Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Альбедо всё-таки взял отгул на полдня, понимая, что уже просто не вывозит этого всего. Встреча с Дотторе и несостоявшееся изнасилование ужасно давили. В голове продолжали мелькать эти картинки из давно забытого прошлого и ужасного «настоящего». Он лежал на мягкой кушетке в кабинете брата, сверля глазами потолок. — Док, от тех таблеток меня снова рубит. Пропиши мне другие… — Ты начал пропускать сеансы. Давно по жопе не получал? — А ты? Расскажи братику, когда тебя последний раз шлёпали~ — Тц… твои перепады настроения заставляют меня беспокоиться… Часто у тебя так? — В последнее время. — Есть идеи почему это случается? — Скучаю по тому времени, когда меня беспокоили другие флешбеки… — Что? Снова война…? — С самим собой… — Альбедо, я знаю, что тебе сложно всё это произносить, но ты должен понять, что пока не скажешь всего, пока не выскажешься от начала и до конца, пока не выльешь свои чувства на другого человека, или хотя бы на бумагу, тебе не станет легче. — Вылить на другого человека? — Да… например, на меня. — Я уже высказался… немного… своему коллеге… — Немного? — Да. Мне сложно говорить. — он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Есть человек, который заставляет меня чувствовать себя комфортно. Но я не могу высказаться ему… я хочу. Я чувствую, что как только откроюсь ему, то обратной дороги не будет… — Тебя что-то смущает? Почему боишься «потерять возможность отступить»? — По некоторым причинам мы не можем быть вместе. Я чувствую, как понемногу сдаю позиции. Мне сложно с ним… я должен оставаться сильным и невозмутимым, а внутренне я хочу упасть на колени и выплакаться… Как же сильно я хочу выплакаться. Но я не могу. Я не имею права плакать. Тем более перед ним. — Ты загоняешь себя в рамки. Зачем? Думаешь, он не примет тебя таким? — Нет, думаю, его психика не готова слушать мой бред. — Называешь своё прошлое «бредом»? Отвергаешь то, о чем не можешь сказать? Не можешь принять сам себя. Очевидно, в таком случае, этот человек тоже не сможет принять тебя… Альбедо, расскажи мне, что случилось… — он положил ладонь на руку брата. — Я тебя выслушаю и помогу тебе понять себя. Ты не должен нести это в одиночку, понимаешь? — Ненавижу психологов… — Как твои галлюцинации? Не беспокоят? — Флешбэки беспокоят. Я вижу их так, словно это происходит снова. Будто я снова тот маленький мальчик, когда-то брошенный на произвол судьбы… задумываясь об этом, почему в голову приходит мысль, что меня просто «продали»? — О чем ты…? — Как же мне хреново, Док… У тебя случайно нет никаких лекарств, чтоб напиться и забыться? Ибо я не вывожу… Я и до этого ходил по тонкому льду, а сейчас мне кажется, что по нему пошла трещина… Я пытаюсь быть осторожным, но чувствую, что скоро провалюсь под воду… Почему она не решила вопрос… почему не посадила его… я сам виноват, что не сказал ей всей правды… но… нет, я не виноват. Я был ребенком, очевидно, мне сложно было говорить о таком. Блять, я и сейчас не могу произнести это вслух. Она просто проигнорировала это, потому что так было удобно… хоть я и не сказал этого… но… сейчас я понимаю, что это было понятно и без слов. Я ведь проходил медосмотр тогда… врачи точно давали заключение для суда… почему тогда лишь «тяжкие телесные»… там не надо много ума иметь, чтоб всё понять… — Альбедо продолжал сверлить глазами потолок, не решаясь даже перевести взгляд на брата. — Как же сложно открываться… Когда я думал, что всё забыл, почему это снова всплыло в моей жизни… почему я продолжаю видеть это так, словно всё повторяется… я так старался избавиться от всего этого, но не смог. Док, почему… почему она бросила меня? Просто отдала меня… — Может, она не видела другого выхода? — Оправдываешь её? — Я ведь не знаю, о чем и о ком речь идет, Альбедо… Из твоих слов я могу понять лишь то, что тебе очень сложно. И я готов тебе помочь, только для этого я должен понимать, как это сделать. А я не понимаю. Ты говоришь загадками… Но в этом нет ничего плохого. Придет время, и ты сможешь сбросить это с себя, я уверен. — Ага… 10 лет подождал, подожду еще 10, а там и до пенсии недалеко. — Перестань загонять себя в рамки и поговори с тем человеком, к которому тебя тянет. — Блин, я же хотел лазерную коррекцию сделать… Просрал отпуск. — Снова прыгаешь с темы на тему. — Главное, чтоб не с «мужика» на «мужика», хехе… — Ты принёс свою медкарту? — Угу. — Дай посмотреть, придумаю, что можно выписать тебе еще…

***

Алатус чувствовал себя довольно уставшим и измотанным, он зашел в кабинет и «упал» за стол, сразу же опуская голову. — Бурная ночь, детектив? — Розария смотрела на измученного парня с неким сочувствием. — Ага… — Со Скаром вместе «зажигал»? — Что? Она кивнула головой в сторону стола брюнета: тот мирно спал, положив голову на руки. — Походу, это всё магнитные «дури». — прокомментировал Сяо. — Хех, кстати, ты в курсе, что ночью N ворвался в лабораторию, вырубил нашего Шиза, заставил Дотторе на камеру признаться в том, что он — убийца, насильник и бандит, состоящий в Фатуи, затем показал средний палец, выстрелил в камеру и увёз эксперта в неизвестном направлении. — Что? — Ага, я тоже в шоке. Альбедо кровь сдал, хочет понять, чем его накачали и с какой целью, ну и, конечно, приобщить это к материалам дела. Кстати, на теле нашего блóнди были обнаружены ссадины, так что, походу, N его избил. — Избил, но не убил? — Для этого и сдан анализ крови, наверное. Посмотреть что там: не рассчитал с дозировкой, либо препарат вообще не имеет в себе ничего особо опасного, и N не собирался убивать. Зачем тогда избил? — Он убивает только Фатуи… Дотторе, похоже, был из Фатуи. Можно не рассчитывать, что мы найдем его живым. — Слушай, а тот парнишка, которого ты ищешь, его парень ведь тоже был связан с Фатуи? — Да. Так что, полагаю, Кадзуху мы тоже живым не найдем. Но, как говорит наш Шизодоктор: «нет тела — нет дела». Скар тут с ночи сидит? — Ага, его вызвали, когда Альбедо тревожную кнопку нажал. Ночью ведь в лаборатории никого нет. Если б N не оставил блóнди живым, то до утра никто б и не знал о произошедшем. — Хочу посмотреть записи с камер… Эта мразь убила мою сестру… — У Скара на компьютере. Алатус тихо подошел к спящему коллеге, на мониторе как раз была открыта папка с делом N. Он упёрся ладонью в стол, чувствуя, как Скар тихо выдыхает ему в руку. На лице промелькнула усмешка. Сяо перевёл взгляд на экран. Судя по записям и папкам, в деле N появился еще один труп, о котором Алатус ничего не знал. Решив, что Скарамучча всё равно не будет против, он открыл материалы дела. «Сандроне? Разве не это имя значилось в графе судьи по моему делу? Получается, это была не удача… Судья должен был быть подставным… Тогда… Слишком «вовремя» N убрал его. Неужели Венти попросил у него помощи… нет, не может быть…» — Кхе… кхе… — Скарамучча прокашлялся и поднял голову, Сяо нависал над ним, от неожиданности парень вскочил, ударяя головой Алатуса в подбородок. — Блять… — Ой… прости, Сяо. — гундосо проговорил брюнет. — Рефлекторно вскочил. — Бывает. — Смотришь материалы N? — Ты же не против? — Нет, конечно. Смотри что хочешь. — вяло выдавил из себя детектив и вздрогнул. Ладонь Алатуса опустилась на горячий лоб Скарамуччи. — У тебя температура. — констатировал Сяо. — Ага… знаю. Умудрился простудиться. Кхе… сейчас выпью чего-то и попустит. — Как убили Сандроне? И когда… — За день до заседания суда. Пуля навылет. Патрон найден, всё совпадает. Похоже, N оригинальностью не блещет. — Но Дотторе он утащил живым… — Может, ему нужна какая-то информация от него? — Либо месть… Венти что-то знает о Дотторе и это «что-то» явно нехорошее. Да и с Альбедо он не ладил… Чтоб так выводить нашего Шиза нужно постараться. — Выводить? — подавляя раздражение переспросил Скар, параллельно заваривая лекарство в стакане. — Да. Я был свидетелем их общения. Альбедо прям очень злился на него. Да и Венти тоже. Может, у Няша с ним какие-то личные счёты. — Может. В любом случае, Няш убивает Фатуи, а это значит, что Дотторе обречён. — Только зачем Няш избил Альбедо… — Избил? — Ты, наверное, не смотрел еще заключение медиков. Мне Розария сказала, что побои обозначены, как «лёгкие телесные». Альбедо точно не имеет отношения к Фатуи. Избил просто, чтоб избить? Странно как-то… — Пожалуй… да, я не видел этого заключения ещё… — подавлять раздражение становилось сложнее, руки непроизвольно сжались в кулаки. — Ты в порядке? — Сяо внимательно посмотрел на бледного коллегу. — Выглядишь хреново. Может, тебе в больничку сходить? — Просто простуда. В порядке.

***

Вы 11:02

Венти, можно к тебе зайти? Хотя, от меня такой запашок стоит, что твои клиенты все разбегутся. Можешь ко мне зайти? Мои клиенты менее привередливы.

Вентилятор 11:02 Во сколько?

Вы 11:03

Сегодня. Мне нужен твой совет. Не знаю, кого еще спросить. Почему-то мне кажется, что ты сможешь меня понять.

Вентилятор 11:03 У меня заседание в 12. Зайду после, ок?

Вы 11:04

Премного благодарен.

Сяо влетел в морг, быстро подходя к Альбедо, беря медика за запястье, грубо разворачивая к себе и пристально всматриваясь в его глаза, в которых читалось: «Блять, я же забыл рассказать ему про Няшку…» — Вот именно! — на эмоциях выпалил Сяо. — И когда ты собирался рассказать мне об этом? «Может… сегодня?» — подумал Альбедо. — «Сегодня» наступило 11 часов назад! — Алатус чувствовал раздражение вперемешку с сильным волнением за друга, из-за чего он совсем не заметил, что Альбедо всё это время молча смотрит на него, не произнеся ни звука. «Так это правда, Сяо?» — Что…? «Ты действительно умеешь читать мысли?» Алатус опустил взгляд, чувствуя себя ребенком, которого только что поймали за руку. — Когда Кадзуха мне об этом сказал, я сразу не поверил… Но потом вспомнил, как когда-то давно подумал о том, чтоб показать тебе внутренности одного трупа, а ты сказал «не надо» и быстро сбежал. Тогда… Тогда ты тоже прочитал мои мысли? Из головы словно исчезли все слова. Он так долго хотел поделиться этим с кем-то из друзей, столько раз прокручивал в голове момент, как он это сделает, но так ни разу и не осмелился. А сейчас, когда его вот так «поймали», то он стоит, смотря в пол, голова начинает болеть, сердце стучит быстрее, но нужных слов так и не получается подобрать.

***

Скарамучча стоял под кабинетом Райдэн. Нужно было подписать заявление на отгул. Он чувствовал себя настолько плохо, что понимал, что нуждается в отдыхе. У него нет права на ошибку, а читающий мысли коллега «под боком» — это явно не то, что нужно уставшему человеку, скрывающему свою сущность. Глубоко выдохнув, он открывает дверь, ожидая увидеть там свою маму, «играющую роль» сестры. — Мам, в смысле, госпожа Райдэн, могу я взять отгул по состоянию здоровья… — на одном дыхании выпалил он, смотря в пол и проходя дальше по кабинету. — С…С…Скар… — слабо выдала женщина. Парень поднял глаза: она сидела за столом, голова лежала на руках, сложённых «полочкой». Она тяжело дышала и слабо кашляла. На полу растекалась лужа крови.