Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Состояние Венти снова стабильное. Очередная адская неделя осталась за спиной. К счастью, Реиндоттир сказала, что заметила положительную динамику. Однако, когда сердце Барбатоса остановилось, все голоса вмиг испарились. Хоть медики и вернули адвоката с того света, ничьих мыслей Сяо больше не слышит. «Альбедо предполагает, что это из-за сильного стресса, истощения и нервного срыва, что звучит вполне логично… — думал Сяо, сидя за столом в кухне медика. — Я совсем перестал понимать людей…» Имея телепатию, ему не нужно было особо задумываться над словами других, достаточно взглянуть в глаза, сразу становится понятно, лжёт человек или нет. Он не помнит, откуда у него эта способность, но помнит, как тяжело было с ней в самом начале. Сейчас, когда она полностью исчезла, он ловит себя на мысли, что с ней было лучше. Сегодня выходной, Алатус устал от постоянных переживаний и нервотрёпки на работе. Пульчинелла — новый начальник полиции, оказался довольно приятным, но строгим мужчиной. — Дело N было передано полностью в другой отдел, главным подозреваемым остаётся Альберих. О дальнейшем расследовании я ничего не знаю… — проговорил Алатус, смотря в спину Альбедо. — А мне наш новый нач подкинул какое-то зависшее дело о пропаже девочки. — Чай будешь? — предложил блондин, стоя за кухонным столом и мешая что-то в миске венчиком. — Нет, спасибо, я просто посижу. — Сяо повернул голову в окно: вид с первого этажа, конечно, не такой интересный. — А что ты делаешь? — Торт. В этом месяце я пропустил день выпечки, а ещё хочу сходить завтра к брату и поздравить с днём рождения. У него постоянно в этот день случается какая-то дрочь. Интересно, что произойдёт на этот раз. — Нигредо? — Ага. — Понял. А Кадзуха знает? — О чём? — О твоём дне рождения. — Не думаю, да и ни к чему ему это. Пусть лучше об учебе думает, а не обо мне… — слегка грустно проговорил медик, опуская взгляд в миску. — Я настолько запутался, Сяо, что словами не передать. — Поговори с психологом, нет? — Класс… и что ему сказать? Что я влюбляюсь в подростка, параллельно трахая своего коллегу, потому что что-то чувствую к нему? Отличный план. — Знаешь, живя с вами уже который день, могу сказать, что я иногда забываю, сколько твоему питомцу лет. Он ведёт себя как взрослый… даже очень. Это пугает. — Ага, но он так и не рассказал, что произошло в той чёртовой комнате. «Как взрослый». — Ты слишком строг к нему. — Я знаю… и я не могу иначе, Сяо… я боюсь (?). — Чего ты боишься? — Стать для него психологической травмой. — Ты даже для меня — психологическая травма. — Считаю, это — победа. — А серьезно, он ведь сам хочет стать тебе ближе. Я вижу, как он на тебя смотрит. Иногда мне кажется, я чувствую его боль. — Сяо, блять… ты же сам говорил мне о законах и бла-бла-бла… а теперь что? Склоняешь к отношениям с несовершеннолетним. — Ты прав, конечно. Хотя, как пару, я вижу вас дуальными. Стоп, что? Что я сказал? — Что Кадзуха — мой дуал. — Да… — он слегка сдвинул брови, будто вот-вот что-то вспомнит. — Призадумался о дуальности? Когда я был в средней школе, моя мама изучала это с научной точки зрения. Если принять за истину, что дуальные люди, то есть подходящие друг другу как два кусочка пазла, существуют, то можно ли создать «дуальность» искусственно? Если да, то как. — С научной точки зрения? — Да. Дуальными отношениями занимается «соционика», а она считается псевдонаучной. Но, если подумать, умение «создавать» дуалов могло бы привести мир к чему-то светлому. Люди бы понимали друг друга, никаких ссор и бытовухи, разводов и травмированных детей. Идиллия. — Ага… и у кровавых убийц были бы идеальные напарники. — Погрешность есть везде. — Твоя мама ведь учёный, да? — Ага. Она вообще химик и психотерапевт. Потом ушла в хирургию, как-то пришла к репродуктивной медицине. Считаю, что как «учёный» и как «медик» она состоялась. Более того, нахожу её гениальной. Пусть, как мать, она — то ещё говно, но… прошлого не изменить. Больно осознавать, что она не просто знала, она видела… видела, что происходит с её ребёнком, но продолжала игнорировать. Уверен, она чего-то добивалась. Иногда мне кажется, что я даже знаю чего… но думать об этом я не хочу. Пусть и прошло 10 лет, пусть Дотторе уже лежит в земле, пусть это всё позади и никогда не повторится, но… мне всё ещё больно об этом говорить. Предпочитаю быть шизом, который ест колбаску в компании Алисы и трупов и радуется жизни, а не вот это вот всё. — Алисы? — Ага. Роза же перевелась к нам. Так что мы с Фишль теперь Алиса и безумный Шляпник. Звучит очень неплохо. — Надеюсь, ты не пытаешься подавить депрессию, скрываясь за маской сумасшествия. — Надеюсь. — он отправил первые коржи в духовку и наконец повернулся к Сяо. — А ты? Как твоё состояние? — Состояние «не стояния». — Вот и славно. Пока Венти спит, некому справляться с твоим «стоянием». — Тц… я ж не об этом. — Ты стал спокойней, Сяо. Не такой раздражённый, импульсивный, перестал спорить, даже предлагаешь мне мутить с Кадзухой. Приоритеты поменялись? — Взгляды на жизнь. Когда я чуть не потерял Венти, то осознал всё, что делал и говорил неправильно. — «Неправильно»? Растяжимое понятие. Как на работе у тебя? Мы в последние дни совсем не общаемся, хехе… — Да, поручили мне дело о пропаже девочки. Теперь на мне два «висяка» об исчезновении детей. Надеюсь, эту малышку не удерживает дома какой-нибудь шизодоктор. — Точно не я. У меня есть только некий Перкосрак и один детектив, похожий на бомжа. Первый пришёл сам, а второго иногда силой не затянешь. Собственно, поэтому он и похож на бомжа. — Спасибо, я тоже тебя люблю. — Кстати, ты на приём не опаздываешь? Говорил, тебе на час. Уже почти полвторого. Хехе… — Блэ…

***

Алатус влетел в кабинет психолога, сразу проходя к столу и «падая» на кресло для клиентов: — Дико извиняюсь. — Бывает… — Нигредо поднял голову, и Алатус заметил свежую багровую ссадину под глазом. — Я думал, день рождения у Вас завтра, доктор. Кто-то решил «поздравить» заранее? — А, так ты в курсе моей невезучести? Эх-эх… — Ну, и кто тебя так приложил? — Сам себя. — пожал плечами. — Вот такой я — умелец, хехе. Ну что, продолжим? — Угу. Сяо прилёг на кушетку и закрыл глаза. Психолог что-то методично рассказывал, словно вводя парня в транс. Заметив, что Сяо полностью расслабился, Нигредо перешёл к тому, что они пытаются сделать уже который сеанс подряд, — восстановить утраченные воспоминания. — Тебе пять, ты подрался в садике с другим ребёнком, ты совсем не виноват в том, что случилось, ты плачешь, доказывая маме, что твоей вины нет, но она не слушает тебя. Тебе обидно и больно… — Да… — О чем ты думаешь? — Чувствую себя чужим… будто бы я ей не родной. — Они любили твою сестру больше, чем тебя? — Да… — Что ты чувствовал, когда думал об этом? Злился на неё? Хотел, чтоб она исчезла? — Нет… в этом нет её вины. Я хотел, чтоб исчез я. Всем было бы лучше, если б я не рождался. — Думая, что ты — не родной, хотел найти настоящих родителей? — Нет… зачем они мне. — В начальной школе ты хорошо учился. Твоё поведение всегда доставляло проблем. Из-за чувства справедливости ты вмешивался в драки, сломя голову. Ты пришёл домой побитый, твоя одежда в грязи, на лице — ссадины, а куртка порвана. Ты плачешь, тебе больно. Что сказала твоя мама? — Что я — плохой ребёнок, потому что порвал курточку. — В тот день тебя избили старшие школьники? — Да. — Мама что-то сделала…? — Побила меня. — Кто обработал тебе раны? Ты ходил в больницу? — Нет. Сам обработал. — Сколько тебе было лет? — Где-то 8-9… — Ты переходишь в среднюю школу… — на этих словах рука Сяо немного дёрнулась, психолог слегка прищурился и продолжил, — ты не ладишь с одноклассниками, потому что они задевают и оскорбляют какую-то полненькую девочку. — Да… — Они переключают своё внимание на тебя и новым изгоем становишься ты. — Да… — Та девочка тоже «травит» тебя вместе со всеми. — Да… — Ты обещал маме не драться, но не выдерживаешь и избиваешь одноклассника до реанимации. — Угу… — Что ты чувствуешь? — Обиду, вину, злость… — Что делает мама? — Угрожает запереть меня под замок. — Ты говорил, что тебя травят? Просил перевестись? Описывал проблему? — Да. Она мне не поверила. Она считала, что во мне живёт демон. — Она обратилась за помощью к…? — Священнику (?). «Ого… — подумал психолог. — Получилось сдвинуться с мёртвой точки… наконец-то.» Обычно подобный разговор заканчивался сразу после первых вопросов о средней школе. — С тех пор ты больше не видел одноклассников? — Нет… — Мама перевела тебя в другую школу. Как тебе там? — С-спокойно… холодно… светло… странный запах… — Ты жил там? — Н-наверное… — Помнишь своих новых одноклассников? — В-Венти… Парень начинал заикаться, что давало психологу понять, что на сегодня достаточно. Он коснулся рукой плеча Алатуса, немного похлопывая его. — Пора просыпаться, детектив. — Мх… голова болит… — Сяо с трудом открыл глаза, он чувствовал себя так, словно из него душу высосали. — Я сделал запись. — мягко сказал Нигредо, протягивая Сяо шоколадную конфету. — Съешь быстрых углеводов, попустит. Я выпишу тебе таблетки, судя по твоему лицу, со сном у тебя проблемы. Постарайся хорошо отдыхать, послушай запись и попробуй что-то ещё вспомнить. — Хорошо…

***

Нигредо вернулся домой поздно. Сегодняшний день его порядком измотал. Он был очень рад, что удалось наконец сдвинуться с мёртвой точки в плане воспоминаний Сяо, но создавалось впечатление, будто он тратит на это запас своей жизненной энергии. Приятный запах выпечки и шум на кухне напомнили, что теперь он живёт не один. Блондин сбрасывает с себя серую вязаную кофту, вешает на вешалку, обувает домашние тапки и проходит глубже. Скар стоит около духовки в домашней одежде: чёрная удлинённая футболка, такие же тёмные шорты, розовые тапки-собачки, потому что других у психолога не нашлось, а ходить босиком по полу Скар не любит. — Привет. — Нигредо обнял парня сзади, опуская голову на плечо. — Вкусно пахнет. — Привет. Не слышал, как ты пришёл. — Скар слабо улыбнулся, запуская руку в светлые волосы и вдыхая их аромат, это не тот запах, который он хочет чувствовать, но, даже так, он рад, что сейчас не один. — Что ты готовишь? — не поднимая голову, спросил Нигредо. — Торт на завтра… ты же… ты же отменил записи? — Почти… утром поеду на пару часов на работу. Остальные записи отменил. Но этого клиента не могу. Там случай тяжёлый, он ещё и ходит редко… каждый сеанс важен. — Переживаешь за них, как за родных. — Хех… так и есть. — Надеюсь, ты не задержишься. — Я быстро. — виновато пробубнил блондин. — Туда-обратно и до конца дня я в твоём распоряжении. — Хех… — Скар наконец повернулся, сочувствующе смотря на ссадину. — Болит? — он опустил ладонь на щеку. — Сам виноват… — Я же не спрашивал, кто виноват. Я спросил, болит ли… — Немного. Брюнет приподнялся на носочки и поцеловал того в щеку. — У мамы всегда срабатывало. Надеюсь, поможет. — Уже… — на лице появилось смущение, и он отвернул голову в бок. — Слушай… — тихо начал Скар, смотря куда-то вниз. — Что между нами? Мы не в отношениях, но вчера решили пожить вместе… мы не любим друг друга, но целуемся и спим… а ещё… я… я чувствую вину перед тобой… — За что? — За то, что… иногда… я… иногда… — Мы ведь не связаны отношениями, ты всё верно сказал. Между нами нет ничего, Скар… давай назовём это «друзья с привилегиями»? Я знаю, что твоё сердце принадлежит другому, так что… очевидно, я понимал, на что подписываюсь, когда ложился под тебя. Тебе не за что чувствовать вину. Это был мой осознанный выбор, я не жалею. — Угу… Блондин наклонил голову и припал к сухим губам, буквально сразу же углубляя поцелуй, опуская руку на чужой затылок и прижимая парня к себе. — Это тоже был дружеский поцелуй…? — спросил Скар, вытирая тонкую ниточку слюны. — Это был искренний порыв.