Сяо. Вот, снова хочется как можно быстрей развернуть его и грубо войти, но нельзя. Его тело извивается, руки сжимают покрывало, глаза закрыты, а тихие стоны становятся немного громче. Алатус водит рукой по возбуждённому органу адвоката, заставляя мурашки покрыть всё его тело. Сяо отстраняется, переворачивает Барбатоса на живот и разводит его бёдра в стороны. Такое положение заставляет смутиться, но чувство сильного желания и возбуждения пересиливает. Алатус выдавливает немного смазки и вводит один палец. Венти рефлекторно пятится, стараясь избавиться от неприятных ощущений снизу. Замечая это, Сяо подаётся вперёд, оставляя на спине нежный поцелуй. Адвокат старается расслабиться, отдаваясь наслаждению. Чувствуя, что сопротивления больше нет, Алатус вводит второй. Барбатос роняет тихий писк, переходящий в стон. Пальцы двигаются внутри, задевая простату и растягивая стенки. Адвокат стонет несдержанно и пошло, извиваясь в чужих руках. Третий палец и с уст слетел крик. — Тише… — Сяо мягко целует выгибающуюся спину. — Расслабься. Из глаз предательски хлынули слёзы. Венти закусил губу, прокусывая до крови, в попытках переключить внимание от ощущений снизу. Дорожка из поцелуев, которую детектив оставлял вдоль позвоночника, окутывала теплотой. Барбатос громко стонал, сводя самоконтроль детектива к нулю. Не в силах больше сдерживаться, Сяо убрал руку и сразу же вошёл на всю длину. По квартире разнёсся болезненный крик, смешанный с громким возбужденным стоном. Алатус поглаживал хрупкую спину, аккуратно двигая бёдрами, стараясь не причинять боль. Венти пятился назад, словно стараясь глубже насадиться. Руки хаотично ёрзали по дивану, сжимая мягкое покрывало, зубы больно впивались во влажные губы, пальцы ног поджимались. Барбатос несдержанно стонал, иногда переходя на крик, стоило только Сяо ускориться. Все эти звуки, хлюпанье, жесты, вид Венти в такой позе — всё заставляло тело Алатуса дрожать. Он ускоряется, предчувствуя финал. Понимая, что скоро конец, адвокат потянулся к себе, желая «прийти к финалу» одновременно. Ещё несколько грубых и глубоких толчков и горячая жидкость заполнила Венти изнутри и, одновременно, он кончил, пачкая покрывало. Тело вздрагивало, сердце рвалось из груди, дышать было сложно. Только сейчас Венти осознал, насколько громкими были его стоны, они буквально зависли эхом в голове, вызывая волну смущения.

***

Сегодня Альбедо наконец возвращается к работе. Довольно сложно собраться с мыслями и прийти в себя после такого эмоционального отпуска. Он окончательно запутался в себе и своих чувствах. Благодаря регулярным посещениям сеансов у брата, ему стало немного легче, но стоило нежным чувствам пробиться сквозь ледяную оболочку, так долго охраняющую сердце Альбедо, его психика вновь пошатнулась. Помимо уже имеющихся проблем, в голове начало всплывать то, что он хотел бы забыть даже больше, чем войну. Судмедэксперт вошёл в свой кабинет, где так бережно были сложены все документы. Сахарозы нет, в глубине души, он понимает, что её, наверное, уволили задним числом. Скоро ему дадут нового помощника, а он так привык работать с этой девушкой, что становилось слегка тоскливо. Догадки не помогут узнать правду, парень сбрасывает с себя летнюю кофту, надевает свой белый халат, слегка приглаживает непослушные пряди и направляется в участок. Альбедо всегда был простым и прямолинейным, так что не нашёл ничего лучше, чем спросить о Сахарозе у начальника. — Доброе утро, Баал. — он прошёл в кабинет Райдэн и присел на стул напротив её стола. — Здравствуйте, у Вас ко мне какое-то дело? — Макото? — блондин непонимающе сдвинул брови, пристально всматриваясь в чужое лицо. — Так точно, капитан. — усмехнулась она. — Давно не виделись, да? — Конечно! Последний раз я видел тебя по частям. — Тц… не преувеличивай. — Что за маскарад? Где нач? — Сестра вынужденно покинула город. Пока её нет, я буду вместо неё. Будет лучше, если об этом никто не узнает, капитан. — Так точно. Ты не знаешь, где Сахароза? — Уволилась задним числом. Насколько мне известно, она взяла свою младшую сестру и уехала в санаторий. — Зачем уволилась тогда? Отпуск бы взяла. — Решила, что эта работа приносит много проблем. В чём-то она права, не думаешь? — Ладно, я пойду. Рад был увидеть тебя целой, в собранном виде ты выглядишь намного милее. — Тц… «Уволилась задним числом, да?» — он быстро добрался до своего кабинета, сел за стол и сложил руки. Раз она ушла, а из отпуска его не вызывали, значит его новый подчиненный уже работает. — Доброе утро, Альбедо. — этот голос прошёлся по телу медика ножом, вызывая самые неприятные воспоминания из его жизни. «Нет. Не может быть.» Альбедо медленно поворачивает голову и поднимает взгляд на говорящего: красные глаза, светлые волосы, безумная улыбка. «Так… успокойся… нельзя подавать виду. Нельзя. Ты уже не тот мальчик, Альбедо, возьми себя в руки.» На лице судмедэксперта появилось «то самое» выражение. Он слегка откинул голову назад, одаривая нового коллегу презрительным взглядом. — Дотторе? Так это Вас поставили на место Сахарозы? — Как видишь. — мужчина приблизился, опираясь ладонью об стол и нависая над Альбедо. — Скучал по мне? Сколько там прошло с момента нашей последней встречи? — он опустил ладонь на бледную щеку медика. — Не хочешь повторить? — Хочу напомнить, что Вы находитесь у меня в подчинении. — холодно сказал судмедэксперт, грубо отталкивая чужую руку от себя. — И фамильярность свою засуньте себе куда поглубже, Вы ж такое любите. — Куда поглубже? — ехидно протянул он. — Да, в своё анальное отверстие. И ротовую полость зря не открывайте, здесь и без того тошно. — Оо, да ты изменился… так будет даже интересней. — Интересней будет, когда Ваш труп окажется на секционном столе. Сколько дерьма у Вас внутри? Это же научный прорыв: настоящий человек-говно. — он встал, собирая со стола какие-то бумаги. — В морге мне помощь не нужна. Наведи порядок тут. — Тут и так порядок, чего Вы так нервничаете? Не рады меня видеть? — Я буду рад видеть тебя в аду. А здесь нужно навести порядок. — он бросил на пол бумаги, которые держал в руках, подошел к шкафу и одним движением сбросил с него все папки и архивы. — Ну и где же тут порядок? Хреновый из Вас будет напарник, раз очевидного не видите. Захватив с собой ключ от морга, Альбедо поспешно удалился. Выйдя за дверь, он опёрся об стену, чувствуя сильное головокружение и подступающую тошноту. Сердце колотилось, дышать становилось сложно. Из ниоткуда появилось ощущение, словно всё давит: стены, атмосфера, одежда. Глубоко вдохнув, он помчался в холодное помещение морга, в надежде уйти с головой в любимую работу. Дотторе ползал на полу на коленях, собирая бумаги и раскладывая их по папкам. Подобное отношение со стороны Альбедо заставило его чувствовать себя униженным: «А ты и правда изменился. Интересно, сколько теперь понадобится времени, чтоб тебя сломать?» Скарамучча 10:10 Сяо, ты когда на работу выходишь?

Вы 10:10

Через 2 дня.

Скарамучча 10:11 Незадолго до пропажи твоего подростка, студенты видели, как его кто-то подвозил к колледжу.

Вы 10:11

И?

Скарамучча 10:12 Я нашёл записи с камер. Это была машина нашего Шизодоктора. Что-нибудь знаешь об этом?

Вы 10:12

Да. Альбедо отбил его от какой-то шпаны и подвёз на учебу. На этом всё, а что?

Скарамучча 10:14 Ничего, просто хотел уточнить, вдруг ты знаешь, что связывает Кадзуху и Альбедо. Этот мальчик видел то, что не должен был… и лучше ему сейчас быть среди мёртвых. Ну ладно, это всё, что я хотел узнать. Раз ты выходишь скоро, то и это дело снова вернётся к тебе, так что не буду зря заморачиваться. Пока.

Вы 10:15

Ага. Пока.

«Пойти к Альбедо домой? Да ну, ерунда… что может связывать нашего Шиза и пятнадцатилетнего подростка? Уверен, это была случайность. Или нет… блин, Скар, снова загоняешься… Но… если Кадзуха связан с Альбедо, они могут убить его… хотя, в случае Шиза, выгодней будет его продать. Я что, переживаю за Альбедо? Пиздец. Ты должен выбросить его из головы… только не он. Может, нужно принять предложение того психолога и остаться как-нибудь у него на ночь…? Так. Ладно. Всё равно не смогу успокоиться, пока не проверю… Кадзуха слишком много знает. Его существование ставит под удар сразу и Фатуи, и полицию, и «Орден бездны». Очевидно, они все его ищут. Раз его труп всё ещё нигде не всплыл, а Фатуи не кошмарят Альбедо, значит, они с Каэдэхарой правда не связаны…»