Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Сяо стоял неподвижно. Он совсем не понимал, что ему делать. Поднять глаза и посмотреть в лицо другу не хватало смелости. Он ведь сам хотел всё рассказать, еще давно. Но не смог. Отчего же так гадко? Парень чувствовал себя, словно его поймали за руку, пока он рылся в чужих вещах. — Покурим? — предложил медик. — Я до сих пор не закончил ту пачку сигарет со вкусом говна. Если не хочешь их, то я купил еще какие-то. Но жопой чую, что они будут ничем не лучше. Го? — Го… Они вышли за пределы здания и отошли за угол. Альбедо протянул Сяо сигарету и зажигалку. Сам достал из кармана жевательную резинку. Жестом предложил Алатусу, но тот отрицательно покачал головой. — И правда очередное говно… — прокомментировал Сяо, делая затяжку. — Кажется, я нашел отличный магазин, где можно купить парочку сигарет со вкусом отборного дерьма. — Адресок дашь? — Тебе в жизни говна не хватает? Могу поделиться. Знаешь, когда человек умирает, то его мышцы расслабляются и… — Избавь меня от этого, пожалуйста. — перебил медика Сяо. — Эх-эх… — Ты бросил курить? — Стараюсь. Не нашел ничего лучше, чем заменить сигареты жевательной резинкой или конфетами. Пизда зубам будет, конечно, но лучше так, чем снова ловить приходы. — Снова? — Ага. Ну, знаешь, у меня с головой проблемы. Я сейчас на таблетках, а алкоголь и курение (и прочие вещества, конечно) негативно будут влиять на мою психику. Так что доктор сказал, что отшлёпает меня, если буду «баловаться». Я понимаю, что инцест — дело семейное, но не хотелось бы, так что лучше просто не буду курить и пить. — У тебя хороший брат… — Знаю. Почему-то иногда мне жутко с ним находиться. Кажется, он знает обо всём говне в каждом человеке этого города, хехе… не завидую я ему. — Пожалуй, что-то есть в твоих словах… — Ну что, телепат, и когда ты собирался рассказать об этом? — Признаться честно, уже давно… Никак не мог собраться. Да и вообще… Как бы это выглядело? «Привет, Альбедо, как дела? О, ты знаешь, у меня тоже хорошо. А ещё я умею читать мысли.»? Как-то тупо… — Это же сколько компромата есть в твоей голове… Такие свидетели нам не нужны. Не хочешь прилечь поспать в морге? Хехе… — Тц… Прости, я, правда, хотел рассказать. И мне самому не в кайф «рыться в чужом белье». Хотя, твои мысли всегда совпадают с тем, что ты говоришь… мне с тобой комфортно. — Я просто сумасшедший, очевидно же. Ну, и как работает твоя способность? — При зрительном контакте с человеком я просто слышу его мысли. Вот и всё. А, иногда слышу всех без прямого взгляда. Не слышу мыслей Венти… Вернее, слышу, но крайне редко. Обычно тогда, когда он находится в тяжелом эмоциональном состоянии. И твой брат еще… его мыслей я тоже не слышу. Но вижу какие-то странные образы. Хотя, это могло быть совпадение. Образы я стал видеть после сизо… или это было перед сизо… Чёрт, я запутался. Кстати про образ. Раньше я часто видел сон: я стою в густом тумане, ничего вокруг не видно, я точно знаю, что должен идти вперёд, где-то вдалеке вижу чей-то силуэт, но так ни разу и не смог дойти до него. Перестал видеть этот сон, когда сблизился с Венти… хотя, пару раз было еще, но я начал пить таблетки, которые мне порекомендовал твой брат, чтоб спать лучше. Вот с тех пор точно ни разу не видел тот сон. Психолог уверен, что эти голоса — это проецирование моего подсознания. Что-то типо «предугадывания». — Давно это у тебя? — Я не могу вспомнить, когда это случилось первый раз. Сколько бы ни пытался. У меня есть воспоминания своей жизни без этой способности: детский сад, начальная школа… а потом есть воспоминания с умением читать мысли: старшая школа, универ. Но вот «первый раз» и средняя школа словно стёрты из памяти. Я смотрю на свои фото в альбоме и тупо не помню этих моментов. Прорабатываю это с Нигредо, но пока успехов мало… Он просил меня принести старые фото, но они дома… а там мама. Не хочу с ней встречаться. — Ты когда-нибудь пробовал наркоту, Сяо? — Что? К чему ты? Нет, конечно, я ж не наркоман какой-то… глупый вопрос. — Ну, не обязательно сразу «наркоман», тебя могли заставить, как Аяка, например… либо подсыпать, а ты понял, когда уже было поздно… — Нет, не было такого. И про Аяку я тоже сомневаюсь, что была наркота. Не хочу никого обидеть, но, мне кажется, такое не проходит бесследно. Бывших наркоманов не бывает. Думаю, столкнись с наркотой хоть раз, это сразу вызовет зависимость, и с этой иглы уже не слезть. — Радикально… — Ну, я не встречал в своей жизни таких людей, которые кололись бы или еще что, а потом «спрыгнули» с этого дела. — Ты сейчас говоришь о преступниках? — Да, к счастью, среди друзей у меня наркоманов нет. Общение было прервано звуком сирены скорой помощи. Авто быстро припарковалось под главным входом в участок, медики с носилками помчались в здание. Сяо посмотрел на Альбедо, тот пожал плечами, стараясь не встречаться с Алатусом взглядом, но парень и так понял, что чем-то сделал ему больно. Но не осознавал, чем именно. Бригада скорой помощи забрала Райдэн. Скарамучча поехал с ними, оставляя своё авто под участком. — Это… это была Баал? — Сяо вопросительно смотрел вслед уезжающей скорой. — Райдэн и Скарамучча? — Макото… — тихо проговорил Альбедо. — Его мама… «Скар, есть ли у тебя кто-то ещё…? Она же… она же не последний твой родной человек, да?» — блондин с некой болью смотрел в сторону, куда уехало авто.

***

Скарамучча сидел в карете скорой помощи, держа маму за руку. Женщина была в сознании, но истекала кровью. Медики оказали первую помощь, но требовалось операционное вмешательство. — С…Скар… — хрипло выдала она. — Мам… не разговаривай… пожалуйста… береги силы. — Сын… — она слабо улыбнулась. — Не плачь… — Мама… — он шмыгнул носом, стараясь подавить слёзы, и слабо улыбнулся. — Т-ты у меня такой красивый… — лицо женщины становилось всё бледнее и бледнее, понемногу начиная выражать некое умиротворение. — Мне всегда говорили, что я похож на тебя… — П-правда похож… мой милый мальчик. Я так рада… рада, что успела еще тебя увидеть. Б-будь сильным, Скар… Рука Макото ослабла, а глаза закрылись. Врачи крутились вокруг, стараясь вернуть жизнь в тело женщины. Больница. Реанимация. Он ходит под дверью из стороны в сторону. Зубы впиваются в сухие губы, прокусывая до крови. Час. Два. Врачи не выходят. Нервы на пределе. Его руки трясутся, глаза болят, жар и температура от простуды снова возвращаются. «Скар, соберись… Вдох… Выдох… Всё будет хорошо… Мама сильная. Ну же, возьми себя в руки… Чёртова Эи… Ты ведь… Ты ведь знала, что на тебя готовят покушение, да? Подставила сестру? Нет… Не может быть, Скар, тётушка не могла так поступить. Соберись… Никаких беспочвенных обвинений, слепой злобы и эмоций. Тебе нельзя. Ты и так совершил роковую ошибку, отдав свой телефон Альбедо. Нельзя наломать еще больше дров… Но… мама… Прошу тебя… Мама… Пожалуйста… Выживи…» — Господин Райдэн? — из мыслей его вырвал врач. Скарамучча поднял на него глаза, полные надежды и отчаяния. По одному лишь взгляду доктора он уже понимал ответ на свой немой вопрос. — Нам очень жаль… — начал свою затяжную речь медик. Брюнет опёрся спиной об стену и съехал на пол. Из глаз градом хлынули слёзы. Он больше не слушал врача. Хоть тот и присел рядом, стараясь достучаться до плачущего парня, рассказывая что-то о жизни и смерти, взывая к чужому сознанию. Скар полностью игнорировал его. Из груди словно вырвали сердце и растоптали. Его милой мамы больше нет. В голове мелькают воспоминания: первый класс, она собирает его в школу, с любовью приглаживая волосы и нежно целуя в лоб; он разбил колено, она ласково рассказывает ему какую-то историю из жизни, обрабатывая рану и оставляя на тонкой ножке ребенка поцелуй; его день рождения, она дарит ему игрушечный пистолет и мишень, а он так хотел получить машинку; первая поездка в Снежную, первое катание на лыжах; она рассказывает ему про биатлон; спорт, ставший смыслом жизни, она поддерживает его, когда он хочет сдаться; первые соревнования и первый проигрыш, она всегда рядом, она улыбается и говорит, что у него все получится; первая золотая медаль, она гордится; их традиционные походы в кафе, она рассказывает об очередном неудачном свидании; она больше ему не «мама», она — его друг; очередная победа, сильная травма, она поддерживает и понимает… Больше не будет совместных вечеров, не будет историй, не будет заботы. Говорят, дети взрослеют тогда, когда умирают их родители. Он повзрослел. В голове — пустота, в ушах — звон. «Будь сильным, Скар.» — фраза, сказанная мамой, зависла на повторе.

***

Понимая, что Сяо никуда не уйдет, Альбедо решил уйти сам. Хотелось бы поговорить с Венти наедине, но, раз так, значит, в другой раз. — Я плохо себя чувствую. — проговорил медик, обрабатывая стол спиртом. — Я хотел поговорить с Венти наедине, но, думаю, сегодня — не лучший день. У него сейчас заседание, потом он придет ко мне. Сможешь его дождаться и сказать, что я ушёл? Я, конечно, напишу ему, но вряд ли он прочитает. — Да. Хорошо. Всё в порядке? Я тебя чем-то обидел? — Сяо сидел за письменным столом, с некой грустью смотря на Альбедо, так упорно избегающего прямого контакта. — Нет, это личное, извини. — он слабо улыбнулся. — Ты будешь тут? — Нет, пойду в участок, там посмотрю расписание заседаний, а потом подойду к зданию суда. — Хороший рабочий день… — Мне пока не дали новых дел, а по Кадзухе «следствие зашло в тупик». — Спасибо.

***

Сяо дождался Венти около здания суда. Барбатос выглядел довольным и спокойным. — Очередная победа на Вашем счету, адвокат? — усмехнулся Алатус. — Так точно! Не хотите выпить за это, детектив? У меня как раз отменились планы. — Ты про Альбедо? — Ага, он хотел что-то обсудить, но потом написал, что плохо себя чувствует. — Да, знаю. Ну, тогда в бар? — Не, пошли ко мне. — протянул Венти. — В смысле, в контору. Переодеться хочу в свою «единственную выжившую» футболку. А то эта формальная одежда мне не заходит. — Ещё бы… хотя, адвокатская мантия тебе идёт. Рекомендую тебе снять с себя всё, кроме неё. — Тц. А вы и правда сексапильный маньяк, детектив. — Сексуальный маньяк. — поправил Сяо. — Рад, что ты это признаешь. Оказавшись в своём кабинете, Венти быстро сбросил с себя мантию и рубашку, надевая футболку с толстым котом. В глазах проскочила грусть. — Из-за футболки хоть не расстраивайся, — улыбнулся Сяо, обнимая того за талию, — давай на выходных сходим куда-то и купим тебе новые, не менее дебильные. — Хех… давай. Тем более, что идти и правда надо… у меня из одежды уцелело только то, что было на мне и то, что было в кабинете… класс… — Что по страховке? — Расследуют пока. — А документы? — Хорошо, что дипломы и прочая ебала лежали на работе… а паспорт был со мной… уже проще будет восстановить. Да и вообще сейчас всё есть в электронке, я уже отправил запрос. Пока «на рассмотрении». — Слушай, если мы будем пить, как тогда домой доберёмся? — Точно… я ж за рулём. Слушай, ты не думал себе машину купить? — Зачем? По работе я на служебной езжу… а так, предпочитаю ходить пешком. — Чтоб возить бухого меня домой… — Мы же вместе бухаем. — Аргумент. Ладно, поехали домой, там и выпьем. Ещё со вчера хочу выпить. Сложно переваривать это всё на трезвую. — Поехали. — он мягко улыбнулся, оставил на шее адвоката нежный поцелуй и направился на выход.

***

Тихая ругань матом и неудачные попытки попасть ключом в замочную скважину. Кадзуха, словно кот, бежит к двери. Эти звуки уже стали для него такими родными, что он узнает их из тысячи. — Ты сегодня рано. — улыбается подросток, впуская Альбедо в квартиру. — Плохо себя чувствую. Точнее, чувствую я себя нормально, но под таким предлогом ушёл домой. — Правда? Тебе наконец «нормально»? — алые глаза, полные надежды и нежности, смотрели на судмедэксперта, не оставляя тому ни малейшего шанса на спасение. — Кадзуха, ну и что мне делать с тобой… — обречённо выдохнул он, обнимая подростка. — А тебе лучше? Сегодня было не страшно? — Никто не приходил, было спокойно… — Ты покушал? — Да. Медик стал непривычно заботливым. Его руки лежат на талии подростка, вызывая немного смущения у второго. Он продолжал казаться холодным и отстранённым, но время от времени стали проскакивать проявления заботы, что заставляло Кадзуху улыбаться. — Альбедо, сколько мы уже живём вместе? — не разрывая тёплых объятий спросил подросток. — Месяца четыре… — Может, поиграем во что-то? — М? К чему ты? — Просто подумал, что хотел бы узнать тебя получше… — И во что играть будем? В «бутылочку»? Вдвоём. — Можно во что-то с вопросами. Типо «правды или действия». Просто чтоб узнать друг друга получше… спустя 4 месяца я знаю лишь пару твоих диагнозов, которые прогуглил из-за твоих препаратов… знаю, что ты служил и не ладишь с отцом. Но я совсем не знаю, какую музыку ты слушаешь, какие люди тебе нравятся, о чем ты думаешь, чем занимаешься на работе, никаких бытовых мелочей или тонкостей… ничего не знаю. Как и ты обо мне… — Я изучал твоё личное дело. И историю браузера. — Что??? — Да пошутил я. — Фух… — Про личное дело, хехе… — Что…? — Ну вот, только что я немного узнал тебя получше, нет? Ты — наивный и доверчивый. А ещё, ты забываешь про режим «инкогнито». — Тц… я уже не уверен, что хочу с тобой играть… — Хех, — он убрал одну руку с талии подростка и погладил того по голове, — давай поиграем. На выходных. А сейчас пошли в комнату, а то мы уже полчаса стоим в коридоре. — Не хочу… — подросток сильнее прижался к чужому телу, опуская голову и утыкаясь носом в грудь. — Давай ещё постоим… мне нравится твой запах… — смущённо добавил он, вдыхая тот самый аромат свежести в перемешку с шампунем, медикаментами и спиртом, тот самый «странный запах», от которого поначалу болела голова, но который сейчас он готов вдыхать постоянно. Когда уже стемнело, и подросток уснул, Альбедо вновь достал телефон N. Он вертел его в руках, стараясь собраться с мыслями и решить, что делать дальше. «Зачем ты отдал его мне… я совсем не понимаю, чего ты добивался. Ты ведь забрал Дотторе с собой, зачем тогда оставил мне эту запись. Да и заметки… прощальное письмо в телефоне. Ты точно не хотел отдавать его мне. Может, это получилось случайно? Няш, работающий чисто, без единой зацепки, «случайно» оставил телефон? Звучит неправдоподобно. Но как ещё объяснить? Ааа… я совсем не понимаю. Куникудзуши… я слышал это имя от мамы. Ты работал когда-то с ней вместе? Или она и есть тот «учитель», что дал тебе это имя? Я не понимаю тебя… Ещё и эти воспоминания. Почему сейчас… почему это всё навалилось на меня сейчас… Что я должен делать с этим телефоном…?» Альбедо клацал по экрану, ещё раз перечитал прощальное письмо, перелистал галерею, зашёл в плейлист, но ничего, кроме музыкальной подборки из зарубежных треков там не нашёл. Внимание вдруг привлекло то, что треки стоят не в алфавитном порядке. «Параноик… — подумал он на себя. — Ну поставил человек себе так, а ты во всём ищешь знаки… Ещё и ошибки в названиях? Это шутка такая что ли? Хм…» Недолго думая, он выписал названия на лист, затем выписал каждую пропущенную букву. Получилось непонятное «а, в, в, б, г, а, д, е». Он скептично смотрел на набор букв, в очередной раз ловя себя на том, что в нём играет паранойя. «Итого, имеем восьмизначный код, 13324156. И что дальше? Найти на телефоне заблокированную папку…?» Как не странно, он не ошибся. В хранилище телефона было шесть заблокированных папок. Каждая из которых называлась «день первый», «день второй» и т.д. Решив, что загадка была слишком простой, Альбедо начал с первой папки и снова не промахнулся. Внутри была лишь одна аудиозапись. Голос, который он услышал, заставил вздрогнуть. Ошибки быть не может, этот текст произносил Скарамучча: День первый. — Как никогда прекрасна, Как никогда спокойна, Так жаль, что всё напрасно. — Другого — не достойна? — Я слышал шёпот тихий Забытого ребёнка, Ах, как же лихо, Он превратил меня в подонка. — Она не заслужила жить? — Возможно. Прослезилась? — Кто дал Вам право так решить? — Всё просто: так сложилось.